Чтение 15–й страницы книги ~Волк прыгнул~

- Сердюк? Вы меня с кем-то путаете... Если вам необходим некий Сердюк, ума не приложу, в чем способен его заменить - я-то ведь вовсе не он...

Только теперь Данил смог не спеша рассмотреть, что он там собирался делать с Багловским. Пиджак последнего лежал на диване, правый рукав рубашки закатан, а в руке у Сердюка до сих пор белеет одноразовый шприц, колпачок уже снят, на диване, на блюдечке - клочок ваты, пустая ампула...

Данил взял ее двумя пальцами, присмотрелся к синим буквам. Что ж, грамотно. Похоже, фармацевтике их обучали на схожих курсах - никотиновая кислота, витамин РР, снимает галлюцинации у субъекта, подвергшегося воздействию лизергиновой кислоты и ее производных. Между прочим, они как раз и вкатили Багловскому одно из производных...

Багловский сидел, как посадили, с застывшей улыбочкой откинувшись на мягкую спинку дивана. Он моргнул с таким видом, словно веки преодолевали сопротивление невидимых нитей, слабо покривил губы:

- Петрович... А мы едем, что-то я все время еду...

- Сиди, - сказал ему Данил. Повернулся к Сердюку. - Милейший, вы баян-то положите, неровен час, уколете кого... У вас диплом-то хоть есть? Или, на крайний случай, бумаженция насчет курсов медсестер? Уж больно уверенно шприцами играете...

- А у вас, Петрович? - осведомился Сердюк. - Вы тоже, такое впечатление, баянами балуетесь...

Хорошо держится, волчара, оценил Данил мимолетно. Это у него не от самомнения или недооценки ситуации, как бывает с иными лопухами, - нет, он прекрасно просек ситуацию и сейчас лихорадочно просчитывает ходы, ищет выход...

- Вообще-то, у меня есть законные основания здесь находиться, - сообщил Данил. - Поскольку это квартира моего подчиненного и сотрудника. А вот вы, пане Лесь, определенно что-то да нарушаете, забрали больного из соответствующего лечебного учреждения...

- Пан кто? Никакой я не Лесь.

- Не цепляйтесь к частностям...

- Помилуйте, а с чего вы взяли, что я кого-то откуда-то забирал? - пожал плечами Сердюк. - Вы что, при этом присутствовали? Я встретил Виктора в коридоре, взялся подвезти, его состояние требовало помощи...

- Я вижу, вы ему усердно собирались помогать. - Данил вынул шприц из пальцев Сердюка и, нацелив на блюдечко с ваткой, давил поршенек, пока пластиковый цилиндрик не опустел. - Ладно, оставим в покое медицину. У меня к вам масса вопросов...

- Простите, а с чего вы взяли, что я на них буду отвечать? Кто вы такой, чтобы приставать ко мне с какими-то вопросами? - он говорил без малейшей задиристости или гонора, просто держался как человек, малость раздосадованный.

- Интересно, а почему вы не возмущаетесь? - спросил Данил. - В бутылку не лезете...

- Стоит ли напрасно возмущаться, когда врываются два наглых субъекта, махая какими-то клещами вдобавок...

- Кто махает... - проворчал Лемке.

- Ну, так как? - спросил Данил. - Мы с вами поговорим как с человеком, осознающим серьезность ситуации, или вас непременно нужно помещать в другие условия? Более способствующие деловой откровенности?

- Почему бы и не поговорить? - пожал плечами Сердюк, не спеша прислушался к фырканью-болботанью электрического чайника на кухне. - Я как раз кофейку собрался испить... вы позволите?

- Бога ради, и даже можете домой взять... - проворчал Данил. - При условии, что за кофейком мы пощебечем.

- Посмотрим, посмотрим. Уяснить бы только, что вам от меня нужно...

- Уясните довольно быстро, - пообещал Данил, направляясь вслед за ним на просторную кухню.

