одеждой. После чего расходитесь. Поодиночке, чтобы никто вас вместе не увидел.
Тцар уходит в свою обсерваторию... нет, в уединение, а я тебя увожу во дворец,
в тцарские покои, где ты будешь отдыхать две-три недели. От силы - месяц. После
чего так же тайно поменяетесь... ты получишь больше золота, чем видел в своей
жизни!
вообразить, но смолчал, не в золоте дело, спросил только:
изжевать угол, после чего вовсе спихнула на пол. Мрак почесал ей пальцем
широкую грудку, она захрюкала и подрыгала задней лапой. Он тихонько прикрыл ее
одеялом, отошел на цыпочках. Дверь тихонько скрипнула, он оглянулся, но жаба
дрыхла, не более чувствительная к звукам и шорохам, чем булыжник.
другие постояльцы пробуют петь, слышен звон посуды. Ноги бесшумно вынесли его
на улицу, легкие жадно ухватили запах свежескошенного сена, молодой хвои,
березовых листьев, ароматы конской сбруи.
не роскошно летние, а будто кристаллики льда. Бледный ковшик ныряет в темных
тучах, как в неспокойном море. Корчма отдалялась за спиной, со всех сторон
обступила тьма: факелы у крыльца трусливо остались там, в уюте и безопасности,
а к слабому свету звезд обнаглевшие человечьи глаза привыкают чересчур
медленно.
краски исчезли, зато видел отчетливо: глаза оставались наполовину волчьими, а
ноздри жадно ловят запахи, даже со слабым человечьим нюхом мог сказать, где
недавно проехала телега, что на ней везли, а где Дорогу пересек странный
караван, в котором была только рыба и железо, много железа...
остатки постаревшей и рассыпавшейся горы. Луна изредка выныривала из прорех
тучи, бледный неживой свет падал на гладкие, как огромные яйца, валуны, но от
такого света в щелях становилось еще темнее. Мрак перешел на шаг, сказал:
пережаренной яичницей с диким чесноком. Да и вино ты пил как-то странно: будто
плавал в нем...
бродяга? Да еще ночью?.. Мои одногодки сейчас спят на мягких ложах...
всматривался в темноту. Там смутно
что нельзя ничего сказать о сложении, но явно дороден, в плечах широк. Рукава
халата опускаются чуть ли не до кончиков пальцев, но запах подсказал, что
пальцы достаточно толстые, кровь должна застаиваться из-за тесных золотых
перстней и колец, кожа лоснится от душистого масла. На голове высокая
раззолоченная шапка, с боков опускаются уши из дорогой материи, тоже расшитой
золотыми нитями, украшенной рубинами, изумрудами, опалами и какими-то
сиреневыми камешками.
воды!
заблистала даже при таком скудном освещении. Мрак невольно подумал, что Агиляр
прав: на кого ни нацепи вот это великолепие, того и будут принимать за тцара.
Даже если будет хоть козлом рогатым, будут смотреть только на корону.
сильным голосом:
плечи упали черные смоляные кудри, густые, обильные. Сейчас он смутно смахивал
на атамана разбойников, а также на того здоровяка, которого Мрак видел, когда
наклонялся над спокойной водой озера.
высокомерно, а старик сказал быстро:
зал, видят роскошь зала, идут по ковровой дорожке к трону, а там блеск золота,
драгоценных камней, ароматы...
Величество подтвердит, что самый близкий - я. Но и я сейчас настолько поражен
сходством... Пока различие только в одежде да в волосах. Да, волосы... Именно
волосы делают вас разными людьми! И, конечно, запах. От тцара пахнет дорогими
благовониями, от тебя - лесным зверем... Словом, я не стал бы задерживаться,
Ваше Величество...
не сказал. Может, ты все брешешь. Мы договариваемся на две недели, так?
мягким голосом. - Но пусть будет две недели, ладно.
решительно прервал:
вы, как мы и договаривались, отправитесь во владения моего кузена Черного
Листа. Вам будет оказан лучший прием, и вы сможете без помех и забот составлять
карту...
целая груда, а он все сбрасывал. Мрак, у которого всей одежды была родная
волчовка, которую так не любил менять на что-то иное, из-за чего всякий раз
заказывал кожевникам точно такую же, стоял голый и терпеливо ждал.
вообще не умеет этого делать сам. Когда тцар остался в чем-то вроде сверкающей
дорогим шелком набедренной повязки, Агиляр помог ему облачиться в волчовку, а
уж затем начал объяснять Мраку, что надевать сперва, а что потом. Мраку он
помогать не стал, явно тцар потом его не допустит к себе.
тонкой работы, затем хотел нахлобучить шапку, но Мрак воспротивился:
корону. Это обязательные атрибуты власти. Давай надевай. У тебя должен быть
привычный Тцарский облик, тогда никто ничего не подумает.
придать вид как можно более дикий. Хотел даже вымазать грязью, но Мрак
обиделся:
чтоб грязный?
И зыркайте, зыркайте из-под бровей по сторонам... Брови у вас...
соответствующие. Если что не нравится, тут же вот так приподнимите верхнюю
губу, чтобы клык показать... это действует, у меня всякий раз мороз по коже...
Не получается? Странно, а у этого зверюки как бы само собой. Но это ничего, вид
у вас такой, что все и так разбегутся, будто перед набегом гиксов.
выйдите, а потом... потом, как уговорено. Это ему будет потруднее... Нет-нет,
не брыкайся, я буду все время рядом.
улицу. Мрак смотрел, как на самого себя со стороны. Тцар запустил пятерню в
затылок, почесался, потом поскреб в подмышках, скотина, неужели и он так
делает, а потом... Мрак не поверил глазам: тцар выудил что-то мелкое из волос
на голове, долго рассматривал под лунным светом, потом сдвинул большими ногтями
обеих рук. Мраку почудился легкий треск.
то не на... совсем не, но чтоб вши...
угрозу, пошел вдоль улицы широкими шагами, вскоре исчез за темным поворотом.
как одежда меняет человека... Чтоб Его Величество да расшутился?
Белогорский Евгений
Контровский Владимир
Андреев Николай
Посняков Андрей
Афанасьев Роман