разбирает смех, но он сдерживается.
Пока я соображал, что к чему, она хлоп на колени и ... -- он покосился на
Юлю, -- ... в общем, стала меня французским способом любить. Я только успел
на стенку облокотиться.
его терпение на пределе.
меня легонько отпихнула, в урну этак брезгливо сплюнула и говорит: "Пить
надо меньше!" А пока я свои мысли собирал -- она хвать свое пальто и по
коридору "цок-цок-цок" ...
какая оригинальная: "Пить надо меньше" ... кто бы подумал? -- она
повернулась ко мне, -- А не выпить ли нам по этому поводу еще пивка -- а,
Женечка!
своего, теперь уже пустого, стакана, -- Сразу-то тогда я и не подумал
ничего, штаны застегнул и поплелся назад. Зато на другой день, когда
проспался, думаю: "Мама родная! Как же я с ней дальше работать буду? Она,
небось, на какие-то новые отношения теперь рассчитывает, а я ни сном, ни
духом ..." Надо, думаю, с ней сразу как-то объясниться -- ну, типа,
извиниться там ...
вещи извиняется, если она тебе дала? Вот если б не дала, тогда и извиняться
надо -- а так только женщину обидишь!
подставку из-под своего стакана, -- Короче, прихожу я на работу -- а тетка
эта на меня ноль реакции. Не то, чтобы в сторону смотрит или, там, не
разговаривает -- а просто ведет себя, как обычно, словно и не было между
нами ничего! Был бы я поумнее -- тоже бы спустил это дело на тормозах, а тут
-- завелся: значит, я переживаю, а ей -- тьфу? И потом: кабы не боялся я,
что она на меня всерьез глаз положит, то был бы вполне непрочь дело это
повторить ...
какую-то работу заканчивала, подошел я к ней и начал что-то мычать. И ...
это ж надо было видеть! Я стою -- она сидит, но при этом умудряется сверху
вниз на меня посмотреть -- типа, строгая учительница на хулигана, -- и
говорит: "Тем, что я вам вчера сказала, тема исчерпывается!"
даже как-то растерялась -- не на помощь же звать! Вы были совершенно
невменяемы!" Что ей на это возразишь?... я и отвалил.
-- Саломаха поперхнулся и опять искоса посмотрел на Юлю, -- ... и я же хожу,
как оплеванный! И главное, помню ведь, как она тогда задрожала, да выгнулась
-- а теперь говорит, что просто от меня, пьяного придурка побыстрее
отвязаться хотела! Ну, думаю, погоди, ты у меня еще сама попросишь!...
ставить, зараз, чтоб знали!...
дальше-то что было?
официально, что никак не подъедешь. Смотрела на меня, как на пустое место,
говорила только о работе, а комплимент скажешь -- презрительно улыбнется и
все ... у меня только уши краснели. Одним словом, не подступиться. Время,
понимаешь, идет, а толку -- ноль. Через неделю я только об одном думать и
мог: как ее трахнуть ... и никакого просвета!
Юля.
лбу выступила еле заметная испарина), -- Тут-то я и вспомнил, как она
обмолвилась: "Не на помощь же звать ..." Думаю: если в тот раз не позвала,
то и в другой не позовет -- главное, в угол ее загнать, заразу!
уже не так походили на лису Алису и кота Базилио, как в начале разговора.
Лицо Левина было красно, как мак, -- оставалось удивляться, как он до сих
пор не взорвался.
родственница дальняя уехала на неделю и попросила ее канарейку ... в общем,
неважно. Короче, был ключ. И разработал я план.
данных, которые у Федорова срочно из дома надо забрать ... а то он завтра в
командировку едет ... ваша помощь, мол, нужна, сам быстро не разберусь ...
-- в общем, целую легенду сочинил. Она, вроде, не заподозрила ничего: надо
-- значит надо, пошли. День, помнится, был прекрасный: весна, солнышко,
почки набухают ... часа три, примерно -- рабочее время. Подошли мы к этому
дому, там подъезд еще занюханный такой, черная лестница ... Ну, я перед
дверью целый спектакль разыграл -- звонил сначала, потом по лбу себя
стукнул: мне ж Мишка ключ дал на тот случай, если опоздает ... Короче, вошли
мы, я куртку снимаю -- мол, дело долгое, располагайтесь. Она спокойно вешает
плащ, в комнату заходит -- а там даже стола рабочего нет ... только диван,
телевизор и стулья. Тут я и говорю: "Извините, мадам, но только копировать
мы ничего не будем, а будем продолжать то, что так успешно с вами однажды
проделали!" -- и раздеваться начинаю.
