Чтение 19–й страницы книги ~Волк прыгнул~

- И часто вы в одиночку пьете?

- Да какое там... - проворчал Данил. - Пара стопочек. Что слышно?

- Все в порядке, босс. Таможенники в игре, проверят его по полной программе, уже привезли собаку-нюхача. Грузовик только что миновал Варшаву по объездной дороге, у нас будет часа через три. Он не гонит, идет осторожно. Будем ждать, коли все готово...

- Я вас не скомпрометирую этим заведением? - спросил Данил. - Шалман, знаете ли...

- Заботитесь о моей нравственности?

- Я как-никак в Европе...

- Глупости, - энергично сказала Янина. - Лучше налейте и мне бокал. Здесь меня все равно никто не знает. Пытался сейчас какой-то неуравновешенный субъект меня пригласить в номер, но, я так прикидываю, через четверть часа очнется и пожалеет о том, что мама в детстве не учила хорошим манерам. Что вы так смотрите? Я вас шокировала? Или вы о нас судите по героиням Сенкевича? Длинные платья, томные обмороки, сентиментальные французские романы?

- Глупости, - сказал Данил. - Да, по-моему, у Сенкевича и нет ни единой томной панночки, стоит вспомнить, как Сашенька съездила князю Богуславу пистолетом по голове, а Бася Володыевская палила из мушкета и носилась на лихом аргамаке...

- А они вам нравятся?

- Ну, это было другое время, - сказал Данил. - Сабли, янычары, пушки заряжаются сдула...

- Ах, нравятся все-таки? Почему же на меня вы порой взираете с состраданием? Да-да, не притворяйтесь, я же вижу... - Она, не поперхнувшись, разделалась со своей стопочкой. - Просто вы, мужчины, удивительно порой примитивны. Прошлых лихих девушек, не боявшихся аргамаков и мушкетов, вы тайком обожаете, а нынешних, если им не хочется пощипывать травку, в душе жалеете - ах, это настолько не женское дело... Что, амазонки хороши только в прошлом?

- Ну, может быть... - пробормотал Данил.

- Шовинист вы этакий... - девушка прищурилась. - Но вы мне все равно нравитесь. - И уставилась откровенно, не без легкой насмешки. - Вы ко мне подойдете или мне самой к вам подойти?

Она гибко встала и, сунув большие пальцы в карманы джинсов, склонив голову к плечу, смотрела с откровенной подначкой. Хороша была, чертовка, о чем прекрасно знала, - как же иначе? Данил медленно поднялся с чувством приятной обреченности. Она тут же подошла, закинула руки на шею, прильнула.

Расстегивая на ней без лишней спешки пуговицы и "молнии", Данил чувствовал некое легонькое сожаление, прекрасно сообразив, что был в чем-то не более чем логическим завершением. Тайные агенты, налеты и трупы, секретная миссия, интриги и опасности - очередная серия уважающего себя кинотриллера просто обязана закончиться длиннейшим поцелуем очаровательной агентессы и ее опытного наставника с седыми висками, девочка стремится выполнить все пункты классического канона, ей, очаровательной дурехе, как раз и кажется, будто это и есть настоящая жизнь, - и, боже мой, какая она счастливая, для нее это еще не превратилось в рутину, пахоту...

Потом, конечно, все морализаторство напрочь вылетело из головы.

Глава 9

СЮРПРИЗЫ НА ДОРОГАХ

В акварельной рассветной дымке, слегка изменявшей звуки и очертания, происходящее выглядело хотя и понятной, но все же сценой из какой-то иной жизни, не принадлежавшей этому пространству. Люди в куртках с огромными буквами на спине "ТАМОЖНЯ" и "ПОЛИЦИЯ", суетившиеся вокруг длинного фургона, выглядели чуточку нереальными - как и маленький кудрявый спаниель, челноком сновавший там, куда его подводили и подсаживали. Его повизгиванье, доносившееся на сей раз из кузова, казалось Данилу обиженным - пес, полное впечатление, не нашел того, что рассчитывал, и потому откровенно злился.

Данил полулежал, откинувшись на спинку переднего сиденья, - не столько в целях конспирации, сколько от усталости, чертова девчонка ухитрилась изрядно его измотать, не по вредности характера, а из бьющей ключом щенячьей жизненной энергии. Вместо раздражения он тем не менее вдруг почувствовал легкую грусть оттого, что они вряд ли когда-нибудь увидятся, шансы хотя и существуют, но весьма проблематичны, и какой-то миг он даже испугался этой грусти - говорят ведь, старость с того и начинается, что мужик вдруг всерьез тоскует по случайной подружке, - но тут же Данил сообразил, в чем дело.

Пожалуй что, не в симптомах старческой сентиментальности. Если, понятное дело, не считать законной молодой жены, он давно уже не делил постель с женщиной просто так. Всегда была дол я игры хотя ему, конечно же, о том не говорили, наоборот, изо всех сил притворялись, что случился неконтролируемый прорыв чувств или по крайней мере эмоций. Что потаенного расчета, упаси боже, нет. А на самом-то деле...

На сей раз не было никакого театра. Захотела мужика, сумасбродка сопливая, - и получила. И никакого подтекста. В его жизни, которую иные впечатлительные охотно обозвали бы исковерканной - и Данил подозревал, что они правы, - такое в последнее время случалось редко...

Все, кажется, кончено. Люди с профессиональными клеймами на спинах расходятся с таким видом, что ясно: возвращаться они не собираются. Спаниель поскучнел, тащится возле ноги проводника, охваченный тем же общим разочарованием...

Янина распахнула дверцу и плюхнулась рядом с ним, откинула капюшон, встряхнула роскошными волосами:

- Пустышка. Ничего.

- Они не обидятся?

- Ерунда, такое частенько случается. Снова не подтвердились оперативные наработки, и все тут... Бывает. Итак, груз... Все оборудование он выгрузил в Кракове, осталось только пять тонн гексотана, сотня мешков. И ничего недозволенного.

- Гексотан не может отбить у собаки чутье?

- Нет, я специально поинтересовалась. Ничего подобного. Они прекрасно знают все эти трюки с отбиванием запаха - и полный набор снадобий, которые для этого используются. Нет, полная пустышка, извини за невольный каламбур, чистая машина.

- А получатель гексотана?

- Рутения, Калюжин, фирма "Чупрей и братья". Документы в полном порядке, сейчас машину пропустят...

- Значит, мне пора, - сказал он с легкой грустью. - Прощай, амазонка, скажу тебе по секрету - ты чудесная девочка...

- Я знаю, - рассмеялась она. - А почему - "прощай"? Должны же мы когда-нибудь увидеться? "Потому что ты, дуреха, еще не привыкла расставаться, - сказал он про себя. - Не знаешь, как это бывает всерьез, брошенные мальчики пока что не в счет, речь идет об утратах".

- Наверное, - сказал Данил, чтобы сделать ей приятное. - Ну, мне пора...

- Это опасно?

- Нисколько.

- А ты без оружия...

- Голова-то здесь, - сказал он, постучав себя по лбу. - Всего тебе хорошего...

Наклонился, поцеловал ее и вылез. Не оглядываясь, прямиком пошел к кабине, обогнул ее с левой стороны, когда водитель уже собирался вскарабкаться в высоченную кабину. Совсем молодой, в тельняшке под клетчатой рубашкой.

- Эй! - окликнул Данил. - Ну что, отцепились, звери?

- Да, наконец... Два часа мурыжили. И так опоздал...

Он недвусмысленно отвернулся, поставил ногу на железную ступеньку. Данил придержал:

- Погоди, Семеныч. Получается, нам вместе ехать...

- Это с чего бы? - повернулся к нему водитель.

- А вот... - удрученно сообщил Данил, полез в бумажник и достал закатанное в пластик удостоверение. - Черский Даниил Петрович, коммерческий директор "Клейнода". Некоторым образом, стало быть, твое начальство.

- Я и смотрю, откуда отчество знаете... - Водитель пробежал глазами ксиву, ухмыльнулся. - Скорее уж не начальство, а тот самый искплутатор, а? По Карлу Марксу. А я-то все гадаю, кто это мою прибавочную стоимость лопает...

Судя по всему, он и по жизни был весельчаком, и рад был, что закончился, наконец, долгий немотивированный шмон.

- Веришь, нет, - сказал Данил задушевно, - но не видел я в жизни твоей прибавочной стоимости... А вот хлопот из-за твоего самохода у меня сегодня было предостаточно. Я как раз собирался домой из Варшавы, так нет, позвонили из таможни, велели прибыть сюда - мол, с машиной какие-то непонятки...

- Так вы все время здесь были?

- Ну да, - сказал Данил. - К машине они меня не подпускали, ходили, как павлины, слова через губу цедили. Я, грешным делом, приготовился тебя отмазывать неизвестно от чего, начал было в уме аргументы громоздить...

- Да ерунда, обошлось. Что-то я давненько такого не припомню. Обычно проходил без проблем.

- Напутали где-то, - сказал Данил с должным раздражением. - Бывает. Что мне теперь, до Бреста на вокзал за восемьдесят верст тащиться? С тобой проще...

- Я ж еще в Калюжин... Хотя, конечно, это не крюк... Или в Довмонтовичах на автобус пересядете?

- А, там видно будет, - махнул рукой Данил. - Главное, домой бы побыстрее... Едем?

- Едем.

Данил посмотрел со своего места в зеркальце заднего вида, но рассмотрел лишь смутный силуэт за лобовым стеклом белой "Мазды", не без грусти улыбнулся в пространство - мы все же еще чего-то стоим, если такие девочки выбирают в качестве равноправных партнеров, не заикаясь о деньгах...

Рано умирать.

Молодой Семеныч оказался душой незатейливой. Данил уже видел, что не вызывает у него ни малейших подозрений, - во-первых, простой водила, не соприкасавшийся с "Клейнодом" вовсе, не мог знать в лицо всех сотрудников фирмы, если вообще знал хоть кого-то. Во-вторых, Данил по-прежнему считал себя способным вскрыть актерство, даже изощренное. Как-никак за это и платили, да и акционером фирмы стал с некоторых пор не за красивые глаза и острые зубы...

В течение ближайшего часа он главным образом слушал - мысли вслух товарища Семеныча о его молодой жене, теще, работе. Батьке и общей ситуации на земном шаре. Жену молодожен обожал, с тещей конфликтов не было, благо обитала в безопасном отдалении, за Батьку бесхитростно собирался выдрать глотку кому угодно, а вот общая ситуация на земном шаре в его изложении заставляла человека вроде Данила украдкой позевывать, ибо отдавала в обрисовке шофера несказанным примитивом. Считать, что весь мир идет войной на Рутению и ее Батьку, - это, пожалуй, все же пиитическое преувеличение...

Хотя неизвестно, что хуже: такое вот примитивное убеждение, коим одержим молодой водила, или то, что Данил успел раскопать, - никоим образом не глобальное, однако полное кровавой жути и жуткой грязи...

Понемногу он мастерскими невинными вопросиками начал уводить Семеныча в сторону - исподволь расспрашивал о том, что касалось перевозок. На всякий случай свой интерес он постарался должным образом замотивировать: мол, протирает штаны в кабинете, имеет дело с массой бумаг касаемо грузов и поездок, а сам меж тем понятия не имеет, что кроется за сухими строчками накладных, ведомостей и сводок. Ну не смешно ли?

Семеныч охотно согласился, что это и в самом деле смешно. И просвещал, как мог, от всей широты наивной души. Жаль только, уцепиться в его многословных рассказах, перемежавшихся юмористическими заметками о европейских впечатлениях, толком и не за что. Нет зацепок. Загрузился отвез - выгрузил. И не более того. Ни единой детали-подробности, заставившей бы вмиг насторожиться...

Гораздо более интересным с некоторых пор стало другое - синяя машина, маячившая в отдалении, явственно видимая в зеркальце. Она и не пыталась прятаться, как села на хвост километрах в двадцати от границы, на рутенской стороне, понятно, так и держалась в отдалении два часа, то ненадолго пропадая из поля зрения, то вновь объявляясь. Даже человек вдесятеро менее опытный давно определил бы, что имеет дело с натуральнейшим хвостом.

Держится на приличном расстоянии, но и отсюда можно определить по очертаниям и радиатору, что это - не самая старая иномарка. Любая Другая давным-давно обогнала бы грузовик, как сделали это штук тридцать легковушек, в том числе и несколько вовсе уж ветхих "копеек" и "четыреста двенадцатых"...

- Ну, а на дорогах шалят? - спросил Данил. - В смысле рэкета и прочего?

