Чтение 21–й страницы книги ~Братья по разуму~

- Тина, можешь выходить! - крикнул он, проходя через гостиную.

- Я боюсь, - мрачно ответили ему из-под кровати.

- Поздно уже бояться, - сказал Игорь, останавливаясь в дверях кухни. Люк в полу действительно был. Но клякса, устало поводя боками, лежала не на люке, а на крышке посудомоечной машины. Игорь мягко погладил черный пульсирующий шарик, и клякса в ответ довольно заурчала. Во всяком случае, так Игорь понял ее реакцию. Он убрал кляксу в карман и внимательно осмотрел посудомойку. Все кнопки были вроде бы на месте. Игорь сунул руку между машиной и стеной и почти сразу же нашел потайной тумблер. Перебросил его, и машина бесшумно откатилась в сторону, открывая лесенку вниз.

В одном Улоф не соврал - внутри дома на самом деле не было ни камер, ни микрофонов. Наблюдение велось только за прилегающей территорией. Но этого хватило бы, вздумай пленники бежать. Далеко бы их не отпустили. Еще из подвала имелся отдельный выход через вентиляционную шахту. И ход в гараж. И еще какие-то двери, ведущие явно вверх. А под тем местом, где в кухне находился люк в полу, имелся объемистый короб - скорее всего какая-нибудь бутафория или даже ловушка.

В самом подвале оказался мощный пост связи, на терминалах которого работала смена в восемь человек. Перешагивая через тела, Игорь бегло осмотрел мониторы, но ничего толком не понял. И компьютеры, и программное обеспечение принадлежали, судя по всему, к тому самому новейшему поколению, о котором Игорю рассказывал Мишка Лавров. Единственное, что до Игоря дошло, так это то, что он вывел из строя немаловажный винтик большой системы, и теперь самое верное - убираться отсюда как можно скорее.

Но и оставить всех этих людей наблюдать за тем, как из гаража выезжает машина, было невозможно. В таких серьезных заведениях, как это, без системы взаимного оповещения между "крышей" и "подвалом" не работали. Недаром пульт с мониторами слежения и микрофоном внутренней связи помещался отдельно. Чтобы охранник, говоря с "крышей", не мешал людям за большими терминалами.

- Ну, кашу заварил... - пробормотал Игорь, взбираясь по лесенке наверх.

* * *

- По пути стреляй во все, что шевелится, не стесняйся, - сказал Игорь, отдавая Тине позаимствованный у интерполовцев в домике игольник. - Когда подойдешь вплотную к месту перехода, оружие выкинь. И иди к отцу на хутор. Есть у меня подозрение, что где-то он там неподалеку залег и тебя перехватит. А если нет - на хуторе будут ребята из Безопасности. Расскажешь им все от корки до корки. Ничего не скрывай. Если тебя погранцы все-таки сцапают, опять-таки требуй офицера Безопасности. И главное, с того момента, как ступишь на российскую землю, не геройствуй. Чуть что - лапки кверху. Потому что у наших игольников нет. У них огнестрельное, и они любят им пользоваться. Горьким опытом научены, поверь мне, я знаю.

- А иначе никак? - спросил Вестгейт из машины, изо всех сил растирая ноги. Парализатор крепко прихватил ему нижнюю часть туловища.

- Я хочу, чтобы она была жива, - сказал Игорь твердо. - А Безопасность ей точно ничего не сделает и другим не позволит. "Промывка" будет, конечно...

- И "чистка", - заметил Вестгейт.

- Заткнись, - попросил Игорь. - Я другого выхода не вижу. Сейчас отрабатываются все связи ее отца. Разумеется, поднимется вопрос - а где в этот момент была его любимая дочурка? Извини, Тина. Это я думаю вслух.

- Я понимаю... - прошептала Тина. - А что такое "промывка"?

