А.Лазарчук

ПИЛОТ

(по мотивам телесериала "Секретные материалы")

Я обнаружил, что если усиленно

думать о Диснейленде, то эрекцию

довольно успешно можно подавить.

(Специальный агент Дейл Купер)

Над селом фигня летала

Серебристого металла.

Много стало в наши дни

Неопознанной фигни.

(Из газет)

Утром седьмого марта тысяча девятьсот девяносто второго года аэропорт Ла Гардия города Вашингтон, федеральный округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки, планета Земля, был закрыт часа на два из-за сильных гроз, прилетающих из-за залива - отголосков ушедшего обратно в океан и дальше на юг тайфуна "Дэйна". Как всегда в таких случаях, недовольные пассажиры нервно наполнили собой многочисленные закусочные и рестораны аэропорта, пытаясь хоть чем-то оправдать создавшуюся паузу в неизменно поступательном движении своих обожаемых тел.

Семья Хойнинген: папа, мама, две дочки, одиннадцати и тринадцати лет, и пудель Спарк - расположились за угловым столиком у окна, выходящего на автостоянку. Папу Хойнингена звали Альфонс, но на дамского угодника он был похож меньше всего: грубоватая бугристая физиономия с маленькими глазками, редкие волосы, почти полное отсутствие шеи, круглое толстое пузико... Мама Хойнинген, по имени Стелла, заметно на него походила - разве что с поправкой на обычные половые различия и некоторую облагороженность черт, так или иначе присущую женщинам. Оба они были американцами в третьем поколении, внуками эмигрантов, предусмотрительно бежавших от Гитлера еще до прихода того к власти, но при этом почему-то все равно оставались подлинными немцами (не прилагая к тому ни малейших усилий) и выделялись в любой толпе, как всегда чем-то неуловимым выделяются немцы. И девочки их, хором влюбленные в Билли Криспа, и даже собака - были стопроцентно немецкими; и мисс (фрау?) Хойнинген с некоторой тревогой замечала, что девочки понемногу становятся даже не немками ее памяти и воображения, а немками глуповатых голливудских фильмов... Это не давало ей покоя последнее время, хотя настоящих причин своего беспокойства она не понимала. И от этого непонимания беспокоилась еще сильнее. Внимание ее постепенно привлекла пара, сидящая за соседним столиком. Вот, раздраженно подумала она, явно ведь "зеленые", а как держатся!.. Если бы ее спросили, почему она решила, что парочка эта является обладателями "зеленых карт", она бы не ответила. Какая-то чуждость? Европейская элегантность? Может быть... Да нет - просто так... интуиция. Настоящая хорошая немецкая интуиция. Интуиция в данном случае дала сбой, но мисс Хойнинген этого не знала. - Глазеешь на этих проклятых недоумков? - спросил ее папа Хойнинген. Она не сразу поняла, о ком речь. А, вот в чем дело! За следующим столиком уместилась компания из пяти человек: явные ньюйоркцы. Лысые мальчики и седеющие по краям девочки. В майках и тайваньских тапочках. Они подкатили к аэропорту в помятом фургоне, разрисованном пятнами зимнего камуфляжа "Люфтваффе", на одном боку которого было написано: "Путешествие в поисках Америки", а на другом: "Пацан, люби революцию!" И сейчас один из этих любителей революции, бородатый и лысый, приподнявшись над столом на волосатых веснушчатых кулаках, громыхал приглушенно: - Ты ничего не понимаешь в людях, Маленькая Анаконда! Человека можно - и нужно! - читать вдоль и поперек, как простой старый вонючий папирусный долбанный свиток! А любое проклятое долбанное чтиво, которое можно читать, можно и писать - даже левой ногой! Да больше того - все, что можно читать, было когда-то кем-то написано... - Левой ногой, - отвечала сидящая спиной к Хойнингенам женщина в голубой трикотажной майке. Волосы ее были обрезаны коротко и грубо, вокруг тощей шеи обернут шерстяной коричневый шарф, вельветовая куртка цвета хаки небрежно брошена поперек колен. - Ты успокойся, масса Кот. Никто ведь из нас не подвергает сомнению твои жизненные принципы... - Нет, ты подвергаешь. И не в том дело, что сомнению, а в том, что нагло. Подвергать все сомнению учили нас наши учителя, и в первую очередь мы, как прилежные ученики, подвергли сомнению их - и что получили? Четыре кучки зеленого дерьма! Так кто мы все после этого - долбанные последователи или долбанные ренегаты? Официант, где наконец этот официант?! Официант, который как раз принес заказ семьи Хойнинген - салаты и йогурты для всех, исключая пуделя, - задумчиво посмотрел в ту сторону. - Они вам мешают? - спросил он папу Хойнингена. - Они мне мешают, но вызывать полицию я вас все равно не попрошу, - сказал мистер Хойнинген, кося глазами в сторону шумных спорщиков. - Мы живем в свободной стране... Тем временем младшая дочка, Марта, наклонилась к уху сестры и прошептала: - Видишь нашего соседа? Рядом с этой блондинкой? У него под пиджаком пистолет. Сестра присмотрелась и кивнула: - Может быть, он хочет угнать самолет к Кастро? - Зачем? - Кастро нужны самолеты. - Тогда не будем мешать. Когда еще попадешь на Кубу? А посмотреть интересно... Семья летела в Майями: загорать, купаться и ловить рыбу и лобстеров.

