Чтение 44–й страницы книги ~Куявия~

- Шварн, я думал, ты старше меня... А ты, оказывается, еще не убивал.

- Ох, Иггельд! Тебе хорошо, ты - железный. А я как вспомню, как они кричали... Как же, стойкие и несокрушимые! Когда Храпун придавил и рвал на части, они ж... у меня в ушах до сих пор эти крики!

* * *

Яська за сутки ухитрилась слетать на ближайший склад Антланца четырежды, Апоница ликовал, принимая мешки с мукой, пекарни работают день и ночь, хлеба едва хватает на всех, и запасы уже тают. Усталый дракон уполз в нору, а она отправилась уже в сумерках к дому Иггельда. Он увидел издали тоненькую едва ковыляющую фигурку, подхватил и внес на руках в дом.

Она слегка брыкалась, в ее глазах он видел только непонятную печаль, прижал к груди, по-братски чмокнул ее в лобик. Она фыркнула:

- Скучаешь?

Он насторожился:

- О ком?

- Иггельд, перестань, - сказала она рассерженно - Как будто я не вижу! И отпусти меня, я же понимаю, что в мыслях ты несешь совсем не меня.

Он со вздохом отпустил, она сразу устремилась к столу, жадно похватала кусочки хлеба, сыра, напомнив ему ту бедную и вечно голодную девчонку, какой была десяток, нет, даже больше, лет тому. Похудевшая, с потемневшим лицом и заострившимися скулами, торопливо жевала, мрачно глядя в столешницу, сразу же начала отвечать невпопад, а когда он протянул руку и положил ей на плечо, вздрогнула и посмотрела дикими глазами.

- Это я, сестренка, - сказал он ласково. - Что со мной, уже понятно, а что с тобой? Что-то случилось?

- Да, - ответила она рассерженно, - Да!

- Что?

- Артане напали, - ответила она зло. - Артане... Не знаешь?

- Прости, - сказал он, - я не знаю, чем я тебя обидел... В самом деле обидел?

Она раздраженно качнула головой, с усилием заставила губы растянуться в улыбке.

- Нет, Иггельд, нет. Разве можешь кого-то обидеть? Ты добрый. А я вот нет. Я недобрая, я злая, я бессердечная и вообще я редкостная дура!

Глаза ее заблестели, начали наполняться влагой. Нижняя губа задрожала, он поспешно привлек ее, она уткнулась ему лицом в грудь, плечи затряслись.

- Все будет хорошо, - сказал он ласково. Начал гладить по голове, плечам, перебирать ей волосы, почесал уши, она любила в детстве, когда чешут уши, словно маленький дракончик, повторил: - Все будет хорошо... Мы слишком много перенесли в детстве, теперь боги нам дадут дорогу полегче. Не тревожься. Все будет хорошо. Все будет, моя Яська, все будет...

Она всхлипнула, поспешно отстранилась, быстро вытерла ладонью мокрое лицо, влажные глаза.

- Ох, Иггельд!

- Все будет, Яська, - повторил он. - Я чем-то могу помочь?

- Мне никто помочь не сможет, - прошептала она, - даже я сама.

Опустив голову, она поспешно выскочила из-за стола. Он проводил ее долгим взглядом. Напомнила о Блестке, хотя и так не забывает, но Яська затронула больное место, ведь мог хоть раз взять Блестку на руки, прижать к груди, поцеловать в щеки, ведь не весь же из животной страсти, в нем же плещется океан нежности, почему не выплеснул на Блестку ни капли? Может быть, все повернулось бы иначе...

От двери послышались уверенные голоса князей Цвигуна и Северина. Он вздохнул, сделал каменное лицо и приготовился обсуждать, как еще насолить артанам.