- А, больше брешут про этот рэкет... Два месяца у вас баранку верчу - а ни разу не сталкивался. И ребята ничего такого не говорили. Батька в свое время так и сказал: мол, в Рутении теперь один авторитет, и авторитет этот я, так что остальных просят не беспокоиться и сидеть тихонечко, как мышь под метлой...

Очередной километровый указатель, белые цифры на синем: 251. "А ведь, пожалуй что, близимся", - подумал Данил и сказал непринужденно:

- Тебя, может, подменить?

- А что, можете?

Данил продемонстрировал свои права, где были закрыты все пять категорий.

Он не стал объяснять, что во времена оны научили водить и кое-что еще, однако в автомобильных правах это умение, понятное дело, не отражали отроду.

Пояснил лишь:

- Я, знаешь ли, не всегда в коммерсантах ходил. Был когда-то главным инженером в нефтеразведке, там водить пришлось все, что движется...

- В России, выходит? То-то говор у вас не рутенский, не "дзюкаете".

- Могу и "дзюкать", коли будзе надабнасць, - сказал Данил весело. - Умею...

Ну, даешь баранку?

- Валяйте, пан коммерческий директор, поработайте малость простым пролетариатом...

Пока грузовик стоял и они менялись местами, синяя машина тоже стояла в отдалении. Тронулся грузовик - тронулась и она. "Интересные дела, - думал Данил, ловко управляясь с баранкой, - и не особенно маскируются. На польской стороне их не было, это точно. Не смог бы не заметить. Неужели и в этом случае просчитал все точно? Не голова у тебя, Черский, а..."

Он нажал на тормоз, переглянулся с Семенычем. Тот растерянно пожал плечами:

- Чумовые какие-то...

Бежевая "Волга" так и тащилась с черепашьей скоростью им навстречу - по их же полосе, упорно идя в лобовую атаку, так и вынуждая остановиться. Уйти влево не удалось бы, дорога тут ненадолго сужалась, превращаясь лишь в две полосы, разделенных бетонным бордюром, который грузовик ни за что не одолел бы.

- Откуда ж они на нашу полосу свернули? - вслух недоумевал шофер. - От Зубаловки разве что. Это ж им полкилометра задним ходом переть придется, дернул меня черт здесь дорогу срезать... Выиграл десяток верст, называется... Тут, вообще-то, мало кто и ездит... Точно, чумовые!

Данил остановился окончательно потому что ничего другого и не оставалось. "Волга" тоже тормознула метрах в десяти от его капота.

Вылезли двое, подчеркнуто неторопливо: джинсы широченные, что запорожские шаровары, короткие кожаные куртки, стрижки ежиком, на пальцах огромные золотые гайки. Классическая картина, хоть сейчас в музей помещай в соответствующую витрину - "типичный образчик рэкетира".

- Здорово, трудяги! - весело крикнул один. - Едем, значит?

- Тьфу ты... - тихонечко сказал Семеныч. - Выходит, все же есть они, падлы... А у меня и монтировки нету...

- Сиди, - так же тихо посоветовал Данил. - Видал, у высокого?

Высокий без всякой нужды картинно поправил на себе черную кожанку, распахнув полы так, что подмышечную кобуру с большим черным револьвером мог рассмотреть и полуслепой. И вслед за напарником крикнул:

- Едем, значит? Что ж вы это? С вами люди здороваются, а вы и языки проглотили?

- Здорово, коли не шутишь, - сказал Данил. - В чем проблемы?

- У нас, дядько, проблем нет. А у тебя, глядишь, и будут... У тебя квитанция есть?

- Какая еще квитанция? - не вытерпел Семеныч.

- Помолчи в тряпочку, молодой, пока дядька допрашивают, - небрежно отмахнулся кожаный. - Налоговая квитанция, дядько. Об уплате дорожных сборов.

Как говорят в России, уплатил налоги - и живи спокойно. Если, дядько, каждый начнет по дорогам этак вот носиться, налогов не платя, выйдет полный беспредел и бардак, а потому лезь-ка ты в свой толстый кошелечек...

- Стоять, отморозки!

- Ты чего, чего? - заорал кожаный, тем не менее проворно задрав руки кверху.

Его напарник поднял ручищи не столь быстро, но и без особого промедления.

Оба угрюмо замолчали. Объяснялись такие перепады в настроении предельно просто: с обеих сторон грузовика появились не менее широкоплечие ребятки, одетые не столь плакатно, но вооруженные крепко. И взяли самозванных сборщиков дорожного налога на прицел.

- Нет, ну братила, ты чего? - плаксиво заорал тот, что пониже, не опуская, понятное дело, рук.

- Тебе кто позволил шлагбаумы ставить, выродок?

- Сам ты... Эй, не тревожь волыну, я так, оговорился...

- Ты, потрох, постарайся так не оговариваться, - спокойно произнес незнакомец с пистолетом. - А то цветочки из тебя прорастут или там бурьян...

Кто разрешил, спрашиваю?

- А что, нельзя?

- Ну, ты тормоз... По-твоему, дорога для того и проложена, чтобы на ней такие вот бабки стригли? Такие вот, как ты?

- Да мы...

- Ответить хочешь, деятель?

- Ну; ты не очень... Ты сам сначала претензию выстави...

- Я тебе выставлю...

- Нет, братила, назовись...

- Мы от Крука, - сказал незнакомец не просто спокойно - даже чуть брезгливо. - Усек, отморозок?

Его слова произвели прямо-таки магическое действие: крепыш, полное впечатление, пытался стать ниже ростом. Еще выше задрав руки, прямо-таки проблеял:

- Братила, ну это ж совсем другой базар... Черт попутал, кто ж знал-то?

Свадьба у братана, хотели капустки срезать...

- Я тебе в следующий раз яйца срежу, - хладнокровно пообещал незнакомец. - Чтобы не лез, куда не позволено. Времени нет с тобой чирикать... но номера твои и рожи ваши я запомнил хорошо. Просекли, чижики? Ну-ка, в тачку, и чтоб духу вашего...

- Ты волыну-то...

- Сдернули махом, говорю!

Оба незадачливых сборщика налогов кинулись к "Волге", то и дело опасливо оглядываясь, один даже стукнулся пузом о бампер собственной машины, чем вызвал скупую ухмылку незнакомца. В три секунды запрыгнули внутрь, машина взревела мотором и прямо-таки прыгнула багажником вперед, укатила задним ходом. Не обращая на Данила и Семеныча ни малейшего внимания, незнакомец спрятал пистолет, махнул напарнику и оба вразвалочку направились к синей "Тойоте", стоявшей метрах в десяти за грузовиком.

"Волга" уже исчезла с глаз. Данил, не раздумывая, выжал сцепление, и грузовик тронулся.

- Видал? - воскликнул Семеныч с непритворной гордостью. - А ты говоришь, рэкет... Точно тебе говорю, милиция работает. А не взяли этих козлов, надо полагать, потому, что ничего ж не докажешь. Слышал я про такие случаи...

Зато страху нагнали.

- Ты в армии служил, Семеныч?

- Ну. А что?

- Да так... - отмахнулся Данил, увеличивая скорость. - Где на тракт выходить?

- Во-он там... Нет, ну милиция работает! "Хреново ты в армии служил, Семеныч, - мысленно прокомментировал Данил. - Или, что вероятнее, служил не так уж плохо, но вот оружием совершенно не интересовался. Иначе давно сообразил бы, что оружие у твоих "милиционеров" совершенно нетабельное, у одного "восемьдесят четвертая" "Беретта", а у того, что так и не раскрыл рта, - П-225, по здешним понятиям, аристократический ствол. И главное Крук. Не так уж наш Семеныч детски наивен - просто-напросто Крук мужик умный, и те, кому не надо, понятия не имеют о его существовании. По презентациям не светится, ленточки не режет, моделек не спонсирует, потому что охота нашему Круку пожить подольше. Иные ходоки по презентациям и спонсоры начинающих актрисок давно уже вытянули билетик в один, что характерно, конец... А Крук притих, но - живехонек. Как бы и есть он, как бы и нету его..."

Данил, выйдя на автостраду и прибавив газку, оживился, даже замурлыкал под нос привязавшееся после душевой беседы с Бареей:

- В руку - пика, сабля - в ладонь, бо-ль-ше-ви-ка - гонь, гонь, гонь...

Благо Семеныч, как давно выяснилось, симпатизируя Батьке, красным, в общем, не симпатизировал, а потому не мог и обидеться.

Неплохо. Весьма неплохо. Больше всего Данил опасался, что может получиться какое-нибудь безобразие со стрельбой и мордобоем. Его ребятки, конечно, не дали бы себя в обиду, но все равно ни к чему...