Официант принес заказ парочки с пистолетом: индейку ей и буженину под яйцом ему. - Хорошо, - сказала Маленькая Анаконда, наваливаясь ничем не стесненной грудью на столик и наставляя на массу Кота палец; под короткими ногтями у нее были темные полоски. - Ты меня почти убедил. И все же - проведем опыт. Вот люди, которых ты не знаешь. Ты утверждаешь, что уже пассивно получил от них достаточно информации для того, чтобы сделать все выводы. Потом мы их спросим, угадал ли ты. Заключаем пари? - Десять против трех, - сказал масса Кот, которого на самом деле звали Питер Хайли, а известность он получил как Питер "Ред" Стоун, борец за свободу животных, содержащихся в зоопарках. Взять псевдоним его вынудили нестандартные жизненные обстоятельства. - Вот эти, да? Рядом? - Угу, - кивнула Маленькая Анаконда, Чарлиан Маккаби, довольно известная художница-керамистка. Это она улетала сейчас в Калифорнию, а компания ее провожала. Все они были бывшие одноклассники, чудом сохранившие школьную дружбу: адвокат Памела Бейдер, средней руки предприниматель Ник Лиаракос и программист Перси Даббер. Вот ведь совсем недавно они протестовали против войны во Вьетнаме, курили марихуану и совершали сексуальную революцию. Теперь, пожалуй, только Питер сохранил верность тем идеалам, и это казалось уже немного несерьезным. Впрочем, друзья относились к нему с пониманием. В конце концов, не так много их осталось, друзей. Остальных разбросало и рассеяло по жизни, как осколки медленного взрыва какого-то мирового фугаса... Иногда оставшимся казалось, что это странно. Иногда - что странно то, что они четверо еще держатся вместе. Если посмотреть сверху на то, по каким траекториям движутся человеческие судьбы, то сначала возникнет впечатление полнейшего хаоса, потом - полнейшей упорядоченности, и наконец, когда видишь все изгибы пути, неизбежно приходишь к выводу о странном единстве хаоса и порядка - и даже не просто единстве, а о полнейшей их неразличимости с определенной точки зрения... - Так, - масса Кот "Ред" Стоун без тени смущения уставился на соседей. - Женаты лет десять или любовники с таким же стажем. Детей нет. Он, скорее всего, служит в хорошем банке или крупной компании, но не на высокой должности. Среднее звено: хороший исполнитель, не более того. Надежен, неинициативен, в меру честен. Сонный взгляд, смазанные черты лица говорят о том, что в работе ему требуется усидчивость и аккуратность, а не быстрота и решительность. Дорогой костюм, но сидит не слишком хорошо, пиджак на полразмера больше, чем требуется. Она, скорее всего, рекламный агент; пыталась стать фотомоделью или манекенщицей, не получилось, нашла свою нишу; добилась кой-какого успеха. Зарабатывает раза в два больше, чем он. Неплохой художественный вкус. Пытается быть уверенной всегда и во всем, хотя в глубине души растеряна. Очень упряма, недоверчива, ревнива. Возможно, что она немного старше него, но тщательно следит за собой. По крайней мере, волосы она красила вчера... Обсуждаемая женщина, сидящая к "Реду" Стоуну спиной, подавила желание обернуться. Это неначатое даже движение было им замечено. Мужчина отложил нож и вилку, снял салфетку и беззвучно трижды хлопнул в ладоши. На лице его возникла веселая улыбка - на полсекунды, не более. Тогда женщина все же оглянулась. - Я прав? - громко осведомился масса Кот. - Потрясающе! - сказал мужчина. - Вам нужно работать в ФБР. Такие таланты не должны пропадать втуне. - Трахал я ФБР, - сказал масса Кот. - Это вы зря, - сказала женщина. Взгляд ее выражал некоторое недоверие. - Не сомневаюсь, что вы подхватили кое-что неприличное. Чарлиан подумала, что Стоун ошибся: женщина казалась очень молодой. Какие там десять лет супружества... Ей всего- то года двадцать четыре. Ну, двадцать шесть. И блондинка она явно натуральная. Слегка горбоносая блондинка с темными бровями... Стоун действительно ошибся, но тем не менее выигрыш получил и спрятал в карман, поскольку соседи согласились признать его версию абсолютно правильной. Просто так, для