Чтение 48–й страницы книги ~Отчаяние драконов~

раскрытые пасти или глаза.

К Ренкру рванулось сразу три змеи, но отверстие могло впустить лишь
одну. Ее, пытающуюся вползти, он огрел по носу пылающим факелом, а затем,
как только она зашипела, сунул горящее дерево ей в пасть. Тварь застыла,
глаза ее как-то странно потускнели, потом вспыхнули изнутри изумрудным
огнем, и она медленно сползла в котлован.

Тотчас к отверстию рванулась следующая. Третья цапнула ее сзади,
деликатно предлагая пропустить себя вперед. Ренкр тем временем повторил
свой маневр, но, хотя факел и попал змее в рот, та мотнула головой, и он,
шипя и рассыпая светящиеся куски, вылетел и упал в коридор. Сама змея
вновь рванулась было в сторону долинщика, но, видимо, сзади ее сильно
достала товарка, и поэтому тварь выползла и огрызнулась на подругу.

Пока змеи сражались, парень проверил, сколько еще осталось факелов, - и
выругался. Их больше не было. Он оглядел свое снаряжение: меч да два
кинжала. Не густо.

Подумал: "А ведь, пожалуй, придется умереть".

Ренкр не чувствовал страха, только разочарование и обиду, что
задуманное так и не удалось осуществить. Но, если честно, то так умирают
все - что-то не доделав, чего-то не успев.

Ренкр мысленно пожал плечами. Отступать ведь все равно нельзя, иначе
все, что они проделали, окажется напрасным, змеи прорвутся и уйдут.
Итак...

Пока две рептилии выясняли отношения, третья обползла их справа и
втиснулась в отверстие. Она была настолько огромной, что почти полностью
закупорила ход.

Ренкр ухватил рукоять меча обеими руками и приготовился к смерти.

ЭПИЛОГ. ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Одинокий рубился, как и все, потому что запасы факелов у горян уже
давно закончились. Но он был более опытен, и поэтому ему удалось, отбив
очередную атаку, добиться передышки и оглядеться.

Он увидел, что в котловане оставалось еще много змей, не успевших
добраться до отверстий и умереть от рук воинов. И все они не шевелились.
Твари, которых он видел, валялись дохлые, лишь одна, на дальнем краю
котлована, все еще была жива. Она как раз вползала в отверстие, и Одмассэн
обмер, сообразив, что это отверстие очень может быть тем самым, где стоит
Ренкр.

Тем временем тела змей, валявшиеся в беспорядке на дне котлована, стали
смердеть так, что казалось, вознамерились хоть напоследок отомстить
обидчикам. Туши текли, чешуя, слипаясь, отваливалась целыми кусками и
смешивалась в разнородную омерзительную массу. Эта самая масса начала
пузыриться, в ней возникли водовороты, а на поверхности, все убыстряя
движение, плавали обгоревшие куски факелов. Пузыри все увеличивались - и
взрывались, разлетаясь клочьями к стенам пещеры.

Раздались крики боли - это ошметки пузырей зацепили некоторых воинов, и
те кричали, обожженные и напуганные происходящим.

- Уходим, - скомандовал Одмассэн.

Мгновенно приказ был передан. В ответ послышались свистки,
подтверждавшие, что команда услышана. Теперь каждый выходил своим путем,
чаще всего незнакомым.

Одинокий и несколько его воинов, оказавшиеся с ним в одном коридоре,
так как замены не потребовалось, поднялись тем же колодцем, которым
спускались сюда.

Ситуация, когда каждый мог оказаться отдельно от других, была заранее
предусмотрена. В этом случае следовало отправляться обратно в селение
поодиночке или группами, не дожидаясь остальных. Так Одмассэн и поступил.

Они, Одинокий и его отряд, вернулись в селение первыми. Потом, в
течение еще двух месяцев, возвращались остальные. Они рассказывали
странные и удивительные вещи о том, что им довелось пережить, они редко
улыбались с тех пор, но они все-таки возвратились, а змеи больше не
появлялись.

Одмассэн ждал еще два месяца после того, как вернулся последний из
воинов, но потом, сжав кулаки, признался как-то Монну, что уже не верит в
то, что Ренкр остался жив. В Пещере Совета Одинокого попросили стать
вэйлорном, и он молча кивнул, стиснув зубы. "В память о мальчике".