- А, ерунда. Профессиональный термин. Это такой метод допроса, - почти не соврал Игорь. - Человеку, которому нечего скрывать, он не опасен. А тебе нечего скрывать, учти это. Ты не участвовала ни в чем дурном или направленном во вред твоей родине. Запомни это крепко. А теперь иди.

- Я увижу тебя... когда-нибудь? - спросила Тина с надеждой.

- Обязательно. Если сделаешь все так, как я сказал - обязательно.

- Но ведь ты...

- Что я, ангел мой? Я тоже не сделал ничего дурного. И я тоже скоро приду сдаваться. Просто нам с Алексом нужно завершить одно дело. Ничего не бойся. Мы встретимся в Москве, я обещаю. И очень скоро.

- Я верю... - Тина прильнула к нему, и Игорь крепко ее обнял.

- Все, - прошептал он, поцеловал ее волосы и легонько оттолкнул девушку от себя.

- До свидания, - сказала Тина. - Любимый.

- Счастливо! - крикнул из машины Вестгейт.

- Пока, - Тина повернулась и исчезла в лесу. Но сразу за первым же большим деревом остановилась, прижалась к нему спиной и съехала по стволу на землю, как будто у нее подломились ноги.

- Позер и лжец, - сказал Вестгейт севшему за руль Игорю. Сказал вяло, не осуждая, а констатируя факт. - До чего же ты любишь манипулировать людьми! С каким наслаждением ты это делаешь!

- Ты давай копыта растирай, - посоветовал Игорь, трогаясь с места.

- Да я растираю...

- Потерял Батарейку? Она бы сейчас тоже пригодилась.

- Да черт ее знает, где она. Неважно. А ты, братец, все-таки редкая зараза. Любого, с кем соприкоснулся, в состоянии говном измазать. Вот скажи, кого ты из меня сделал? Против моей воли. Сначала убийцу. Потом клятвопреступника. Интересно, что дальше, а?

Игорь рассмеялся. - - Неужели ты все это серьезно? - спросил он беззлобно, выруливая с проселка на шоссе.

- Не очень, - признался Вестгейт. - Слушай, ты не гони. И вообще не нарушай. Машина-то краденая.

- Да пусть нас поймают. Сами же и отвезут, куда скажем. Но какой же идиот этот Улоф! Собственными руками могилу себе вырыл, трепло!

- И вовсе он не идиот. Был. У него просто специальность не та. Он же, наверное, уголовников ловил. А тут увидел двоих перепуганных мальчишек...

- Так уж я старался! - гордо заявил Игорь. - Играл, как в хорошем театре! Я разве что не описался. С перепугу и от безысходности...

- А ты ее совсем не чувствуешь? - удивился Вестгейт. - Я имею в виду - безысходности...

- Ты же слышал, что я Тине сказал. Я не сделал на Службе ничего дурного.

- После "чистки" она тебя забудет... - неожиданно сменил тему Вестгейт. - Слушай, а ты ее...

- И тебя она забудет тоже! - рявкнул Игорь так жестко, что Вестгейт мгновенно умолк и принялся с удвоенной энергией массировать ноги. Некоторое время они ехали молча. А потом Игорь сказал:

- Не в добрый час мы с тобой встретились, правда?

- Да уж...

- И все-таки я очень рад, что познакомился с убийцей и клятвопреступником.

- От такого слышу. Я тоже рад.

- Да не "от такого", братишка. Если бы не твое вмешательство, я мог бы стать еще и отцеубийцей. Спасибо тебе.

- Забудь! Это же ты сам догадался... Я, собственно, только помогал.

- Все равно с меня бутылка. Слушай, ты ходить уже можешь?

- Думаю, да. А что?

- Просто мне не нравится, что у моего брата такая некрасивая морда. Вон бензоколонка, там должен быть сортир. Нейтрализатор у меня в рюкзаке. Пошли, восстановим былое очарование?

