Чтение 38–й страницы книги ~Механика вечности~

- Этого, возможно, не случилось бы, если б не эксперимент, затеянный
Отделом. Решение принимал не Евгений Петрович, и уж, конечно, не я, мы с ним
только исполнители...

Левша, качавшийся на металлическом ящике, гулко стукнулся спиной о стену
и чуть не выронил оружие.

- Вообще-то всю кашу заварил я. - Это признание моя гортань исторгла с
большим трудом, но дальше говорить было намного легче. - Первоначально в
прошлое послали меня, вернее, того, кем я стал в две тысячи двадцать шестом.
Послали с одной лишь целью: переправить синхронизатор на двадцать пять лет
назад, чтобы выиграть время на его изучение.

- Две тысячи первый! - воскликнул Лиманский. - Иван Иванович, вот вам и
ответ.

- Гражданка Ташкова передает ФСБ неизвестный прибор, происхождение
которого объяснить не может, - не спеша произнес Фирсов, будто
восстанавливая в памяти строку из отчета.

- Ташкова - это моя бывшая жена.

- Однако, - крякнул Веселый.

- Я получила задание вернуть Мишу домой, - сказала Ксения. - Но две
тысячи шестой сильно отличался от того, что мы ожидали увидеть.

- Продолжайте, - поддержал Фирсов.

- Я хотела предупредить Отдел о последствиях операции, но, как я понимаю,
никакого Отдела в данной версии нет.

- Вы сказали, что жили в другом времени - без войн и катаклизмов, -
проговорил Иван Иванович. - Пожалуйста, подробнее.

- В каком смысле?

- Прочтите альтернативный курс новейшей истории. - Он жестко посмотрел на
Ксению. - Хочу проверить, насколько глубоко проработана ваша легенда.

- Поня-ятно, - протянула Ксения и села рядом со мной. - Принимаете нас за
шпионов.

- Слишком красиво все выходит. Мы двадцать пять лет не могли понять,
откуда взялся синхронизатор, а вы приносите готовый ответ. Мы послали людей,
чтобы они хоть как-то изменили ход событий, - на следующий день приходите вы
и рисуете прямо-таки райскую жизнь. Скажи людям то, что они хотят от тебя
услышать, и бери их голыми руками. Я угадал?

- Прибор действительно взялся из ниоткуда. Но это не так важно. Отдел,
развернувший эксперимент, исчез. Что теперь делать, я не представляю.

- А делать ничего не надо, это забота Тихона, - подал голос Левша. - Без
вас обойдемся.

- Тихон - голова, - поддержал его Веселый.

- Значит, сидим и ждем, когда вернется ваш Тихон и принесет с собой
чистое небо и... что там еще?

- И детский смех, - подсказал я.

- В какой год он отправился?

- В тысяча девятьсот девяносто восьмой.

- Вот оно! - воскликнула Ксения, хлопнув себя по коленке.

- Так-так, - оживился Иван Иванович. - Что вы там еще открыли?

- Кроме Тихона, кто-нибудь пользовался дыроколом?

- Это государственная тайна, - сказал Фирсов.

- Тихон первый, кто забрался так далеко?

- Да, - ответил Лиманский, невзирая на протестующие жесты Ивана
Ивановича.

- В две тысячи третьем Латвия, Литва и Эстония вышли из состава России. В
две тысячи пятом - война с Балтийским Союзом. Потом ввод войск ООН. Для вас
это реальные исторические факты, для нас - последствия вмешательства в
прошлое.

Иван Иванович запрокинул голову и мелко, по-стариковски, засмеялся.
Куцапов выудил из склянки какую-то пилюлю и подбежал к Фирсову, но тот
оттолкнул его руку и продолжал трястись, пока на глазах не выступили слезы.

- Наконец-то! - всхлипнул он. - Я все ждал, когда же вы объявите, зачем
пожаловали. Отозвать Тихона! Дескать, все было замечательно, а он взял и
испортил. А вы, бугаи, чего уши развесили? Вам бабу симпатичную показали, вы
и растаяли! А я еще кой-чего соображаю, - удовлетворенно заметил Иван
Иванович. - Варит еще умишко! Николай, давай лекарство.

Куцапов поднес ему новую таблетку, которую Фирсов проглотил не запивая.
Потом он похлопал себя по груди, помогая таблетке провалиться в желудок, и
невыразительно, как-то бесцветно, приказал:

- Казни их.

Левша бдительно вскинул автомат, а Веселый, растянув резиновые губы в
безразмерной улыбке, отобрал у Ксении машинку.

- Иван Иванович, отложим до завтра! - запротестовал Лиманский. - Дождемся
Тихона с Кришной, а там посмотрим.

