приписываю ли я ему слишком уж большую проницательность? Да и потом, я
ведь не завтра собираюсь это сделать. А, скажем, послезавтра. В конце
концов, остановить он меня не сможет - уж я постараюсь, чтобы все
выглядело правдоподобно...
"Академик" тоже пожелал спокойной ночи и ушел. За столом стало свободнее,
и проклятый журналист придвинулся поближе ко мне, отчаянно сверкая
глазами. Я сдержался, но всерьез подумывал о том, чтобы заехать ему по
наглой морде. Ну какого демона так на меня смотреть?!
- Заткнитесь! - велел я ему, стоило Данкэну только раскрыть рот. - До тех
пор, пока я не доем - не говорите ни слова.
Он замер, боясь пошевелиться, кажется, даже задержал дыхание, но потом
хрипло расхохотался и произнес:
- Подайте мне, пожалуйста, вон тот салат.
Наверное, я выглядел со стороны больным. Но салат подал. Проклятье! И что
сие означает?
Он преспокойно наложил себе грибов и чего-то еще, потом с благодарностью
вернул тарелку мне. Я поставил ее на место и удивленно уставился на писаку:
- Что все это значит?
- Потом.- Он взмахнул вилкой. - Дайте же поесть.
- Немедленно прекратите паясничать и объяснитесь! - прорычал я.
К тому времени людей за столом уже не осталось, а слуги были слишком
далеко... да и плевать я хотел на слуг.
- А не пошли бы вы, - небрежно предложил Данкэн, ковыряясь в своей
тарелке.
Я, конечно, не пошел. Я смирился и стал жевать, дожидаясь, пока этот хлыщ
соизволит заговорить. Держать новости в себе он долго не сможет; я же
видел - его просто распирало от волнения.
Наконец он завершил трапезу и повернулся ко мне. По лицу журналиста было
видно, что он испытывает глубочайшее облегчение.
- Не ожидали?
- Да уж, меньше всего! - свирепо ответствовал я. - Ну и что сие значит?
- Видимо, вы лишились своей... способности воздействовать на меня
посредством голоса.- Данкэн развел руками. - А я... я приобрел другую
способность.
- Какую же? - Все внутри почему-то похолодело и сжалось.
Он усмехнулся:
- Не бойтесь, Нулкэр. Просто я могу видеть сквозь стены.
- "Просто"! - возмутился я. - "Просто видеть сквозь стены"! Да вас
подобными пустяками не удивишь, верно?
- Оставьте этот тон! - неожиданно твердым голосом велел мне Данкэн. -
Если вы думаете, что я нахожусь от счастья в краях Богов, то вы
ошибаетесь. Это очень неудобно... иногда. Крайне трудно заснуть, знаете
ли, когда одна из ваших стен... когда там вместо камня - пропасть.
- Так вы обнаружили это не теперь?! - воскликнул я. - И молчали все это
время?!
- Я пытался вам объяснить, но вы же не давали мне и слова сказать!
Следовало признать его правоту.
- Простите, - промямлил я. - Ну так что же вы намерены делать теперь с
этим своим умением?
- Не знаю.- Он усмехнулся: - Кажется, именно такой ответ вы давали мне не
так давно. Тем более, - напряженно добавил журналист, - что я уже... я
снова вижу все, как нормальный человек.
- Д-демоны! - прошептал я. - Кажется, начинаю понимать...
- Что?
- Ничего, - ответил я, чувствуя, как все внутри обрывается. Вещие сны,
видение сквозь стены, управление голосом... А если - убийство одним
взглядом?..- Я внимательно посмотрел на него: - Послушайте, Данкэн. Вы
никому не должны говорить об этом ни слова. Слышите?
- Слышать-то я слышу, - проговорил он. - Но почему?
- Завтра, - пообещал я ему, - завтра все объясню. Если доберусь до
библиотеки. И...
- Да?
- Будьте осторожны.- С этими словами я встал из-за стола и почти бегом
отправился в свою комнату.
Хотелось бы знать, кто следующий? И чем все это закончится?
Работать было невозможно, но, пересиливая усталость и испуг, я сел за
диктофон. Писать не стал, разделся и забрался под одеяла, предчувствуя,
что не смогу заснуть. Но заснул.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
Когда все собрались за завтраком, я прежде всего изучил лица внимающих.
Но ничего не обнаружил. Только у Данкэна под глазами чернели круги -
видимо, ему плохо спалось этой ночью.
После завтрака, спускаясь по лестнице, мы успели переброситься с ним
парой фраз.
- Ну что? - спросил он, приглушая голос.
