Чтение 39–й страницы книги ~Глубокое Волшебство~

...Море, услышь меня снова

И сделай Законом мной изреченное слово...

- Правильно. Теперь немного отплыви. Никто не должен услышать этой
части Песни. Плыви вверх и в сторону центра, туда, где есть острый выступ
скалы. Вот сюда...

Должна ли я принять этот ничтожный Дар?

Тайну смерти познать и потерять Власть?

Так пусть же узнают, кто принял удар,

Кто кровь и дыханье свое позволил украсть,

Чей голос и разум превыше ничтожной Игры.

Появится Некто, откроет, что скрыто от вас до поры -

Что явно и тайно дано не случайно -

Имя мое.

Не дозрела я для любви,

Зато для смерти созрела...

- О Боже!..

...Пусть горло мое раздирает страх,

Свой удел принимаю смело.

В бледное тело зубы впились.

Пусть облаком алым колышется кровь.

Да, я не боюсь. Движенье и жизнь

Море вольет в меня вновь...

...И бледная тень снова нависла над ней, и ровный голос речитативом на
одной шипящей ноте протянул единый мотив, повторяя его вновь и вновь...

...Нету любви у меня и Власти,

Дайте мне тех, кто слаб и несчастен,

Дайте мне тех, кто готов пропасть,

И возродится былая Власть...

Странное возбуждение продолжало расти. Нита уже не управляла своим
голосом, а это приподнятое состояние духа словно бы вело Песню само по себе,
наполняло ее силой волшебства. И дрожала, бурлила вода. И уже отдаленно
звучал голос Властелина акул, заглушаемый звуками Песни. И страх превращался
в восторг. И беда в победу...

Я принимаю твой Дар, Одинокая Сила, -

Смерть принимаю, не споря.

Пусть она с Морем сольется и станет

Частью великого Моря!

Смерть принимая, ее изымаю из мира,

Из Времени, чье непрерывно теченье.

Ее, как подарок, с собой забираю,

А Времени щедро дарую рожденье.

Вонзай свои зубы в покорное, мягкое тело,

Пусть ненависть черная хлещет волной.

Победа твоя означает твое пораженье -

Посланница Смерть умирает со мной.

...В последний раз Нита пропела это и осталась неподвижной, измученной,
словно бы опустошенной. Мгновение она ничего не видела, кроме встревоженных
глаз Кита, впившихся в нее откуда-то издали, из-за границы круга. И еще
ощутила легкое прикосновение всколыхнувшейся воды, когда Эд'рум проплыл над
ней.

- Вот так, - наконец тихо произнесла Ш'риии. - А теперь...

Она умолкла и выплыла из круга Посвященных. Следом за ней медленно
потянулись сначала Синий, а потом и остальные. И все они выводили
погребальную Песнь для Молчаливой - последний аккорд побежденной Смерти и
отринутой Одинокой Силы. Нита поднялась на поверхность, чтобы глотнуть
воздуха.

Она прорвала пленку воды и оказалась под вечерним небом. На западе
алыми угольями полыхал закат, на востоке поднималась луна, которой не
хватало всего крохотной дольки, чтобы стать полной. Она казалась раздувшейся
и янтарной сквозь дымку нагретой воды. А на севере - тьма, пронзаемая лучом
света, льющегося от маяка Амброуз. Луч этот беспокойно скользил по волнам
желтоватой лентой. А ниже маяка, заслоняемые волнами, всплывали и тонули
красные огоньки манхэттенских небоскребов, словно воспаленные глаза города.
С юга им подмигивало красно-оранжевое око Арктура, отсвет которого мелкими
искрами пересыпался с волны на волну. Нита отдалась волнам и равномерно
качалась на них, тяжело дыша. Вода словно бы убаюкивала ее. "О небо, -
думала она, - помоги мне!.."

Позади нее на поверхность вырвался кашалот. Это был конечно же Кит!
Разогнав огромную волну и выпустив в воздух мощный фонтан воды, кашалот
приблизился:

- Нита...

- Привет, - беззаботно откликнулась она, понимая, что ТАК говорить с
ним нельзя. Но совершенно ясно, с чем он приплыл. Надо было помешать Киту
завести этот теперь уже никчемный разговор.

- Нита, - повторил он, - у нас нет времени. Они собираются начать
погружение, как только немного отдохнут и окружат себя защитными
заклинаниями.

- Верно, - ответила она, как бы и не понимая, куда он клонит, - нам
пора плыть к ним.

Она наклонила тело и стала медленно погружаться.

- Нита! - Внезапно она наткнулась на сорокафутовую тушу кашалота,
преградившего путь. Нита с раздражением выпустила струю воды и отплыла чуть
в сторону. Кашалот перекатывался перед ней. Неожиданно с резким хлопком он
сбросил Сеть. Теперь рядом по-собачьи плыл мальчишка, удивительно крошечный
по сравнению с массивным телом кита-горбача.

- Нита, хоть на минуту сбрось это свое обличье!

- Что? А-аа...

Для того чтобы измениться, требовалось не более мгновения. Вот и она
уменьшилась и тоже поплыла, по-собачьи подгребая руками. Кит держался рядом.
Волосы его прилипли ко лбу.

- Нита, - сказал он, - я не собираюсь сдаваться. Нита удивленно подняла
брови.

- Кит, - она старалась быть убедительной, - мы ничего с этим не сможем
поделать. Я УЖЕ приняла это. Купила. Именно купила. Еще раньше.

- Нет. - Кит не хотел признать даже несомненное. - Послушай, Нита... ты
самая лучшая Волшебница, с которой я работал...

- Я - ЕДИНСТВЕННАЯ Волшебница, с которой ты работал, - криво
усмехнулась Нита.

- Я тебя убью! - Он осекся, наткнувшись на ироничный взгляд Ниты.

- Нет необходимости. Это сделают другие, - сказала она. - Кит...
ответь, о чем ты думал раньше? Почему допустил, чтобы я впуталась во все то,
из чего теперь вырваться не могу?..

- ...пока другой Волшебник не вызволит тебя.

Она уже зло поглядела на него.

- Глупец! Ты НЕ СМОЖЕШЬ!

- Я знаю. И от этого больно! Я понимаю, что ДОЛЖЕН добровольно заменить
тебя, но я не в силах...

- Что ж, тогда Я убью ТЕБЯ.

Теперь он усмехнулся.

- И у тебя тоже не выйдет. "Все за одного". Помнишь? Мы ОБА должны
выбраться живыми из этой переделки.

Он не смотрел на нее.

- Давай поставим себе такую цель, - сказала Нита.

Ответом - молчание.

Она глубоко вздохнула.

- Знаешь, если мы даже НЕ выберемся отсюда оба, я думаю, все будет
хорошо. Для всех остальных...

- Нет! - вскричал Кит.

Нита спокойно глянула на него.

- Ладно, - сказала она. - Пусть будет так, как будет.

Да, перед ней сейчас был тот Кит, которого она знала. Кит, с которым
она привыкла работать. Упрямый, решительный, почти всегда уверенный в себе.
Человек, из которого храбрость так и выплескивается. Человек, который может
с одинаковой смелостью предстать перед Одинокой Силой и перед разгневанными
родителями Ниты.

- Послушай, - спросила она, - а что ты собираешься сказать моим
предкам, когда вернешься?

- Я собираюсь сказать им, что жутко проголодался, - откликнулся Кит. -
И пока я ем, все расскажешь им ты.

"Пусть будет так!" - усмехнулась про себя Нита, повторив свои слова.

Они еще долго плавали, наблюдая за тем, как медленно кралась по небу
луна, слушая прилетающие каждую минуту резкие сигналы маяка Амброуз.
Примерно в миле от них проплыл танкер, направляющийся в бухту Нью-Йорка. Его
зеленые, бегущие по волнам огни, казалось, были направлены прямо на них,
низкий оглушительный звук сирены упреждал встречные корабли от столкновения.
Но вот снизу, из-под воды послышалась еще более глубокая нота, которая
постепенно становилась все выше и тоньше и наконец исчезла для человеческого
уха. И лишь колыхание воды напоминало, что звук призыва не смолк.

- Они готовы, - сказал Кит.