Минут десять они, страдальчески морщась, поливали себя химией, уничтожая несмываемый грим. Фальшивая пластиковая борода Вестгейта сопротивлялась нейтрализатору как родная. А особенно туго пришлось Игорю с его пышной гривой, которой нужно было вернуть естественный цвет. Но в конце концов они увидели в зеркале свои привычные лица. И лица эти улыбались.

- И что, кто-то хочет сказать, что мы не прорвемся? - спросил Игорь у своего отражения.

- Все-таки у тебя колоссальная психическая упругость, - заметил Вестгейт завистливо. - Весь мир, можно сказать, обрушился, а ты...

- Мой мир в порядке. Служба для меня не значила ни черта. Она мне только палки в колеса ставила каждый божий день.

- И что ты дальше намерен...

- Да я уже все сказал! - Игорь удивленно повернулся к Вестгейту. - Разберемся с личными проблемами, и я пойду сдаваться. Спорим, что меня возьмут в Безопасность уже через месяц? Спорим, у меня будет свой отдел Спецпроектов? И спорим, что у меня половина народу в подчинении будет со Службы?

Вестгейт недоверчиво хмыкнул.

- Ты уже забыл про город Каледин, с которого все началось, - сказал Игорь.

- Действительно... - пробормотал Вестгейт.

- А ведь он остался. Пусть там даже все помереть успеют, пока мы до Волкова доберемся. Но, в любом случае, с городом что-то нужно делать. А кто это организует?

- Хорошая у тебя специальность, - вздохнул Вестгейт.

- И у тебя тоже, - сказал Игорь твердо. - И на тебя найдется спрос. Конечно, если ты не успел натворить черт знает чего.

- Может, и не успел. Но без "промывки" мне никто не поверит. А она меня убьет!

- А снять твою блокировку - никак? - спросил Игорь осторожно. Он совсем забыл про опасность, подстерегающую Вестгейта при "промывании мозгов". Точнее, он все никак не мог поверить в такие иезуитские методы засекречивания информации, как установка смертельных для носителя блоков в сознании.

- Того, кто мне ее ставил, уже нет в живых, - процедил Вестгейт.

- Н-да, хорошего мало... Какая гадость эти нейротехнологии! Тина бедная теперь их прочувствует во всей красе ни за что ни про что...

- Слушай! - оживился Вестгейт. - Так все-таки ты ее успел поиметь или нет?

- А в лоб?

- Подумаешь, - надулся Вестгейт. - Тоже мне событие, девчонку соблазнил.

- А по яйцам? - Игорь подобрал рюкзак и направился к выходу. Вестгейт еще раз посмотрел на себя в зеркало, пригладил виски и заковылял вслед за братом.

- По яйцам не надо, - сказал он на улице. - Это уже было. Только и делает Россия-мать, что пытается меня кастрировать.

- Может, и не зря, - заметил Игорь, бросая рюкзак на заднее сиденье и усаживаясь за руль.

- Вообще, нам не помешал бы ланч, - Вестгейт сел рядом и с тоской посмотрел на придорожный кафетерий.

- У меня наличных нет. Только карточки, а они теперь все блокированы, да еще и в розыске.

- И у меня то же самое. Ладно, не будем искать неприятностей. А может, ограбишь кого-нибудь, а? Чего тебе стоит? Вот, машину угнал...

- Слушай, Алекс. - Игорь повернулся к Вестгейту и посмотрел на него в упор. - Давай ты перестанешь меня злить, а я тебе за это облегчу страдания. У меня с Тиной ничего не было. А вот ты, подлец, ее изнасиловал.

- А-а... То есть?

- После того, как бедная девчонка от имени России-матери дала тебе по яйцам, твои нейролингвистические штучки-дрючки все-таки ее достали. Она мастурбировала с такой силой, что я думал, она себя в клочья порвет. Ну что, доволен?! - против желания Игорь начал повышать голос. - Скажи мне теперь, кто из нас манипулирует людьми?! А?! Еще раз увижу... Не дай бог!

- Игорь задохнулся от ненависти, умолк и отвернулся.

- А ты, значит, подсматривал! - осклабился Вестгейт.

- Убью!!! - заорал Игорь.

- Да за что?! Все же тебе досталось! Я старался, раскручивал ее эмоционально, а ты...

- Ах ты сука!

- Да пошел ты!!! Я в кустах лежал почти без сознания! А ты в это время смотрел, как она дрочит! А сам ты что делал, когда смотрел, а?!

Дальше события развивались почти по московскому сценарию. Только Игорь на этот раз ударил первым. Локтем правой руки он залепил брату в живот, а кулаком - в глаз. Вестгейт широко открыл рот, уронил голову между колен и в таком положении затих.

Игорь прислонился щекой к ободу руля, вцепился в "баранку" до боли в пальцах и громко застонал. Ему было невероятно больно, и он совершенно не понимал отчего.

Когда Вестгейт пришел в себя, оказалось, что Игорь навзрыд плачет - неумело, задыхаясь и размазывая слезы по лицу.

Так их и арестовала финская дорожная полиция - один угонщик обнимает другого, гладит по голове и баюкает, как ребенка, и шепчет ему на ухо слова на непонятном языке.

И улыбается при этом счастливой улыбкой. Как будто утешает очень близкого человека.

ГЛАВА 17

ВОСЬМОЕ ИЮНЯ, УТРО

Внешне участок, принадлежавший господину Хайнеману, от соседних не отличался. И жилище у него было - ничего особенного, типичный швейцарский домик. Но в то же время сразу было видно, что здесь живет русский человек. Словно пылью все присыпали. Где-то что-то хоть чуть-чуть да обшарпано. А увидев в глубине двора отцовский "Лендровер", Вестгейт брезгливо сморщил нос. Даже у лесника Максакова техника выглядела почище.

Из-за кустов в глубине участка поднимался легкий туман. Судя по всему, там пряталось небольшое озерцо.

- Красота! - сказал Игорь, заводя руки за голову и потягиваясь. - Свобода! А также равенство и братство. Только вот пиво в Европах сомнительное, доложу я тебе. Настоящее пиво - это такое, которого незачем выпивать помногу. Возьмем, к примеру, "Гиннесс"... Практически от любого его сорта глубокое и всеобъемлющее счастье обрушивается на меня уже в начале второго литра. А эта косорыловка, которой нас на неметчине угощали, ее же канистрами нужно хлестать...

- Косорыловка - это от "косое рыло"?

- Разумеется. Велик и могуч наш родной язык. Знаешь, какое самое экзотическое название русского деревенского самогона? "Стенолаз".

Вестгейт на секунду задумался, потом коротко хохотнул и снова впал в отрешенное молчание.

- Тоже нервничаешь? - догадался Игорь. - Ну-ну.

- Пошли, - сказал Вестгейт сухо и вышел из машины. Он теперь командовал часто. В Европе роль ведущего в паре как-то вполне естественно перетекла к нему. А Игорь хотя и не потерял своего красноречия, но в целом заметно поутих. Особенно с той поры, как ему на нервы стали давить Альпы.

Двое суток эсэсовцы разных стран передавали братьев из рук в руки, но за это время статус Игоря и Вестгейта так и не определился. Соответственно с ними и обращались - со сдержанной неприязнью. На вопросы отвечал только Вестгейт, коротко и неопределенно. А Игорь молчал, сумрачно улыбался и непрерывно курил, чем особенно досаждал конвоирам-европейцам. Едва обстановка немного разрядилась и воевать стало не с кем, он вспомнил, что неуютно чувствует себя за границей, подозрительно относится ко "всяким нерусским" и вообще хочет домой. Это была, конечно, блажь, но с каждым новым километром, отдаляющим Игоря от Москвы, на душе у него действительно становилось все муторней. Пейзажи вокруг были чужие, дома непривычные, люди странные. И вели себя эти люди совсем не так, как в Москве, где любого иностранца рано или поздно начинают окорачивать русские культурные традиции, одна из которых - сдержанность и корректность на трезвую голову. А здесь все были словно под мухой - развязные, излишне подвижные и голосистые. Игорь представлял себе Европу несколько другой. Как минимум, он не подозревал, что здесь ему все время будет хотеться выпить.

