Чтение 11–й страницы книги ~Враг за Гималаями~

- Я тоже нежная. - Девица икнула, прикрыв ладошкой рот.

На этом разговор прервался, потому что машина прибыла туда, куда следует. Фары осветили щербатую стену "хрущобы" и фанерную дверь подъезда, мотавшуюся на ветру.

- Повезло, - констатировал Цимбаларь. - А я кодового замка опасался.

- Этаж-то хоть какой? - осведомился Донцов.

- Судя по всему, пятый.

- Так я и знал!

- Ты Марусю попроси, - посоветовал Цимбаларь. - Она тебя на закорках туда дотащит. Баксы-то отрабатывать надо.

Как бы то ни было, но спустя пять минут все трое оказались на лестничной площадке пятого этажа перед дверью, предназначенной скорее для бомбоубежйща, чем для обыкновенной квартиры. Глазок в ней и то, наверное, был из бронестекла. Видимо, у фотографа были серьезные основания опасаться если и не за своё имущество, то за свою безопасность.

Донцов и Цимбаларь рассредоточились вне зоны обзора глазка, а Маруся, уже подробно проинструктированная, позвонила в квартиру, предварительно придав своему личику ангельское выражение.

Приближающихся шагов слышно не было, но кто-то глухо произнёс из-за двери:

- Вам кого?

- Ростислава Петровича. - Маруся кокетливо улыбнулась (за пятьдесят баксов и не такое изобразишь).

- Вас приглашали или по объявлению?

- Ага, - неопределённо ответила девица.

Внутри умолкли, видимо, внимательно изучая позднюю гостью в глазок. Осмотр прошёл для Маруси благоприятно, о чём возвестил грохот отпирающихся запоров. Когда эта симфония металла завершилась мелодичным звоном сброшенной цепочки, Цимбаларь резко пихнул девушку вперёд и, выхватив пистолет, ввалился вслед за ней.

- Что-что-что-что вам надо? - раздалось из прихожей.

- По делу! - грозно рявкнул Цимбаларь. - Спецоперация. Выявляем производителей порнопродукции.

Когда в квартиру вошёл Донцов, его коллега уже вовсю хозяйничал там. С воплем: "Посторонние есть?" - он быстренько обследовал все помещения, опрокинул что-то в ванной, а из туалета выволок за шкирку паренька в спущенных штанах.

- Это кто? - осведомился Цимбаларь, тыкая парня пистолетом под ребро.

- Мой ассистент, - торопливо объяснил фотограф, типичный жирненький плейбой с фигурной стрижкой на голове. - Я, собственного говоря, не понимаю...

- Молчать! А ты на пол, - приказал Цимбаларь пареньку. - Руки за спину.

В гостиной было оборудовано что-то вроде фотоателье - ширмы, расписные задники, софиты, профессиональная съёмочная аппаратура. Цимбаларь тут же принялся потрошить ящики шкафов, забитые цветными крупноформатными фотоснимками.

Как виделось из прихожей Донцову, все они изображали, говоря по-французски, "ню", то есть обнажённую натуру, представленную в самых разных комбинациях и позах.

- Это мои знакомые, - немедленно сообщил фотограф.

- Славная компания, - похвалил Цимбаларь, роняя уже просмотренные снимки на пол. - Многостаночники. И с бабами совокупляются, и с мужиками, и с детьми, и даже с собачками. Только ишака не хватает.

Хозяин квартиры промолчал, раздавленный внезапно свалившимся на него несчастьем. Парнишка в коридоре жалобно хныкал. Маруся без приглашения уселась в кресло, закинула ногу за ногу, едва не сшибив при этом люстру, и подобрала с пола несколько фотографий.

- Какая мерзость! - воскликнула она. - И как только люди позволяют, чтобы с ними вытворяли подобное свинство! Бр-р-р! Расстреливать надо таких фотографов.

- Это наш эксперт по порнографии, - почтительно понизив голос, сообщил Цимбаларь. - Из полиции нравов. В Европе стажировалась.

- Вы путаете порнографию с эротикой, - заканючил фотограф. - Путем изображения обнажённого тела я раскрываю в своих работах представления о красоте, ценности земного чувственного бытия и здоровья сексапильного. Я чту законы... В конце концов у меня есть лицензия.

- Товарищ майор, проверьте лицензию у этого хлыща. - Цимбаларь подмигнул Донцову. - Если что не так, сразу наручники на него. А мы пока продолжим поиск компрометирующих материалов...