удобства. Всегда ли следует возражать добросовестно заблуждающемуся? На этот счет могут существовать различные мнения. Мужчина с сонными глазами был отнюдь не банковским клерком, а специальным агентом ФБР по имени Фокс Малдер, одним из самых перспективных аналитиков Бюро, номер удостоверения JTT047101111, рост шесть футов один дюйм, вес сто семьдесят восемь фунтов, волосы каштановые, глаза зеленые. Дата рождения: 13 октября 1961г. Место рождения: Чилмарк, штат Массачусетс. Место жительства: Александрия, штат Вирджиния (двенадцать миль от Вашингтона). Холост. Образование: Оксфордский университет, степень бакалавра психологии; академия ФБР в Куантико. Публикация: монография "О серийных убийствах и оккультизме" (1988г), статья в журнале "Омни", опубликованная под псевдонимом М. Ф. Алде, (1991). Кличка: Призрак Личное оружие: автоматический пистолет "Smith&Wesson M1056", - в настоящий момент находился действительно в замшевой наплечной кобуре под полой немного мешковатого, но тем не менее элегантного пиджака. В записной книжке (потертая обложка из твердой коричневой кожи) у него было записано: "Сотни тысяч леммингов не могут быть не правы". И немного дальше: "Здравый смысл, и это великолепно знают лемминги, имеет свои пределы". Почему-то именно лемминги занимали его мысли долгие подростковые годы... В возрасте от тринадцати до пятнадцати лет он дважды пытался покончить с собой, но без должной решительности. И в этот же период сделал яркую карьеру в бойскаутах, став самым молодым "орлом" в отряде. Никто бы не подумал, увидев его днем, что этот строгий, подтянутый и решительный юноша плачет ночами... Соседка не была ни его женой (что уже ясно из досье), ни любовницей, и вообще сегодня они виделись всего лишь второй раз в жизни - хотя до этого довольно много слышали друг о друге. Агент Дэйна Скалли. Рост пять футов семь дюймов, вес сто двадцать два фунта. Цвет волос светло-рыжий, цвет глаз карий. Дата рождения: 18 сентября 1966 года. Место рождения: Уолсо, штат Вирджиния. Место жительства: Арлингтон, штат Вирджиния. Образование: медицинский колледж в Куантико, академия ФБР там же. Бакалавр медицины. Увлекалась физикой, курсовая работа: ""Парадокс близнецов" Эйнштейна, новая интерпретация" была опубликована в сборнике лучших студенческих работ. Последние два года учебы в колледже совмещала с внештатной работой в ФБР, по окончании колледжа отказалась от врачебной практики, окончила Академию ФБР и перешла на штатную работу. Личное оружие: Colt MkIV/80. Спрятан в изящной и строгой сумочке, лежащей на коленях... Хороший стрелок, особенно при стрельбе из нестандартных позиций и при скоростной стрельбе. Семейство Хойнинген, тихо возмущенное вызывающей бестактностью ньюйоркцев, призывающих любить революцию, покончило с завтраком и уже намеревалось демонстративно удалиться, когда под потолком невидимая рука перебрала нежные струны арфы и не менее нежный голос объявил, что начинается прерванная ранее посадка на рейсы... последовало перечисление, все стали прислушиваться, многие торопливо поднимались со своих мест, махали официантам... в общем, аэропорт будто делал первый вдох после долгой вынужденной остановки дыхания. И все мимолетные знакомцы пропали друг для друга, разнесенные навсегда. Через полчаса заполненный едва ли на треть "Боинг-727" нес Скалли и Малдера строго на запад, в город Салем, известный всему миру давними процессами над ведьмами и средней паршивости сигаретами, а также романом и фильмом о жутких вампирах. Настоящие же, невыдуманные, события, происходящие неподалеку - в шестидесяти милях на северо-запад от Салема, в небольшом и не очень посещаемом национальном парке Коллюм - особо ни газетчиков, ни прочих любителей горяченького не заинтересовали (хотя и были отмечены вскользь), однако ФБР почему-то отнесло их к разряду секретных и тем самым неизбежно ввело в поле зрения специального агента Фокса Малдера. Ибо Фокс Малдер занимался именно секретными материалами. "Секретными материалами". "СМ".