Еще хотелось показать конвоирам, что такое Служба - набить как следует их раскормленные морды и сбежать. Но, во-первых, это было бы глупо. Во-вторых, оружие у братьев все равно отобрали, а сцепиться врукопашную с четырьмя здоровенными лбами Игорь не рискнул бы. Оставалась, правда, клякса, временно превратившаяся в черный блинчик и теперь неодобрительно ворочавшаяся у Игоря в сапоге. Кляксе тоже было нехорошо. Особенно тягостно на ее состоянии отразились те полтора часа, что она пряталась в прямой кишке хозяина во время личного досмотра. Проводивших его финских эсэсовцев штатная экипировка офицера Службы потрясла до глубины души. Они явно никогда раньше не видели ни усовершенствованного игольника, ни спецрации, а маркер-кит разве что не облизывали. Но в итоге у Игоря забрали даже часы и дотошно просканировали все тело. А Вестгейту помимо всего прочего сменили пломбу на зубе.

Зато о "промывке" никто и не заикался. И допрашивали братьев без энтузиазма. Про бойню на явке Интерпола вообще не было ни звука. Может быть, потому, что дотошный Игорь собрал на месте преступления все ядовитые иглы и затер отпечатки пальцев. А потом их спросили: "Вам куда?" - "Fuck off, - ответил Игорь. - Только сначала дайте нам машину и немного денег". - "Я же говорил, он мудак", - сказал двойной агент Пааво, вялый и заторможенный от "промывки". Видимо, местное эсэсовское начальство таким людям на слово не верило. "Я еще с тобой разберусь, - пообещал ему Игорь. - Ты, урод, будешь кровью ссать, срать и блевать. И собаку я твою обожаемую застрелю, возьму грех на душу. Чтобы Мэкс на том свете из-за тебя не расстраивался". - "Я же говорил, этот русский сумасшедший, - объяснил Пааво. - Все они такие". Тогда Игорь обозвал Пааво грязным предателем и подлым шпионом, плюнул ему в лицо, разбил коленную чашечку и едва не выдавил глаз. А Пааво стал как-то очень по-детски молотить Игоря кулаками, вывихнул себе три пальца на правой руке и подвернул здоровую ногу. Прежде чем потерять сознание от удара по голове, Игорь еще и ухо ему чуть не отгрыз.

"Вы его действительно спрячьте куда-нибудь, - посоветовал Вестгейт, когда брызжущего слюной Пааво уволокли в медпункт. За дракой он наблюдал с каменным лицом, предусмотрительно зажатый в углу охраной. - Игорь не профессионал, тонкостей нашего дела не понимает и к двойной игре относится плохо. Искалечит он этого вашего истеричного дурака. Н-да... Машину вы нам теперь не дадите. Ладно, так уж и быть, организуйте нам экскурсию в Монтр". А оттуда мы - сами. Такой расклад вас устроит?". - "А ваш коллега всегда такой буйный?" - словно не расслышав предложения, спросил координатор операции, пожилой грузный немец, потея и отдуваясь. Он спешно прибыл в Финляндию с Ближнего Востока и сейчас тяжко страдал от перемены климата. "Не знаю, мы всего третий день знакомы". - "Ну-ну. Кстати, а почему Монтр"? Вам же от Цюриха добираться будет гораздо ближе". И, услышав это, Вестгейт неожиданно замкнулся и перестал отвечать на вопросы по существу дела. Он вдруг почувствовал себя так, будто о его тайне личности написали на заборе, и элементарно обиделся. Хотя на родственную связь с Игорем Волковым ему никто и не собирался намекать.

