Чтение 26–й страницы книги ~Белая роза~

Мир выглядел по-иному. У каждого предмета появилась своя аура. Трудно
становилось сосредоточиться на главной задаче.

Грай добрался до окраин Курганья. Вздрогнул под ударом звенящих древних
заклятий, что еще связывали Властелина и нескольких его прислужников. Что за
мощь! Он осторожно обошел границу, пока не обнаружил открытый Боманцем путь
- еще не полностью затянувшийся. Он перешагнул через черту. Мгновенно
обратили на него внимание все духи, добрые и злые, что были скованы в
пределах Курганья. Их было куда больше, чем ожидал Грай. Больше, чем
указывала карта. Эти фигурки пешек, окружавшие Великий курган... Это не
статуи. Это люди, солдаты Белой Розы, оставленные духами-хранителями на
границе между миром и тварью, готовой этот мир сожрать. Какой же волей
обладали они! Какой преданностью своему Делу!

Тропа петляла, огибая прежние места успокоения Взятых, внешний круг и
внутренний. Во внутреннем круге Грай различил истинные обличья нескольких
чудовищ поменьше, из слуг Властелина. Тропа тянулась струйкой серебристого
тумана. За спиной Грая туман густел, шаги его укрепляли путь.

Заклятия впереди были сильнее. И люди, легшие в землю вкруг Властелина. И
за ними - великий страх. Тот дракон, на Боманцевой карте, свернувшийся
вокруг гробницы в центре Великого кургана.

Духи кричали на него на теллекурре и ючителле, на языках, которых он не
знал, и языках, смутно напоминавших нынешние. И все они проклинали его. А он
не обращал внимания на них. Там, в пещере под величайшим из курганов, лежала
тварь. И он должен выяснить, так ли беспокоен ее сон, как ему кажется.

Дракон. О да, во имя всех небывших богов, дракон настоящий. Настоящий,
живой, во плоти, но он чувствовал и видел Грая. Серебристая тропа вела мимо
гигантских челюстей, в разрыв между хвостом и головой. Дракон хлестнул его
своей ощутимой волей. Но Грай не остановился.

Нет больше стражей. Только гробница. И чудовище, томящееся внутри. Худшее
он пережил...

Древний дьявол, должно быть, спит. Разве не победила его Госпожа, когда
он попытался бежать через Арчу? Разве не загнала его обратно?

Просто гробница, как многие другие. Может, побогаче. Белая Роза шикарно
хоронила своих противников. Саркофагов, однако, не было. Вот. Пустой стол,
на котором, видно, покоилась Госпожа.

На втором столе красовался спящий. Крупный красивый мужчина, но даже в
безмятежном его лице проступал зверь. Лицо, полное жаркой ненависти или
бессильного гнева.

Значит, так. Его подозрения беспочвенны. Чудовище все же спит...

Властелин сел. И усмехнулся. Улыбка его была самой жуткой из всех,
виденных Граем в жизни. Не-мертвый приветственно протянул руку. И Грай
побежал.

Насмешливый хохот преследовал его.

Паника была почти незнакома Граю - слишком редко он испытывал ее. И
бороться с нею тоже не умел. Он почти не обращал внимания, что пробегает
мимо дракона, мимо исполненных ненависти теней солдат Белой Розы. Едва
ощущал, как воют радостно твари Властелина за спиной.

Даже в панике он держался туманной тропы. Он сделал лишь один неверный
шаг...

Но этого хватило.

***

Над Курганьем разразилась буря - самая страшная на памяти ныне живущих.
Молнии сверкали с яростью небесных воинств, как огненные молоты, и копья, и
мечи, раскалывающие небо и землю. Шел дождь, непрерывный и непроглядный.

Одна могучая молния ударила в Курганье. На сотни ярдов в воздух взмыли
земля и кустарники.

Вечная Стража в ужасе бросилась к оружию, уверенная, что древнее зло
сломало свои оковы.

А на Курганье в гаснущем свете молнии проявились две тени - одна
двуногая, а другая четвероногая. Через секунду они уже мчались по извилистой
тропе, не оставляя следа на жидкой грязи. Они пересекли границу Курганья и
скрылись в лесу.

Никто не видел их. Когда Курганья достигла стража - с оружием и фонарями,
объятая страхом, - буря утихла. Молнии прекратили похваляться своими
подвигами. Но дождь все еще продолжался.

Полковник Сироп и его люди несколько часов обыскивали окрестности
Курганья. Никто ничего не нашел.

Проклиная погоду и всех богов, Вечная Стража вернулась в казармы.

На втором этаже Граева дома тело Грая продолжало дышать - один вдох в
пять минут. Сердце едва билось. Оно еще долго будет умирать, лишенное души.

