Чтение 43–й страницы книги ~Круги на Земле~

скомандовал остановку, едва завидев знакомые папоротниковые заросли. Во
всяком случае, заросли очень напоминали те, у которых он во вторник видел
ящерицу (а уж с нее-то все и началось!).
Увы, через пару минут, излазив все вокруг и как следует вымокнув в росе,
Макс вынужден был признать: с местом он ошибся, камня поблизости нет.
Они прошли чуть дальше, в надежде, что уж там-то отыщутся те самые
папоротники - но дальше тянулся ряд низкорослых елочек.
- Может, плохо искали? - несмело предположил Макс. - Ну не выдумываю же я!
Вернулись обратно и снова прочесали "подозрительный" участок. Собственно,
прочесывал один Макс - Дениска, разуверившись в том, что им удастся вообще
что-нибудь найти, лениво разглядывал новую паутину, доплетаемую
сноровистым пауком.
"Ладно, чего там... В таком тумане, если и есть он где-нибудь, можем и не
заметить".
Мальчик шагнул к приятелю, всерьез заинтересовавшемуся хлопотами
ткача-искусника, споткнулся о незамеченный корень и, не удержавшись,
шлепнулся прямо в мох.
- О!
- Больно? - участливо спросил Дениска. И потянулся помочь собрать сушки,
выпавшие из кармана приятеля.
- Нет. Погляди, - Макс поднялся с земли и показал в центр моховой подушки.
Та была разорвана, словно нечто пробило ее изнутри; зеленые жгутики,
вырванные и поломанные, неровным кольцом обрамляли прорыв.
- Ну и?..
- Он был здесь.
- Хто?!
- Не кто, а что! Камень! - и в подтверждение своих слов мальчик вторично
указал на дыру во мху. - Он был здесь, я точно помню.
- Значыць, украли, - подытожил Дениска. - Або ж "н сам падняуся ды пайшоу.
- Вряд ли, если б украли, было бы заметно. Мох же в остальных местах
неповрежденный. Да и кому нужен камень?
- И?..
- Не знаю, - развел руками Макс. - Он крошился... может... Нет, ерунда,
конечно, но, может, из-за дождя он... распался?
Дениска покачал головой:
- Ну ты даеш! Фантазия на узроуни.
- Ладно... Ну что, поедем домой, пока не хватились? И выбрось ты наконец
эти сушки!

5

Короче, оказалось именно так, как и думал Игорь. Мальчишки попросту
сбежали куда-то за огород соседки (Гордеичихой ее, кажется, зовут...) - и
там играли, никем не замеченные. А следы, оставшиеся в грязи, - от
той-таки Гордеичихи, ибо она приходила спросить у матери Журского, нет ли
внука у них.
Столько шуму из ничего! И это при том, что обычно в деревне дети могут
целыми днями пропадать неизвестно где - никто и не почешется.
Вообще Журский последними днями какой-то кипешной стал. Вот и сегодня,
вспомнил, что нынче суббота и почта закрыта - так он распереживался, клял
себя за забывчивость и пр. Хотел, понимаешь, брату позвонить. И? Ну в
понедельник позвонит, два дня разницы!
Умеют люди нервные клетки гробить.
Но пускай Журские сами разбираются со своими психозами, Игорь им здесь не
помощник и не врач. У него сегодня планов выше крыши, а времени на все,
как всегда, наверняка не хватит.
...В первом же доме никого не оказалось (захлебывавшийся собственным лаем
пес не в счет). У второго на лавочке сидела дряхлая, как сам мир,
старушенция. Бабуля медленно подняла на Игоря глаза, склонила голову,
приставила к уху ладонь и попросила повторить вопрос. "Круги"? "Ранней"?
Конечно, сынок, были.
И впала в задумчивое оцепенение, из которого Игорю так и не удалось ее
вывести.
С остальными - не лучше. Остапович подозревал, что отыщи он хоть одного
мужика, с тем разговаривать было б полегче, но, как на зло, попадались
либо такие вот старушки - божьи одуванчики, либо угрюмые тетки. Ни те, ни
другие на вопросы отвечать не желали, их даже не вдохновлял фотоаппарат,
специально взятый Игорем с собой и вывешенный для такого случая на груди.
В конце концов журналист наткнулся на Захарку, и это окончательно решило
судьбу сегодняшнего интервьюирования. В сопровождении местного
"информбюро" продолжать путь не имело смысла.
Остапович отправился обедать, убеждая себя в том, что в выходной день
работать, в общем-то, не годится.
Как выяснилось, пока он отсутствовал, Журский с племянником и Денисом
успели сходить на речку и позапускать кораблики. Что мальчишка, что дядя -
оба одинаково восхищенно рассказывали об этом, и Игорь мысленно развел
руками: кому что. То они паникуют, то...