- Пока ничего, - ответил я. - А почему вы выглядите так, словно вам
приснился дурной сон?
- Демоны, это не мне приснился дурной сон! - возмущенно прошептал
журналист. - Моя соседка всю ночь кричала, как будто к ней в постель
забрались все мыши из "Башни". Впрочем, нет - думаю, даже в этом случае
она не кричала бы так оглушительно.
- Стены здесь толстые и звук пропускают плохо, - заметил я. - Вы что,
обрели способность слышать сквозь стены?
- Да нет же. Я вам серьезно говорю, а вы не верите! Между прочим, ее с
нами нет.
- Кого?
- Моей соседки. Может, помните, такая полная женщина с крашеными
кудрявыми волосами?
- Помню, - кивнул я. - Ну и что...
- Не имею ни малейшего представления, - предвосхитил мой вопрос Данкэн. -
По любому поводу - ни малейшего. Оставим это на потом, хорошо?
Мы уже сидели в комнатке повествований.
Я кивнул:
- Хорошо, но только...
ПОВЕСТВОВАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
- Хорошо, но только позаботься о том, чтобы каждую фигурку запаковали
отдельно.- Принц критически осмотрел слуг, которым предстояло этим
заняться. - Домаб, будь добр, проследи за этим лично. Все остальное,
думаю, они соберут и без твоей помощи.
Управитель низко поклонился, и вепри на его халате изогнулись, готовясь к
прыжку.
- Как прикажет Пресветлый.
Талигхилл покинул веранду и направился в парк, дабы не путаться под
ногами у слуг. Они готовились к переезду принца в Гардгэн, и сегодня с
раннего утра весь дом был поставлен с ног на голову.
А ночью Талигхиллу опять снились черные лепестки. Он догадывался, что это
как-то связано с... Нет, думать о подобном было невозможно!
Принц прошелся по мягким хрустящим дорожкам, наблюдая то там, то здесь
всеобщее увядание. Воду в усадьбу возить слишком накладно - в тех
количествах, которые требовались для поддержания жизни в засыхающих
растениях. Поначалу все же пытались это делать, но потом перестали - когда
поняли, что затея бессмысленна.
Он спустился к пруду и снова присел на корточки, как делал это несколько
дней назад, перед своей поездкой на рынок и покупкой махтаса. Как сделает
это, наверное, еще не раз. Карпы тяжело ворочались где-то в центре пруда,
порождая мощные волны. Пару раз квакнула лягушка, но потом замолчала,
испугавшись собственного одиночества, и грустно плюхнулась в воду.
Тоскливо. Талигхилла мучила необходимость вести себя с Домабом как с
обычным слугой. Он слишком привык к другому, он считал управителя своим
вторым отцом. Но тот не имеет никакого права вмешиваться в жизнь принца!
Тем более с этими своими разговорами о Богах и вещих снах. Сны у
Талигхилла, конечно, необычные - на то он и Пресветлый,- но уж никак не
вещие. А то, что цветки сохнут и роняют на землю черные от солнца
лепестки, - что тут особенного?
/Но они липли к твоим туфлям./
Да! Потому что рано или поздно прольется дождь.
Внутренний голос, преследовавший его последнее время, замолк.
Карпы лениво шевелили плавниками и ждали, пока к ним сверху упадет муха.
Желательно пожирнее.
Вот одна упала - и спокойная вода пруда превратилась в дрожащее
сумасшествие. Схватка за муху была отчаянной и безрассудной.
Через несколько минут все успокоилось. Предмет сражения был всеми забыт и
утерян. Лягушка, выбравшаяся к тому времени на одинокий лист кувшинки,
задумчиво посмотрела на сучащую лапками муху и пошевелилась. Муха исчезла.
Талигхилл мысленно поаплодировал лягушке и поднялся, чтобы идти в беседку
- от долгого сидения на корточках затекли ноги. Он прошагал по дорожке,
усеянной разноцветными камешками, но на полпути к беседке свернул и пошел
в дом. Мысль о том, что неуклюжие слуги могут случайно уронить и разбить
одну из фигурок махтаса, тревожила, и Талигхилл решил лично проследить за
тем, чтобы игру запаковали как следует.
К тому времени, когда он пришел, на веранде уже лежали готовые свертки,
слуги постепенно выносили их и грузили в паланкин. Второй паланкин стоял
рядом и предназначался для принца. Остальные вещи перевезут в карете.
Талигхилл потянулся, зевнул и вошел в дом, чтобы в последний раз
Корнев Павел
Маккарти Кормак
Орлов Алекс
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Лукин Евгений