* * *

Перевозка зерна - перевозкой, но по дороге Иггельд на большой высоте пролетал над артанским лагерем и всем велел так делать. Туда не поднимутся даже стрелы Франка и Меривоя а всяк в артанском войске понимал, что с драконов каменные глыбы могут безнаказанно ронять с любой высоты. Иггельд велел брать камни, когда летят за продовольствием, дракозники так и делали, и пусть камни падали обычно без вреда для артан, разве что двух за все время убило каменными осколками, а еще одним, как ударом острейшего топора, срезало шест со скачущим конем - эмблемой Артании, падающие с неба глыбы вызывали раздражение, страхи, так не свойственные артанам, и тягостную обреченность.

Артане бестолково толклись по всему стану, затевали ссоры, часто сверкали боевые топоры. Аснерд грозил рубить головы, кто начнет затевать свары, но сам срывался, орал, смотрел бешеными глазами. Артане, думал он яростно, мы - артане! Нам на горячих коней, да чтоб бескрайняя степь, чтоб частый стук копыт, чтоб земля мелькала под конским брюхом так, что не земля уже, а серое, струящееся, как дым, полотно... а мы вместо горячей жизни заперты в каменном мешке! Нет, нам даже хуже, чем тем, кто по ту сторону крепостной стены: у тех нет выбора, а у нас за спиной дорога вниз, на зеленые равнины, где тепло, где воздух напоен ароматами трав, где бабочки, стрекозы, где коня можно разогнать во всю мощь и нестись, пьянея от восторга...

Иггельд все реже поднимался на стену, там в последние дни шла вялая перестрелка, но сегодня звонко и требовательно протрубил рог, к воротам подъехал молодой артанин. Он трубил долго, пока со стены не прокричали раздраженно, чего это он тут раскрякался, если не перестанет, то они сами его перестанут. Он ответил, что прибыло послание от самого Придона, великого завоевателя Куявии, грозного потрясателя вселенной, надежды и защитника всех стран и народов...

На стену поднялся князь Цвигун, оглядел рогодуя, спросил:

- Чего тут дудишь?

Артанин прокричал, не скрывая раздражения:

- Слово от Придона, великого завоевателя Куявии...

Князь прервал зычным голосом:

- Заткнись, дурак. Куявия не завоевана. Если думаешь так, то войди в ворота.

Артанин позеленел, крикнул зло:

- Слово от Придона, этого не достаточно?

- Говори, - разрешил Цвигун.

Артанин вгляделся в его склонившееся над каменным барьером лицо.

- А ты кто?

- Князь Цвигун, - ответил Цвигун. - Как видишь, я со своим войском тоже не уничтожен. И пусть моего войска всего два человека... но я не сдался, дурак. Я есть. Говори!

Артанин сказал уже не так вызывающе:

- Здесь командует Иггельд. Где он?

Кадом чуть было не послал сразу же за Иггельдом, по Цвигун покачал головой, сказал насмешливо:

- Да и ты вроде бы не Аснерд... Хочешь - говори, нет - убирайся.

Артанин молча повернул коня. Кадом тихонько сказал с упреком:

- Зря ты его так. Интересно же, что Придон хотел нам сказать.

- Не спеши, - успокоил Цвигун. - Сейчас они приведут и самого Аснерда. Ты еще не чувствуешь, что ветер уже в наши паруса?

Артанин послал коня галопом, со стены видно, как он остановился возле единственного шатра. Оттуда вышли трое, могучую фигуру Аснерда узнали сразу. Один метнулся к коням, привел бегом, Аснерд взобрался в седло, ему что-то говорили, размахивали руками, он отмахнулся с небрежностью.

Когда его конь повернулся мордой в сторону стены, Кадом прокричал радостно:

- Ты прав, они вытащили самого Аснерда!.. Добронег, сбегай за Иггельдом!

- Стоять! - рыкнул Цвигун. - Добронег, займись своим делом, ковыряйся в носу. Дорогой Кадом, вы теряете свою знаменитую хватку. Подумаешь, сам Аснерд едет!.. Ну и пусть едет. Мало ли чего едет? Вот окажется там, внизу, под стеной, хорошенько объяснит нам, тугоухим, чего он желает, тогда мы, может быть, и решимся побеспокоить такого великого и очень занятого человека, как Иггельд... Если он, конечно, окажется на месте. Не сидит же он в ожидании послов от Аснерда? Иггельд у нас - полководец, не чета всяким так аснердам. Аснердов хоть пруд пруди, их как лягушек по весне, мы же видим разницу, пусть и этот артанин увидит!

Князь Кадом смотрел с восхищением, сказал виновато:

- Вы правы, дорогой князь. Я все никак не могу оправиться, ведь мое войско они разметали, как дикий кабан разбрасывает сухие листья Но вы правы. Пришло время чуток и покуражиться.

- Сладкое время? - поинтересовался Цвигун.

Кадом простонал:

- Ох, какое сладостное!..

Аснерд подъехал все такой же огромный, грузный, но сверху скорее приплюснутый, вообще трудно трепетать перед человеком, на которого смотришь вот так, с высокой неприступной стены. Оба князя смотрели с живейшим интересом, подбирали едкие реплики. За их спинами шумно дышали люди с оружием, заглядывали через плечи, а справа и слева по всей стене и по всему навесу над воротами негде яблоку упасть

Молодой артанин снова протрубил в рог, крикнул звонко, сильным рассерженным голосом:

- Слово от Придона, покорителя Куявии...

Оба князя заржали в один голос, за ними захохотали и другие, что уже слышали разговор князей. Аснерд нахмурился, ар-танин поперхнулся, Аснерд рыкнул густым медвежьим голосом:

- Придон желает сказать слово самому Иггельду. Где он?

Князь Кадом поинтересовался с ехидцей:

- А где Придон? Что-то не разгляжу...

Со стены крикнули весело:

- Наверное, измельчал Придон!

Аснерд нахмурился еще сильнее, рыкнул:

- Мне поручено передать самому Иггельду!

Князь Цвигун сказал, издеваясь:

- Аснерд, я - князь Цвигун, я выше тебя по роду-племени. Для тебя честь, что я тебя вообще слушаю. Говори или убирайся, твои мелкие штучки не проходят. То сопляка присылал говорить с самим Иггельдом, то сам явился... Погоди, тут мне что-то князь Кадом шепчет... Что?.. А, ну ладно, ладно. Вот что, Аснерд, тут рядом со мной князь Кадом, у него очень доброе сердце. Мягкое даже. Когда мы были в твоем лагере, ну тогда, ночью, он только пятерых зарезал, потом стошнило .. Так вот, уговорил уважить твою старость, твою дряхлость, твою трухлявость. Сейчас мальчишка сбегает за Иггельдом. Если наш вождь ничем не занят, то, может быть, если у него нет других дел, ну совершенно, он изволит как-нибудь прийти сюда... Руслан, сбегай за Иггельдом! Но не торопи, понял? Вдруг у Иггельда дела, понял?

На стене замерли, смотрели не дыша, Аснерд лишь хмыкнул, отъехал чуть и неторопливо разговаривал с молодым артанином. Тот злился, бросал яростные взгляды, но Аснерд - в это не могли поверить на стене - терпел, терпел, терпел!

Иггельд явился достаточно быстро, хотя Цвигун поспешно встретил его на середине ступеней, все рассказал и посоветовал еще немножко потянуть, унизить артанского полководца, раз уж такая возможность, это взвеселит войско, ободрит, прибавит сил.

- Да ладно, - отмахнулся Иггельд. - Он же в самом деле уже старик!.. Пусть скажет да едет отдыхать. Да и любопытно, что сказал сам Придон.

- Сам Придон, - повторил Цвигун уважительно. - Боги, да мы тряхнули Придона!

Иггельд вышел на стену, перед ним расступились с такой почтительностью, словно шел сам Тулей, он склонился над каменным бортиком.

- Я здесь, - крикнул он. - В чем дело?

Аснерд развернул коня, неспешно помахал рукой.

- А где же здравствуй? Раньше ты был вежливым.

- Тебя придется убить, - ответил Иггельд. - А я не хочу никакого тепла к человеку, который скоро умрет.

