Чтение 105–й страницы книги ~Солдаты живут~

обернется не в нашу пользу. Гоблин! солдаты живут К нему вернулась былая
храбрость. А может, и ненависть. Его лицо окаменело. И он двинулся вперед.

- Не торопись, - предостерег его я, когда он прошел сквозь черный барьер.
- Девочки, я говорю серьезно. Возвращайтесь немедленно. Потому что должен
уцелеть хоть кто-то.

И я пробился сквозь жуткий барьер следом за Гоблином, едва не наделав под
себя от страха. Хоть я и велел Гоблину не торопиться, на раздумья времени у
нас не было. Как только мы пересекли барьер, Кина узнала, что мы здесь. И ее
медлительность станет нашим единственным союзником.

Оказавшись по другую сторону барьера, я быстро отлетел в нечто вроде
прихожей перед входом в тюрьму Кины. Гоблин уже изготовился для атаки. Мне
предстояло делать несколько дел одновременно: подбодрять его, готовиться к
тому, что вот-вот произойдет, и вносить свою лепту, чтобы весь замысел
сработал.

Нужно держать в голове всю картину. Сделать все в свое время, в нужном
порядке - именно так, как обдумывалось последние несколько месяцев.

Едва Гоблин бросился вперед, я уложил свою леталку в угол у левой стены,
затем распластался по стене и мысленно приказал черному балахону прикрыть
меня и столб защитным барьером. Потом при тусклом и почти бесполезном свете
отыскал нужную страницу в книжечке Первого Отца. В своей защите я оставил
крохотную щелочку, сквозь которую увидел, как Гоблин подскочил к Кине и, к
моему удивлению, нацелил копье Одноглазого ей в голову. Я ожидал, что
целиться он станет в сердце.

Договорив заклинание, которое должно было уничтожить леталку Гоблина, я
замуровал наблюдательную щелочку. А потом обозвал себя последней и
гнуснейшей сволочью за то, что сделал.

Месяцами я упорно подыскивал себе оправдания. И действовал. Но сейчас это
произойдет. А когда все кончится, мне придется жить с этой подлостью до
конца своих дней.

Вселенная содрогнулась. Пещера, в которой лежала Кина, была большой, но
все же замкнутой. И продукты этого катаклизма имели единственный выход -
лестницу. На меня молотом обрушилась ударная волна.

Несмотря на множество слоев черного материала, меня расплющило по стене.
Вселенная ревела и тряслась. Я поклялся, что если Кина окажется настолько
могущественной, что сумеет уцелеть после такого, то я сам поступлю к ней на
службу, потому что круче нее могут быть только те ребята, которые засунули
ее в эту тюрьму. А их уже несколько тысячелетий никто не видел.

Грохот начал стихать, но я с трудом это осознал, потому что из-за
безумного рева оглох.

Я надеялся, что девочки послушались меня и вернулись.

Я надеялся, что взрыв не нанес ущерб где-то еще. Впрочем, такое
маловероятно. В свое время мощное землетрясение раскололо равнину, но не
повредило ни ледяную пещеру, ни тюрьму Кины.

***

Я мысленно приказал одеянию Ворошков приоткрыть щелочку. Если возникнет
необходимость, если Кина все же уцелела, но ранена, я вытолкну наружу свой
летательный столб и взорву его. И если переживу второй взрыв, то мне
останется лишь надеяться, что я не скончаюсь от сердечного приступа или от
голода, пока одолею несколько миль ступеней.

Защищающий меня материал настолько пострадал, что отреагировал на мою
команду лишь минут через десять. Он дергался, морщился и полз, перемещаясь
крошечными рывками, словно пытался исцелить себя.

Отыскав наконец глазок, я обнаружил, что смотреть не на что. В обители
Кины все еще стояло ярчайшее сияние. Возможно, оно ослабевало, но
происходило это очень медленно.

Прошло полчаса, прежде чем я смог разглядеть хоть какие-то детали, не
повредив глаза. Оно и к лучшему. Как раз столько времени понадобилось моему
защитному одеянию, чтобы более-менее исцелиться и расслабиться, позволив мне
отойти от стены.

Эти балахоны очень умно сделаны. Они восстанавливаются достаточно долго,
чтобы не дать их владельцу второпях совершить какую-нибудь глупость.

Я вскарабкался на леталку и медленно двинулся вперед, уже поняв, что моя
защита не выдержала бы второго взрыва вскоре после первого.

Сперва я вообще ничего не смог отыскать. И лишь позднее, когда сияние еще
больше ослабело, я стал замечать вонзившиеся в различные поверхности кусочки
чего-то, что могло быть костями или зубами. От плоти - что Гоблина, что
богини - не осталось и следов.

Я сомневался, что эти кусочки костей и зубов могли принадлежать простому
смертному. Уж больно мощным оказался взрыв. Даже мощнее того, который
уничтожил врата в мир Ворошков. Или наполовину разрушил дворец в Таглиосе.

Гибель Кины каким-то образом увеличила его энергию.

Мой столб тоже пострадал - двигался рывками и медленно реагировал на
команды. Очевидно, его все же ударило обо что-то взрывом, хотя я и старался
защитить его по мере своих возможностей.

Когда сияние еще больше потускнело, на том месте, где лежала Кина, я
увидел нечто вроде длинной черной змеи. Если не считать меня, то был
единственный не белый предмет во всей пещере.

Я осторожно приблизился. Это вполне могла быть кость мрака, покоившаяся
рядом с сердцем Кины. И я уже приготовился поверить в то, что все увиденное
и пережитое здесь окажется иллюзией.

Кина - Мать Обмана.

А одна из сильных сторон Обманников - их умение заставить человека
сомневаться во всем и не верить никому.

Черный предмет оказался не змеей. А искривленным копьем Одноглазого. Оно
на удивление мало пострадало от взрыва. Лишь немного погнулось и слегка
обуглилось. Металлические инкрустации только чуть-чуть оплыли от
нестерпимого жара.

Ого! Выходит, Одноглазый снабдил эту штуковину еще и искусными защитными
чарами.

Я подобрал копье, проверил, надежно ли привязан к леталке, и дал ей
команду вернуть меня на исходную точку.

137. Таглиос. Меланхоличная жена

Мы тащились в небесах, напоминая семейку запаршивевших стервятников. Мое
черное одеяние еще не восстановилось полностью. Девочек потрепало еще
больше, чем меня. Взрыв настиг их, когда они поднимались по лестнице, и
теперь их с ног до головы украшали синяки.

Но настоящим чудом следовало бы назвать то, что леталки нас довезли, хотя
и пострадали.

А вот и Роковой перелесок, встречающий нас, как мать встречает
заблудившихся детей.

Теперь меня постоянно точили зловещие мысли и образы. Они меня тревожили.
И заставляли сомневаться, что Кина действительно мертва, а не укрылась
где-нибудь.

Шукрат в шутку сказала, что мне теперь следует опасаться отца или мужа
Кины: а вдруг они пожелают отомстить? Я не рассмеялся. Мне эта мысль
показалась заслуживающей внимания.

Роковой перелесок был пуст. Точнее, там не было людей. Но в нем уже
поселились птицы, а в кустах я заметил и мелких зверюшек.

Это место уже не вызывало мрачных предчувствий. Ни у кого.

- Мы прикончили ее, - выдохнул я. - Наконец-то. И окончательно. Кины
больше нет, и некому терзать миры.

Девочек это обрадовало меньше меня, но ведь они не прожили всю жизнь в
страхе перед наступлением Года Черепов.

Белая ворона уселась на ветку неподалеку от меня и выщипала себе грязное
перо.

- Ты уверен? - Эта носатая курица развлекалась, щекоча мои страхи.
Похоже, нас с ней ждут долгие и неприятные отношения - пока я не сдержу
данное Шевитье обещание.

- Если в этом мире и есть место, где сразу станет ясно, выжила ли Кина,
то именно здесь, - ответил я. - С самого зарождения ее культа этот перелесок
стал как бы ее частицей. Поэтому она вряд ли смогла бы освободиться от него,
даже если бы захотела.

- Тогда полетели дальше, - предложила Шукрат.

- Ей не терпится снова прибрать к рукам Тобо, - фыркнула Аркана. Впрочем,
ехидничать она не стала. В ответ Шукрат напомнила, как трепетно прощались
Аридата Сингх и Аркана, и Аркана сразу стала серьезной.

- Послушай, папуля, а как по-твоему, что будет означать для Дщери Ночи
смерть Кины? - Аркана вступила на тонкий лед, но ее тревожили взгляды,
которые Сингх бросал на девушку. Она до сих пор не верила, что так
реагировал любой мужчина. - Она станет нормальной?

Шукрат тоже проявила к этой теме внезапный интерес.

- Не знаю, куколка. Мне это тоже не дает покоя. Ведь она была связана с
Киной еще с момента зачатия. Пожалуй, ей сейчас так же паршиво, как было бы
тебе или мне, если бы нам вырвали печенку.

Однако еще сильнее меня тревожила жена. Для нее утрата связи с Киной
будет катастрофой. Ведь она стала такой, какова есть, потому что была
могущественной чародейкой. А лишившись Кины, у которой она высасывала
магическую силу, она превратится в обычную женщину средних лет, стареющую и
седеющую.

***

Всю дорогу от врат нас изводила погода. Нам постоянно приходилось огибать
ливни и грозовые облака. Это задержало нас более чем на день.

Теперь, когда до конца пути осталось всего миль двадцать, уже не было
смысла уклоняться от непогоды. Мы лишь то поднимались высоко, где воздух