Так или иначе, но в Цюрихе их действительно отпустили на все четыре стороны. Правда, без документов, так что легально покинуть Европу братья не смогли бы. И с дебетной карточкой на сумму, которой в обрез хватило на аренду машины.

Теперь эта машина стояла у заветной калитки, и Игорь протянул руку и нажал кнопку звонка. Вестгейт заметил на запястье брата ссадину от наручников и сам передернулся от боли. В нарушение всех писаных и неписаных правил в машине охрана пристегивала Игоря к ручке двери. А на остановках - к самому здоровому конвоиру.

- Ты как? - спросил Вестгейт. - Голова не кружится?

- Бог миловал. Я вел себя как мальчишка, да?

- Не мое дело тебя осуждать.

- Спасибо. На самом деле это я с перепугу безобразничал. Боялся, что ко мне отнесутся излишне серьезно. Начнут ломать, выдавливать сведения. Кто ж мне поверит, что я на Службе за летающими тарелками охотился! Я же, по их понятиям, настоящий русский эсэсовец, как и ты... А вот молодой истерик - это уже другой разговор. Согласись, ну кто такому неуравновешенному типу доверит хоть один достойный внимания топ-секрет?

Вестгейт невесело усмехнулся.

- Пааво тоже оказался не на высоте, - заметил он.

- Да уж, этот крендель мне просто гениально подыграл. А обидно, да? Интересно, его намеренно внедрили или была перевербовка?

- Черт его знает. Вот из-за такой мелюзги сыплются большие дела. Задействован на второстепенном участке неприметный человечек. Знает мало, соображает туго. Конечно, никому и в голову не приходит его как следует зомбировать, чтобы на сторону не глядел. Да и сложно это технически. Сам представляешь, сколько тысяч этаких Пааво работает у наших Юсси, ни о чем не подозревая. И сколько тысяч Юсси в подчинении у одного-единственного офицера Службы. Да, а я, честно говоря, именно на Юсси грешил...

- Как-то с Юсси нехорошо получилось, мир праху его, - вздохнул Игорь. - Несправедливо. Только вот не надо ему было так резко падать духом.

- Мы слишком мало знаем о его обстоятельствах, чтобы судить. Может, он спал и видел, как бы со Службой расстаться.

- Запросто. Ну что они там копаются? Полдевятого утра! Или эту деревню русская культурная экспансия долбанула? Научились, как в Москве, спать до обеда?

- Позвони еще, - сказал Вестгейт.

Игорь потянулся к кнопке и задержал руку на полпути. Скорее даже отдернул. Потому что в доме открылась дверь, и на крыльцо шагнула светловолосая девушка, стриженная под мальчика, в джинсах и клетчатой рубашке навыпуск. На мгновение Игорю показалось, что это Тина. Сходство было такое разительное, что он буквально остолбенел. Но девушка подошла к калитке, и Игорю полегчало. Она была совсем не похожа на Тину. Совпадали только стрижка, цвет волос и рост. Да еще и одежда, если не считать, что Тина бегала в стоптанных кроссовках, а у местной хозяйки на ногах были дорогие туристские ботинки "Экко". Но человек перед Игорем стоял абсолютно другой.

- Good morning, - начал Игорь, машинально пряча в рукав помятое запястье и радуясь в душе, что после инцидента с Пааво не осталось синяков на лице. - I'm sorry... На что спорим, вы по-русски говорите не хуже меня?

- Скорее всего лучше. Я все-таки из Петербурга. Было ей лет двадцать семь-двадцать восемь, и Игорь одним взглядом буквально ее съел. Да, это была совеем не Тина. Это было просто загляденье, да еще и взрослое, с которым можно не миндальничать и которое не станет церемониться с тобой. Удивительно ладная фигура, маленькие упругие груди торчком, красивые руки и серые глазищи в поллица, с такой же кошачьей поволокой, как у Игоря. Вот только роста барышне не хватало на его вкус сантиметров этак пять.