Кухня сияла чистотой - Багловский был из тех холостяков, что привыкли содержать жилище в опрятности. Двигаясь как человек, не раз здесь бывавший и прекрасно знающий, где что лежит, Сердюк достал чашки из настенного шкафчика, аккуратно расставил их на столе, взял непочатую банку кофе, снял с нее прозрачную пластиковую крышечку, безымянным пальцем крепко потянул за кольцо, вскрывая...

"Вон же початая банка, что он..." - успел подумать Данил.

Уклонился он, совершенно не думая тело само сработало, уводя лицо из-под режущего удара острой кромки тонюсенького железного круга, едва не полоснувшего по глазам. Сбоку мелькнул распяленный в молниеносном броске Лемке, удар ботинком в шею - и Сердюк спиной вперед улетел к окну, наткнулся на шкафчик, осел, сполз на пол...

- С-сука! - выдохнул Лемке, стоя над лежащим в наиболее идеальной для удара позе. - Не достал?

- Не достал, - ответил Данил, выпрямляясь. - Не так уж я постарел, чтобы этакие козлы могли меня достать... Но резануть мог нехило... - Он замолчал и присмотрелся. - Капитан! Мать твою!

- Тьфу ты... - промямлил Лемке, нагибаясь.

- Руками не трогай!

- Не учи ты... - отозвался Капитан с ноткой раскаяния.

Широко открытые глаза Сердюка уже нехорошо стекленели. Взяв его двумя пальцами за волосы, Данил чуть повернул влево послушно мотнувшуюся голову проломленный висок способен ужаснуть человека нервного, стороннего, на окованном толстой медной полоской уголке недешевого итальянского шкафчика виднеются темные потеки, почти неразличимые на коричневом лаке...

Склонившись, Данил приложил пальцы к сонной артерии, уже зная все наперед, не ощутил пульсации крови. Медленно, отяжелевше выпрямился, криво усмехнулся:

- Эх, Лемке...

- Рефлекс, - виновато сказал Лемке, на миг отведя глаза. - Я ж его бил не убойно, не подвернись угол... Планида у мужика была такая, кто ж мог предвидеть...

- Ладно, помолчи, - приказал Данил сквозь зубы.

Ничто не ворохнулось у него в душе - немало жмуриков повидал. Если и было какое чувство, так это сожаление от того, что пан Сердюк помимо своего желания ухитрился спрыгнуть... Уйти от детального потрошения в края, куда рученьки тайных агентов пока что не дотянулись и, пожалуй, не дотянутся никогда, что бы ни чирикали спириты...

Стенать вслух было глупо, а медлить - тем более. Натянув фасонные перчатки из красной резины для мойки посуды - Виктуар был кое в чем подобен хозяйственной старой деве, - Данил присел на корточки и сноровисто обыскал карманы покойника. Вывернул содержимое большого кожаного бумажника на чистую сухую тарелку, начал было ворошить. Зло выдохнув сквозь зубы, раскрыл алое удостоверение.

Лемке заглянул через плечо и благоразумно промолчал.

Капитан Картамыш Геннадий Зенонович, старший следователь. Комитет государственной безопасности Рутенской республики.

- Вляпались, а? - сказал Данил в пространство. - Это, конечно, может оказаться и липа, но опыт мне подсказывает, что не стоит особенно на эту версию полагаться. То-то ему удалось так легко выцарапать пациента из самого непреклонного медицинского учреждения... Уходим, Капитан, в темпе уходим...

- Виктор?

- С собой берем. Пальчиков наших нигде остаться не могло, да, в конце концов, мои пальчики в квартире мотивированы, я же здесь бывал допрежь совершенно легально... Ходу!

Он собрал все барахло обратно в бумажник и сунул его на прежнее место.

Почти бегом вернувшись в гостиную, помог Лемке напялить пиджак на вялого Багловского и потащил его к двери. Наверное, с такими ощущениями шагают саперы по минному полю: все тело одеревенело, в любой миг может рвануть под ногами... Лестница пуста, во дворе вроде бы никого, но поди узнай, кто сейчас от скуки таращится в окно, и в которое...

