думал.
видел.
разве что от агибуб не могут отказаться, и только когда едут гостить к
своим родичам на Хой, извлекают из сундуков свои нарядные пончо, -
объяснил Хэхэльф.
сих пор рябит!
немного художник, поэтому они просто обожают раскрашивать ткани. Им
нравятся яркие краски. Ребят можно понять: здесь, на Хое, почти всегда
пасмурная погода, а если еще и одеваться в темную одежду, можно совсем
загрустить!
место! Что может быть лучше пасмурной погоды!
Хэхэльф. - Говорят, что это он уговорил все облака Хомайги избрать
небо над Хоем в качестве места постоянного пребывания, и теперь тучи
только изредка отлучаются отсюда, чтобы оросить дождем другие
острова... Ну, Ронхул, сделай глубокий вдох и постарайся забыть, что
такое улыбка! Мы пришли.
запертая на несколько щеколд - слишком увесистых. если учесть, что
даже такой легковес как я вполне мог бы вышибить калитку одним хорошим
ударом ноги. Но разумеется, буянить мы не стали. Хэхэльф только
негромко выкрикнул несколько неразборчивых слов, и мы принялись ждать.
За забором воцарилось оживление: до моих ушей доносился топот шагов и
человеческие голоса. Наконец калитка распахнулась и невысокий хрупкий
юноша в узорчатой агибубе и широких белых штанах, едва достигающих
щиколоток, с поклоном пропустил нас в сад. Вдоль садовой дорожки,
выложенной блестящими белыми камешками, стояли мрачные мужчины, все,
как один в агибубах и белых штанах того же покроя, что и у их коллеги.
Они стояли неподвижно и смотрели на нас в высшей степени неприветливо.
Ребята делают все, что в их силах, чтобы изобразить радость по поводу
моего визита - просто у них не слишком хорошо выходит.
покровителя?
чтобы сыновья ндана-акусы носили штаны, да еще и встречали гостей на
пороге?! Это - папну, рабы хозяина дома.
обижайся, если во время беседы с ндана-Акусой я не смогу отвлекаться,
чтобы переводить тебе наши слова: этикет, и все такое - сам понимаешь!
Если он будет тебя о чем-то спрашивать, я переведу.
что он хочет сделать меня своим рабом...
не окажет чужеземцу честь стать его рабом. Они не настолько нам
доверяют.
если нормальный физически здоровый чужеземец не может удостоиться
"чести" стать рабом... Тем временем, мы подошли к большому
одноэтажному дому, который стоял в глубине двора. Он действительно был
очень похож на дом самого Хэхэльфа в Сбо, и на тот, который он выменял
для меня, только гораздо больше, а украшенная причудливыми узорами
входная дверь показалась мне массивной, как какие-нибудь замковые
ворота. Дверь распахнулась, и оттуда высыпала целая толпа счастливых
обладателей высоченных агибуб и нарядных женщин разного возраста. Все
они: и мужчины, и женщины, были одеты в длинные разноцветные юбки с
роскошными высокими поясами и с ног до головы увешаны драгоценностями.
Те женщины, что помоложе, показались мне очень привлекательными,
несмотря на резко опущенные вниз уголки губ и глубокие складки у рта -
такие же, как у мужчин этого народа. Их милая манера прикрывать грудь
только ожерельями заставила меня слегка покраснеть: честно говоря, я
как-то не привык к такому скоплению обнаженных дамских бюстов на
небольшой площади.
обступили Хэхэльфа. Некоторые даже ненадолго повисли на его шее - я
понял, что несмотря на каменные выражения хмурых физиономий, бунаба
все-таки обладают счастливой способностью испытывать положительные
эмоции. Через несколько минут, когда радость встречи слегка поутихла,
Хэхэльф принялся читать друзьям своей юности поучительную лекцию о
цели нашего визита и о моей персоне заодно. Разумеется, я не понимал
ни слова, но видел, что бунаба слушают его с возрастающим интересом и
разглядывают меня с неподдельным любопытством. Я окончательно
смутился, а когда я смущаюсь, я начинаю улыбаться. Впрочем, я помнил
рекомендации Хэхэльфа и изо всех сил пытался бороться с нервной
улыбкой. Хвала аллаху, что рядом не было зеркала и я не увидел
результат - полагаю он был ужасающим: один уголок моего рта все время
сам по себе отползал в сторону, в то время, как другой усилием воли
опускался все ниже и ниже. Что ж, зато Хэхэльфу не пришлось доказывать
своим приятелям, что он действительно притащил с собой демона: уверен,
что у меня все на лице было написано!
я оставался объектом пристального внимания - мне ужасно хотелось
считать его доброжелательным, но я не мог в это поверить, как ни
старался. Впрочем, я тоже с пользой провел время: с любопытством
начинающего антрополога изучал новых знакомцев. Разумеется, все они
были разными, но я заметил некоторые особенности, присущие всем
бунаба. Кроме одинаково неулыбчивых ртов все они обладали длинными,
слегка раскосыми, непроницаемо темными глазами, узкими овальными
лицами и не то смуглой, не то просто покрытой ровным золотистым
загаром, удивительно гладкой кожей. Я вспомнил всех бунаба, которых
видел прежде, и решил, что наверное это и есть их "расовые отличия".
Хотя, что касается опущенных вниз уголков губ, это вполне могло
оказаться следствием привычки: у моего приятеля Хэхэльфа имелись те же
проблемы с улыбкой, а ведь насколько я понял, в нем не было ни капли
бунабской крови - только воспитание.
дома расступились, давая ему пройти, и он поманил меня за собой. Я
вздохнул, кое-как привел в порядок свой перекошенный рот и последовал
за ним в прохладный полумрак белого коридора. Я тут же попытался
выяснить, о чем он говорил со своими приятелями, но Хэхэльф
страдальчески сдвинул брови и умоляюще посмотрел на меня. Насколько я
понял, мне предлагалось не отвлекать его от подготовки к последнему,
решающему выступлению. Немного поплутав по коридору, мы вышли во
внутренний двор, в котором был разбит великолепный сад - не слишком
густой, но превосходно спланированный, так что я сразу вспомнил
знаменитые японские сады, знакомые мне исключительно по иллюстрациям.
В глубине сада стоял еще один дом - небольшой, но необыкновенно
красивый, сложенный из очень мелких белых кирпичиков, а роскошный
шатер на крыше показался мне настоящим произведением искусства - и это
несмотря на то, что я отнюдь не разделяю любовь бунаба к ярким
краскам! У входа в дом выстроилось чуть больше дюжины человек в
сравнительно невысоких, но расшитых разноцветными узорами агибубах.
Одни были в широких штанах, другие - в своего рода юбках до колен,
которые, на мой вкус, следовало немедленно поместить в музей
Метрополитен, в назидание моим несчастным соотечественникам, именующим
себя художниками. Эти нарядные стражи показались мне очень старыми, но
их осанка была величественной, обнаженные до пояса загорелые тела -
подтянутыми и мускулистыми, а неподвижные, как у индейских вождей, и
мрачные, как у падших ангелов, лица были преисполнены неописуемого
спокойствия. Честно говоря, эти бунабские дедушки произвели на меня
неизгладимое впечатление, я даже смирился с фактом существования
такого головного убора, как агибуба - а это дорогого стоило!
размыкая губ, сообщил мне Хэхэльф. - Их начальник, Хму-шули-аси,
хранитель циновки - этот высокий старик в красной агибубе - неотлучно
находится при ндана-акусе с момента его рождения. Сколько ему лет -
даже подумать страшно! По-моему, больше сотни. Если учесть, что
ндана-акуса Анабан немного старше моего покойного отца, а хранителем
циновки новорожденного нданы редко назначают молодого человека...
не удержался от вопроса: - А что будет, если он все-таки умрет от
старости? Назначат нового хранителя циновки? Или просто упразднят эту
должность?
хороший раб никогда не позволит себя умереть прежде своего господина.
А эти люди - очень хорошие рабы. Лучшие из лучших.
подумать!
мне предстоит познакомить тебя с ндана-акусой Анабаном, а я - не такой
уж великий дипломат, поэтому постарайся не мешать.
ему как-то поклониться, или?..
Каменистый Артем
Журавлев Владимир
Пехов Алексей
Роллинс Джеймс
Свержин Владимир
Сертаков Виталий