Волчок с Толей сработали идеально, рэкетиры доморощенные. И теперь совершенно точно известно, что происходит с машинами, которые везут гексотан. Их на почтительном расстоянии эскортируют известные мальчики, зорко следящие, чтобы никто водителей не обижал. Пока Данил торчал в Польше, парни раз десять должны были повторить эту комедию на разных участках трассы, в качестве "жертвы" работая со своим же человеком, сидевшим за рулем самого натурального грузовика из гаража "РутА" (гараж-то скотина Пацей не опечатал). И поскольку у лобового стекла "Волги" преспокойно болтался амулет-Чебурашка, все прошло успешно. Другими словами, никто не спешил покарать сторонних мальчиков за поборы на дорогах. А вот стоило им только нацелиться на машину с гексотаном... Крайне интересно.

После всех переживаний как-то и не возникло вопроса о том, чтобы Данилу добираться в столицу на перекладных. Он так и довел грузовик до Калюжина, в чем ему обрадовавшийся отдыху Семеныч ничуть не препятствовал.

Загадочная фирма "Чупрей и братья" размещалась на территории районного потребсоюза, у которого, скорее всего, арендовала один из складов, не озаботившись отметить это хотя бы подобием вывески. Но Семеныч здесь уже, как выяснилось, бывал и толково подсказывал Данилу дорогу.

Задним ходом Данил подогнал фургон к распахнутым воротам ничем не примечательного склада, построенного лет сорок назад из грязно-бурого кирпича. Все происходило рутинно - после пятиминутного ожидания объявилась толстая тетка с кипой бумаг, брюзжа что-то, согнала грузчиков, как заведено, припахивавших перегаром, они начали лениво таскать мешки в распахнутые двери - чему Данил с Семенычем, конечно же, энергично воспротивились, потому что это удлиняло разгрузку и грозило затянуть ее до темноты. После вялой перебранки с кладовщицей, которой, в общем, было наплевать, и пожертвованной грузчикам небольшой суммы на известные цели, они смилостивились и стали сваливать мешки тут же, у склада, корявым штабелем, громко сетуя на горькую долю рабочего человека. Так оно было гораздо быстрее.

Данил, подобно Семенычу, бесцельно шатался по двору, что было стопроцентно мотивировано и подозрений не могло вызвать ни у кого. Да и трудно было найти здесь человека, способного "питать подозрения". Обычнейший склад с ленивыми беспородными псами у почерневших будок, облупившейся краской на пожарных ведрах, неспешными перемещениями работничков и вспыхивавшей время от времени перебранкой меж водителями таких же грузовиков, то привозивших всякую всячину, то увозивших. Их грузчиков пару раз пытались переманить, но кошелек у Данила был набит туже.

Как он ни старался, не мог определить, где же кончается потребсоюз и где, собственно, начинается Чупрей с неведомыми братьями. Никак не удавалось.

Быть может, тут и таилась суть? Спрятать то, что хочешь спрятать, в этом патриархальном уголке - задумка не гениальная, но во многом достойная похвалы. Это унылое захолустье ну никак не ассоциируется с понятиями "прятать" и "тайна", на этот склад можно засунуть краденую атомную бомбу - и ни одна собака не встрепенется. Неглупы ребятки, ох неглупы...

Почувствовав на себе острый взгляд, он ничем себя не выдал. Так же лениво, попинывая мятую консервную банку, прошел в конец обширного двора, развернулся, достал сигареты. Краешком глаза рассмотрел наблюдавшего за ним субъекта и уже знал, что не мог ошибиться.

Это был тот, что в милицейской форме сидел за рулем машины, едва не умчавшей Данила в неведомые дали, то бишь в Почаевку. Сейчас он, понятно, был без формы, пялился на Данила скорее ошарашенно, чем зло.

Пора было что-то делать - и Данил вразвалочку пошел к своему грузовику.

"Ничего он здесь не предпримет, морда куренная, во дворе полно народу, не решится... Веселенькая ситуация. Он меня узнал, понял, что я его тоже узнал... А дальше? Попахивает неким патом. Ну, стрелять не станет, а это главное..."

Дойдя до кабины, он оглянулся почти открыто. "Куренного" уже не было во дворе, он так больше и не появился.

До столицы Данил и его новый знакомый добрались без всяких инцидентов.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ВОЛК ПРЫГНУЛ