- Ладно, не все так скверно, - сказал Данил, когда машина отъехала. - Опасных свидетелей пока что не наблюдается, в самой психушке нас никто не видел, фиг докажут, что мы с ним там пересекались... Даже если расколют санитара, не смогут ничего доказать, не видел нас санитар... Мать твою, хорошенькую же статью мы на себя по нечаянности повесили...

Теперь приходилось допустить в расчеты мысль, которую он раньше старался загнать в подсознание. Признать, что против него играла контора или, по крайней мере, человек, способный при нужде втемную воспользоваться возможностями серьезной конторы...

Пожалуй, для противника существовала одна-единственная возможность быстро узнать о том, что Багловский приземлился в психушке: номер климовского "Жигуля" был сброшен в ГАИ, включен в операцию типа "Рентгена" или "Глаза".

Всякий постовой, каждый патруль зорко бдил и моментально сообщал о передвижениях машины. А есть еще телекамеры на некоторых перекрестках, стационарные посты ГАИ, достаточно один раз "подхватить" тачку, чтобы потом вести ее уверенно и профессионально, не прибегая к хвостам. Узнав, что Данил со товарищи зачем-то навестил психушку, там заинтересовались, в два счета выяснили, что к чему, не так уж трудно было докопаться, все ведь происходило совершенно легально, с отражением в казенных документах...

Другого объяснения попросту нет - коли не было хвостов, коли не было "маячков" в машине. Вряд ли громадный милицейский механизм, включившийся в работу, знал, в чем тут дело. Они и не обязаны знать достаточно, что указание спущено из самых серьезных инстанций. Никто не обязан проверять без уважительных поводов, выполнял ли капитан Картамыш приказ своего начальства или попросту злоупотребил служебным положением. А у Данила стало складываться убеждение, что капитан все же злоупотреблял, - кое-что в его прошлом поведении именно на эту идею так и наталкивало...

Словно отвечая на его невысказанные мысли, Лемке сказал:

- Вообще-то, он держался отнюдь не как офицер при исполнении. Вполне мог достать корочки сразу, навести страху на нежданных визитеров... Мы и не знали, с кем имеем дело...

- Это ты прокурору споешь, - усмехнулся Данил. - Хорошо, допустим, он чей-то "подснежничек". Допустим, он не выполнял своих прямых обязанностей, а работал халтурку. Увы, в нашем положении это мало что меняет, мы-то, старина, если смотреть правде в глаза, завалили опера КГБ при исполнении им прямых служебных обязанностей - ну, пусть и не при исполнении, какая разница... Все равно статья УК самая ломовая, я уж и не припомню, когда в последний раз отягощал себя подобными... Что пакостнее, мы не в Шантарске, здесь на нас могут выспаться по полной программе... Если... Если они решат меня все же вывести из игры. Но я не уверен, что это в их планы входит...

Уже не уверен. Сутки назад я бы решил, что пора либо уходить в подполье, либо обставляться когортой дорогих адвокатов... А вот теперь начинаю всерьез сомневаться... - говорил он сам с собой, помогая работе мысли. - Одно сомнению не подлежит: им зачем-то срочно понадобился Багловский, причем в состоянии, при коем человек и выглядеть должен почти нормальным, и изъясняться, надо полагать, внятно. Иначе зачем его выдергивали? Лежал бы себе, подставив жопу многочисленным уколам. Нет, вытащили его из-за решеток, никотинку вколоть хотели, чтобы поскорее привести в пристойный вид...

Он покосился на Багловского. Тот с дебильной улыбочкой пялился в окно.

Попытался сфокусировать заторможенный взгляд на Даниле:

- Петрович, вы меня топить везете?