- Не может быть, чтобы вы - и вдруг из Питера, - заявил Игорь и подумал, что буквально на днях он то же самое уже говорил. - Не бывает в Питере таких женщин. Такие как раз в Москве водятся или в крайнем случае на Валдае. А в Питере все девушки анемичные и подозрительно смахивают лицом на лошадей... Ой, извините. Что-то я того. Последствия контузии. Здрасте.

- Здравствуйте, - девушка наконец-то улыбнулась. Перевела взгляд на стоящего в отдалении Вестгейта и тут же вся напряглась как пружина. Сомнений не было - она его узнала. Точнее, догадалась, что этот ранний визит неспроста.

- Так, - сказал Игорь, поворачиваясь к Вестгейту. Тот с застывшей полуулыбкой на лице разглядывал девушку. - Теперь я точно знаю, что мы пришли по адресу. Милая барышня, это Игорь Александр Вестгейт. Зовите его просто Алекс, он так привык. А меня зовут Игорь Бойко. Мы приехали из Москвы.

- Меня зовут Ирина Хайнеман, - пробормотала девушка, не в силах оторвать взгляд от Вестгейта, который окончательно спал с лица. Чем-то "милая барышня" его расстроила. Наверное, самим фактом того, что была здесь.

- Ага! - обрадовался Игорь. "Хорошо живет папаша. Женится себе на молоденьких..." - Очень приятно. А как бы нам с господином Хайнеманом переговорить?

- Он там, - вяло махнула рукой Ирина, не сводя глаз с Вестгейта. - В конце участка, за кустами, будет такая же калитка и от нее тропинка к озеру. Он там, на берегу.

- Тогда мы пойдем, - сказал Игорь. Девушка шагнула в сторону, распахивая калитку. - Алекс, пошли!

Вестгейт с отчетливым усилием толкнул себя вперед. И мимо. Ирины прошел на максимально возможной дистанции.

- Что с тобой? - шепотом спросил его Игорь, когда они удалились на достаточное расстояние. - Ты ее раньше видел? Вестгейт помотал головой.

- Просто как-то странно, - пробормотал он.

- А-а... - Игорь заботливо приподнял ветку, в которую брат намеревался врезаться носом. - Ну, это нормально. Господин Хайнеман живет полной жизнью, ни в чем себе не отказывает. У него тут и детей; наверное, целый выводок. Любит папа размножаться... Еще увидишь, братишка, до какой степени мы с тобой не одиноки во Вселенной.

Вестгейт в ответ что-то неодобрительно пробурчал.

* * *

Они миновали участок и вышли на узкую песчаную тропинку в обрамлении давно не стриженных кустов. Под ногами начал стелиться зыбкий полупрозрачный туман и становилось зябко.

- Туман - это к дождю? - спросил Игорь.

- К теплу, по-моему.

- Так, - Игорь внезапно остановился, глядя куда-то вниз.

- В чем дело? - спросил Вестгейт.

- На, покури, - Игорь протянул ему сигареты. - И не оборачивайся.

Вестгейт покорно взял пачку. В Россию он приехал курящим от случая к случаю, а теперь у него даже была своя зажигалка. Игорь тем временем шагнул вперед и вправо, оказавшись впереди брата.

- Вот сука! - сказал он почти восхищенно.

- Да что такое?

- Мне только что в спину целились, - объяснил Игорь, ежась, будто от холода. Из его правой брючины выпала на песок маленькая черная амеба, приняла узнаваемые шарообразные очертания кляксы и прыгнула вверх, хозяину в руку.

- А что это ты за меня прячешься? - спросил Вестгейт сварливо, но с места не двинулся. Наоборот, до отказа развернул плечи.

- В тебя она стрелять не будет. Ты на отца чертовски похож. Она сразу догадалась, кто ты.

- Это я понял, - кивнул Вестгейт. - Но зачем в тебя-то?..