- Если б им удалось что-то сделать, вы бы почувствовали перемены уже
сейчас! - отчаянно крикнула Ксения.

- А как же погрешность? Сутки - туда, сутки - сюда.

- Сутки?! У нас разные дыроколы, сравните их!

Ксения порывалась что-то объяснить, но Куцапов уже толкал нас к выходу.
Его каменные ручищи работали как поршни - за двадцать пять лет здоровья у
этой сволочи только прибавилось.

- Кришна! - осенило меня. - В каких годах они делали пересадки?

- Не задерживайся, Колян, - сказал Левша.

- Кришна давно в земле! С две тысячи шестого!

- Что ты мелешь? - приподнялся в кресле Иван Иванович.

Куцапов замер и уставился на Фирсова. Ксения смотрела на меня с надеждой
и недоверием. Она считала это уловкой - так же, как все остальные.

- Я видел репортаж, в котором показывали неопознанный труп. Ничейных
покойников не бывает.

- Ближе к делу!

- Длинные волосы, прямой пробор, нос с горбинкой. И две татуировки: одна
- "Кришна", а другая...

Второе слово вылетело из головы. Я исступленно тер виски, но ячейка
памяти, хранившая эту кроху информации, скрылась под напластованием
последних впечатлений.

- Это твой шанс, - тихо произнес сзади Куцапов.

- Иван Иванович, разрешите я их лично кончу? - попросился Веселый.

- Добро.

- "Навсегда"! - выкрикнул я, когда Роджер за спиной уже щелкнул
предохранителем. - "Кришна - навсегда"!

- Точно, - сказал Левша. - Есть у него такая наколка.

- По телевизору видел? И что там еще было?

- Ничего.

- Две тысячи шестой? - с сомнением спросил Фирсов. - Тридцать восьмой -
восемнадцатый - девяносто восьмой. Что они забыли в две тысячи шестом?

- Узнайте у своего Тихона.

- Гм... Ладно, Николай, запри их где-нибудь.

Куцапов отвел нас в дальний угол коридора и отодвинул грубый самодельный
засов на железной двери.

- Что, голуби, струхнули? - осклабился он. - Я бы вас убивать не стал. Я
ведь тебя признал. - Он хлопнул меня по плечу так, что чуть не проломил
ключицу.

- Сначала взыскал бы за разбитый "ЗИЛ"? - предложил я.

- Какой еще "ЗИЛ"? - удивился Куцапов. - Грузовик, что ли?

- Спортивный, "ЗИЛ-917".

- Спортивный грузовик? Нормально. - Колян пригляделся ко мне
внимательнее. - Ты же Миша, так? Тачку у меня увел. В две тысячи втором,
кажется.

- В две тысячи первом. Красный "ЗИЛ-917".

- Я всегда на "БМВ" ездил. Тот у меня первый был, самый любимый, а ты ему
всю правую бочину разворотил.

- Левую, - поправил я.

- Что ты меня путаешь?

- Это Тихон все перепутал. Тебе не в подвале сидеть положено, а водку с
Федорычем кушать, - сказал я, подстраховываясь.

- Федорыч - да, человек был...

- Я, между прочим, так и не понял, почему ты меня тогда отпустил.

Куцапов сосредоточился и часто заморгал.

- Не знаю, - пробормотал он. - Помню, что охранял тебя, а с какой
стати...

- Вот так охрана! А в мексиканском ресторане? Ведь чуть не застрелил!

- Ты что? - испугался Колян.

Я молча расстегнул рубашку и продемонстрировал ему белый рубец на животе.
Куцапов выглядел совершенно растерянным.

- Это не я, - выдавил он. - Сейчас бы я не стал. Веришь?

- С трудом.

Колян тактично подвинул нас к камере и пообещал:

- Все прояснится. Вот только Тихона дождемся.

Петли оглушительно взвизгнули, затем тяжко лязгнул засов, и все смолкло.
Мы с Ксенией оказались в кромешной тьме и на ощупь добрались до стены, хотя
необходимости в этом не было.

- Хорошо, что ты про покойника вспомнил, - похвалила она.

- Повезло. Опять повезло, - развел я руками и случайно наткнулся на ее
ладонь. Ксения жадно схватила мои пальцы.

- Темноты боишься?

- Нам теперь, как Кришне, бояться нечего. Поздно бояться. Завтра нас
расстреляют.

- С чего ты взяла?

- Я об этом Фирсове кое-что слышала - еще там, в своем времени. Крутой он
мужик.

- Куцапов тоже когда-то был крутым. Ничего, укатали Сивку одноименные
горки.

- Все смеешься? Может быть, и правильно. Последние часы...