Больше он никогда не говорил о Ренкре, лишь раз мельком заметил Монну,
что самое страшное в жизни - потерять двух взрослых сыновей и при этом
знать, что мог их спасти, обоих. Одмассэн сильно корил себя за то, что не
остановил Ренкра тогда в котловане, хотя и понимал, что никогда не сделал
бы этого.

Однако же... Однако же жизнь продолжалась.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОСКОЛОК КАМНЯ ЖИЗНИ *

- ...И пить кровь противно, и тоска в глазах

такая, что выть впору... Ведь противно, а?!

- Противно, - честно признался подмастерье.

- Но иначе нельзя. Времена такие... порванные.

Генри Лайон Олди

ПРОЛОГ. СТРАННИК

В общем, чего-то подобного, наверное, стоило ожидать. Нельзя все время
прятаться от своего прошлого, даже на другом конце материка.

Я хотел было убедить себя в том, что это не более чем мои беспочвенные
опасения, хотя прекрасно знал: демоны не лгут. По крайней мере, до тех
пор, пока вы не даете им такой возможности. В моем же случае Хризаург
просто не мог говорить неправду - по известной нам обоим причине.

Чешуйчатое тело демона склонилось в низком, до самой земли, поклоне,
острые кончики рогов нацелились в мою сторону, но я только усмехнулся.
Хризаургу уже предоставлялось множество возможностей напасть на меня, и он
так ни одной и не воспользовался. Следовательно, знает. И знает, что я
знаю, поэтому в самой глубине зрачков тщательно пытается скрыть ненависть,
- правда, удается ему сие с превеликим трудом.

Демон распрямился - теперь он возвышался надо мной на несколько метров,
то еще зрелище! - и спросил грудным рычащим голосом:

- Что-нибудь еще, повелитель?

Я задумался. Вызывать демонов слишком тяжело и накладно, так что
следовало мобилизовать свою фантазию и попытаться вспомнить, что же я еще
хочу или захочу в ближайшее время узнать.

- Да нет, пожалуй, Хризаург, это все, о чем я желал...

Он ухмыльнулся, очень осторожно, краешком ороговевших губ. Наверное,
мог бы сдержаться - да вот не захотел, и теперь я знал, что главного
вопроса, того, которого он ждал - и боялся, - я до сих пор не задал. Ну
так не беда, задам.

Хризаург догадался, что сам себя перехитрил, но проявлять недовольство
не рискнул. Все еще надеялся.

- Впрочем, мил демон, погоди, - я задумчиво потер подбородок ("Что же
он такого мог скрыть?"), - сдается мне, ты не все рассказал.

Хризаург развел руками - мощными коричневыми конечностями о трех
пальцах на каждой:

- Спрашивай.

Легко сказать "спрашивай". Знать бы о чем.

Я поднялся с плетеного кресла, подошел к краю балкончика и поневоле
залюбовался картиной, что открывалась внизу. Там плескалось море,
сине-зеленые волны обрушивались на влажноватый песок, погружались в него и
отступали прочь. И никаких жестяных банок, осколков стекла, бумажных
фантиков от липких конфет и прочей атрибутики пляжа земного. Благодать.
Правда, если забыть о ждущем позади Хризаурге и о том, что он уже успел
мне рассказать (вернее, о том, что я смог у него выспросить - сам бы демон
ничего мне говорить не стал, только фыркнул бы, метнул молнию и смотался
от греха подальше). А забывать обо всем этом мне сейчас было не с руки,
хотя и очень хотелось.

Обернувшись и облокотившись на каменное ограждение, я пристально
посмотрел на вопрошаемого:

- Скажи, о чем ты подумал, когда усмехнулся краем губ - когда я тебе
сказал, что больше ничего не желаю услышать?

Задавать вопрос следовало как можно точнее, иначе Хризаург вполне мог
начать пороть всякую чушь, ложью не являющуюся, но и к делу не
относящуюся.

Демон тяжело вздохнул:

- Может быть, ты предпочтешь не задавать этого вопроса?

- С какой это стати? - Я подался всем телом вперед, удивленный
последними словами своего собеседника.

Да, демоны пытались увиливать от ответов, но вот так запросто
предложить мне отказаться от него - нет, что-то все-таки творилось в этом
проклятом мире!

- Когда ты придешь туда, тебе самому все станет ясно, а мне этот ответ
может стоить слишком многого. Даже жизни. - По его мощному телу пробежала
легкая дрожь, и я понял, что Хризаург боится.

Он, наверное, думал, что я заставлю его говорить. А может быть, этот