6

- ...И кстати, не хочешь присоединиться? Я сегодня ближе к вечеру к
Хворостине собираюсь. Ну, к тому мужику, что вчера и позавчера подходил,
когда мы забор чинили.
Игорь Всеволодович отрицательно покачал головой:
- У мяне иншыя планы.
- Как знаешь. ...Нет, ну надо же! Не телевизор - одно наказание!
Дядя Юра вот уже битых полчаса безуспешно пытался настроить бабушкин телик
на какую-то программу. В газете писали, что будут транслировать какой-то
матч, и Юрий Николаевич хотел непременно посмотреть его.
- Ус" адно будуць паказываць увечары. Дык у гэтага свайго сябра и
паглядзишь, - резонно заметил журналист.
- Поглядеть-то я погляжу, но ведь не годится, чтобы в доме телевизор не
работал!
- Так "н же працюець. Тольки не усе праграмы бярэць.
Это было правдой. Телик работал: включенный в сеть, он демонстрировал
бегущие серые волны помех и сопровождал это зрелище малогармоничным
шипением. А вечером даже что-то показывал - но только после того, как за
его настройку брался Николай Михайлович.
- Дядь Юр, а правда, что дедушка был в партизанах?
- Что?.. В партизанах? Правда, - Юрий Николаевич оставил в покое
строптивый "ящик" и, подойдя к Максу, заглянул в фотоальбом: - Да, это
твой дед, в первые дни после войны. Видишь, молодой совсем. Нас с твоим
папой еще и на свете не было...
- Я чув, - отозвался из-за стола, за которым он что-то записывал,
журналист, - што тут немцау амаль не было?
- Насколько я знаю из рассказов родителей, в первые месяцы людям здесь
тоже пришлось несладко. Потом уже, когда появились серьезные партизанские
отряды, с которыми фашистам пришлось считаться, когда постепенно они
вытеснили отсюда немцев, - установилась относительная стабильность. Хотя
все равно... жили-то за линией фронта, в тылу у врага. Прямо как на
вулкане. Сегодня все в порядке, завтра нагрянет карательный отряд... Одним
словом, горя хлебнули щедро.
А отец, как только оказалось. что немцы уже близко, ушел в партизаны (он в
партии состоял, ему никак было нельзя оставаться в селе; кстати, семью его
потом вырезали, как "партийцев"). Правда, партизанил севернее, а сюда
вернулся после войны. Только и смог послать матери одну весточку, что все
с ним нормально (они тогда не поженились еще, но друг друга уже любили).
Очень переживал, как она здесь. В 43-м, когда фашисты начали отступать,
шли они через Камень. Но, слава Богу, никто не пострадал.
Юрий Николаевич замолчал.
- Странно, - заметил Остапович. - Я чув, немцы, уцякаючы, выкарыстоували
палитыку "выжженной зямли".
- В общем, да. Не всегда, часто, но не всегда использовали. Иногда им
попросту не хватало времени.
На сей раз журналист промолчал.
А Макс разглядывал фотографию дедушки и думал о том, что ведь когда была
война, он, наверное, мечтал о том, что все потом уляжется и они с бабушкой
смогут жить в мире. Выходит, сбылась его мечта. Как это здорово, когда
такие мечты сбываются!
- А ты, козаче, пойдешь со мной в гости?
- Мне надо еще кузнечиков покормить, - сообщил Макс (и это было чистой
правдой!). - И вообще...
- Тогда обещай, что будешь вести себя хорошо и не сбежишь никуда без
бабушкиного разрешения, - ("Вот ведь что досадно: я не могу ему попросту
запретить выходить из дому, а то он непременно сделает все наоборот. И
следить за ним целый день я тоже не могу. Но мать за ним приглядит...")
- Обещаю, - ("Уйти к ведьмаркиному дому - это ведь не сбежать, правильно?")

7

Ушли через огород, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Гордеичихе Дениска наплел что-то про ловлю насекомых. Потом захватили
сумку, давно, еще со вчерашнего вечера, лежавшую в тайнике, у дальнего
края Гордеичихиной бани, - и в путь.
- Яны точна там! - Дениска воодушевленно рубал ладонью воздух, как
заправский генерал на каком-нибудь военном совете. - Скарбы! У таких хатах
не можа не быць скарбоу!
- Откуда у ведьмарки сокровища?
- Ды мало ль адкуль! - возмутился приятель. - Людзям дапамагала?
Дапамагала. От и плацили. И ваабшчэ...