Перешагнув через "ассистента", который лежал в прежней позе, но штаны успел подтянуть, Донцов провёл фотографа на кухню, где огорошил следующим заявлением:

- Я, конечно, настроен не столь бескомпромиссно, как мой коллега по службе, но со всей ответственностью заявляю - вам грозят крупные неприятности. И сразу по нескольким статьям. Развратные действия, содержание притона, незаконное предпринимательство и так далее. Не удивлюсь, если здесь найдутся и наркотики. Хотя бы одна доза. Всё это потянет как минимум лет на пять-шесть. Впрочем, до суда дело может и не дойти. Люди с вашими наклонностями в следственном изоляторе редко выживают.

- Так, может, как-нибудь договоримся, - потупился фотограф. - Я ведь не бандит и не убийца. Зачем меня губить?

- То, что вы готовы к сотрудничеству, это уже хорошо, - кивнул Донцов. - Проверим вашу искренность. Где сейчас эта женщина? -. На его ладони появился снимок Тамарки-санитарки.

- Честное слово, не знаю. - Фотограф приложил руку к сердцу. - Я её уже давно не видел.

- Выкладывайте всё, что вам о ней известно. Попрошу по порядку и со всеми подробностями.

- Можно я сяду? Что-то ноги ослабли.

- Пожалуйста.

- Тогда я немного выпью с вашего позволения?

- Как угодно.

- Спасибо. - Фотограф хлобыстнул полный стакан какого-то импортного зелья, и бледность на его лице стала быстро сменяться апоплексическим румянцем. - Встретились мы случайно, ей понадобились от меня кое-какие профессиональные услуги.

- Изготовить снимки для фальшивых документов, - подсказал Донцов. - Это нам известно.

- Потом она заходила ко мне несколько раз... - Вдруг, словно опомнившись, фотограф взмолился: - Так вы обещаете, что всё это можно будет замять?

- Обещаю, если посодействуете найти её.

- Я не волшебник. Но сделаю всё возможное, клянусь!

- Вы лучше продолжайте, продолжайте.

- Так получилось, что она осталась жить у меня. Но только не подумайте ничего предосудительного... Просто предложила за комнату хорошие деньги, а я как раз сидел на мели. Грех было отказываться...

- Как её звали?

- Я звал её Дуня. Полное имя Доан Динь Тхи. Звучно, правда?

- Подождите, сейчас запишу. - Донцов извлек из кармана письменные принадлежности.

- Запишите, хотя это вряд ли вам пригодится. Я знал её и как Гульнару Сафарову, и как Зульфию Умаробекову.

- Это тоже запишем. Она кто - вьетнамка?

-Да.

- Как оказалась здесь?

- Говорила, что сама толком не понимает. Какое-то помрачение нашло. Дескать, разумно объяснить это невозможно.

- Странно... Случалось, что и на меня помрачение находило, но дальше чьей-нибудь теплой постели я никогда не добирался, - изволил пошутить Донцов. - Чем она здесь занималась?

- По-моему, ничем таким особенным. Но деньги у неё водились.

- Кстати, о деньгах. Вы от неё много получили?

- Как вам сказать, - замялся фотограф. - Кое-что, конечно, перепало. Она ведь у меня несколько месяцев жила. То да сё...

- Теперь слушайте меня внимательно и постарайтесь правильно понять. - Донцов для вящей убедительности даже ухватил фотографа за лацканы домашней куртки, от чего тот пугливо вздрогнул. - Деньги вашей Дуни замешаны в одной кровавой истории. Отбирать их у вас я не собираюсь, но взглянуть не отказался бы.

- Как же я те деньги отличу от других? У меня изрядная пачечка накопилась. - Сблизив большой и указательный палец, он показал примерную толщину пачечки.

- Это не проблема. Поищите в вашей пачечке купюры со сходными номерами. - Донцов раскрыл на нужной странице записную книжку.

- Тогда позвольте мне на минутку отлучиться в спальню.

- Отлучитесь, но без всяких фокусов. Номера запомнили?

- Обижаете. У меня же профессиональная память. - Фотограф вдруг понизил голос до шепота: -- А как вы намереваетесь поступить с моим ассистентом? Мальчик ни в чём не виноват.

- Пусть выметается, - милостиво разрешил Донцов.

- Спасибо, большое спасибо! - обрадовался фотограф.

Вернулся он гораздо быстрее, чем ожидал Донцов (видимо, держал деньги не где-нибудь в укромном месте, а прямо под матрасом), и предъявил две сотенные бумажки, соответствующие тем, что пропали из сейфа "Теремка".