Аснерд хмыкнул:

- Это я умру?

- Да, но лучше, - сказал Иггельд, - как Ральсвик и Волин. Они мне чужие. Отныне пусть и ты будешь... просто чужим. Что ты хотел?

Аснерд долго смотрел в его лицо, наконец кивнул молодому артанину, тот подъехал ближе. Аснерд проговорил глухо:

- Придон прислал самые мощные катапульты. Они могут забрасывать камни хоть на тот конец Долины. Теперь вам нигде не спрятаться. Все дома будут разрушены...

Иггельд поторопил:

- Давай послание самого Придона. А катапульты вас не спасут. Вы все умрете здесь.

Аснерд посмотрел на молодого воина. Тот выехал вперед и заговорил сильным звучным голосом, слова тоже были сильными и звучными, от них повеяло ледяной стужей, угрозой, все на стене и воротах сразу ощутили себя стоящими на краю бездны, куда тащит свирепый злой ветер. И спастись можно, только ухватившись за дружески протянутую руку артанина...

Иггельд стряхнул наваждение, сказал громко:

- Мы знаем умение Придона расставлять слова так, чтобы сердце затрепетало от любви и нежности!.. Но сейчас он божественный дар обратил во зло. И боги такого не потерпят. Он потеряет свой бесценный дар, так как использует не для великих целей богов, что улучшают породу людей, а для... для чего пользуется дивным умением? Это позор Придона Это падение При-дона. Придон будет наказан, низвергнут!

Аснерд слушал внимательно, ничуть не удивился, хотя трубач рядом с ним смотрел на Иггельда как на безумца.

- Отказываетесь сдать крепость?

- Придон для нас не бог, - ответил Иггельд с насмешкой. И добавил после паузы горько: - Уже не бог.

Аснерд кивнул, он посматривал на Иггельда изредка, чтобы не стоять с задранной головой, Иггельду почудилось, что полководец его прекрасно понимает Даже не надо объяснять, когда именно Придон перестал быть богом для куявов. Сам догадывается.

Трубач смотрел на Иггельда со сверхъестественным ужасом, конь под ним попятился и остановился только на два корпуса позади горообразного Аснерда.

- Твой ответ? - спросил Аснерд.

Рука его подобрала повод, он готовился повернуть коня, взгляды их встретились.

- Артане будут уничтожены, - сказал Иггельд. - Это весь мой ответ.

Оба артанина повернули коней, на стене смотрели молча, никто не двигался. Иггельд ощутил, что в голове все еще звучат страшные слова Придона, а в сердце холодной змеей заползает ледяной страх. Придон в самом деле умел подбирать слова. Даже если не старался напугать, заставить сдаться немедленно, все равно его слова угнетали, как будто тело ощутило на себе цепи.

- За дело, - проговорил он с усилием. Гортань занемела, язык поворачивался с усилием. - Грядет великое испытание...

Глава 27

Никто не желал своим зла, но слова Придона распространялись через слышавших его на стене сперва по семьям, потом по соседям. Вскоре Долина судачила о страшной мощи артан, что захватили всю Куявию, но вот им готовы оставить и драконов, и все имущество, им нужно только, чтобы признали власть артан, назвали Придона правителем Куявии.

Многие, поддавшись магической силе слов, вздохнули и сказали, что в самом деле обороняться дальше бессмысленно. Зачем дразнить артан, ведь в Долине нет своих полей, рано или поздно припасы кончатся. А на драконах не навозиться, особенно если будут гибнуть, как уже сгинуло столько защитников. А эти дикари с топорами не отступятся, им очень важно овладеть последним клочком куявской земли.

Иггельд слушал внимательно. Князь Цвигун то и дело сообщал о брожениях в народе, наконец Иггельд приказал в охрану стены включить не только самых лучших стрелков, но и самых верных на которых мог положиться целиком и полностью. Народ все-таки устал, после бурного веселья, ликования, празднования победы по случаю удачной вылазки то ли наступило похмелье, го ли навалилась усталость, но когда артане установили гигантские катапульты и начали бросать через стену камни, Иггельд своими ушами слышал за спиной разговоры, что вообще-то можно бы выслушать артан, поторговаться, договориться, условиться, ведь куявы как раз сильны в торге...

Сегодня он заснул почти под утро, и сразу же, как показалось, крепкая мужская рука опустилась на его плечо. В кратчайший миг он оказался с мечом в руке по ту сторону ложа. Взгляд, в котором не осталось ни капли сна, холоден и жесток.

Северин с изумлением покачал головой.

- Я еще не видел, - сказал он уважительно, - чтобы двигались... так быстро. Там человек с той стороны. Говорит, что пробрался, минуя артан.

Иггельд спросил быстро:

- Где он?

- Внизу. Там уже собрались Цвигун, Апоница, Якун и другие.

- Пойдем. Не нравится мне это...

Внизу в зале в окружении десятка наиболее знатных долинцев стоял невысокий человек в звериных шкурах. Волосы падают на плечи, босой, подпоясан широким ремнем из толстой грубой кожи, ножны пустые. Иггельд окинул быстрым взглядом, отметил, что с такой толстой подошвой не страшны никакие острые камни, прям копыта, и вообще во всем жилистом теле ни капли жира, что выдает типичного горца.

Завидев Иггельда, чужак легко и без подобострастия поклонился. Иггельд спросил настороженно:

- Как прошел?

- Артан или вашу стражу? - спросил горец высоким голосом.

- И то, и другое.

Горец сдержанно усмехнулся.

- Не тревожься, князь. Никто другой не сможет. Даже среди моих братьев никто не прошел бы по тем стенам, где прошел я, а мы - лучшие скалолазы в этих горах! Меня зовут Меран, я младший из клана реличей. А пробрался с единственной целью... Нет, не разведывать. Вы не знаете, но слух о вашей стойкости прокатился по всей Куявии!.. Люди устыдились своего малодушия. Оказывается, им нужно лишь подать пример. До этого твердили, что поступают всего лишь так, как поступают все. Не сдадутся они, сдадутся другие, и тогда эти другие захапают все, что бросят победители...

Его слушали жадно, но Иггельд поинтересовался:

- Кто ты, Меран? Ты говоришь очень гладко, ровно. Ты не похож на дикого горца.

Меран отвел глаза в сторону.

- Кто я? Так ли это важно?.. Я ничего от вас не прошу, я пришел только дать. Мои новости укрепят ваш дух. Держитесь с той же стойкостью. Куявия просыпается, устыдившись малодушия и трусости. Артане еще не подозревают, что ходят по тонкому льду, а тот уже трещит у них под ногами. Куявия - бездна, что проглотит десяток таких войск!.. Надо только, чтобы лед тронулся. Вы это сделали... Уже по всей Куявии артане не рискуют оставаться в одиночку, ходить по одному. Им везде улыбаются, но артане не знают, кто держит в рукаве нож и, стоит отвернуться, вонзит в спину! Артане ездят уже только отрядами, но и это спасало их только первую пару недель. Теперь наши, собравшись в ватаги, нападают и на отряды. И, вы не поверите, бьют артан, бьют!

Цвигун усмехнулся, бросил:

- Почему не поверим? Мы их тоже не гладим.

- Вы герои, - возразил Меран серьезно, - но теперь, глядя на вас, начинают бить по всей Куявии и простые люди, простые... князья и беры. Держитесь!.. Теперь все с надеждой смотрят на вас.

Военачальники переглядывались, в глазах надежда и недоверие. Якун спросил страстно:

- Можно ли этому верить?

- Нужно, - бухнул Шварн.

- Это правда, - сказал Меран. - Вы зажгли этот огонь надежды. Во всех уголках Куявии узнали имя князя Иггельда...

Иггельд буркнул:

- Так уж сразу князя?

- Доблестного князя, - сказал Меран с жаром. - Благородного, отважного, мудрого... и все-все, что присобачивали только древним правителям, сейчас видят в вас, светлый князь!

