Чтение 18–й страницы книги ~Механика вечности~

- Нет, к сожалению, просто я уже встречала такие чемоданы. В музее
спецвооружения. После него моя аптечка не поможет. Метро исключается, пойдем
наверх.

- Лишь бы не сесть в то же такси, - мрачно пошутил я.

- Вот будет потеха, - отозвалась Ксения.

Мы торопливо направились к выходу. Стоя на эскалаторе, Ксения достала
зеркальце и деловито поправила прическу.

- Кажется, это называется балюстрадой? - спросила она невпопад, кивая на
широкий барьер с круглыми светильниками.

- По-моему, да.

- Перепрыгнуть сможешь? - Ксения была так спокойна, словно речь шла об
элементарном физическом упражнений.

- Не пробовал.

- Переносишь центр тяжести на поручень и отталкиваешься ногами, вот и
все. - Она мило улыбнулась. - После вон того фонаря.

- А ты?

- Куплю мороженое и сразу назад. Не спорь.

Больше всего меня смущало то, что люди вокруг могут засмеяться. К тому же
внизу, в стеклянной будке сидела строгая женщина в красной шапочке, и она
могла вызвать милицию. Что бы ни было спрятано в неприметном чемоданчике -
духовое ружье, заряженное иглами, или пятиствольный пулемет, - я не особенно
его боялся, поскольку он был из другого мира. Это там раздаются крики,
взрывы и визг тормозов. Кровь там проливается ведрами, а стреляные гильзы
сыплются, как джекпот из игрового автомата. Этот мир у нас называется
киноискусством, и с реальностью он не имеет ничего общего.

Здесь же присутствовала дежурная в будке и постовой с твердой дубинкой,
ложащейся на спину тяжело и плотно. Однако последнее время эти вселенные
частенько проникали друг в друга, а встреча с Куцаповым и неудачная посадка
в такси окончательно сплели их в единый континуум. Пьяные головорезы и
скучные убийцы просочились сквозь кинескопы и продемонстрировали намерение
меня прикончить.

Я прыгнул. Проводил глазами бронзовую стойку с молочным плафоном и
сиганул, очутившись в гуще пассажиров, ехавших навстречу. То же самое
сделала и Ксения. Она пружинно приземлилась на ноги почтенному господину и,
мяукнув "пардон", помчалась вниз.

Мы бежали по ходу эскалатора. Суть маневра была мне непонятна, я просто
следовал за Ксенией и надеялся, что поступаю правильно.

Слева, на лестнице, ползущей вверх, тоже происходило замешательство.
Приличного вида мужчина, не чета давешнему хлюпику со спецчемоданом,
отчаянно пытался нас догнать, но против него работали два эскалатора и
возмущенная толпа. Прорываясь сквозь поток пассажиров, он всего-навсего
буксовал на месте, в то время как мы с Ксенией были уже внизу.

Добравшись до платформы, она оглянулась и, убедившись, что я рядом,
понеслась дальше. Поспевать за ней на прямой дистанции оказалось еще
труднее, и я сразу решил, что брошу курить, впрочем, эта глупая мысль тут же
улетучилась, поскольку я был занят совсем другим. Я маниакально выискивал
взглядом мужиков среднего роста, в неприметных костюмах. Гордость говорила
мне, что пора перестать быть балластом на хрупких плечах Ксении, нужно ей
хоть чем-то помочь.

Внезапно девушка остановилась. Засмотревшись на какого-то типа, я чуть в
нее не врезался, успев затормозить лишь благодаря резиновой подошве
кроссовок.

Из противоположного конца вестибюля к нам шел брат клерка, его близнец
если не по плоти, то по духу: тот же неопределенный возраст, то же
незапоминающееся лицо и затрапезный чемоданчик в руке. Мужчина изо всех сил
старался изобразить равнодушие, но, увидев, как бережно он держит портфель,
я с ужасом понял, что мы находимся под прицелом.

- Гадкие ребята пошли ва-банк, - произнесла Ксения упавшим голосом. - Это
профессионалы, Миша. Сейчас нас убьют. Я так и не показала тебе свою любимую
родинку.

Губы клерка номер два чуть дрогнули - это означало, что он позволил себе
засмеяться. Ксения повела рукой, и из рукава куртки ей в ладонь выпала
машинка. В ту же секунду воздух между нами и убийцей сгустился, формируясь в
колышущуюся полупрозрачную поверхность. По ней, искажая силуэты людей и
прямоугольную геометрию станции, мелкой рябью разбежались волны.

Ксения толкнула меня в спину, и я рыбкой влетел в мутную плоскость. Наше
появление из ничего заметили только двое - их отличали выпученные глаза и
отвисшие челюсти.

- У психиатров прибавится работы, - проговорила Ксения. - Можешь
перевести часы.

- Я догадался. Но в какую сторону и на сколько?