Теперь уже не оставалось никакого сомнения, что это именно Тамарка-санитарка, ныне переименованная в Дуньку, наказала братьев Гаджиевых, положив тем самым начало ещё одной криминальной войне. На этих зелёных банкнотах, возможно, ешё оставались отпечатки её пальцев, хотя срок их жизни на хорошей плотной бумаге не так уж и велик.

Тут всё было ясно. Но причины, заставившие вчерашнюю вьетнамскую эмигрантку жаждать смерти коматозника Олега Намёткина, по-прежнему оставались тайной за семью печатями... Впрочем, её причастность к убийству ещё надо было доказать.

- Поосторожнее с этими деньгами, - сказал Донцов. - Возможно, кто-то из бывших хозяев продолжает их искать. Если засветитесь, вас не пожалеют.

- А вы возьмите их себе, - рхотно предложил фотограф. - Как вещественное доказательство.

- К делу, которое я расследую, они отношения не имеют.

- Ну тогда просто так возьмите. В компенсацию за хлопоты. - Фотограф заёрзал на табуретке. - Я всё равно к ним не прикоснусь.

"А если и в самом деле взять, - подумал Донцов. - Что здесь такого? За Марусю надо расплачиваться, да и расходы впереди предстоят немалые. Цимбаларь взял бы, не задумываясь..."

В беседе наступила неопределённая пауза. Донцову вдруг припомнилась пословица "Лучше с умным потерять, чем с дураком найти". Нет, устраивать какие-либо гешефты с этим скользким типом не стоит. Себе дороже будет.

- Заберите деньги, - сказал он сквозь зубы. -Быстро. И впредь в такие игры не играйте.

- Понял. - Фотограф накрыл деньги пустой сковородой и, как за спасательный круг, схватился за початую бутылку. - Можно?

- На здоровье.

- Красивый у вас... эксперт, - сказал фотограф, сглотнув. - Мне бы такую в модели.

- Поговорите, авось и согласится. Почему Дуня ушла от вас?

- Она ничего никогда не объясняла. Приходила и уходила, когда хотела. Заказала себе собственный ключ от дверей.

- По-русски хорошо говорила?

- Лучше нас с вами.

- А по-вьетнамски?

- Наяву никогда.

- Что значит - наяву?

- Во сне она частенько бормотала что-то такое... бям-тям-ням... А больше никогда. Во сне она вообще сильно менялась.

- В сне все меняются, - пожал плечами Донцов. - Ничего удивительного.

- Нет, тут совсем другое дело. Поясняю на примере. Я всё же мужчина. - Фотограф передернул пухлыми плечами. - И ко всякой экзотике неравнодушен. Однако все мои попытки сблизиться встречали со стороны Дуни резкий отпор. А вот со сна, в полудреме, она была совсем другая. Ластилась, мурлыкала, готова была отдаться, но, проснувшись окончательно, немедленно прогоняла меня.. Как будто надевала на себя совсем другую личину.

- По-моему, это несущественно... Своих вещей она здесь не оставила?

- Абсолютно ничего. Ни пылиночки. Я даже сам удивился. Пустые флаконы из-под шампуня и то с собой унесла.

- Добавить ничего не хотите? - спросил Донцов, заслышав, как в гостиной Цимбаларь начинает насвистывать марш "Кавалерийская рысь", что означало: пора сматываться. Наверное, пришло время сдавать обратно Марусю.

- Добавить... добавить. - Фотограф задумался. - Вы хотите её арестовать?

- Не исключено.

- Будьте осторожны. Она - оборотень. - Сделав такое в высшей степени неожиданное заявление, фотограф немедленно хлобыстнул третий стакан.

- Как это понять? - Донцов, уже успевший встать с табуретки, застыл посреди кухни.

- Как хотите, так и понимайте. Я своё слово сказал. Только она оборотень не обликом, а, так сказать, натурой... внутренним содержанием. Опять же обратимся к примеру. Я в Штатах немало лет прожил, английский язык в совершенстве знаю, но любой коп или даже уличный попрошайка легко определял, что я чужой. А она год назад прибыла сюда из глухой вьетнамской провинции и сразу стала как своя. За исключением мордашки, конечно. Так легко обыкновенный человек к незнакомой жизни не приспособится. Поэтому я и говорю - оборотень она. Хотя людям зла не причиняет.

- Теперь уже причиняет, - сказал Донцов.

Глава 11

ДЕНЬ УДАЧ И РАЗОЧАРОВАНИЙ

Утро началось с неприятной новости. Кондаков как ушёл вчера ещё до полудня на поиски связей с азиатскими мафиози, так и не вернулся. Уже скоро сутки, как он не появлялся ни на службе, ни дома. И даже вестей о себе не подавал, что на него было совсем непохоже.