- Да бог с тобой, соколик, - возразил Данил почти участливо. - Экая тебе ерунда мерещится... Если ты им живой нужен, золотко мое блудливое, так и мне, такой расклад, ты тоже необходим живехоньким. Сиди уж, блядун... Потом разберемся. Лемке, этого сукина кота нужно понадежнее спрятать... и побыстрее отсюда вывезти. Ты уж напряги изобретательность.

- Есть напрячь, - угрюмо отозвался Лемке.

- В Почаевке, конечно, нам делать нечего, если птички там и были, то упорхнули. А вот за Оксаной придется походить. Я имею в виду, конечно же, твоих ребят. Понимаешь ли, наш друг из-за пивденного рубежу <Из-за южной границы.> признался, что одно время они плотно за Оксаной топали. Это интересно, весьма...

Глава 5

НЕДОСТАЧИ И НАХОДКИ

Максим Байко, современный деловой мальчик. из новомодной породы классических лощеных менеджеров, чувствовал себя, надо полагать, весьма хреновенько. Что было заметно невооруженным глазом. Во-первых, на голову ему нежданно-негаданно свалился Тышецкий, прямое начальство, во-вторых, к пану Тышецкому оказался присовокуплен Данил Черский, посланец чуточку загадочного далекого хозяина. О котором, не без некоторого самодовольства подумал Данил, просто не могли не кружить почтительно-туманные россказни, в другой момент, может, и заслуживавшие того, чтобы пропустить их мимо ушей, но уж, безусловно, не теперь, когда в возглавляемой Байко дочерней фирмочке обнаружились непонятки...

Он ни на кого не давил и вообще не комментировал ничего из происходящего - сидел себе в уголке, попивая кофе и покуривая, рассеянно слушал, как Максим расспрашивает поочередно вызываемых в кабинет сотрудников.

Сотруднички реагировали стандартно: в хорошем темпе отправлялись перетряхивать бумаги, но довольно быстро возвращались с одинаково удрученными, непонимающими физиономиями. Кто разводил руками, кто без трагической жестикуляции изображал лицом и фигурой полное непонимание происшедшего. Разумеется, большинство из них были искренни в своем праведном недоумении. Чтобы спереть пачку документов и втихомолку вынести их из здания, группа не нужна. Достаточно одного-единственного "крота".

В конце концов, поскольку сотрудников было не так уж много, вызывать стало больше и некого. Приходилось уныло констатировать факт: часть документов, касавшихся заграничных автоперевозок, неведомым образом испарилась. Как раз те, что столь же таинственным манером исчезли из компьютерных файлов. Тот, кто это все провернул, вряд ли обладал изобретательностью Джеймса Бонда: достаточно быть своим, иметь доступ во все помещения. Документы лежали не в сейфах - в незапертых шкафах, в незапертых столах, на стеллажах, а то и на подоконниках...

Концов найти не удастся - к такому выводу Данил пришел уже давно, хотя и не спешил делиться им с присутствующими. Нагнав сюда целую ораву хватких оперативников, подвергнув всех работничков многочасовым допросам со всеми хитрыми подвохами, быть может, и удалось бы выйти на след, но где эту ораву взять?

Он выбрался из тесного кресла, подошел к окну и, заложив руки за спину, долго смотрел вниз. С пятого этажа открывался прекрасный вид на площадь Победы: огромную, круглую, с высоченным монументом посреди, увенчанным ностальгической звездой. Сей монумент чрезвычайно напоминал древнегреческие обелиски, но высотою превосходил любой из них. С левой стороны уже кипела работа - там монтировали металлические леса, основание трибуны, с которой всего через пару дней должен был держать праздничную речь Батька. Дома по другую сторону уже украшают огромными разноцветными щитами из натянутого на рамы полотна - гербы, изображения орденов, прочие привычные красивости, давно уж не виданные Данилом у себя на родине, но здесь сохранившиеся с ранешних времен (если не считать краткого перерыва на президентство лысого Шуршевича). Положительно, не нужно делать над собою особого усилия, чтобы вообразить, будто за окном - годочек этак восемьдесят четвертый. Разве что не видно Ульяныча...

