готовы, аминь. Тимурыч ворчливо осведомился, почему три. Веселов смутился и
неуверенно предположил, что, мол, для выхода за пределы рейдера бригадиру,
помбригу и ему, стало быть Сане Веселову, понадобится аккурат три скафандра, ни
больше ни меньше. На что Тимурыч холодно возразил, что, во-первых, бригадир
никуда выходить не собирается, поскольку хоть один разумный человек обязан
оставаться в рубке. Во-вторых, в экспедиции к находке априори (Тимурыч так и
выразился — априори) обязан принять участие представитель научников, стало
быть, одна из мегер пойдет к обломку крейсера а'йешей, а вторая будет на
подхвате у библиотечного терминала в рубке. С первой мегерой отправится Вася, а
искателю Веселову надлежит дежурить у шлюзов, если он не пожелал отдыхать после
ночной вахты.
путному сие не привело.
терминал, а Виола и Вася облачились в скафандры, Саня уже почти смирился со
своей тоскливой участью.
поиск, и, естественно, в качестве сугубого статиста! Кто б сомневался...
крейсера обнаружил именно он, Александр Веселов, искатель земной Базы. А вся
слава достанется Плужнику и мегерам, как пить дать им, а вовсе не Сане
Веселову.
совершенно будничном настроении дождались, пока рейдер прыгнет поближе к
находке, и вышли наружу. Навелись и отсинхронизировали вектор дрейфа просто
изумительно: когда пространство за бортом пришло в норму и Плужник разрешил
выход в открытый космос, поисковый рейдер и обломок древнего крейсера а'йешей
разделяли жалкие двенадцать километров.
а с гравидвижителем. Эдакий икс-привод в миниатюре, разве что без возможности
барьерного перехода. Движитель фиксировал массивную цель и подтягивал человека
в скафандре к ней, словно на страховочном фале. Если же цель по массе уступала
человеку, в качестве опорной точки использовался рейдер. В этом случае скафандр
не подтягивал, а выталкивал своего владельца к цели.
Васи с Плужником.
осматривать немерено... Шли-ка сюда Саньку на подмогу, а то и за неделю не
управимся.
словно началась тренировка на перегрузки; дыхание само собой остановилось.
Боже, как отчаянно хотелось, чтобы шеф согласился с предложением штурмана!
Пусть это и не совсем регламентный шаг — выслать с рейдера более половины
экипажа, но ведь и отправлять рейдер в поиск при некомплекте экипажа тоже
как-то мало согласуется с регламентом. С комплектацией последнее время вообще
беда, искателей на Базе в лучшем случае процентов семьдесят от необходимого
количества. Пахать приходится за себя и за того парня, какой уж тут регламент!
все на свете.
так раз в десять больше нашего рейдера.
если он все-таки, есть. А заодно и создателей модульных крейсеров а'йешей — за
то, что создали свои крейсеры достаточно большими.
по-моему, не опаснее заброшенной шахты.
Облачайся и давай к ним! Если без Васиного слова шаг ступишь — сгною в мехзоне!
разодрал перепонку перед нишей со своим скафандром.
первопроходцем. Саня по крайней мере мечтал. Сильно. Очень сильно.
просто невозможно. Шлюз прокачивался, казалось, целую вечность. Но так или
иначе — спустя четверть часа Саня выпорхнул из внешней камеры в усеянную
похожими на россыпь гемм звездами пустоту.
горизонт — горизонта не существовало вовсе. Здесь трудно было понять, где верх,
где низ — низа и верха не существовало тоже. Саня умел главное; привязаться к
паре-тройке ориентиров и держать в голове всю трехмерную картину в целом.
Рейдер — безусловно, оставался «сзади»; далекий красный глазок сигнального
феера Васи Шулейко виднелся «впереди»; а во-он то смутное пятнышко, ближайшая
звезда, пусть будет «низом». Все, теперь главное — не терять ориентиры, и тогда
ни за что не померещится, будто ты висишь в пустоте совсем один на многие
световые годы, брошенный и забытый, не будет болезненно сдавливать грудь, и
воздуха всегда останется достаточно, чтобы не задохнуться. Все страхи и неудачи
проистекают в первую очередь из головы, из подсознания обитателя поверхности
планеты или замкнутых помещений на искусственных станциях, а уж только потом от
сбоев в оборудовании и непредвиденных обстоятельств.