Многочисленная родня ветерана уже вовсю теребила руководство отдела, хорошо хоть, что до полковника Горемыкина этот слушок не успел дойти.

- Вот будет номер, если нашего деда в какой-нибудь опиумокурильне прикончили, - сказал Цимбаларь.

- Плохо ты его знаешь, - возразил Донцов. - Павла Фомича голыми руками не возьмёшь.

- Голыми руками, может, и не возьмёшь, а голой бабской дразнилкой - запросто. Он, между прочим, хоть и бывший марксист, но человек весьма страстный. Я это не понаслышке знаю. Подсунь ему какую-нибудь вертихвостку - сразу клюнет. А азиатские марухи не нашим чета. Они этот перепихнин с самого детства изучают. Как у нас домоводство. Больших высот своем деле достигли. Любого бугая могут до смерти затрахать, а не то что дедушку, износившегося на службе отечеству.

- Ты заранее не паникуй. Ещё, как говорится, не вечер. Вдруг и появится.

- Хрен он появится! - воскликнул в сердцах Цимбаларь. - Пропадёт, как ягненок в волчьем логове. Мясо на фарш пустят, из шкуры кошельков наделают. Азиаты, одно слово. Давай никому не скажем, что мы к этому делу причастны. Дескать, действовал по личной инициативе. Пропал по собственной вине.

- Нельзя так, - покачал головой Донцов. - Мы его в эту историю втравили, нам его и выручать. Если к обеду не появится, отправимся на поиски. Пройдём по всей предполагаемой цепочке от начала до конца. Не может такого быть, чтобы где-нибудь следов не осталось.

Однако проблема, к счастью, вскоре разрешилась сама собой. Снизу позвонил дежурный и сказал не без издёвки:

- На улицу выйдите. Вас там за углом дружок поджидает.

- Почему за углом? - удивился Донцов.

- Потому что за угол держаться можно, - ответил дежурный. - А на ровном месте ноги разъезжаются. Ещё скажите спасибо, что я на вас начальству не настучал.

- Ничего себе! - присвистнул Цимбаларь, слышавший весь этот разговор. - Дает дедуся стране угля.

За углом стояли два глянцево-чёрных внедорожника, здоровенных, как автобусы. Тонированные стёкла не позволяли разглядеть тех, кто находился внутри. Однако стоило только Донцову и Цимбала-рю приблизиться, как дверцы машин распахнулись, причём все сразу.

"Как начнут сейчас из автоматов в упор палить!" - осенила Донцова запоздалая мысль, но, паче чаянья, всё обошлось. Из машин на них пахнуло не пороховой гарью, а банальным перегаром.

В ближнем джипе находился Кондаков, пьяный вусмерть даже на первый взгляд, и несколько пожилых азиатов в одинаковых серых костюмах, с одинаковыми непроницаемыми физиономиями и с одинаковой стрижкой.

Различить их можно было следующим образом: у одного татуировки покрывали все открытые части тела, кроме лица, у другого щеку уродовал глубокий рваный шрам, а у третьего отсутствовали как татуировки, так и шрамы. За рулем находился ещё один уроженец Юго-Восточной Азии, но этот выглядел помоложе и авторитетом среди соотечественников, судя по всему, не пользовался.

Задняя машина была набита девушками - очень маленькими, очень симпатичными и опять же очень-очень одинаковыми. Каждая из них соответствовала представлениям Цимбаларя об идеальной партнерше для чувственных утех. Марусе с привокзальной площади они были по титьки.

- Салют, - через силу выговорил Кондаков. - Устал. Работал всю ночь. Иммею обнадеживающие результаты.

- Заметно, - отозвался Цимбаларь, который мог бы и не мешаться в разговор старших офицеров. - Налаживали сексуально-культурные связи с зарубежьем?

- Не только... Вот хочу представить. - Он сделал рукой широкий жест, попутно задев боковую стойку машины. - Очень хорошие люди... Пламенные патриоты своей родины. И большие поклонники нашей. Товарищ То ранен при бомбежке Хайфона. Товарищ Те боролся с антинародным режимом в подполье. Товарищ Нгуен также пострадал от сайгонской клики. Просидел в её застенках десять лет за экспроприацию банков.

Все товарищи, включая оставшегося без представления водителя, дружно закивали.

- Общий привет, - сказал Донцов, стараясь не вдыхать густые ароматы, исходящие из джипа. - Рад видеть, что вьетнамские товарищи отдают дань обычаям, издревле присущим нашему народу. Мир, дружба.

- Употребление алкоголя не входит в традиции нашего трудового народа, - безбожно коверкая слова произнёс товарищ То (тот, что со шрамом). - Мы переняли эту привычку у советских инструкторов, помогавших нам громить агрессоров на суше и в Небе. В тот напряжённый и ответственный момент партия не вынесла своего постановления по данному вопросу, что способствовало распространению в нашей стране этой пагубной привычки.

- Но уже есть директива, направленная на её беспощадное искоренение, - добавил товарищ Те (тот, который не имел особых примет).

- Приятно слышать столь подробный и обоснованный ответ, - сказал Донцов, всё время косясь на вторую машину, откуда им улыбался десяток очаровательных мордашек. - А что это за женщины?

Ответил Кондаков, что стоило ему немалых усилий:

- Черт их знает... Я сказал, что мне нужна женщина. Показал фото. Возможно, меня не совсем правильно поняли. Но если надо, забирайте всех скопом.

- Доан Динь Тхи среди вас есть? - крикнул Донцов в сторону второй машины.

- Дя, дя, есть, - охотно закивали головками все девушки сразу.

Татуированный товарищ Нгуен, от которого в отличие от остальных несло не перегаром, а чем-то вообще тошнотворным, внезапно горячо залопотал на своем языке, энергично жестикулируя обеими руками. Несколько раз в его сбивчивой речи проскальзывало имя Доан Динь Тхи.

- Что он хочет? - просил Донцов, по очереди обращаясь то к одному, то к другому русскоговорящему товарищу.

Однако адекватный перевод был получен лишь после того, как бывший экспроприатор банков (бывший, говоря условно, поскольку его ловкие, жилистые руки могли взломать ещё немало империалистических сейфов) закончил свой экспансивный монолог и лихо отдал честь, приставив ладонь к уху.

- Товарищ Нгуен хочет сказать, что хорошо знает девушку с таким именем, - пояснил товарищ Те. - В прошлом году он сам помог ей перебраться сюда с нашей счастливой родины. Она осталась должна ему большие деньги и куда-то пропала. Недавно она появилась опять, рассчиталась за всё, включая неустойку, и попросила покровительства.

- Где она сейчас? - Вожделенная добыча замаячила чуть ли не в двух шагах от Донцова, и его сердце непроизвольно дрогнуло.

Впрочем, всё оказалось не так уж просто. Товарищ Нгуен в силу своей занятости не мог знать, где в каждый отдельный момент находится каждая маленькая вьетнамская девушка, попавшая под его покровительство. Скорее всего её пристроили к какому-либо общественно-полезному труду. Торговать на рынках дарами цветущей родины или шить в мастерской модные и удобные носильные вещи.

В заключение товарищ Нгуен выразил надежду, что девушки, сопровождавшие их в этой плодотворной и поучительной поездке, ни в чём не уступают той самой Доан Динь Тхи, а, наоборот, воспитанием и кротостью значительно превосходят её.

- Тут мы с вами целиком и полностью согласны. - Донцов, переимчивый по натуре, кивнул на восточный манер. - Но нам нужна именно Доан Динь Тхи.

Три авторитетных в своих кругах товарища вступили между собой в жаркую дискуссию, а Кондаков, находившийся уже на грани распада, мутно подмигивал Донцову и жестом римского патриция, дарующего жизнь рабу-гладиатору, демонстрировал большой палец правой руки.

Цимбаларь обронил в сторону:

- Сейчас они эту Дунь-Дунь на такое дно упрячут, что её даже сам вьетнамский бог не найдёт... Кстати, кто там у них на небесах заправляет?

- Не знаю... Будда, наверное... Или Карл Маркс.

Всё внимание Донцова было сейчас сосредоточено на товарищах То, Те и Нгуене, явно пытающихся найти какой-то компромисс. Впрочем, прочесть что-либо на их плоских, малоподвижных лицах было не менее сложно, чем уловить смысл в мелодичной чирикающей речи.

Наконец совещание закончилось, и товарищ То, самый говорливый в этой компании, произнёс с вопросительной интонацией:

- Вы обещаете, что Доан Динь Тхи не пострадает как в плане физическом, так и в плане нравственном?

- Само собой, - ответил Донцов. - Насколько я понимаю, она остаётся гражданкой своей страны, а следовательно, юрисдикция наших законов распространяется на неё в весьма ограниченной степени. Каждый свой шаг мы будем согласовывать с представителями консульства.

- Хорошо, мы сделаем для вас этот маленький подарок. Надеюсь, вы расцените его как залог нашей дальнейшей взаимовыгодной дружбы.