За спиной у него давно уже царило неловкое молчание. Данил, наконец, обернулся, привалился поясницей к высокому и широкому подоконнику, скрестил руки на груди и спросил почти без издевки:

- Ну и что вы скажете, Максим?

- Я теряюсь...

- Не надо теряться, - сказал Данил. - Не в лесу. Лучше возьмите себя в руки, вы ж не институтка... Все обыскали?

- Все комнаты, по третьему кругу... Нигде нет.

- Какой примерно был объем? - Данил развел ладони. - Поменее? Побольше?

- Ну, примерно... - Максим поднял над столом руку сантиметров на тридцать. - Они не в одной папке лежали, их из нескольких надергали...

- Другими словами, в три-четыре приема можно вынести отсюда в обыкновенной, не особенно и объемистой сумке?

Максим убито кивнул:

- Вот именно. Мы же никогда никого не обыскивали - да зачем, кому бы в голову пришло? Мы не в атомном центре, самые обычные накладные, счет-фактуры, и перевозки были самые обычные, без малейшей примеси криминала...

- Попробуем зайти с другого конца, - сказал Данил. - Я вашими делами совершенно не занимался, не было прежде нужды... Можно попытаться с ходу локализовать время, направление, характер грузов? Мне мельком говорил кто-то, что - можно...

- Дайте подумать, - Максим старательно наморщил лоб. - Мы уже попробовали кое-что прогнать по компьютеру... В основном пропавшее касается последних двух месяцев, хотя нужно будет провести окончательную ревизию...

- А направление? Я опять-таки краем уха слышал разговор о некоем "баварском"...

- Это чисто условное обозначение. - Максим немного оживился, речь зашла о насквозь знакомом предмете, и он торопился блеснуть сноровкой хотя бы в этом вопросе. - Мы тут полуофициально выдумали несколько условных обозначений, для простоты и удобства. Вам показать на карте?

- Сделайте одолжение.

Максим выскочил из-за стола, схватил вместо указки авторучку и обернулся к занимавшей полстены карте Европы:

- Вот это - "морское" направление. Через Польшу и Северную Германию в Бельгию и Голландию, практически к морю. Это у нас - "баварское", почти посередине Фатерланда. Это - "южное", на Словакию, Венгрию. Вот вам три основных. Конечно, от них сплошь и рядом ответвляются второстепенные, случайные маршрутики, мы ведь сплошь и рядом работаем по чартеру - где подвернется груз, там и берем. Классический западноевропейский стиль. Когда начинали, было только три большегруза, а сейчас уже пятнадцать грузовиков, есть постоянные клиенты, и не только в бывших "соцах", обороты растут...

- Максим, я верю, что все это произошло благодаря вашим личным усилиям... - прервал Данил. - Боже упаси, я и не говорил, что вы плохой управляющий, вопрос так не стоит, поэтому не нужно сбиваться на рекламу и самоотчет. Мы сегодня другим заняты. Пропали документы. Пропали их электронные дубликаты из компьютера. Вот и нужно разобраться, без оглядки на деловые способности или, наоборот, отсутствие таковых... Так можно сказать, что исчезли исключительно документы, касавшиеся этого вашего "баварского" направления?

- Ну, пожалуй... Совершенно точно я вам могу сказать после общей ревизии.

Но процентов на восемьдесят у меня уверенность есть...

- Характер грузов?

- Так сразу и не вспомнить. Наиболее часто - продукты, пиво, бытовая химия, одежда... Понимаете, я в эти частности не вникал. И никто особенно не вникает... Я имею в виду, даже те, кто непосредственно этим занимается, быстро забывает о том, что именно везли. К чему это вообще помнить? Все и так есть в документах. Если возникнет претензия, можно быстренько поднять бумаги...