Ровно сутки назад: Дэйна Скалли толкнула дверь и второй раз в жизни шагнула в кабинет Скотта Блевинса, начальника Службы Профессиональной Пригодности ФБР. Она испытывала нечто среднее между легкой тревогой и эмоциональным подъемом, хотя никакого особого почтения к начальникам прежде за собой не замечала. Просто... просто... просто... Как-то не слишком обычно была сформулировала эта простая просьба: прибыть для собеседования. Скалли никогда раньше не получала подобных просьб и потому не могла бы сказать, что она обнаружила в ней необычного и как именно положено таким приглашениям звучать, но... В общем, она чувствовала в груди стеснение, какую-то нарастающую неясную и безотчетную тревогу. Именно безотчетную. Она знала за собой это свойство: чувствовать, что близятся неприятности. Иногда она жалела, что не может определять их природу и масштаб. Тревога усилилась скачком (вплоть до промелька мысли: "Ой, мамочка, а я, похоже, дала маху, когда завербовалась..."), когда Скалли, войдя, почувствовала смешанный запах одеколона "Драккар" и табачного дыма. Если бы она верила в предчувствия, то решила бы, что ей сигналят из будущего; но Скалли верила в биохимию и нейрофизиологию, а потому решила, что это, скорее всего, какая-то подавленная ассоциация, связанная с ранним детством, и что можно напрячься и вспомнить подобное сочетание запахов и ту неприятность, что с нею связана. Кроме Блевинса, в кабинете было еще два человека, ей незнакомых: один, полный, в очках, - сидел возле стола, лицом к вошедшей, и что-то читал; второй, пожилой и поджарый, с лицом мужественным и простым, курил у окна, озирая пейзаж сквозь жалюзи. В этой картине явно чего-то недоставало. - Агент Скалли, - заглаженно, как бы в десятый раз за последние полчаса, сказал Блевинс, - я благодарен вам за то, что вы явились по первому приглашению. Присаживайтесь. Интересно, а как могло бы выглядеть, скажем, третье приглашение, если первые два агентом проигнорированы?.. - мельком подумала Скалли, усаживаясь на неудобный стул с короткой прямой спинкой. - Итак, к делу. Вы с нами уже два года, окончили медицинский колледж, от практики отказались... Кстати, почему? - Я считаю, что могу сделать в ФБР лучшую карьеру. Хотя родители и полагают, что это такая форма молодежного бунта... - Скалли чуть улыбнулась. - Понятно. Вы знаете специального агента Фокса Малдера? - Да. - Откуда? - спросил, наклоняясь чуть вперед, сидящий толстяк. - Правильнее сказать, я слышала о нем, - выделила голосом Скалли, - хотя лично не знакома. У него хорошая репутация. Окончил Оксфорд, доктор психологии - защитился в восемьдесят восьмом году, - имеет монографию о связи оккультизма и серийных убийств, благодаря которой, кажется, смогли арестовать опасного маньяка. Считается лучшим аналитиком в делах, связанных с насильственными преступлениями... В Академии у него была кличка "Призрак". Кажется, все. Сидящие переглянулись. - Вы знаете, что Малдер сейчас бесцельно тратит свое время, работая над проектом, который не одобряется руководством и лежит в стороне от основного потока событий? - спросил Блевинс. - Так называемые "Секретные материалы", - подсказал толстяк. - Это что-то связанное с паранормальными явлениями? - решила уточнить Скалли. - Да. Можно сказать и так. Агент Скалли, мы решили направить вас на помощь к Малдеру, - продолжал Блевинс. - Вы будете оценивать ход расследований и докладывать непосредственно мне... Скалли вдруг ощутила на своей щеке пристальный взгляд того, кто стоял у окна. Он уже не курил и не озирал пейзаж. Он смотрел на нее остро и жестко. И ей захотелось моргнуть, или повернуть голову, или как-то еще защититься от этого взгляда - но она не моргнула и продолжала сидеть прямо. Вот оно, подумалось ей. - Вы хотите, чтобы я... стучала на проект "Секретные материалы"? - спросила она ровным голосом. - Мы хотим, чтобы вы подвергли проект тщательному научному анализу, - сказал Блевинс, и Скалли вдруг показалось, что он незаметно ей подмигнул. - За время вашего сотрудничества с Бюро мы, бумажные черви, составляли ваш психологический портрет. Мы знаем, что у вас не по-женски логичный и строгий ум, признающий лишь весомые факты. Вас неимоверно трудно в чем-то убедить словами. Вы готовы вкладывать персты в раны... Кроме того, ваша психиатрическая подготовка тоже поможет вам сориентироваться, где мы имеем дело с фактом природы, а где с причудой сознания. Как раз такой человек нам нужен, чтобы оценить степень актуальности в работе по "СМ". А сейчас я прошу вас спуститься в подвал для знакомства со специальным агентом Малдером. Мы ждем от вас первый доклад в ближайшие дни.

В подвал, где обосновался Малдер, ходил только грузовой лифт с раздвижной решетчатой дверью, исцарапанной до белого металла в пяти дюймах от пола. Ручные тележки... На стенку кабины лифта кто-то неровно приклеил стикер с эмблемой "Охотников за привидениями". В лифте пахло формалином. Можно было подумать, что лифт везет ее прямиком в хранилище расчлененных трупов... Стены тускло освещенного коридора были выкрашены темно-зеленой краской и уже одним этим напоминали декорации фильма ужасов. Вдоль стен тянулись стеллажи, уставленные картотечными ящиками. За поворотом в тупике почти светилась голубая дверь, до странности похожая на дверь холодильной камеры. Скалли постучала и потянула за ручку. Дверь открылась легко. Если бы оттуда вылетела стая летучих мышей, она не удивилась бы. В помещении было полутемно. Горела настольная лампа, бросая свет на крышку стола, заваленного старообразными канцелярскими папками, и светился матерчатый экран, на который падал луч слайдоскопа. На экране был какой-то лесной пейзаж. - Входите! - из мрака улыбкой вперед вынырнул высокий молодой человек. - Хотя вы здесь все равно никого не найдете, кроме одного изгоя и отшельника. - Здравствуйте, - сказала Скалли, протягивая руку. - Я - Дэйна Скалли, и меня направили к вам в качестве напарника. - Ого! - сказал Малдер. - За что же такая честь? Вы что-то натворили? Или тоже увлекаетесь всем этим? Он пожал ее руку и одновременно другой рукой зажег свет, и стало видно, что свободные от стеллажей и тяжелых шкафов участки стен завешаны увеличенными фотографиями того, что мало кто принимает всерьез и что пренебрежительно именуется "летающими тарелками", хотя по виду это больше напоминает унесенные ветром соломенные шляпы; посередине висел солидных размеров плакат с аналогичным изображением и проникновенными словами: "Я хочу верить". И что - вот это все... всерьез?.. - Я... - Скалли вдруг стало неловко. - Я много слышала о вас и попросилась... - Наверное, вас прислали шпионить, - беспечно махнул рукой Малдер. - Вам не нравлюсь я сама? - тут же ощетинилась Скалли. - Или мои документы? - Ну, что вы! Документы великолепны! Дэйна Скалли, бакалавр медицины, курсовая работа по физике о "парадоксе близнецов"... - Очень мило. Вы читали? - она удивилась по- настоящему. - Да, и мне понравилось. Беда только в том, что здесь нам физика вряд ли пригодится... Голос его зазвучал странно, и Скалли насторожилась. Малдер тем временем вновь погасил свет, подошел к слайдоскопу и щелкнул обоймой. На экране тут же появился труп. Накрытый простыней. Ну, естественно, вздохнула про себя Скалли. Несмотря на всю медицинскую подготовку, она продолжала достаточно эмоционально относиться к тому, что люди иногда умирают. - Вот. Загадка для вас как для медика. Женщина из Орегона. Двадцать лет. Найдена мертвой в лесу. Причина смерти не установлена. Хуже того: причины смерти как бы и нет вообще. Все системы жизнедеятельности без малейших повреждений: сердце, легкие, кровь, мозг... Есть ведь, кажется, у патологоанатомов такое понятие: необъяснимая смерть? Единственное, что удалось найти - это вот... Изображение сменилось, на экране появился участок кожи - поясница, догадалась Скалли, - с двумя маленькими, четверть дюйма в диаметре, волдырями. - Что бы это могло быть? - спросил Малдер. - Ну... - Скалли присмотрелась. На укусы насекомых это не слишком похоже, поскольку волдыри от укусов обычно обескровленные, бледные, а эти, напротив, гиперемированные. Примерно такие же следы оставляют пиявки, но там в центре виден отчетливый прокус от челюстей. Впрочем, число тварей, жадных до человека, стремится к бесконечности... - Я бы сказала, что это следы присосок... или точечные глубокие ожоги - как при электрошоке... - Так... Точечные ожоги... интересно. А с химией у вас какие отношения? Изображение сменилось опять, но теперь это была некая структурная формула. Скалли присмотрелась. Полимерная цепочка, азот-углерод, так... - А вот эти радикалы - это что? - Аминокислоты. Разные. Двадцать две - входящие в известные нам белки, и четыре - совершенно посторонние. - Чрезвычайно странная конструкция... - Скалли задумалась. - Химики просто сказали, что такой молекулы существовать не может. Хотя они же и выделили ее из тканей, окружающих те отметины. - Она была в трупе? - Да. Очень локально, в очень небольших количествах... и не в трупе - в нескольких трупах. Вот... - изображение сменилось, - это - мужчина в штате Южная Дакота, а это - Шемрок, Техас, девочка... Труп с двумя отметинами. И еще труп с двумя отметинами... - И у вас есть предположения?.. - О, предположений у меня множество, - невесело усмехнулся Малдер. - Больше, чем хотелось бы, и гораздо больше, чем нужно. Одно мне по-настоящему неясно... и, может быть, вы сумеете мне объяснить, почему политикой Бюро стало относить все подобные случаи к разряду необъяснимых явлений и тем самым ставить жирный крест на их расследовании? Вы верите в существование внеземных цивилизаций? - спросил он без всякого перехода. Скалли беззвучно кашлянула. Так. Началось. Собраться с мыслями... - Если рассуждать логически, то я должна сказать, что нет, не верю. Расстояния между космическими объектами так велики, что расход энергии на передвижение превзойдет все мыслимые... - Да-да, - сказал Малдер. - Люди так и рассуждают. А вот та девушка в Орегоне... Четыре года после школы, а она умерла, и на теле ее остались следы какого-то воздействия, а в тканях - вещество, науке неизвестное... Никаких доказательств, никаких ответов нет... даже вопрос - и то не задашь... Но, может быть, исчерпав все разумные объяснения, мы все же обратимся к неразумным?.. - Девушка от чего-то умерла, - медленно сказала Скалли, - и это пока все, что мы знаем наверняка. Вряд ли это естественная смерть, но если мы имеем дело с убийством, то почему бы нам не предположить, что при вскрытии что-то упустили... и может быть, упустили умышленно? Мне кажется, что во всех случаях, как бы фантастично ни выглядели обстоятельства, истина не покидает круг научных познаний... нужно только как следует расследовать... Все более и более насмешливый взгляд Малдера наконец смутил ее, и она смешалась. Вообще-то она отнюдь не считала себя круглой идиоткой... - Вот именно! - Малдер взмахнул в воздухе указательным пальцем, будто рисуя огромную лихую запятую. - Поэтому-то после "Ф" и "Б" всегда идет "Р"! Встречаемся в семь тридцать в аэропорту. Мы летим на место преступления - в Орегон...

Скалли завистливо покосилась на Малдера. Он устроился на свободном ряду кресел и, убрав подлокотники, то ли дремал, то ли слушал музыку. Она же весь полет провела в изучении тоненького и напоминающего хороший швейцарский сыр - сплошные дырки! - дела. Зеленая пластиковая обложка. Стикер с буквой "Х". Два десятка газетных вырезок, несколько фотографий... Да, Малдер был прав, негодуя. Таким делам следует давать ход, бросать на их расследование все силы... Погибшая девушка - Карен Форсман - была отнюдь не первой жертвой "зловещего леса". А - четвертой! И все четверо были из одного класса - выпуска восемьдесят девятого года единственной средней школы маленького городка Бельфлёр (произносится на французский манер, ибо Канада за углом)... Поразительно, что газетчики так вяло ухватились за этот лоскут. Заметки были разрозненны, и версией злого рока стороны были, похоже, удовлетворены. Семья одной из погибших девочек пыталась затеять суд против дирекции национального парка, но дело даже не было принято к рассмотрению. Правда, при вскрытии тел прошлогодних жертв никаких странных отметок найдено не было. Зато были указаны причины смерти: переохлаждение, разрыв аневризмы, диабетическая кома... - Леди и джентльмены, - зазвучало в салоне, - мы находимся на расстоянии семидесяти пяти миль от города Салема и сейчас начнем снижение. Экипаж просит вас не курить в салоне и пристегнуть ремни безопасности. При снижении возможны неприятные ощущения, поскольку турбулентные потоки... Скалли показалось, что самолет сначала положили на бок, а потом поставили носом вниз. Желудок подпрыгнул к самому горлу, уши заложило. Из закрытых полок для вещей стали вываливаться эти самые вещи. Чья-то - слава Богу, мягкая - сумка ударила ее по плечу. Кто-то кричал сзади. Скалли вцепилась в подлокотники и с трудом удерживалась, чтобы не заорать самой. Падаем. Вниз, вниз, вниз... вверх! Удар, толчок... Какой жуткий скрип... Еще раз. О-ох... Выровнялись. Скалли сглотнула. Во рту было липко и сладко. Потом она скосила глаза на Малдера. Малдер выковырнул из уха наушник, перевернулся на другой бок, нашел ее взглядом, ухмыльнулся. - С прибытием, - сказал он.

Дорога до Бельфлёр заняла около часа. Малдер вел арендованную у "Эй-Ти" машину, видавший виды "шевроле", и жевал жареный арахис, озирая окрестности так, будто намеревался сейчас вот тут, за поворотом, и найти сразу все доказательства и решения. Лес был по обе стороны от шоссе. Скалли почему-то ожидала в первую очередь увидеть секвойи, но секвой не было видно. Наверное, здесь для них было еще слишком северно... Справа поднимались голубые громады гор. - Отдельный мир, - проговорил Малдер медленно. - От Аляски и до Северной Калифорнии - совершенно отдельный мир. Между горами и океаном. Если в Америке что-то происходит, то происходит именно здесь. Иногда еще в Вайоминге и Мэне. Но как правило - здесь. В прошлом году около Ваконды несколько десятков людей видели снежного человека. Он пришел в открытый кинотеатр посмотреть "Нью- Йорк, Нью-Йорк..." Кассир сказал, что он всегда приходит, когда идут фильмы с Лайзой Минелли. И кассира это не удивляло. Кассир тоже любит фильмы с Лайзой Минелли... - Ты мне почему-то не сказал вчера, что Бюро это дело в прошлом году уже расследовало, - Скалли повертела в руках зеленую папку. - Расследовало... - Малдер сунул в рот сразу несколько орешков и сморщился. - Ну да, после тех трех смертей, когда местные власти не представили практически ничего, приехали наши ребята, пожили недельку, покушали местной ветчины - и уехали, сказали, что да, расследовать тут нечего. Одно дело они, правда, сделали на совесть: составили подробнейшую карту всех этих происшествий. Кто где жил, кого где и когда видели, кто где лежал... Дело тут же насмерть засекретили и поместили к остальным таким же... пока я не наткнулся на него на прошлой неделе. Появился указатель: "Бельфлёр - 30 миль". Малдер пропустил встречный автобус и свернул налево, на довольно узкое шоссе графства. Дорога сразу пошла под уклон. - Знаешь, - сказала Скалли, - а ведь тела первых троих жертв - когда не было обнаружено никаких отметин - вскрывал другой врач... - Очень хорошо, Скалли! - ухмыльнулся Малдер - точь-в- точь как в самолете. - Лучше, чем ожидал, и гораздо лучше, чем надеялся. Впрочем, я дам тебе знать, когда мы пройдем легкий участок, - и он подмигнул. Да что же это они мне все подмигивают? - разозлилась Скалли... и не сказала ничего. Вдох... выдох... Выдержка, Старбак, выдержка, приговаривал отец... Старбак - старший офицер "Пекода"... так он ее звал. Уже давно не зовет. Пожалуй... пожалуй, после того, как узнал о ее вербовке в Бюро... Ах, до чего же жаль, что отец не понял, что он так ничего и не понял... - Будем производить эксгумацию? - спросила она чуть погодя. - Да, конечно. Я звонил шерифу и попросил его все приготовить. Вскрывать будем и могилу погибшей девочки, и кого-то из прошлогодних жертв. Нужно будет взять на анализ кровь и ткани... никогда не разрывала могилы? Говорят, это любимое развлечение студенток-медичек... - Нет, не имела пока такого удовольствия... Она не договорила. Из приемника, гнавшего тихую музыку и обычные дорожные новости, вдруг раздались истошные визг и скрежет - будто дисковая пила напоролась на гвоздь. Индикатор настройки замигал: система пыталась найти нормальную волну. Звук нарос и истончился: теперь тысячи бормашин пикировали с высоты. Скалли почувствовала, что волосы у нее встают дыбом, а зубы готовы начать крошиться. Потом она поняла, что кричит, и заставила себя заткнуться. Малдер слепо шарил рукой по панели, пытаясь выключить сошедшую с ума технику. Наконец он нашел выключатель... Тишина наступила как облегчение после тяжелой ноши. Как глоток воды после бега по пустыне... Машина уже стояла неподвижно. - Что это было? - выдохнула Скалли. Малдер, не отвечая, выбрался из машины. Открыл багажник. Вынул чемодан. Нашел аэрозольный баллон с краской. Отошел на несколько шагов назад и на асфальте поставил большой красный крест. - А это зачем? - спросила Скалли. Малдер положил на место баллон, поставил чемодан, закрыл багажник. Огляделся. Провел ладонью по лбу. - Не знаю, - сказал он. - Может быть, и незачем...

