появятся здесь в обозримом будущем. Но самое парадоксальное заключалось в
том, что пользовался он этими запасами всего десять-пятнадцать раз, а
приносил плоды почти после каждого посещения сада. Правда, с недавних пор
- когда трубы оказались забиты под завязку - человек решил отказаться от
дальнейшего превращения комнатки в продовольственный склад. Хотя плоды и
не гнили, но смесь их запахов (а здесь, наверное, было собрано несколько
десятков разновидностей "даров сада") представляла собой нечто
невообразимое и мало привлекательное. Такое, наверное, получилось бы,
смешайся запахи лимона, копченой рыбы и конфет - по отдельности аппетитно,
а вместе...
Он извлек из трубы несколько сморщенных, как голова мумифицированного
ребенка, желтоватых плодов, надкусил один и стал задумчиво жевать,
разглядывая свечку и деревянный стул.
Свечка догорала. Стул недоумевал.
9. Внезапно начали дрожать руки. Сперва человек даже не понял, что
происходит - просто оказалось, что он не может в очередной раз откусить
плод: тот ткнулся в подбородок, потом в правую щеку. Человек растерянно
взглянул на собственные руки и только сейчас заметил, как те трясутся.
Отложил недоеденный плод и обхватил руками плечи - думал, так получится
унять дрожь. Но стало еще хуже: затряслось все тело.
"Наверное, перенервничал. Нужно бы успокоиться".
Опустился на стул, но сидеть было неудобно, и человек начал мерять
комнатку шагами. Пламя свечи зачарованно следило за его движениями и
поворачивало вслед ясную головку с панковской прической.
"Кто же он такой? Откуда взялся? И... - стулья. Да, вот оно, главное -
стулья!
/Ну, на самом-то деле ты знаешь ответ. Он - Дер-Рокта. Тот, кто способен
вернуть тебя домой. Так же, как эти стулья: выдернуть откуда-то и
переместить куда-то. Заманчивая перспективка, а?/
Весьма.
Но контракты с такими... созданиями обычно не несут в себе ничего
хорошего. И заканчиваются плачевно для противной стороны. В данном случае
- для меня.
/Тогда оставайся и умри здесь, стань.../
Нет!!! Нет.
/Значит - соглашайся/".
Внезапно комнатка, доселе казавшаяся ему единственным более-менее уютным
уголком в этом городе, стала чужой и угрожающей. Человек подхватил все еще
прохладную куртку и быстрым шагом вышел наружу, чтобы пройти
канализационными коридорами и выбраться в бассейне фонтана.
Здесь он присел на прохладный белый бортик и посмотрел на ночь; ночь
сегодня была пустой, как разграбленная могила.
Дрожь понемногу унималась.
Человек провел вялыми пальцами по лбу, вытер вязкий пот и поднял глаза к
небу. Ни звезды. И луны нет. Город освещали только тела кучек-многоглазок,
да и то слабо. Обитатели закрыли свои многочисленные очи и пульсировали
сейчас медленнее и плавнее; и кажется, совсем не перемещались из дома в
дом. Кроме одного - этот Обитатель хоть не менял своего положения и
старался пульсировать спокойнее, - глаз не закрывал, только прищуривал.
"Следишь? Следи".
Куртка почти высохла, поэтому человек надел ее на себя и застегнул на все
пуговицы - холодало. Странная, искуственная ночь, лишенная звезд и луны,
напоминала давнюю, сейчас уже почти забытую жизнь; в той жизни у него
часто бывали подобные ночи: с черным пластмассовым небом и неоновым
светом.
"Одно плохо - я не знаю своей роли. А значит..."
Он врал. Он знал. Но думать об этом не хотелось, и человек стал вспоминать
тот день, когда впервые очутился здесь, у фонтана.
ЧЕЛОВЕК. ВОСПОМИНАНИЯ.
10. ...отыскать подсказку - пожалуйста. А вот жить в библиотеке, как позже
выяснилось, все же было нельзя.
Человек, кстати, так и не понял почему. Но, если задуматься, на многие ли
из своих "почему" он получил ответ?
Просто - нельзя. О чем сообщило то же самое чувство, которое привело его в
библиотеку в первый раз. Оно подхватило и повлекло к далекому выходу,
почти взашей вытолкало в двери и заставило бегом мчаться... куда-то.
"Что происходит?"
Потом посмотрел на небо и догадался.
Светало. И значит, скоро должны были прийти новые Обитатели.
"Не факт. Может быть...
/Что "может быть"? Не выдумывай. Лучше поторопись. Ты ведь не знаешь, как
они отнесутся к твоему присутствию/"
Но где, забытые боги, где ему прятаться?! Все это время человек спал прямо
на улицах и в переулках, город около недели был пуст, и только теперь...
