снегопад. Надо отдать должное Джинну: на нашей территории погода
оставалась теплой и солнечной, снегопад не затронул этот крошечный
островок зелени. В отличие от нашего жилища, снег был отнюдь не
иллюзией. Самый настоящий снег, холодный и влажный - пожалуй, куда
более настоящий, чем вся наша компания вместе взятая...
раньше не видел... Ничего особенного, обыкновенное природное явление.
Хотя в этих местах он обычно не идет, равно как и в тех, где прошла
твоя жизнь. В общем, можешь считать, что просто случилось еще одно
чудо.
Мухаммед. Я не стал с ним спорить, поскольку чувствовал непреодолимую
потребность улечься на траву и закрыть глаза. Темнота, которая за этим
последовала, устраивала меня как нельзя больше...
нее слегка пахло гиацинтами и еще чем-то сладким, совершенно
незнакомым. Я улыбнулся от удовольствия и открыл глаза. В сером
сумеречном свете призрачный силуэт склонившегося надо мной Джинна
выглядел особенно эффектно.
в саду, на траве, как пьяный подросток на даче у приятеля - фи! Хорошо
хоть этот зеленый кошмар оказался неплохим одеялом... - Я зябко
закутался в свой чудовищный, но чертовски уютный плащ, который
постепенно начинал казаться мне самым родным существом в мире. -
Сколько я тут валяюсь?
пришли, Владыка, так что прийдется вставать. - Сообщил Джинн. Его
голос показался мне встревоженным - совсем чуть-чуть, и все же это
настораживало.
соленая маньячка? Или моя подружка Сфинкс снова возникла из небытия?
Вообще-то я за ними еще не соскучился...
Джинн. - И мне кажется, что от них слегка пахнет смертью, совсем как
от твоего друга Мухаммеда. Они окружили сад, поскольку не могут
преодолеть поставленную мною преграду. Эти люди в один голос
утверждают, что ты сам их позвал - послал за ними ветер, что-то в
таком роде... Я полагаю, что это и есть твое войско - еще не все,
конечно. Они прибывают и прибывают.
кончиками пальцев. - Ох, ну почему все происходит так быстро?! И что я
буду делать с этим войском - не представляю!
От души сочувствую тебе, Владыка. Впрочем, мудрецы говорят, что именно
из тех, кому противна власть над другими, получаются самые лучшие
правители.
ребята, которым в свое время довелось поработать со мной в качестве
подчиненных, вряд ли согласились бы с этими гипотетическими
"мудрецами": периодически я с удивлением замечал, что при моем
приближении беднягам ужасно хочется оказаться где-нибудь на другом
краю Вселенной. Странно, конечно - на мой вкус, я вполне безобидное
существо...
ощущение. И вообще я чувствовал себя как на третий день гриппа, когда
самое худшее вроде бы уже позади, но вам все еще чертовски паршиво, и
- что особенно ужасно - кажется, что теперь так будет всегда!
надеждой спросил я. К моему изумлению, Джинн печально покачал головой.
потерял слишком много сил, когда призывал к себе свое воинство. А я не
хранитель твоей силы, Владыка. Поэтому...
имею в виду, дружище. Очевидно, я сам дурак. И на кой мне вообще
сдалось кого-то там к себе призывать... Ладно, чего зря ныть! Ну хоть
чашечка кофе у тебя найдется, надеюсь?
наилучшего!
содержимое маленькой фарфоровой чашки, которую Джинн торжественно
извлек из ниоткуда отработанным жестом провинциального фокусника.
Устало спросил я. - Вроде бы, мы с Мухаммедом договорились, что
величайшим полководцем всех времен и народов у нас будет он, а я -
так, серый кардинал на полставки... Где он, кстати? Опять в ванной с
гуриями - так, что ли?
присутствовала увесистая порция самого доброкачественного ехидства.
действительно возглавит твое войско, Владыка. - С заметным сомнением
сказал Джинн. - Но сейчас он тебе ничем не поможет. Ты вернул этих
людей к жизни, ты их призвал, и они должны увидеть тебя, чтобы принять
свою судьбу.
скажу, что не собирался возвращать их к жизни и вообще ничего не
собирался делать, это ничего не изменит, правда? Все равно все уже
почему-то случилось!
таинственной силы, которая движет всем во Вселенной. - Улыбнулся
Джинн. - Если бы эта сила пожелала вступить с нами в беседу, она бы
тоже наверняка сказала, что "не собиралась ничего делать", но все, тем
не менее, "почему-то случилось".
же я буду с ними разговаривать, с этими ребятами? Я знаю-то всего пару
языков, да и то неважно... Может быть, ты сможешь быть переводчиком?
тебе не понадобятся, так что не старайся воскресить в своей памяти как
можно больше чужих слов. - Успокоил меня Джинн. - Собственно говоря,
человеческих языков больше нет. Они иссякли, как солнечный свет.
- Вернее, тебе кажется, что я говорю на твоем родном языке, в то
время, как мои уста вообще сомкнуты. А мне кажется, что я просто читаю
в твоем сердце, когда я вижу, как движутся твои губы... Одним словом,
между нами что-то происходит, и мы прекрасно понимаем друг друга. И
когда ты обращаешься к Мухаммеду, он понимает тебя, хотя вряд ли ты
удосужился употребить в беседе хоть одно арабское слово. То же самое
будет, если ты захочешь поговорить с людьми, которые тебя ожидают. Я
понятно изъясняюсь?
не будет никаких проблем с языковым барьером. И на том спасибо! Ладно,
если так, пойду погляжу на свое грозное воинство. Составишь мне
компанию? - Весело спросил я, отставляя в сторону чашку и поднимаясь с
травы. - А то вдруг они начнут хулиганить, эти мои покойнички... - Я
легкомысленно хихикнул. Мое самочувствие как-то незаметно пришло в
норму и настроение, соответственно, тоже. Даже мысль о сладострастном
бездельнике Мухаммеде, снова засевшем в ванной с дежурной бригадой
гурий, теперь вызывала у меня не раздражение, а только снисходительную
улыбку, как и положено. Я решительно зашагал туда, где сад граничил с
пустыней. Джинн не отставал от меня ни на шаг. Его присутствие меня
здорово успокаивало. Вообще-то, я не любитель толкать речь перед
большой аудиторией, а уж аудитория у меня на сей раз намечалась самая
что ни на есть грандиозная...
неподвижное человеческое море, окружившее мою резиденцию, я неожиданно
успокоился. Остановился на самом краю сада, огляделся. Снег уже
прекратился, но еще не растаял. Там, за невидимой оградой, было
чертовски холодно, какие уж раскаленные пески! Я пытался вглядеться в
непроницаемые, невыразительные лица людей, стоявших поблизости. Из
сгущающихся сумерек на меня смотрели жутковатые, абсолютно пустые
глаза, какие бывают только у новорожденных и умирающих. Потом толпа
тихо вздохнула - дружно, словно по команде. Вздох был полон
неописуемого облегчения. Кажется, им ничего больше и не требовалось -
только увидеть меня, убедиться, что их одинокие блуждания в темноте
окончены, пути назад нет и быть не может, потому что все, чему суждено
было случиться, наконец-то случилось - или, по крайней мере, начало
случаться... Теперь лица, которые я мог видеть, внезапно ожили. Через
несколько секунд я уже любовался на целую гамму разнообразных
выражений: были здесь лица счастливые и смертельно испуганные,
сердитые и недоумевающие, восхищенные и озадаченные, одним словом -
вполне живые. Они начали рассматривать друг друга, переговариваться,
кажется кто-то знакомился со своими случайными соседями. В пустыне
стало совсем светло - странно, ведь только что были сумерки, и я
отлично помнил, как мутным пятном белела в синеватой темноте
фарфоровая чашка с кофе, а теперь сумерки закончились, хотя никакого
солнца на небе по-прежнему не было. Мое сердце сжалось от какого-то
тревожного чувства, а через секунду я понял, что нам нельзя здесь
больше оставаться. Обещанные Аллахом мертвецы нашли меня, мое войско
Маркеев Олег
Мацумото Сэйте
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия