обидно. Меня отсекают. Мы с котом тихо грустим. Когда я не мечтаю залезть в
койку, мои мысли стремятся к другим мирам, другим временам, другим
спутникам. Очень мне себя жаль, что я сюда попал.
отстраненным. Но я нарушил чистоту эксперимента самим фактом своего
пребывания. Я хотел одновременно быть и рядом, и в отдалении, быть и
репортером, и клаймерменом. Ничего не получилось. Мои спутники пришли на
флот очень молодыми, почти без прошлого. Стремясь подстроиться под их
неискушенность, я свое собственное прошлое держал глубоко закрытым.
погружался в темный омут "как это было" и "надо было бы", в этот черепаший
панцирь боли и прошлого, что дан человеку навечно...
предпочитает держать язык за зубами.
легким оттенком неуверенности.
разобраться в своей жизни и все объяснить. Может быть, чтобы кто-то его
понял.
теперь я смогу узнать намного больше, чем когда-нибудь хотел.
это хорошо скрывает. Его лицо бледнее, улыбка напряженнее, а выражение лица
почти все время, как у покойника перед укладкой в гроб.
ожидании неизбежной кремации. Мы мертвы с той минуты, как истребитель подал
сигнал.
инстелной связи.
Располагайся, как дома.
было время себя оплакать.
это из-за долгого ожидания. К чему бояться того, что все равно неизбежно?
надежды - нет и страха. Я иду в операционный.
ракетного подъемника. Всем быть готовыми к длительному клаймингу. Мистер
Пиньяц, держите аккумуляторы на минимальном заряде. Мистер Бредли, понизьте
внутреннюю температуру до минимально допустимого уровня. Проветрить
атмосферу. Освободить и очистить все приемные емкости человеческих отходов.
Раздать боевые рационы на три дня. Мистер Вейрес, мистер Пиньяц, отберите
рабочие группы. Выдайте им снаряжение и проинструктируйте. Мистер Уэстхауз,
по готовности опускайте корабль.
- три световых года. Вселенная - колодец с чернилами, на стенах которого
мерцает горстка светлячков. Властное напоминание о неохватности всего
сущего, о том, как бесконечно далека другая жизнь от тонких стен нашего
клаймера.
оцепенения. Появились проблески надежды и страха. Ко мне возвращается вера в
собственное бессмертие. По мере того как успешно решаются мелкие проблемы,
все более достижимой кажется и главная цель - спасение.
огромного Ничто?
времени. Рыболов засечет любое движение намного раньше меня. Чтобы убить
время, я помогаю дежурным с очисткой параш. Слегка восстанавливает боевой
дух. Когда мы заканчиваем, у меня возникает чувство достижения. И оно
встраивается в более широкую картину. Чувство такое, будто мы снова
безнаказанно подергали за бороду старуху Смерть.
из лифтового механизма, и лишь тогда люди смогут поставить ее на
направляющие. Потом вернуть на место стрелу и весь крепеж. И лишь потом
можно будет поднять ракету на огневую стойку в пусковом бункере.
второго подъемника. Он опасается, что стрела погнулась и снова заклинит при
попытке поднять одиннадцатую ракету.
слишком надеемся на удачу. Так долго стоять мы не можем. Используйте старую
стрелу. Сколько это займет времени?
Это вообще-то не его дело - работа ракетчика. Пиньяца такая ситуация не
устраивает. Он хочет, чтобы у него работали лучшие, и утверждает, что
шеф-ракетчику Бату не хватает опыта работы в открытом космосе.
отправляйтесь домой пешком. Мистер Вейрес, ваши люди вызвались помочь
Холтснайдеру. Два часа.
тора, обожженные лучом пушки конкурентов. Они в шлюзе, уже возвращаются.
Когда Вейрес приказывает им выходить снова, они демонстрируют блестящее
владение родной речью. Я через объектив камеры смотрю, как они на
страховочных линях скользят к третьей пусковой.
кажется, что подвергать их риску не стоило. Хотя Гентман - разумный выбор,
он главный механик на нашем корабле.
заклинена и становится на место без проблем. Холтснайдер осматривает стрелу
и заявляет, что после регулировки она будет работать.
работой товарищей, и он перестал смотреть на экран.
Начальники отсеков! Приготовиться к экстренному клаймингу!
бортом. У них не останется шансов, если они выскользнут за поле корабля или
если клайминг будет долгим.
астрогатора цвета слоновой кости клавиш старого пианино.
промахнутся.
понравится, но они проживут достаточно, чтобы выматериться.
карман. Рыболов, ты-то какого, черт тебя дери, ворон считал? Какого хрена ты
не включил сирену?
перейти в ноль. Теперь радио бессильно. Как и все остальное, когда мы
уносимся в мир духов. Все молчат и обмениваются настороженными взглядами.
пользуются в гавани осмотрщики. Хорошо у сержанта башка варит. Особенного
беспокойства в его голосе нет, что успокаивает.
клайминг?
Настоящий солдат. Работает и не стремится подчеркнуть трудности.
только сможем. На нас наткнулся охотник. Как только уйдет - выйдем. Как у
вас там дела?
остальные в пусковом бункере.
Должно быть, напуган до смерти.
Думаю, что на час хватит.
переходите в норму, как только индикаторы покажут, что он уходит.
чтобы слышал Холтснайдер. - Времени у вас будет в обрез. Начинайте готовить
Манолакоса к возвращению. Соедините его страховкой с тем, кто идет на втором
месте с конца по количеству кислорода. Остальные пусть еще раз перепроверят
одиннадцатую птичку, а потом тоже готовятся к возвращению. Не теряйте
времени, мы и так уже слишком много набрали его взаймы. Нам придется изрядно
потанцевать, чтобы подобрать Хеслера, и при этом обдурить охотника.
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Пехов Алексей