Чтение 13–й страницы книги ~Круги на Земле~

Макс открыл один глаз, потянулся и с удовольствием зевнул.
Сон частенько приносит с собой страхи, порой подсознательные и оттого еще
более ужасные - но в то же время во всем мире не сыскать врачевателя более
искусного, более талантливого и универсального, нежели сон. Именно во сне
совершается чудесное превращение: ты ложишься в постель больным и
бессильным, с раскалывающейся головой, с высокой температурой, с
заложенным носом - а проснувшись, к собственному удивлению обнаруживаешь,
что и голова прошла, и температуры нет, и дышать стало намного легче.
"Наверное, это потому, что телу проще справиться с болезнью, когда мы не
мешаем ему своим неверием, - решил Макс. - Это как с боязнью темноты:
кажется, закроешь глаза и все само собой пройдет - исчезнут бабаи из
шкафа, теневые великаны уйдут из-под окна и так далее. Смешно, конечно,
по-детски... но действует же!"
И впрямь, действовало. Во всяком случае, Макс сейчас чувствовал себя как
никогда хорошо. Он пошевелил руками-ногами, проверяя свои ощущения и
наслаждаясь осознанием того, что тело снова ему подчиняется. Как же
сладостно было дышать полной грудью, пропуская теплый воздух через нос в
легкие! Как же легко было двигаться - мальчик казался самому себе
легчайшим воздушным шариком или светящейся тучкой, все на свете было
подвластно ему, все - выполнимо.
С удовольствием одевшись, Макс помчался к умывальнику, чтобы как следует
вычистить зубы и хорошенько умыться, сбрасывая последние крохи недомогания.
Дядя Юра застав его там, только удивленно покачал головой. Не то, чтобы
Юрий Николаевич не знал о способностях деревенских знахарей (в конце
концов, Настасья Матвеевна, получившая в наследство от своей матери
соответствующие знания и дар, не раз лечила от разных хворей и сыновей, и
мужа), - нет, просто такая значительная перемена в самочувствии племянника
не могла оставить дядю равнодушным. Да и, признаться, за годы, проведенные
в городе, он отвык от некоторых сельских реалий. Например, почти забыл,
что на свете существует так называемая "нетрадиционая медицина". То есть,
забыть-то не забыл, но верить в нее перестал. И в самом деле, так часто за
последние годы попадались ему на глаза всяческие объявления а-ля "Сниму
порчу с вашего сотового телефона" и "Отведу сглаз от вашей любимой кошки",
что чувство отторжения возникало к ним почти на подсознательном уровне. К
тому же Юрий Николаевич, как и всякий человек, связанный с искусством, так
или иначе, а находился в оппозиции к общепринятым взглядам, моде и прочим
продуктам, порожденным массовым сознанием.
Да и память, согласно одной ей ведомым законам, убирала подальше все
ненужные воспоминания, в числе которых были и воспоминания о маминых
целительских способностях.
Вот поэтому Юрий Николаевич так сейчас удивлялся, наблюдая за племянником,
еще вчера находившемся на грани между жизнью и смертью, а сегодня -
энергично плескавшимся у умывальника.
- С добрым утром, козаче. Надо бы, наверное, спросить, как ты себя
чувствуешь, но мне и так все понятно. В норме?
- Так точно! Только кушать зверски хочется, - признался Макс.
- Ну так в чем проблема? Пошли к столу, сейчас организуем.
Только-только закончил завтракать, как на дворе зашелся лаем Рябый.
"Дениска", - решил Макс.
Так оно и было. Дениска явился в дом, прижимая к пузу миску.
- О, а ты ужо выдужау, - констатировал он. - А я тут табе трохи чарниц
прынес. Будзешь есци?
Впрочем, удивленным от скорого Максового выздоровления Дениска не
выглядел. Создавалось впечатление, будто он даже не сомневался в подобном
исходе. Что, честно говоря, казалось подозрительным.
- Твае набрали? - спросила бабушка, кивая на миску.
- Ага. Яны учора у ягады хадзили - вось и прынесли трохи.
Черника была крупная и сладкая, Макс с удовольствием съел пару ложек, но
потом пришлось остановиться: в живот больше не помещалось.
- Ну што, пайдзем кузнечыкау разсажываць? - предложил Дениска.
- Нет, - вмешался Юрий Николаевич. - Максимка только выздоровел - пускай
сегодня дома посидит.
- Дядь Юра...
- Извини, козаче, но мы все вчера здорово переволновались. Ради нас с
бабушкой - давай-ка ты отложи приключения на завтра. Договорились?
Дениска, я уверен, принесет ваших кузнечиков сюда, и вы здесь с ними
разберетесь.
Тот кивнул:
- Няма пытаняу. Чэкай мяне на лавачцы, перад вашай хатай - я хутка.
И он побежал к калитке - а Рябый не преминул проводить мальчика звонкими
собачьими ругательствами.
- Макс, - заговорил Юрий Николаевич, и по тону его сразу стало ясно, что
разговор предстоит серьезный. - Макс, я хотел бы тебя кое о чем попросить.
Во-первых, сегодня, пожалуйста, не уходи со двора. Побудь рядом с домом: я
уверен, что с тобой все в порядке, но ради профилактики... ну, ты
понимаешь. Я ведь отвечаю перед твоим отцом за то, чтобы с тобой ничего не
случилось. Это уже не говоря о том, что я попросту переживаю за тебя.