Цвигун быстро взглянул на Мерана, на других, но никто не повел бровью на "светлый князь", так как "светлый" - это уже не просто князь или не простой князь, у светлого в подчинении с десяток князей, он не князь только своего племени, он князь объединения племен, это уже крупный правитель... По лицам других он видел, что все приняли этот титул как само собой разумеющееся, ведь только их Долина продолжает войну со всей Артанией, значит, их Долина сейчас - вся Куявия...

- Вы, - продолжал Меран, - единственная сейчас путеводная звезда и надежда Куявии! Уже не только беры и беричи собирают отряды против артан, простые поселяне ловят одиноких артан, и ни один не уходит из их рук живым!..

- Слава богам!

- Из Славии обещают прислать войско в помощь, но это тоже лишь благодаря вам - славы не стали бы помогать, если бы помогать было некому. А так пришлют в помощь не Тулею, а... всей Куявии, а Куявия, по их словам, жива до тех пор, пока сохраняется хоть одна крепость, не занятая артанами, если хоть где-то бьются против артан! Вы понимаете, насколько много зависит от вас?

Его слушали в потрясенном молчании. Беловолос плакал, слезы бежали ручьями по бледному лицу, он не смел их вытереть, чтобы не отвлечь внимание от разгорячившегося горца. Чудин раскраснелся, у него подозрительно блестели глаза, он шмыгал носом, складывал ладони на груди, а Апоница вообще хватался за сердце, то бледнел, то краснел.

- Мы выстоим, - начал князь Цвигун, - мы...

Страшный грохот прервал его слова. Весь дом содрогнулся, с потолка посыпалась пыль, мелкая каменная крошка. На улице раздались крики. Иггельд схватился за меч, выбежал на площадь. Из всех домов выскакивали полураздетые люди. Из-за далекой стены вырастали трепещущие дуги, со стороны артан летят огромные камни, многие - раскаленные в огне Еще в воздухе во все стороны разлетались желтые шипящие искры, камни казались невероятно огромными.

Раздался крик, мощный удар сотряс землю. Камень, пролетев почти до середины Долины, упал среди домов, раскололся, осколки разлетелись в стороны, с сухим стуком вонзаясь в оконные рамы, двери. Второй камень обрушился на крышу другого дома, проломил, исчез.

Мужчины, уже принимавшие участие в тушении прошлых пожаров, торопливо направляли людей за водой, других гнали на крыши. Камни поменьше, но горячие, падали на кровли, под ними сразу начинало дымиться. Если оставить так, вскоре вспыхнут огоньки, потому такие камни заливали водой как можно быстрее.

Артане, как понял Иггельд, что не могли согреться возле костров, начали обстрел из особо мощных катапульт сразу же, как только их собрали, а собирали даже ночью при свете факелов. Он огляделся, князья Цвигун и Северин уже деловито направляли потоки людей, Иствич увел часть в сторону ворот. Женщины с криками вытаскивали рухлядь, уносили в дальний конец Долины, мужчины хмуро гасили пожары. Земля содрогалась от ударов, в домах от сотрясения со стен срывались мисники, полки, вываливались оконные рамы.

- И это выдержим, - проговорил Апоница, бледный и решительный, - даже если все дома порушат! В пещерах будем жить! Ты как-то жил?

- И выжил, - ответил Иггельд. - Ладно, смотрите здесь, а я пока проведаю Малыша. Как он ночь сумел пережить без меня?

Пока шел к пещерам, в груди разрасталось чувство вины. До прибытия беженцев драконы бегали свободно по всей Долине. Сейчас не понимают, за что их наказывают, так как приказ жить только в дальней части Долины, где пещеры, а лучше вообще все время сидеть в пещерах, воспринимают как наказание, и так стыдно смотреть в чистые невинные и ничего не понимающие глаза, когда большой и сильный зверь униженно заглядывает тебе в лицо, виновато скребет землю хвостом и спрашивает: ну когда ты меня простишь? Ну когда ты перестанешь сердиться?