- Если только не случится чего-то непредвиденного, - спокойно закончил за него Данил. - Если, скажем, документы не растворятся в воздухе... Шоферов у вас, как я помню, девятнадцать. Никто не уволился за это время? Нет? И никто не пропал в роковой безвестности?

- Нет, никаких ЧП. Да водители и не имели доступа. Они у нас заходят в один-единственный кабинет, в седьмой... Это в дальнем конце коридора. Уж у них-то не было возможности вынести документы - что зараз, что в несколько приемов. Это кто-то из канцелярских... Послушайте, Данила Петрович, а почему вы не допускаете версии, что это был взлом? Вернее, тайное проникновение? У нас, конечно, неплохая сигнализация, но все же - не венец совершенства.

Могли и залезть ночью, охранник у нас не всегда остается на ночь...

- А кто вам сказал, что я полностью отметаю версию взлома? - пожал плечами Данил. - Как гипотезу, я ее все еще держу в загашнике. Но есть - вы не забыли? - еще одна каверзная деталюшка... По имени Зоя Лавецкая. Вместе с исчезновением бумаг исчезает человек, который отвечал за их компьютерное дублирование. Простите, я не верю в такие совпадения. Настораживают они меня... Есть какие-нибудь подвижки насчет Лавецкой?

- Никаких, - удрученно признался Максим. - Я не далее как утром говорил по телефону с Варшавой, с Главной комендатурой, - полиция до сих пор ничего определенного сказать не в состоянии... По крайней мере, подходящих неопознанных трупов у них нет. Уж в этом-то - полная определенность.

- И то хлеб, - буркнул Данил. - Вот только трупы далеко не всегда обнаруживаются, а живые далеко не всегда могут подать о себе весточку...

- Данила Петрович, меня больше всего в этой истории одно удивляет, - сказал Максим, нервно прохаживаясь вдоль карты на пятачке шириной в пять шагов. - Я уже это обсуждал с Виктором Павловичем, с Багловским. Понимаете, эти документы совершенно бессмысленно было красть и стирать из компьютера.

Они же не пропадут от этого бесследно. У любой бумажки всегда найдется копия, второй экземпляр, третий - в налоговом ведомстве, в Торговой палате, у клиентов, партнеров, на таможне... Честное слово, практически у любой. Вот только искать их будет вовсе уж трудно...

"То-то и оно", - мысленно кивнул Данил. Даже если вдруг взять и предположить, что кто-то под вывеской фирмы улаживал свои личные криминальные бизнеса, парнишка прав: этакое исчезновение документов вовсе не означает их полного, окончательного уничтожения. Государство, например, при нужде быстренько разыщет дубликаты... но не г-н Черский! Ежели кто-то намеревался отсечь г-на Черского от части документов "Авто", то своей цели он, следует признать, добился. Поди найди тот ножичек...

Для него многое было ясно, но не все можно сказать этим двум, и он, уже мало интересуясь происходящим, ради чистого поддержания игры спросил:

- У вас никто не увольнялся с обидой? Мало ли что случается, когда обиженный решает сделать пакость... Бывали, панове, прецеденты.

- Да нет, за полгода никого вообще не увольняли, - энергично запротестовал Максим. - Наоборот, приняли трех человек, я ведь говорил, дело расширяется.

Поэтому...

В дверь деликатно просунулся Волчок, нейтральным тоном спросил:

- Данила Петрович, можно вас на минутку? Данил вышел в широкий коридор.

Волчок отошел еще дальше, к последнему окну, непроизвольно поправив кобуру разрешенного, то бишь зарегистрированного газовика. Не стоило лезть на рожон, изображая одинокого волка Мак-Коя, и потому Данил собирался отныне выходить в люди исключительно в сопровождении кого-то из боевиков. Который, кроме всего, в случае надобности сможет послужить и свидетелем, способным клятвенно заверить, к примеру, что Д. П. Черский вчера вечером не мог зарезать и ограбить одинокую старушку, так как неотлучно находился в поле зрения его, свидетеля. Кстати, и с сегодняшним визитом в квартиру Багловского все было в порядке - аж три честных, законопослушных человека могли заверить, что в то время гражданин Черский находился в противоположном конце города...

- Ну?

- Там, возле подъезда, начинается нехорошее оживление, - сообщил Волчок. - За четверть часа скопилось уже с дюжину вроде бы праздношатающихся субъектов, но на променад жильцов возле дома никак не похоже. Не так мирные обыватели на гулянье выходят. Да и откуда им тут взяться в таком количестве?

Гадом буду, но у парочки в руках - определенно свернутые транспарантики...

- Пойдем посмотрим, - кивнул Данил. В самом деле, никаких таких жильцов тут просто не могло быть - старая длинная пятиэтажка, дугой выгнувшаяся вдоль четвертушки площади Победы, года три назад пришла-таки в аварийное состояние, была расселена, потом ее продали под частные лавочки, сиречь офисы, с облегчением перевалив все расходы по реконструкции на плечи самих фирмачей. И дом до сих пор являл собою чуточку сюрреалистическое зрелище: едва ли треть обитаема - вразбивку, на разных этажах, а две трети пока что пребывают в разных стадиях ремонта. Но, главное, квартир в доме давно уже нет, а значит, и жильцам тут неоткуда взяться...

Подойдя к высоченному окну на лестничной площадке, Данил поднатужился и со скрипом распахнул аркообразные створки. С соблюдением всех предосторожностей - с них станется и запустить чем-нибудь - выглянул.

А ведь похоже... Их уже не дюжина, добрых три десятка, торопливо подходят новые, рулончики в руках у тех троих и впрямь напоминают свернутые транспаранты, морды соответствующие, так и просятся в то заведение, откуда сегодня покойный капитан изъял Багловского...

К нему присоединился охранник, мужик его лет, в цивильном костюмчике, без дурацкого камуфляжа. Вгляделся и уверенно заключил:

- Дурики. Точно вам говорю. За два месяца третий раз, опять начнут орать насчет атома...

- Если что, звони в милицию и обскажи все как есть, - сказал Данил. - Можешь даже немного приукрасить. У "ястребов" позавчера сержанту прилетело кирпичом по физиономии, они с большим удовольствием реванш возьмут...

- Я сам с удовольствием реванш возьму, - пообещал охранник, демонстрируя на ладони длинный газовый баллончик. - Они в прошлый раз моей "копейке" стекло вынесли, как будто я на ней ядерные отходы вожу... А стоит-то - прилично. У меня еще ручка от лопаты есть, в углу поставил...

- Э нет, орел, - сказал Данил. - Ты тут баталий не устраивай, а то превратят тебя потом щелкоперы во врага народа и наемного убийцу, не отмоемся... Дверь в подъезде запирается?

- Конечно.

- Вот и сходи запри.

Он вернулся в кабинет, с порога энергично сказал:

- Панове, хватит нам перетирать воду в ступе.

Все равно не сможем отыскать никакой конкретики, а абстракции нам ни к чему, не стоит время на них тратить. Вот что еще, напоследок... Вы везде искали?

- То есть? - оживился Тышецкий.

- Ну, все помещение вверх дном перевернули? Тут были, насколько я помню, и какие-то кладовки, и комнатушка, где до сих пор строительный хлам свален...

- Да нет, - сказал Максим. - В кладовках и не искали, зачем?

- На всякий случай устройте коммунистический субботник и переверните абсолютно все, - сказал Данил. - Был у меня случай, когда уволенный за пьянку на рабочем месте бухгалтер решил напакостить и бросил пару папок в чулан, где уборщицы держали всякий хлам. Они там пролежали две недели, пока на фирме все ответственные лица тихонько умом сдвигались. А нашли по чистой случайности, когда...

Замолчал, повернув голову к двери, прислушался, досадливо поморщился где-то совсем неподалеку звонко разлетелось стекло.

- Черт знает что, - сказал он в сердцах. - Пожалуй, и в самом деле придется милицию вызывать. Пойдемте, чтобы развеяться, на обезьянник полюбуемся...

Первым вышел в коридор. Оконных стекол больше не били, зато снизу доносилось нестройное скандирование:

- Ге-ть я-дер-ную сме-рть! Ор-ша-не, ге-ть с а-то-мом!

Охранник, сгорбившись за своим столом возле лестницы, яростно накручивал телефонный диск. Послушал, швырнул трубку:

- Вечно у них занято... - и тут же снова схватил ее с рычага.

Держась у стены, Данил выглянул. Внизу уже вовсю развернулась стихийная демонстрация возмущенного народа - четыре длинных транспаранта на плохо оструганных палках призывали отвести ядерную смерть от сей благодатной земли, а распространителям таковой, сиречь фирме "РутА", предлагали немедленно убраться за "полночный рубеж" <За северную границу (рутенск.).>. Десятка три индивидуумов обоего пола, задрав головы кверху, старательно скандировали свои нехитрые речевки, в общих чертах повторявшие надписи на плакатах. Тут же крутился юный субъект с плохонькой видеокамерой - акула пера, надо полагать.

- Где-то у меня презерватив завалялся, - мечтательно сказал стоявший по другую сторону окна Волчок. - Налить водой - и шваркнуть сверху...

- Не вздумай, - серьезно сказал Данил. - Вон видишь козла с камерой?

Превратят потом твой презерватив в противотанковую гранату и не отмоемся до...

Умолк, вытянул шею. Внизу что-то произошло, в мгновение ока все изменилось - смолкли вопли, колыхнулись транспаранты, кто-то оседал наземь, подламываясь в коленках. И стоявшие ближе всех к нему, словно табунок вспугнутых воробьев, кинулись врассыпную, скандирование смолкло окончательно, раздался дикий, пронзительный женский вопль, упавший не шевелился. Данил, перегнувшись через широкий подоконник, рассмотрел его лицо - и только теперь связал все происшедшее с только что слышанным в районе этажа примерно третьего коротким треском, похожим на звук сломавшейся толстой ветки, но еще и на одиночный пистолетный выстрел...

...Дальнейшее напоминало вавилонское столпотворение в урезанном варианте - скопище разномастных машин с мигалками, профессионально-равнодушная суета обмундированных и штатских, неведомо откуда вынырнувшая орава репортеров, вопли и мельтешение разъяренных народофронтовцев. Хорошо еще, очень скоро кто-то, облеченный властью, распорядился выдавить их за пределы двора и поставить плотное оцепление.

Данил уже нимало не сомневался, кого здесь вскоре увидит. Как и следовало ожидать, оказался прав: минут через двадцать после первого натиска, когда по "Авто" пробежали несколько милиционеров, наспех опросивших всех и каждого и велевших не покидать здания, - что подкрепили крепким "ястребом", вставшим с автоматом наперевес у двери на лестницу - торчавший возле стола охранника Данил узрел майора Пацея. И снова вспомнил здешнее присловье насчет черта и мостика.

Майор поприветствовал его, как старого доброго знакомого:

- Данила Петрович! У вас опять, я смотрю, неприятности?

- У меня? - поднял брови Данил, выразительно чеканя слова.

- Ну, не придирайтесь, не придирайтесь к случайным обмолвкам, - примирительно заявил майор. - Конечно же, я не вас персонально имел в виду, я говорил о конторе...

- Простите, а с чего бы это вдруг неприятности должны быть и у конторы? сказал Данил, не нарываясь, но и не пытаясь лебезить. - Причем тут контора?

- Насколько я знаю, они опять против вашей фирмы устроили демонстрацию...

- Ну и что?

Майор по-прежнему являл собою образчик доброжелательного терпения:

- Есть одна загвоздка. Отыскались, понимаете ли, целых два свидетеля, которые видели, что стреляли из ваших окон. Упорно стоят на своем, показания уже фиксируются...