внимательно слушали. Даже лицо Левина, хотя и было все еще красно, выражало
теперь не раздражение, а брезгливый интерес. Шумевшие вокруг англичане
тактично отошли на второй план, шумевший за окном дождь стал почти неслышен.
мол, конечно, дверь-то заперта -- я вас так просто не выпущу. И вот тут
только я и осознал, что для меня теперь назад пути нет. Понимаете? Я ее и в
самом деле не мог выпустить! Иначе я потом не то, что ей в глаза -- в
зеркало не смог бы посмотреть! Получилось, что я не ее, а себя в угол
загнал, и должен был теперь ее трахнуть, чего бы мне это ни стоило.
лба пот и глубоко вздохнул.
ну, думаю, в конце концов и сейчас захочется, если постараться. Главное, не
сдаваться, добиваться любой ценой -- и тогда потом все будет нормально. Ну,
она на секунду растерялась было, но тут же спохватилась, брови так
презрительно подняла, и со своим видом учительским говорит: "Вот еще! Что за
ерунда? Да я просто уйду и вас спрашивать не стану!" -- и к двери сразу,
обойти меня пытается. Ну, а я ее, естественно, руками прихватываю -- а она
мне, естественно, по морде. Я на это внимания не обращаю, прижимаю покрепче
и давай блузку расстегивать ... А она -- прямо, как кошка дикая, я не ожидал
даже. Заехала мне кулаком -- ну, это еще ничего: какие там у нее кулаки! --
а вот ногти были длинные и острые, так что пришлось руки заломить. Дальше --
больше: кусается, коленкой попыталась двинуть -- чуть не попала, в самом
деле. И главное, все это -- молча, шипит только сквозь зубы чего-то и
рвется, как дикий зверь ... В один момент чуть в коридор не прорвалась, стул
мне под ноги опрокинула -- ну, я догнал, заволок обратно и на диван сразу
завалил. Она -- когтями в глаза ... едва увернулся, по плечу проехала. И тут
-- не знаю, как это получилось ... не сдержался, что ли -- в общем, я ее в
ответ ударил -- раз, другой ... и так от этого завелся -- просто до темноты
в глазах! Да еще эта установка моя -- любой, мол, ценой ... Я, понимаешь,
ждал, что уже вот-вот, что еще немного -- и она сдастся, ослабеет, и я снова
почувствую эту ее дрожь ... Но она никак не слабела -- а я, чем дальше
заходил, тем больше понимал, что назад пути нет -- и тем больше злился! Вот
ведь баба была: трепыхаться не перестала даже, когда ей и терять-то уже
стало нечего -- я от этого совсем озверел! В глазах -- красный туман, об
установках уже знать не знаю, ведать не ведаю, а добиться от нее одного
хочу: чтобы сдалась, наконец, и закричала -- если не от наслаждения, так
хотя бы от боли!...
побелевших от напряжения пальцев, коротко вздохнул и тихо закончил:
Саломаха вдруг резко вскинул голову, но не встретил ни одного ответного
взгляда. Он снова опустил глаза и, еще раз переведя дыхание, продолжал тихим
сдавленным голосом:
сознания. На ее руках, где я держал, синяки черные наливаются. Глаз подбит,
юбка задрана, белье -- все в клочья, заляпано кровью ... Короче, картинка из
протокола. Я тоже в виде соответствующем: расхристанный весь, на рубашке
рукав оторван, следы от ногтей. Ну все, думаю, приплыли -- восемь лет. Это
как минимум -- а ведь я ж ее сюда заманил предумышленно ... Семья, карьера
-- все к черту! Мама не переживет ... сын без меня вырастет ... Пять минут
кайфа -- и вся жизнь коту под хвост!
жесткие неприятные желваки, -- Не столько от секса, сколько... Когда вот так
барьеры опустишь, то опьянение -- от чувства абсолютной свободы --
обалденное ... Да только тут же мне и поплохело -- думаю: Господи, что ж
теперь делать? Может, просто отвалить, и пусть потом доказывает? И сам же
себе и отвечаю: докажет, в пять минут докажет! Доплетется в таком вот виде
Панов Вадим
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк