Чтение 42–й страницы книги ~Артания~

- Еще-е-е, - простучал он зубами, - сл-л-л-учай б-б-б-будет...

Вяземайт повертел головой, рука беспомощно пошарила под собой. Он приподнялся на локте, оглянулся.

- А где... этот?

- Кто? - удивился Аснерд.

- Ну... с рогами. Который на тебя похож!

- Бредит, - определил Аснерд озабоченно. - Придон, давай его снова в ручей. У него жар.

Вяземайт задвигался, с усилием сел. Ощупал грудь, поморщился при сильном вздохе, осмотрел руки - толстые, сильные, перевитые веревками жил, уже без шрамов, покрытые рыжеватыми волосами.

- Все еще действует, - сказал он с изумлением. - А мне уже казалось...

- Что? - спросил Аснерд.

- Да так, - ответил Вяземайт нехотя. - После одного случая... я уж думал, что родня от меня отвернулась.

- Своя кровь, - возразил Аснерд. - Это все-таки своя!

Придон съежился, перед глазами промелькнуло серьезное лицо Тура.

Справа и слева взлетали фонтаны воды: воины Антланца спускались стремительно, плюхались в воду и тут же выбегали из реки, чтобы другие не свалились на головы.

Последним спустили Черево, он тяжело плюхнулся рядом с Вяземайтом. Отдуваясь, весь красный, с ободранной мордой, он смотрел вытаращенными глазами и с раскрытым ртом.

- Вот оно как... А я слышал, думал - брехня! Вот что значит иметь полезные связи. Ну, в смысле, могущественную родню. Я вот - круглый сирота, у меня никого нет, все своим умом...

Аснерд хмыкнул:

- И своими мускулами!.. Ладно, Черево, если не скажешь, кто тебя послал, мы тебя тоже... как Вяземайта. Ты так хотел?

Черево затрясся.

- Я ж говорю, у меня нет такой родни! Я утопну сразу. Аснерд, ты бы мог догадаться. Придон спросил быстро:

- Янкерд?

Черево заколебался, ответил уклончиво:

- Может быть, Янкерд очень заинтересован. И как-то участвует. Но я, сам понимаешь, не приму приказов от какого-то Янкерда. Он всего лишь бер, как и я. Знатный, но и я достаточно знатный, могущественный. Понимаешь?

Антланец слушал молча, насупившись. Вокруг собрались воины, на их лицах сильнейшее отвращение ко всем этим хитростям и подлостям. Аснерд задумался, Вяземайт сказал слабым голосом:

- Да что тут думать! Сразу видно - Иргильда. Что, не так?

- Так, - согласился Черево несчастливо. - Только она помимо самого Тулея может мне приказать. Да еще Щажард... может быть.

- А где дорогу Иргильде перешли?

- Иргильда рвется к власти, - пояснил Черево. - Тулей погряз в утехах, у него с утра до вечера пиры, пляшущие девки со всего света, вина ему вообще из-за моря, на страну давно махнул рукой... На охоту съездил один раз за последние семь лет, а какой правитель может без благородной охоты на дикого зверя? Иргильда умело привлекает на свою сторону всех обиженных, обойденных вниманием...

Аснерд повторил:

- Но мы-то при чем?

- Вы в ней не нуждаетесь, - терпеливо объяснил Черево. - Уже этим враждебны!.. Ей не нужны сильные. Но, может быть, у нее и другие причины, сами думайте. Но мне приказ отдавала Иргильда. Мы должны были прибыть раньше той Яськи... так ее зовут?., убедиться, что рукоять меча с вами, убить вас всех, а рукоять и ножны привезти ей. Увы, началась сильнейшая буря, я хотел возвращаться, но Хрольд, верный приказу, велел сажать дракона даже вслепую. Как мы все не погибли, ума не приложу.

Вяземайт сказал:

- А кто самого Хрольда... Ладно, это неважно. Пойдемте быстрее, я то я замерзаю. Если не верите, искупайтесь! Вода - чудо.

Придон сказал торопливо:

- Ну что мы стоим?.. Пошли, пошли быстрее! Антланец захохотал:

- Пешком?

- А что, - спросил Придон жадно, - есть кони? Антланец сказал с удовольствием:

- У нас с собой заводные кони, да и эти герои... ишь, горные львы!., были на конях... Там наверху за скалой спрятаны. Мы сперва их захватили потихоньку, а уже потом сюда. Но, правда, теперь глупо лезть обратно. Да и по такой стене так просто не взберешься... А в обход, пешком - это к концу лета придете в Куябу. Нет, теперь вам в Арсу. Или и мне с вами? Заодно и родню повидаю... Не спорь, не спорь! Отсюда к Арсе ближе. А из Арсы сразу в Куябу.

Вяземайт сказал задумчиво:

- Придон, он прав. Через Артанию ближе... да и должны в Арсе увидеть рукоять меча!.. И все пусть знают: артанин добыл, артанин сумел!.. Чтобы потом, когда куявские тцары станут бахвалиться сокровищем, все твердо знали: это артанин от щедрот отвез и подарил!

Придон в бессилии стискивал кулаки. Отсюда в Куябу - идти пешком через горы, а если сперва в Арсу, а оттуда в Куябу - можно за десять дней, там не через горы, а по родной Степи, но все равно сердце рвется от мысли, что придется куда-то заезжать, что-то говорить, с кем-то общаться, когда можно бы прямо сейчас по горным тропам в благословенный город Итании... Город, который она освятила своим присутствием.

ГЛАВА 20

Мир бесконечен, а время способно останавливаться Это Придон понял, когда бесконечно долго сперва шли пешком, покидая горы, потом в ближайших селах покупали коней. С Антланцем двенадцать сильных воинов, коней столько не купить, но Придон стонал и рычал, как раненый зверь, и первого коня дали ему. К счастью, коней удалось купить троих, и Аснерд с Вяземайтом неслись сзади, почти не отставая.

Антланец, сжалившись над страданиями Придона, отпустил их, пообещав, что догонит, как только купит или уворует коней. Теперь Степь, родная Степь гремела под копытами, далекий край земли смыкался с небом, над землей проносились быстрые птицы, предвещая дождь.

Придон несся на этом простом коне, пригнувшись, ветер рвал волосы и трепал по лицу конской гривой. За спиной в ножнах блещет рукоять дивного меча. Никто не видит, что там нет лезвия. Всяк видит, как грозно сияет крестообразная рукоять, всякий видит грозный свет, что падает на гордое лицо воина, хозяина этого дивного меча.

Почти двое суток неслись, загоняя коней, наконец Аснерд остановил всех и твердо заявил, что коням нужен отдых. Их, двоих дурней, ему не жалко, но кони - не люди, боги их любят, есть за что, так что коней надо беречь, а люди - хрен с ними, сами откуда-то берутся.

Разложили костер, Придон быстро подбил стрелой дрофу, одним броском дротика пришпилил к земле молодого толстого зайца, Вяземайт с великим удовольствием взялся свежевать, Аснерд же стреножил коней, пустил на молодую травку, сел развлекать волхва непристойными рассказами.

После сытного обеда воевода и волхв вздремнули, а Придон ушел в сторонку, там старый дуб раскинул ветви над ручейком, что нежно звенит, будто стремится быть похожим на голос Итании, слова роились в голове и снова сцеплялись странным и непонятным образом, сердце щемило и стонало, вновь зазвучал голос бога.

Когда Придон опомнился, дальнюю тропку заполонило серое море овечьих спин, а пастух, молодой изможденный парень в бедной одежде, стоял перед ним в трех шагах, опираясь на длинную суковатую палку. В глазах пастуха был благоговейный страх. Он низко поклонился Придону, спросил, запинаясь:

- Откуда... Откуда ты все узнал?

Придон всмотрелся в печальное лицо молодого парня. Тот смотрел на него с суеверным ужасом.

- О чем? - спросил Придон.

- О том, - проговорил пастух с трудом, - что у меня на сердце!.. О том, как я люблю Зозульку... Как не сплю по ночам, как шепчу ей самые умные и красивые слова, но когда встречаюсь с нею, то стою как последний баран, язык мой прилипает к гортани... Кто мог подслушать и сказать тебе те тайные слова, что я придумал только для нее?

Придон сглотнул ком в горле. Не пастух перед ним стоит, а его измученная израненная душа, его кровоточащее сердце, от которого идет дивный свет.

- Брат мой, - сказал он, - брат мой...

Поднялся, обнял молодого парня, из груди вырвалось горькое рыдание. Пастух вздрогнул, отстранился, Придон увидел блестящие глаза, сверкающими ручьями хлынули слезы. Снова обнялись, пряча друг от друга мокрые от слез лица.

Когда все трое оставили пастуха далеко позади, он так и стоял среди овец и махал им шапкой, Вяземайт на скаку прокричал с удивлением:

- Вот уж не думал, что Придон...

- Я тоже не думал, - буркнул Аснерд. - Но если у тебя, старого козла, на глазах выступали слезы...

- У меня? - оскорбился Вяземайт. - Это брызги из реки!

- Там реки не было.

- Тогда дождь! Капли дождя.

- Да, - согласился Аснерд, ибо Вяземайт, которому нельзя терять головы и яриться, на то он волхв, начал повышать голос, - это просто капли дождя.

Дважды встречали пастухов, часто видели табунщиков. Степь дрожала и прогибалась, как молодой лед, под тяжестью этого чудовища в несколько тысяч голов, облачко пыли вздымалось следом, даже если табун несся по густой высокой траве: передние кони мяли и ломали стебли, следующие вбивали в землю, взрыхляли ее копытами, а потом измельчали так в бешеном беге, что она превращалась в перепаханное поле.

За сутки до Арсы их догнал Антланец с тремя сыновьями. Кони под ними были подобны змеям: с гибкими шеями, блестящие, под тонкой кожей перекатывались тугие мышцы, широкогрудые, с сильными мускулистыми ногами.

Наконец вдали показались стены Арсы, такие родные и такие крохотные в сравнении со стенами Куябы. На воротах закричали было радостно, умолкли, навстречу высыпали вооруженные люди. Антланца и его могучих сыновей рассматривали придирчиво, с недоверием.

Антланец привстал в стременах, на огромном лице расплывалось веселье.

- Так-то встречаете родню? - грянул он громовым голосом. - Разве по мне не видно?

Из-за встречающих артан выехал на коне Нагайка, самый младший сын Антланца.

- Я им все рассказал! - крикнул он ломким голосом. - Предупредил!.. Не поверили, дурачье.

Придон утихомирил разгоряченного коня, в распахнутые ворота въехали с Антланцем стремя в стремя, сзади Аснерд и Вяземайт, а потом уже могучие горные витязи.

Народ орал, из домов выбегали мужчины и женщины. Кто-то быстро осмотрел их отряд, крикнул:

- А где же этот... как его... имя такое чудное... Конст? Придон смолчал, ответил за спиной Аснерд:

- Конст погиб, как должен погибать мужчина.

- За други своя, - прошептал Придон. Он ощутил, что его расслышали, но все же повторил громче: - За други своя... Всем бы нам так в свой смертный час не дрогнуть.

Он стиснул зубы, некоторое время ехал молча, перед глазами встала страшная картина гибели друга. Народ притих, только все новые набегали с ликующими воплями. Придон чувствовал, что не сводят глаз с рукояти меча.

У тцарского дворца он соскочил на землю, коня тут же подхватили под уздцы и увели. Аснерд и Вяземайт слезли медленно, важно, сознавая, что на них сейчас смотрят, оценивают, ибо герои всегда возвращаются другими, чем отправляются в поход.

- Да, - сказал Аснерд. - Придон добыл уже и рукоять!.. Теперь у него волшебные ножны и рукоять. Об этом герои могли только мечтать.

- Герои всех стран, - добавил Вяземайт, возвысив голос. - Но добыл - артанин!

Толпа росла, всех окружили таким плотным кольцом, что приходилось протискиваться почти силой. Со всех сторон вопили ликующе, требовали показать меч, поднять над головой, чтобы видели все, да повыше...

Антланец посматривал по сторонам с удовольствием, на медвежьей харе проступила сдержанная улыбка. Но он же первый насторожился, привстал в стременах, а рука потянулась к мечу.

Между домов, пугая народ, в их сторону мчался огромный черный жеребец с развевающейся гривой. Впереди жеребца стелился над землей крупный черный волк, Придон не сразу разглядел припавшего к конской шее мальчишку: развевающаяся грива укрывала ему голову и плечи.

Жеребец, без седла и узды, остановился резко, присев на зад, копыта пропахали в земле борозды. Жуткие красные, как полыхающие угли, глаза с дикой злобой уставились на людей. Дрожь пробежала по телу Придона, он поспешно напомнил себе, что этот жеребец всегда так смотрит, его и кормят горящими углями, ведь это не просто жеребец...

Ютлан соскочил, подбежал, Придон тоже слез на землю, обнялись. Под пальцами Придона плечи мальчишки оставались все такими же худыми и угловатыми, но за это лето там начали нарастать мышцы, а тонкие косточки вроде бы стали шире. Только в глазах прежнее дикое пламя во всю глазницу.

- Как мне тебя не хватало, - шепнул Ютлан.

- Я здесь, - ответил Придон тоже шепотом. - Ты чего, брат?.. Тебя любит Скилл, тебя любит Блестка.

- Блестка - да, - ответил Ютлан тихо. - Хотя, наверное, просто боится и жалеет...

- Скилл тоже любит, - заверил Придон. - Только наш старший брат не выказывает, это ж не по-мужски... Ох, отпусти меня, а то твои... наши братья меня в клочья!

Ютлан наконец улыбнулся, выпустил Придона из кольца своих тонких рук. Волк присел у его ног слева и внимательно наблюдал за Придоном горящими красными глазами. Конь грозно сопел и нависал над плечом Придона огромной головой, приподнимал верхнюю губу, показывая совсем не лошадиные клыки. У них у всех троих в глазах бушевало пламя, Придон снова ощутил знакомый холодок по коже.

- Покажи, - попросил Ютлан.

Придон вытащил из ножен рукоять. Обломок дивного меча сразу же вспыхнул оранжевым огнем. Ютлан расширенными глазами смотрел на это чудо, Придон с облегчением увидел, как жестокое красное пламя в глазах начало угасать, и через минуту Ютлан ничем не отличался от обыкновенного подростка. Только в глазах его пса и его коня пламя стало ярче, шерсть на холке пса встала дыбом, он предостерегающе зарычал, а конь фыркнул и ударил в землю копытом.

- Я чувствую в нем силу, - прошептал Ютлан. - Брат, ты... необыкновенный!

- Да ладно тебе, - возразил Придон с неловкостью. Он сунул обломок в ножны, обнял Ютлана за плечи. - Пойдем в дом. Скилл дома?

- Нет, - ответил Ютлан, и Придон понял, где и с кем Скилл. - Зато Блестка должна быть...

Издали послышался счастливый визг. Народ расступился, от дворца неслась, почти не касаясь ногами земли, Блестка. Придон подхватил ее на руки, она не размыкала рук на его шее, он понес ее, счастливо повизгивающую, в дом.

Еще до пира явился Олекса, сильно исхудавший, прихрамывающий, с жуткими шрамами на груди и животе. Один шрам страшно пересекает щеку от скулы до подбородка, но в глазах жизнь, а когда обнял Придона, в руках ощутилась прежняя сила.

- Ты все-таки добыл...

- Это мы добыли, - возразил Придон. - Ты шел со мной!

- Только за ножнами, - возразил Олекса.

- Нет, - отрезал Придон. - Ты и Тур все время рядом. И тогда, и в горах... Когда пойду за лезвием, будете со мной оба.

Они обнялись снова, Придон ощутил, как защипало глаза, подумал с испугом, что с ним происходит что-то странное, слишком уж истончилась скорлупа сердца, любое дуновение ветра вызывает слезы. Это плохо, это не по-артански. Вообще не по-мужски.

- Здесь многое произошло, - сказал Олекса. Он отстранился, прямо посмотрел Придону в глаза. - Стряслась беда, Придон... Тхор поднял мятеж, к нему присоединились северные племена. Хотели отделиться... Горицвет бросился туда с малым войском, спешил не дать разгореться пожару. Он сумел погасить, но...

Придон спросил тревожно:

- Что с ним?

- Он погасил ценой своей жизни. Тхор убит, его сторонники рассеяны, Артания едина, как и прежде. Но Горицвет получил три стрелы в спину. Вчера его привезли, сегодня тризна, Скилл распорядился насыпать курган, как тцару-герою. Он сильно опечален, хотя, как ты знаешь, артане не должны жалеть погибших, ибо те уходят в небесный дворец, где пируют за одним столом с богами.

- А что сам Скилл?

- Принял тцарскую власть, - сообщил Олекса. - Так что, Придон, будь готов, что Аснерд и Вяземайт останутся. Скилл мудр не по годам, но ему нужна помощь. Тцарская власть свалилась на его плечи... очень уж внезапно.

- Скилл сможет, - горячо сказал Придон. - Скилл все сможет!

Черево первые два дня лежал пластом, бешеная скачка далась тяжело, но, едва оклемавшись, заторопился домой. Антланец, уже обжившись среди радушной родни, от щедрот выделил ему коня, Черево тут же отбыл в Куябу.

Наконец прибыл Скилл. Еще в дороге узнал, что его несчастный брат сумел проникнуть в твердыню горных дэвов, разнес ее всю, дэвов истребил, а из обломков извлек драгоценную рукоять меча Хорса. О нем говорили с восторгом, пересказывали его подвиги.

Шел пир, когда Скилл вошел в зал, там крики, песни, щедрое застолье, все заняты собой, но Придон, словно и здесь, как в пустыне, сразу же ощутил изменение, резко обернулся и увидел открывающиеся двери.

Скилл с тревогой и жалостью смотрел на брата. До первой злосчастной поездки в Куявию это был веселый парень с открытым и чистым лицом. Он старался выглядеть суровым, сдвигал брови и принимал надменный вид, но все видели, что это чистый и добрый юноша, стремящийся быть лучшим во всем, как и положено юности. Сейчас же из-за стола поднялся в самом деле суровый и жестокий воин. Шрамы на лице и на теле не исчезли, но потускнели, пахнуло железом и кровью, гарью пожаров, а в ушах предостерегающе прозвучал звон клинков.

- Скилл, брат мой!

- Придон!

Они обнялись, Скилл с удивлением чувствовал под своими пальцами упругость дерева, чуть ли не металла. Он встряхнул брата за плечи, снова ощупал его мышцы. Впечатление было такое, что он сжимает ствол дуба, а Скилл помнил, что под его пальцами любое дерево дает сок.

- Ты крепок, - только и сказал Скилл. - Что с тобой случилось, Придон?

- Ты знаешь, - ответил Придон, - ты все знаешь, брат.

- Знаю, - ответил Скилл негромко. - И... не могу ничего сказать.

- Почему? Ты же мудрый, брат! Скилл покачал головой.

- В таких делах нет мудрых. Даже боги совершают безумства.

Придон спросил настойчиво:

- Но как поступить? Как поступить разумно?

- Как бы ты ни поступил, - ответил Скилл, - все будет неверно.

Он обхватил его за плечи и повел обратно за стол. Гуляки вскакивали, заметив Скилла, выкрикивали здравицу молодому тцару. Скилл улыбался и кланялся, но в глазах старшего брата Придон видел пугающую тоску.

Из-за стола поднялся могучий воин, жестокое суровое лицо в жутких шрамах, толстая шея и плечи, как горы, но глаза смотрели дружелюбно.

- Мой военачальник Печегд, - назвал его Скилл. - Он напросился со мной, чтобы пожать тебе руку. Ты стал именит, Придон!.. А это - Фриз, он водил отряды на Куявию, когда мы с тобой еще под столом кувыркались. Он тоже прибыл со мной, чтобы...

Высокий, худощавый и по возрасту под стать Аснерду, мужчина рывком протянул Придону руку. Ладонь показалась выкованной из железа, но пожал пальцы осторожно, в глазах было расположение.

- Ты герой, Придон, - сказал Фриз. Голос его был резкий, звучный. - Ты даже в наше мирное... тьфу!., время показываешь, что герои всегда могут свершать подвиги, сражать дэвов и драконов, очищать мир от нечисти. Ты пример для тех, что начинает засыпать на скаку!

Скилл похлопывал Придона по спине и плечам, повел вдоль стола, гуляки серьезнели, поднимались, смотрели в глаза и крепко пожимали руку, а он, смущенный и растерянный, краснел, лепетал что-то, ибо со Скиллом прибыли в самом деле великие полководцы, чьи имена наводили ужас на земли Куявии, на прибрежную полосу Вантита, чьи боевые отряды пересекали море и воевали неведомые страны.

- Прий, - называл Скилл, - Волог... Ну как тебе? Гордись, брат, тебя заметили... и не просто заметили!.. Ты уже среди геров. Ну, теперь пойдем, пойдем за стол!

Придон сказал тихонько:

- Аснерд и Вяземайт, как я слышал, разгребают конюшни, что остались от прошлых тцаров? Брат, дай мне самых лучших коней! Я полечу в Куявию.

- Завтра на рассвете, - ответил Скилл тихо. - Я понимаю твое нетерпение, Придон. Ты не поверишь, но я... понимаю. Ладно, иди за стол, улыбайся! Держи лицо, брат мой.

За столом он просидел до полуночи, а когда песни загремели над всеми столами, мужчины пустились в пляс, он потихоньку встал, в голове и в теле все еще слабость, ноги как будто сами вынесли в прохладную артанскую ночь.

Дворец артанских правителей ярко освещен, даже во дворе и перед дворцом полыхает смола в бочках, доносятся слабые песни, даже звон оружия.

Под сапогами сперва похрустывала галька, затем зашелестела трава. Он опомнился, когда по обе стороны медленно поплыли белые могильные камни. Острая тоска сжала сердце с неожиданной силой. Под этим камнем лежит отважный Тавтандил, он был ранен в грудь и горло, но его сумели привезти в родное кочевье... А вот дальше веселый и всегда беспечный Агларц, погиб в предпоследнем набеге. Его привезли, засыпанного золотом и драгоценными камнями, что взяли в захваченной сокровищнице. Вдруг почудилась песня Жукоглаза, тот любил на привалах петь и плясать. Он погиб, когда возвращались из похода, когда сняли доспехи, ехали беспечные, веселые, уже мысленно пировали и хвастались за праздничным столом тцара. Стрела, неумело пущенная рукой подростка, попала ему в горло. Он умирал долго, мучительно, волхвы спасти не сумели...

И Жукоглаз больше никогда не споет. И никто из павших героев не промолвит слова. Здесь всегда тишина. Могильная тишина. Кладбище молчаливо разрастается, разрастается... Когда-то в этом городе мертвых поселиться придется и ему...

Белые могильные камни тянулись и тянулись, он нагибался, трогал некоторые кончиками пальцев. Казалось, что слышит молчаливый ответ павших друзей.

Дошел до конца, тоска в груди стала еще глубже. Но нет здесь камней с именами Кизлица, Орнатиса, Кмица, хотя понятно, что они давным-давно погибли. Но где, в каких землях?

На миг почудился веселый голос Устина, быстрые шаги Кимира, даже песня Евлаха.

И нет здесь камней с именами Велигрозда, Панаса, Даниты, они тоже остались в чужой земле. А где погиб доблестный Чернотал, их дальний родственник, соперник и союзник? Слава о нем катилась впереди него, но нет белой плиты с треугольным знаком летящей птицы.

Он смотрел на плиту, не понимая, почему выбитый железом знак становится все отчетливее, резче. Вздрогнул, на востоке небо уже посветлело, начинает алеть.

- Итания, - прошептал он. - Итания...

На миг в самом деле нежная заря показалась румянцем на ее щеках. Сердце стукнуло, напоминая, он повернулся и почти бегом понесся к дворцу.

Блестка обнимала и роняла слезы, угрюмый Ютлан пришел проводить, чем удивил всех, мало кто его видел два дня кряду в одном и том же месте.

Аснерд и Вяземайт хлопали по спине, Олекса подвел коня, Скилл обнял, в глазах старшего брата Придон видел грусть и тревогу.

Отряд молодых героев, которым позволили сопровождать Придона до самой границы с Куявией, уже собрался у городских врат. Его появление встретили оглушительными криками.

Он вскинул руки, пальцы с сухим треском сомкнулись над головой, потряс в воздухе, прощаясь с Арсой. Ворота начали открываться. Взгляд Придона упал на женщину, что несла к городским стражам ребенка в легком одеяльце. Увидев его, женщина застенчиво улыбнулась. От нее веяло лаской и покоем. Сердце Придона защемило. Тихая мирная жизнь, к которой стремятся все... или почти все.

Конь остановился и смотрел на женщину добрыми теплыми глазами. Женщина застеснялась, на щеках появились милые ямочки, вскинула ребенка над головой.