Глава 21
РАВНИНА СТРАХА

Я потребовал встречи с Душечкой и аудиенцию получил немедленно. Она
ожидала, что я подниму хай насчет плохо спланированных военных действий в
условиях, когда потери недопустимы. Она ожидала наставлений о важности
работы с кадрами и дисциплины. Я удивил ее - не стал делать ни того, ни
другого. Она была готова вынести худшие упреки, перетерпеть и вернуться к
делу; я обманул ее ожидания.

Вместо того я подал ей письма из Весла, содержанием которых не делился
еще ни с кем. Душечка показала: "Любопытно".

- Прочти, - предложил я.

Времени на чтение ушло немало. В комнату заглядывал Лейтенант, раз от
разу все нетерпеливее. Душечка закончила, посмотрела на меня:

- Ну?

- Эта история - самое сердце тех документов, которых мне не хватает.
Именно за этой историей я охочусь и еще кое за чем. Душелов дала мне понять,
что секрет оружия, которое мы ищем, скрыт в этом рассказе.

- Рассказ не закончен.

- Да. Но разве подумать над ним не стоит?

- У тебя есть какие-нибудь мысли насчет того, кто писал их?

- Нет. И никакого способа выяснить. Разве что отправиться поглядеть на
этого писателя. Или писательницу. - На самом деле у меня имелись кое-какие
подозрения, но.., одно невероятнее другого.

- Они поступают регулярно и быстро, - заметила Душечка. - После стольких
лет. - Мне показалось, что одно из моих подозрений пришло в голову и ей -
"после стольких лет".

- Курьеры полагают, что писались эти послания в течение долгого времени,
а отправлялись одно за другим.

- Интересно, но не слишком полезно. Пока мы не получили остальные письма.

- Но поразмыслить над ними не мешает. Особенно над концовкой последнего.
Не могу ничего разобрать. А понять надо. Это может оказаться важным. Если
только эта белиберда писалась не для того, чтобы сбить с толку тех, кому
письмо может попасть в руки.

Душечка вытащила последний лист, глянула на пего. Лицо ее внезапно
озарилось.

- Это язык жестов, Костоправ, - показала она. - Буквы. Видишь? Говорящая
рука, показывает буквы.

Я глянул через ее плечо. Теперь я видел - и ощутил себя неимоверным
идиотом оттого. Что пропустил это. Как только появился ключ, письмо читалось
легко. В нем говорилось:

"Это мое письмо может оказаться последним, Костоправ. Я должен сделать
кое-что, и риск очень велик. Шансы против меня, но я должен попытаться. Если
вы не получите завершающего письма, о последних днях Боманца, вам придется
забрать его самим. Один экземпляр я спрячу в доме колдуна, как написано в
этой истории. Второй вы найдете в Весле, у кузнеца по имени Песок.

Пожелайте мне удачи. К нынешнему времени вы, должно быть, нашли уже
безопасное убежище. Я не пытался бы выгнать вас оттуда, если бы от этого не
зависела судьба всего мира!"

Подписи опять не было.

Мы с Душечкой воззрелись друг на друга.

- Что ты думаешь? - спросил я. - Что мне делать?

- Ждать.

- А если следующих писем не будет?

- Идти и искать.

- Да. - Ужас. Весь мир ополчился против пас. Налет на Ржу привел Взятых в
состояние мстительной ярости.

- Это великая надежда, Костоправ. - Курганье, Душечка. Только Башня может
быть опаснее.

- Может быть, мне стоит пойти с тобой?

- Нет! Тобой мы рисковать не можем. Ни при каких обстоятельствах.
Восстание переживет потерю одного старого лекаришки. Без Белой Розы ему
крышка!

Душечка крепко обняла меня, отстранилась, вздохнула.

- Я не Белая Роза, Костоправ. Та уже четыре века мертва. Я - Душечка.

- Наши враги зовут тебя Белой Розой. Наши друзья зовут тебя Белой Розой.
В имени есть сила. - Я изобразил несколько букв. - В этом все дело. В имени.
Ты должна быть тем, кем тебя зовут.

- Я - Душечка, - настаивала она.

- Для меня - может быть. Для Молчуна. Еще для нескольких наших. Но для
всего мира ты Белая Роза, надежда и спасение. Мне пришло в голову, что имени
у нее-то и нет. Того, что носила Душечка прежде, чем прибиться к Отряду. Для
нас она осталась Душечкой, потому что так ее называл Ворон. Знала ли она
свое данное имя? Если и так, это уже неважно. Она в безопасности. Она
последняя из живущих, кто его помнит. В разграбленной войсками Хромого
деревушке, где мы нашли ее, вряд ли велись записи рождений.