"А может, сюда снова вернуться лю...
/Нет. На это тебе не стоит надеяться. Слишком просто.../"
И все-таки догадка зачаровала человека, он резко остановился и стал
прислушиваться к окружающим его звукам.
Что это там? Неужели - разговор?..
Он повернулся, чтобы побежать к голосам, но теперь вместо улицы позади
стояли плотной стеной дома. И... человек только сейчас заметил, что они
изменились. Стали выше, поменяли цвет, форму...
"Да ладно, забудь про дома. Где-то здесь разговаривали люди. Где-то
здесь... Я должен их найти!"
Но город не пускал. Он не оставил человеку выбора, освободив только одну
улицу, по которой и пришлось идти. И каждый шаг отдалял от того места, где
звучали голоса, каждое движение!..
"Нет! Неужели мне суждено до конца жизни оставаться в одиночестве? Люди
будут приходить и уходить, а я, словно призрак, - скитаться по пустым
улицам, способный слышать голоса, но не в состоянии выйти к тем, кто
произносит слова.
/Ну-у, ты же всегда относился к людям с доброй долей пренебрежения. Так
что не понимаю, чем ты недоволен. К тому же, мне казалось, ты уже привык к
мысли об одиночестве. Если так можно выразиться, к концепции одиночества/.
Привыкнуть к концепции одиночества и к самому одиночеству - совсем не одно
и то же".
Но человек не способен был бороться с городом. И поэтому шел туда, куда
его вели.
Куда его вели?
11. Голоса снова зазвучали, на сей раз - почти рядом, по ту сторону улицы.
Неожиданно (даже для самого себя) он швырнул свое тело на стенку дома.
"Пусти! Пусти, зар-раза!!!"
Вскинул руки, ухватился за выступы, пополз вверх, уподобляясь таракану. Он
полз, полз, полз, сдирая в кровь кожу на пальцах, пачкая единственную
куртку, полз, потому что там, по другую сторону, разговаривали. И город,
казалось, опешил от такой дерзости, перестал выстраивать дом за домом на
его пути, сдался, отступил.
Человек взобрался на крышу, ровную, словно шахматная доска, и увидел
внизу... увидел... несколько продолговатых деревянных ящиков. Ящики стояли
на улице, покачивали широкими раструбами, напоминающими граммофонные, и
переговаривались друг с другом.
"Вот они, твои люди.
...Ну и как ты отсюда слезешь?"
Оказалось, слезть-то проще простого. Справа от крыши почти до самой
мостовой провисала дохлой змеей металлическая пожарная лестница - по ней и
спустился.
Ящики продолжали беседу, не обращая на человека никакого внимания. Вполне
возможно, они попросту не видели его, поскольку глаз, кажется, не имели.
Человек вслушался в разговор, но хотя слова произносились четко и даже,
вроде бы, походили на какой-то из земных языков, ничего разобрать не
удалось. Он приблизился к одному из ящиков - продолговатому, словно гроб,
с маленькими лоскутками - остатками черной материи по краям, - и постучал
полусогнутым пальцем по крышке:
- Эй, есть там кто-нибудь?
Разумеется, это было шуткой, просто нужно было как-то разрядить гнетущую
атмосферу, снять напряжение. Но вдруг граммофонный раструб повернулся
прямо к человеку и прогудел:
- Ипэс са пао с алли йи са пао с алли саласса.
А другой неожиданно резво повернулся и заскользил к человеку - тот только
сейчас заметил четыре маленьких черных колесика, которые располагались по
краям каждого ящика. Приблизившись, этот подхватил:
- Миа полис алли са вреси каллитери апо афти.
А за вторым уже мчались к человеку и его "собеседникам" остальные. Вот
подкатился еще один:
- Касэ проспасиа му миа катазики инэ графти к ин и карзья му сан нэкрос
самэни.
Другой подкрался сзади и подключился:
- О нуз му ос потэ мэс отон марасмон авту са мэни.
Это было невыносимо. Чудовищно. Они говорили такими пронзительными и
бесстрастно-страшными голосами, что человек не выдержал. Он закрыл руками
уши, чтобы не слышать чужих слов, которые непонятно почему ранили его в
самое сердце. Он попытался бежать отсюда, но круг замкнулся, и ящики на
колесиках продолжали вещать, усилив громкость - видимо, чтобы человеку
слышно было даже с закрытыми ушами.
- Кэнурйос топус зэн са врис, зэн саврис аллэс салассэс.
- И полис са аколуси.
Зыков Виталий
Апраксина Татьяна
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Прозоров Александр
Орлов Алекс