Чтение 37–й страницы книги ~Наследие исполинов~

— Нет. Валентина — просто психолог-прикладник. Хотя, возможно, и
аналитик тоже.

— А как ты ее вычислил? — поинтересовался Скотч. Семенов усмехнулся
шире и опустил взгляд:

— Да какая разница как... Важно то, что на нее ты можешь полагаться так
же уверенно, как и на меня. В том смысле, что больше, нежели на простого
туриста.

— А на тебя, стало быть, я могу полагаться?

— Можешь. Для меня шат-тсуры — противники. Думаю, ты знаешь о воинской
присяге, Вадим. Я принимал присягу на верность доминанте Земли, и я верен
присяге. Что бы ни случилось.

Семенов говорил так твердо и серьезно, и в то же время так буднично,
что Скотч невероятно остро почувствовал громадное облегчение. Темная лошадка,
скрытый козырь, человек-тайна Владимир Семенов заодно с ним. С гидом
«Экзотик-тура», замыслившим хорошо попортить нервы захватчикам на
оккупированной планете. Скотч поверил Семенову — есть вещи, которыми так и в
такой ситуации не шутят.

— А теперь, Вадим, я буду безмерно благодарен, если ты посвятишь меня в
свои планы на ближайшее будущее: То, что ты намерен сохранить группу, я уже
понял. А еще?

— Ну, для начала, я думаю, надо отсидеться в укрытии, — с
воодушевлением начал Скотч. — Туда я, собственно, всех и веду. Есть тут
неподалеку одна пещерка. Бункерочек такой небольшой. Чужие ведь нас искать
будут. Особенно после того, как ты постарался. Если у них нет чувствительных
биодетекторов, можем и отсидеться.

— Глупо на это рассчитывать, Вадим.

— Надо же хоть на что-то рассчитывать. А потом я хотел наведаться на
турбазу и поглядеть, что там и как. Все-таки там у меня тоже остались
подчиненные, за которых я в ответе.

— Я и без визита могу рассказать тебе, что там и как. На турбазе —
оперативный штаб шат-тсуров. Твой Персонал схвачен и либо заперт, либо вывезен.

— Тогда тем более я хотел бы наведаться, — заявил Скотч. — Партизанить
так партизанить!

Семенов покачал головой, то ли недоверчиво, то ли одобрительно:

— Решительный ты малый! А к бункерочку вашему сперва наведаться нужно,
причем без группы. Раз склад у Мангрового залива вскрыт, могли и бункерочек
распотрошить. Если хочешь, подсоблю, прикрою.

— Вот это разговор! — оживился Скотч и потянулся за Ружьем. — Пошли
тогда? .

Он ожидал иной реакции от Семенова. Вопроса какого-нибудь вроде: «Что,
прямо сейчас?»

Семенов просто безмолвно кивнул и полез под колючие лапы полисаула.

Покинуть естественную крепость было заметно легче, чем попасть в нее.

— Поосторожнее там, — напутственно буркнул из зарослей невидимый Валти.

— Обязательно, — пообещал Скотч, перехватил ободряющий взгляд Семенова
и, не оборачиваясь, потрусил вдоль по тропе. Семенов тенью последовал за ним.

Чем ближе они подбирались к оврагу, тем медленнее и осторожнее бежали.
Вскоре и вовсе двинулись шагом, вслушиваясь в предательскую тишину леса.
Собственно, тишиной ее и назвать-то было трудно: лес всегда полон звуков, что
днем, что ночью. Но Скотч давно привык к его голосам и сейчас пытался уловить
как раз чужеродные звуки. Свист рассекаемого кораблем воздуха. Шипение
гравилифтов. Топот непривычных к лесу ног и певучие голоса скелетиков. Но в
обычный лесной концерт не вплетался ни единый посторонний звук. Причем по
голосам жаворонков, парящих высоко в небе над оврагом, можно было предположить,
что все спокойно. Спокойно минимум пару часов — только в этом случае жаворонки
выползают из нор в склонах оврага и вылетают на дневную охоту. Хотя...
Шат-тсуры могли оставить в овраге засаду. И если она расположилась в верхней,
узкой части да не шумит почем зря, жаворонки с ней смирятся.

Скотч послушал еще немного и показал Семенову, что нужно забрать
немного правее.

Он решил выйти к оврагу именно с узкой части. Сверху. Оттуда и видно
лучше, и если вдруг стрелять придется — удобнее, и вообще...

Спешить не стоило. Скотч и не спешил. Один ненароком задетый камень,
одно неосторожное движение — и все их скрадывания моментом пойдут насмарку. А
это непозволительно. Поэтому лучший гид «Экзотик-тура» не спешил,
перестраховывался на каждом шаге. Умница Семенов схватывал все на лету,
подстраивался по ходу дела, причем никакие слова для этого не требовались.

И правильно они подстраховывались, как выяснилось.

Нет, в овраге они никого не увидели, сколько ни смотрев ли с разных
точек. Но... Скотча не оставляло чувство, будтo сквозь колючие кусты на самом
дне кто-то недавно продирался. Совсем недавно — буквально вчера; даже вечером.
И Семенов, кажется, это тоже заметил.

На голом месте было до жути неуютно. Скотч поминутно обозревал небо, но
ничто не нарушало его глубочайшей голубизны. Скелетики если и носились над
Табаской в своих мобильных корабликах, то где-то далеко от заветного оврага.

На какое-то время гид и его добровольный помощник замерли в десятке
метров друг от друга. Снова и снова Скотч зыркал в овраг, словно из укрытия в
пещерке мог кто-нибудь показаться. Поэтому когда откуда-то снизу вынырнул юркий
худощавый человечек в незнакомом, но явно форменном комбинезоне, Скотч с трудом
удержался от вздоха облегчения и мельком взглянул на Семенова. Лицо спутника не
выразило ни единой эмоции.

«Вот те на, — подумалось. — И впрямь гости. Вроде человечек. Или, мать
его, перевертыш? Не видно...»

Человечек завертел головой, в свою очередь осматривая небо.

«Боится, поди, — подумал Скотч, морщась.—Раз боится вполне может
оказаться другом, а не врагом. Но спешить е выводами все равно не следует».

Скотч неожиданно осознал, что успокоился. До того холодного и
расчетливого состояния, в котором совершают подвиги, предают друзей и входят в
историю. Такое состояние годится для всего: и для героизма, и для злодеяний.
Оно всего лишь навсего гарантирует успех любого начинания, будь оно . добрым,
будь оно злым. Возможно, на Скотча благотворно подействовало присутствие
Семенова — рядом со столь неординарным человеком и впрямь чувствуешь себя
спокойнее. Когда он на твоей стороне, конечно.

Человечек тем временем отбежал к потревоженным кустам и пристроился по
малой нужде. Неслышно хмыкнув, Скотч Знаками разъяснил свои намерения Семенову;
тот кивком рйсказал одобрение. Скотч покинул свой наблюдательный пост
молниеносно продвинулся ро одной из сторон оврага к тем-же кустам. Таким
образом, чтобы зайти незнакомцу за спину.

Семенов остался на подхвате.

Незнакомец облегчался и знать не знал, что через какие-то секунды
станет пленником. Языком.

Последнее, что сделал Скотч перед стремительной атакой, это обернулся
ко входу в пещерку (никого) и зачем-то взглянул на обувь будущего языка. Язык
был обут в пустотные ботинки.

Он как раз застегивал свой невоенный комбез, когда Скотч бесшумно
соскользнул по склону и от души угостил ребром ладони по шее. Парень — а язык
был даже моложе Скотча — тихо, как-то до жути по-домашнему уютно всхрапнул и
наладился осесть на рыжий овражный суглинок. Скотч, понятное дело, упасть ему
не позволил: подхватил за локоток, забросил руку за шею, напрягся и втащил
вверх по склону. Там быстро прикрепил гравикомпенсатор, наспех подстроил, дал
энергичную отмашку Семенову и бегом побуксировал бесчувственного незнакомца к
лесу.

Обратный путь показался совсем коротким. Уже приближаясь к посту Валти,
где Скотч решил устроить допрос, стало понятно: парень очнулся. Но скрывает
это, хитрит. Компенсатор спеленал языка по полной программе, режим был выбран
грамотно. Охотничий, предназначенный для транспортировки еще живой и опасной
дичи. Виверны, например, или хурмача. Так что глупостей от пленника ожидать не
приходилось.

Отсигналив, что приближается свой, Скотч вышел на тропу, а спустя пару
минут устало приземлил ношу рядом с приплюснутым шаром полисауловых зарослей.
Все-таки взятие языка оказалось не таким простым делом для мирного, хотя и
прекрасно подготовленного гида «Экзотик-тура». Непростым — морально.

А для Семенова, похоже, эта вылазка была чем-то ужасно рутинным и сто
раз надоевшим.

— Это еще что за фрукт? — с неподдельным интересом спросил Валти,
выглядывая снизу, из-под веток.

— Сейчас и выясним, — довольно проворчал Скотч.— Давай-ка его свяжем по
старинке, вдруг эта чертова блокада компенсаторы погасит.

Валти немедленно втащил языка в заросли и сдернул с пояса дежурный
моток веревки. Пару минут, и пленника, уже не скрывающего приход в сознание,
надежно примотали к бронзовому стволу кедроклена в самом центре «помещения».

К этому моменту зачем-то задержавшийся снаружи Семенов присоединился к
гидам в крепости. Невольно Скотч поглядел на него. Похоже, подсознательно искал
поддержки и одобрения.

Семенов махнул ему: начинай, мол.

«Поможет, если что, — подумал Скотч с уверенностью. — Это здорово».

— Ну что, голубец, — обратился он к языку. — Привет, что ли. Говоришь
на русси?

— Привет, — буркнул язык на русси.

— Давай, поведай нам, кто таков и что в нашем бункере делаешь. Врать,
ясное дело, не советую.

— А сами-то вы кто? — спросил пленник. — С турбазы небось?

Скотч хотел веско сказать: «Вопросы здесь задаю я!», но вовремя
сообразил, что это прозвучит на редкость пошло.

— Ты отвечай, отвечай, — нашелся он почти сразу. — Спрашивать потом
будешь.

Пленник поморщился, откинул голову на ствол и тяжко вздохнул.

— Послушай, — обратился он к Скотчу подозрительно Доверительным и
дружелюбным образом. — Ты человек, и я человек. Сдается мне, что у нас с тобой