Обещаешь?
- Обещаю. А во-вторых?
- А во-вторых, - вздохнул дядя Юра, - скажи - только честно - ты помнишь,
что с тобой вчера было?
- Ага. Правда, не все.
- Понятно. Так вот, я попросил бы тебя особенно по этому поводу не
распространяться. В первую очередь здесь, в деревне. Договорились?
- Договорились. А...
- Все вопросы потом, - Юрий Николаевич предупреждающе поднял ладони. -
Ступай - Дениска, наверное, тебя уже заждался.
Конечно, ничего подобного - скорее всего, Дениска только добрался до дома.
Просто дядя Юра не хотел говорить о вчерашнем. И Макс подозревал, что
"потом" ему так и не удастся обсудить случившееся - дядя будет под разными
предлогами уходить от ответа или же вообще объявит тему запретной. Это
показалось мальчику ужасно обидным и несправедливым: в конце концов, Макс
как-никак имеет самое прямое отношение ко вчерашним событиям! Лекарь
упоминал о каком-то долге, который теперь появился у мальчика. И Юрий
Николаевич явно знает, о чем идет речь - знает, но намерен молчать.
Нечестно!
Но не спорить же - поэтому Макс молча отправился на скамеечку, дожидаться
Дениску. Он опустился на твердые, точно камень, доски и принялся
разглядывать дорогу, разделявшую дом бабушки и Гордеичихи. Ничего
особенного, дорога как дорога, неширокая, грунтовая. Только машины по ней,
похоже, редко проезжают. Глухомань... Впрочем, все в этой деревне говорило
о полуизолированности от окружающего мира. Даже название - Стаячы Камень -
навевало мысли об одиночестве.
Скрипнула Гордеичихина калитка, появился Дениска с трехлитровой банкой в
руках. Он быстрым шагом пересек дорогу и бухнулся рядом с Максом, бросая
на приятеля пытливые взгляды. Похоже, Дениске очень хотелось о чем-то
спросить, но он пока не решался. Вместо этого, занялись кузнечиками.
Оказалось, что вчера, после случившейся с Максом неприятности, Дениска не
забыл про насекомых: набросал им листьев и веточек, чтобы кузнечики не
умерли от голода и чтобы им было на чем сидеть. "А то, - объяснял Дениска,
- яны ус" чэплялися адзин з одным, навит двох загрызли".
Нужно, предложил Макс, взять литровые банки и порассаживать кузнечиков по
одному, максимум - по двое. Тогда и наблюдать за ними будет интереснее, и
жить они будут дольше. "Выпрыгнуць", - покачал головой Дениска. "Возьмем
пластиковые крышки, проколем дырки и накроем", - словно маленькому,
объяснил ему Макс.
Принялись за дело. Дениска пробивал дырки в крышечках, Макс вытаскивал из
общей банки пленников и рассаживал по отдельным квартирам. Ловить
кузнечиков оказалось занятием нелегким - они, само собой, в руки не
давались и все время норовили лягнуть в ладонь. Одному даже удалось
вывернуться и укусить Макса, так что тот непроизвольно вскрикнул и
выпустил насекомое.
- З табой ус" гаразд? - спросил Дениска. - Було б прыкольна вылечыцца за
дапамогаю чарцячника, а патом памерци ад кузнечыкавага укусу.
Неловкая попытка завязать разговор на интересующую приятеля тему - это
Макс понял сразу. И задумался: поддержать беседу или перевести в другое
русло? С одной стороны, дядя Юра просил, чтобы Макс помалкивал о событиях
этой ночи. Наверное, не зря просил - значит, были на то какие-то причины.
Но это с одной стороны. А с другой - дядя ведь, похоже, не собирается
объяснять Максу, что вчера случилось. А вот Дениска наверняка знает о
"чэрцячънике", или чертячнике. Может, и немного, может, только туманные
слухи - но лучше туманные слухи, чем вообще ничего. И кстати, дядя Юра
просил "особенно не распространяться", а не молчать. Конечно, получается
нечестно - ну так и с Максом поступили не совсем справедливо. Он оказался
в должниках у этого чертячника, - выходит, должен постараться как можно
больше разузнать о нем.
Мальчик исподтишка взглянул на Дениску, делая вид, что занят выуживанием
из банки очередного кузнечика. Тут ведь еще вот какая история: нужно
разобраться, можно ли безоговорочно доверять новому приятелю. Дениска
вызывал у Макса двоякое чувство. Сперва мальчика смутили напористость и
энергичность Гордеичихиного внука. Макса, по природе своей спокойного и не
подверженного неожиданным всплескам активности, чуть-чуть отталкивал
темперамент Дениски, больше, наверное, подошедший бы какому-нибудь
итальянцу. И еще это запанибратство... Но они-то - запанибратство, шедшее
от природных простоты и открытости, да энергичность - и были теми чертами
характера, которые делали Дениску симпатичным и привлекательным. И Максу
почему-то казалось, что уж другом Дениска будет самым настоящим - другом,
для которого немыслимы предательство или полумеры: дружить так дружить!
И мальчик решился.
- Послушай, - сказал он, - насчет чертячника... Ты ведь что-то о нем