поводком и подтянуться, словно на лебедке... Сколько раз Саня проделывал
Подобное на тренировках! Начиная с третьего курса. Потом на ежемесячной сдаче
нормативов, уже на Базе. А вот в рейде — впервые довелось выйти в открытый
космос. Предыдущие рейды неизменно заканчивались ничем. Вообще ничем — даже для
завалящего ремонта ни разу не пришлось напяливать толстый жилет скафандра и
цепенеть в тесном шлюзе.
потом это назовут приобретенным опытом. Опытом искателя! Приобретается в сей
знаменательный миг вовсе не тупая цифра в графе совершенных пустых рейдов у
великовозрастного малька-дубинушки, а опыт, настоящий опыт молодого, но уже
повидавшего пространство спеца! И в баре можно будет небрежно бросить
приятелям: «А вот когда мы старый крейсер подцепили у этой, как ее... Ну, есть
такая звездочка у черта на рогах, в периферийном секторе...»
тренировочного. Разве что квалификаторы не пялятся с открытой преподавательской
платформы да прожекторов поменьше — всего-навсего два. Один у шлюза, другой —
над выпуклой, похожей на бегемотий лоб кабиной рейдера.
Точнее, маячок-то как раз точкой и остался, только поярче стал. Просто фоном
для странной рубиновой звездочки служила теперь не чернота с вкраплением звезд
настоящих, а смутно видневшееся черно-серое пятно, которое настоящие звезды
наоборот заслоняло. По мере того как Саня подлетал, пятно росло, расползалось и
скоро закрыло собою чуть не полнеба.
далеко-далеко позади; потом огоньки слились в один.
рейдера. И ведь это только обломок! Процентов тридцать — тридцать пять от
целого корабля! Саня невольно вообразил, что эти милые кораблики когда-то
насмерть рубились тысячами, и сам себе позавидовал. В том смысле, что родился в
мирное и достаточно сонное время, а стало быть, не приходится гореть заживо или
аннигилировать в жерле какой-нибудь межзвездной заварушки.
сладенько-розовыми. Вовсе нет. И пиратов по космосу шатается не счесть, и
темных делишек проворачивается — разрядов на калькуляторе не хватит
пересчитать, и мафия орудует везде и всюду, и жизнь разумного существа стоит не
так чтобы очень уж дорого... Но и не сущий грош, как во время войны, когда
солдаты гибнут едва ли не миллионами, когда гибнут не только солдаты, а и
планеты, а порою и целые планетные системы.
сотни лет космической войны!
руководством тертого пространством Васи Шулейко и сморщенной мымры Виолы, тоже
прекрасно сознающей, что ей здесь делать, Санины функции свелись в основном к
блужданиям по уцелевшим отсекам и подробным докладам Васе и Тимурычу. «Дуй
отсюда направо. Что видишь? Твиндек? А там есть такая низкая дверца со значком
, сбоку? Похожим на створовый знак «Умерь тягу!»? Есть? Так, жди, сейчас
подойдем». После чего в твиндек из какого-нибудь бокового лаза вплывал Вася,
некоторое время возился у дверцы и неизменно открывал несложный магнитный
запорчик. «Давай полезай...»
креслолож, две или четыре? Что? Семь? Так, стой, ничего не трогай, сейчас буду!
Виола, давай в сектор привода, кажется, у нас нетронутый боевой пульт
нарисовался!»
чемоданчиком, и следующие час-полтора Сане Веселову в лучшем случае доводилось
что-либо подать-подержать, не более.
только несколько раз. На обед и физиологические нужды. Когда вернулись на
рейдер, Саня чувствовал приятную усталость в теле и не менее приятную
удовлетворенность в душе. Пока тащились на гравитационном аркане назад, удалось
послушать переговоры Васи с Плужником и мегер между собой.
Херберт Фрэнк
Ибсен Генрик
Белов Вольф
Володихин Дмитрий
Суворов Виктор
Афанасьев Роман