Чтение 2–й страницы книги ~Случай в аэропорту~

- Приношу глубочайшие извинения!... Пожалуйста!...

Вздернув подбородок, Вика презрительно стряхнула мою ладонь и зашагала
к машине. Сквозь ее намокшее платье просвечивали белые трусики.

Остаток пути прошел гробовом молчании. Эпизод с выскакиванием из машины
казался мне абсурдным - из-за чего, собственно?... Из-за шутки!... Если уж
на то пошло, к феминизму я отношусь положительно...

Мы подъехали к дому, вышли из машины. Я отпер дом, занес оба чемодана.

Внутри было чуть ли не холоднее, чем снаружи - я включил отопление и
поставил чайник.

- Виски хотите?

Вика не удостоила меня ответом.

- Чай, кофе?

- Чай.

- Проходите на кухню... в гостиной и столовой мебели пока нет: мы
купили этот дом совсем недавно.

Пока я заваривал чай, Вика тряслась от холода. Тихо гудела отопительная
система.

- Вам сколько заварки?

- Я налью сама, да.

- Печенье будете?

- Нет.

"Хватит суетиться! - одернул себя я. - Будто я и вправду виноват..."

Вика неспеша допила чай (я закончил раньше нее и сидел за столом из
вежливости) и высокомерно осведомилась:

- Где я буду спать?

- В спальне моего сына.

Мы пошли на второй этаж. Я тащил викин чемодан.

- Нужно только постелить чистое... - я осекся, ибо вместо андрюшкиной
кровати зияло пустое место.

Точнее, не совсем пустое - на полу белел бумажный квадратик:

Серега!

К нам нагрянули тесть с тещей, и мы забрали кровать Андрея.

Вернем по первому требованию.

Дима

Я молча показал Вике записку:

- Это мой приятель... у него есть ключ.

- И что теперь? - судя по выражению лица, девица предвидела
неприятности с самого начала.

Я на мгновение задумался.

- Я постелю вам на нашей кровати, - я потыкал пальцем в направлении
супружеской спальни, - а сам лягу здесь, на полу.

Я перенес чемодан на новое место, девица последовала за мной.

- Ого!... Да это аэродром какой-то.

- Эта кровать сделана на заказ, - игнорируя викин сарказм, объяснил я.
- У моей жены к кроватям слабость.

Девица осмотрела резную спинку нашего супружеского ложа. Потрогала
полированный столб, поддерживавший полог.

- Сейчас достану чистое белье, - засуетился я.

Пока я стелил постель, Вика вытащила из чемодана зубную щетку, взяла
выданное мной полотенце и отправилась в ванную. А когда вернулась, я уже
стоял в дверях, нагруженный шмотками для обустройства лежбища в
андрюшкиной комнате.

- Ну, я пошел... спокойной ночи.

- Вы можете спать здесь, да.

Удивленный, я остановился.

- А вы?

- Здесь хватит места на десятерых.

Честно говоря, мне совсем не улыбалось спать на полу. Однако провести
ночь на одной кровати с феминисткой представлялось делом... э...
небезопасным.

- Я вас точно не стесню?

- Точно, - отвечала Вика высокомерно.

- Хорошо... то есть, спасибо! - поправился я. - Я пойду в душ, а вы
ложитесь.

Когда я вернулся, Вика уже погасила свет. Ощупывая окружающее
пространство, я обошел кровать, снял купальный халат и скользнул под
одеяло. С другого конца постели доносилось тихое сопение - уютное, как
мурлыканье котенка...

Вдруг моей руки что-то коснулось. Я затаил дыхание.

Викины пальцы невесомо тронули мое плечо. Чуть помедлили. Потом
коснулись шеи. Я вытянул руку и наткнулся на что-то мягкое и теплое -
девица была уже рядом, а мягкое и теплое оказалось ее грудью.

2. "Комсорг Рабинович на полную смотрит луну..."

Когда я проснулся, светать еще не начинало; казалось, я проспал не
больше часа. В спальне царила безжизненная тишина... Где Вика?... На
мгновение меня захлестнула тревога, но тут же схлынула: ничего ценного в
доме не было. То есть ничего, кроме кровати... а кровать - вот она, подо
мной. Стоит на месте.

Поеживаясь, я надел сырой купальный халат и вышел в коридор. С первого
этажа сочилось неясное бормотание, смешанное с дрожащим светом явно не
электрического происхождения. Спустившись на цыпочках по лестнице, я
осторожно заглянул в кухню: абсолютно голая Вика сидела на стуле спиной к
двери. На столе горела свеча и лежали листки бумаги, испещренные
извилистыми строчками. В руке девица держала карандаш и, дирижируя себе,
декламировала:

Комсорг Рабинович на полную смотрит луну,

Луна освещает поля, города и сады,

Сады источают злокозненную тишину,

Щемящую сердце комсорга в преддверьи беды.

Но вдруг раздаются глухие удары часов

На башне старинной, царящей высоко в горах.

И души умерших солдат из прошедших веков,

Как птицы ночные, стенают на буйных ветрах.

Комсорг Рабинович дрожит, он не может идти,

Он чует в себе первобытную, древнюю жуть.

И зубы его заострились, как волчьи клыки,

И шерстью покрылись конечности, попа и грудь...

- "Идти" - "клыки" рифма сомнительная.

Не знаю, зачем я это сказал - я не специалист в поэзии. Более того,
викин стих был настолько бредовым по содержанию, что недостатки его формы
значения не имели.

Секунды три девица сидела неподвижно, потом обернулась и... изо всех
сил метнула в меня карандаш. Я пригнулся, карандаш просвистал над моей
головой и ударился в стену - с такой силой, что отбил кусочек штукатурки.
Все это я разглядел, машинально оглянувшись, а когда вернул голову в
первоначальное положение, то увидел захлопывающуюся дверь. Ба-бах-х!!!...
Грохот прокатился до чердака, посылая волны вибрации в самые отдаленные
закоулки.

Наступила тишина. Нащупав выключатель, я зажег свет. С потолка медленно
осыпалась известка.

Немного выждав, я толкнул кухонную дверь - та не поддалась. Я нажал
сильнее, но с тем же результатом... очевидно, Вика держала ее с той
стороны. Я человек мягкий, но тут терпению моему пришел конец: ведь я
находился у себя дома и всего-то хотел попасть к себе в кухню!... Я
толкнул дверь изо всех сил. Послышался вскрик, затем что-то типа шлепка
(как я потом понял, от соприкосновения голого викиного зада с кафельным
полом), и дверь распахнулась.

Когда я шагнул в кухню, Вика была уже на ногах - и сразу же бросилась
на меня, как дикая кошка... мне даже послышалось шипение. Я перехватил
правую руку девицы и попытался завести ей за спину, но тут последовал хук
левой - пришлось схватить и другую руку тоже. Некоторое время мы кружили
по кухне, будто танцуя вальс (Вика оказалась на удивление сильной - я ее
еле сдерживал), потом запутались в стуле и остановились. Викины глаза
метали молнии, небольшие груди с острыми сосками мелко дрожали.

- А если я пну тебя по половому органу? - она попыталась подобраться
поближе. - Вдарю по доморощенному мужскому хую, да. По половому просто
члену твоему, я извиняюсь...

Скажу честно: я струхнул. Не то, чтобы убоялся получить по мужскому хую
(между нами, как-никак, находился стул) - скорее, меня устрашили
исходившие от Вики волны ярости... оттолкнув oбезумевшую девицу, я
спрятался за стол.

Та не погналась за мной, а, опершись на столешницу, подалась вперед. Ее
лицо было в полуметре от моего - казалось, она вот-вот прыгнет и укусит
меня за нос.

- Вика, - как можно тверже сказал я, - что с тобой? Неужели я не имею