- Минус тридцать минут. Сейчас нас обстреливают из такси.

- Полчаса? У тебя другая машинка!

- Ты так и нарываешься на неприятности. Хочешь схлопотать коррекцию
памяти?

Мы сели в подошедший поезд, оставив двух очевидцев наедине с их
прострацией.

- А что ты говорила насчет родинки?

- Он наверняка читал по губам.

- Значит, для артикуляции... - разочаровался я.

До конца поездки Ксения не сказала ни слова. Напуганный коррекцией
памяти, я тоже старался помалкивать. Она не сразу сообразила, где находится
нужный выход, и тогда я взял ее узкую ладонь в свою. После всего того, что
Ксения для меня сделала, продолжать выкобениваться было бы с моей стороны
свинством. Охотники больше не показывались, из чего следовало, что машинки у
них нет.

- Чего они от тебя хотят? - спросила Ксения. - Очень серьезные ребята,
даже не представляешь, насколько.

Вместо ответа я закурил. Меня и самого тревожил этот вопрос.

- Что ты называл парком? Вон тот плешивый садик? И сюда мы тащились через
весь город! Здесь же полно народу.

Я почувствовал себя полным идиотом и, чтобы как-то занять руки, закурил
вторую.

- Придется ждать дотемна, путешествий на сегодня достаточно.

- В две тысячи шестом будем тоже ночью?

- Разумеется. Хватит тех двоих, что видели нас в метро.

С Мефодием мы договаривались, что я вернусь с шести до двенадцати вечера.
Что ж, я даже не опоздаю.

У меня кольнуло сердце - ведь я вывожу Ксению прямехонько на ее
"пассажира". Ничто не пропадает и не возникает из пустоты, все уже есть:
младший бросил меня в мексиканском ресторане, а я, такой умный и
благородный, сдаю с потрохами старшего. Вряд ли Мефодия похвалят за его
самодеятельность.

С другой стороны, у нас с ним была одна машинка на двоих, и она пропала.
Какой бы приговор ему ни вынесли, это будет лучше, чем навсегда остаться в
прошлом.

До наступления сумерек мы просидели на скамейке, но никакой информации я
из Ксении не выудил. Возможно, Кнуту и удалось бы ее разговорить, но я,
несколько раз услышав "Не твое дело", заткнулся. К вечеру у меня кончились
сигареты, и я купил новую пачку.

- Оставишь здесь, - приказала Ксения.

- Да ничего не будет.

- Уже есть.

Она была права. К вопросам, на которые я так и не нашел ответа,
прибавилась история с билетами на метро. О стрельбе из такси думать не
хотелось. Я старался себя убедить, что это всего лишь недоразумение, такое
же, как с угоном "ЗИЛа", хотя было ясно, что люди со спецвооружением не
ошибаются. По крайней мере, три раза подряд.

Ксения вынула машинку и потыкала пальцем в круглые кнопки-пуговички.

- Что, так интересно? - усмехнулась она, перехватив мой взгляд. - Ну,
посмотри. На табло горело: 2006.09.20.23.30.

- Во сколько ты договорился встретиться со своим приятелем?

- До двенадцати успеем. Только он мне не приятель.

Мы шагнули в зыбкую, слабо светящуюся плоскость, и рябина, одиноко
торчавшая слева, из чахоточной веточки превратилась в молодое самоуверенное
деревце. За жидкими кронами виднелись желтые пятна горящих окон, и, пройдя
совсем немного, мы оказались перед стеной многоэтажек.

- Куда сейчас?

От автобусной остановки расходилось несколько тропинок, в том числе и та,
что вела через пустырь прямо к моему дому.

- Мимо стройки будет быстрее.

- Стройка - это хорошо. Сразу видно, все ли по-прежнему.

- Ты на самом деле беспокоишься? Значит, повлиять на будущее все-таки
можно?

- А разве не за этим ты возвращался в две тысячи первый год?

Мысль была настолько простой, что я удивился, как это она до сих пор не
пришла мне в голову. Конечно, будущее меняется! Я же сам отнес в "Реку"
рукописи, теперь я маститый писатель. В меня стрелял долбанутый Куцапов, и
на моем животе белый рубец, точь-в-точь как у Мефодия. Ко всему прочему я
помирился с Аленой - помирился до того, как развестись, и теперь... Теперь я
женат?!

- Ксения, возможно, мы идем не туда. Я должен жить в другом месте.

- Надеешься, что прославился и переехал в особняк с павлинами?

Из-за дома выглянула югославская стройка, и я машинально подсчитал
количество готовых перекрытий.

Двух этажей не хватало.

Я повторил попытку. Так и есть. Днем, когда я ходил за яблоками, -
сегодня днем! - их было двенадцать, к вечеру осталось лишь десять. Даже если
кому-то приспичило демонтировать здание, сделать это так быстро он бы не
смог.