Городок Бельфлёр нельзя было назвать типичным маленьким городком, обычно представляющим собой два ряда домов вдоль главной улицы. Потому что вдоль главной улицы Бельфлёра стоял только один ряд домов; по другую сторону улицы сразу начинался пляж. Пустой, холодный, серый, прилизанный дождем и прибоем пляж... Две яхты покачивались у далекого пирса. Еще несколько лежали на песке, склонив голые мачты. Самым старым зданием в городе был, пожалуй, консервный завод. Похоже, он переживал и лучшие, и худшие времена. Дощатый забор недавно покрасили, но фасад стоял облупившийся. Двое рабочих привинчивали над решетчатыми воротами новую вывеску. Наверное, завод только что сменил владельца. У маленького кинотеатра сидел, сложив на коленях огромные руки, седой коричневолицый лесоруб. Скалли показалось сначала, что это манекен, но потом манекен повернул голову и равнодушно посмотрел на проезжающую машину. Наверное, он кого-то ждал. В мотеле, получая ключи от комнат, Малдер спросил портье, женщину лет тридцати со странно асимметричным измятым лицом: - А что у вас говорят об этих смертях в лесу? - О каких таких смертях? - посмотрела на него портье. - Девочка умерла. Карен Форсман. Не слышали разве? - Нет. Ничего не слышала... - В газетах было. Трое пошлым летом, она сейчас. Все одноклассники... - Ничего не знаю. Спросите полицию. Скалли послышалась фальш в ее голосе, но фальш - это отнюдь не доказательство... Кладбище городка располагалось на пологом склоне, местами заросшем белой сиренью и дикими розами. Сирень цвела, и густой ее запах смешивался с гарью дизельного топлива, исторгаемой маленьким кладбищенским экскаватором. Человек восемь стояли на склоне холма и молча наблюдали за работой машины. - Мистер Малдер? - по склону быстрым шагом спускался коренастый мужчина в расстегнутом пиджаке и съехавшем набок светлом галстуке. На руке его болтался хороший кожаный черный ридикюль. - Джон Труи, патологоанатом графства. Приступим? - Знакомьтесь: агент Скалли. Бакалавр медицины, - представил ее Малдер. Скалли пожала руку доктору Труи. Рука была твердая и прохладная. - Помещение для проведения вскрытия нам предоставят, - продолжал Труи, - там тесновато, правда, но лучшего поблизости ничего нет, в этом я вас заверяю. - А что, с помещением были проблемы? - Да, видите ли, патологоанатом местной больницы в отпуске, а без него... Но теперь все в порядке, я договорился. - Чью могилу вскрываем? - Рэя Сомса. Поскольку вы не конкретизировали, мы решили именно так. Видите ли... семьи девочек остались жить здесь, и... могли возникнуть трудности. Семья же Сомсов вскоре после несчастья переехала в Айову: отец, мать и две младших сестры. Мы известили их и получили согласие. Очевидно, на расстоянии это не настолько трудно пережить, как вблизи... - он говорил это, глядя в основном на Скалли. Скалли кивнула. Позади скрипнули тормоза, сдвоенно хлопнула дверца машины, и сердитый голос произнес: - Эй, черт возьми, что здесь происходит? И тут же: - Папа, не надо... Скалли оглянулась. Из остановившегося синего "Чероки" вверх по склону быстро шел, почти бежал решительный высокий мужчина в мягкой бежевой куртке. Лицо его было очень знакомым. У машины осталась стоять девушка лет двадцати с красивыми волнистыми волосами. - Что вы себе позволяете? - громко заговорил мужчина. - Вы что, считаете, что приехали - и можете распоряжаться здесь так, как вам левая нога прикажет? - Кто вы такой? - приподняв брови, спросил Малдер. - Доктор Джейк Немман, и я делал вскрытие... - А, - вспомнила Скалли, - вы делали вскрытия погибших прошлым летом молодых людей... - его фотография была подклеена к делу. Правда, там он был в академической шапочке и мантии... Доктор Труи предостерегающе кашлянул, однако Немман на него даже не взглянул. Он был то ли взбешен - непонятно чем, - то ли так же непонятно чем испуган. - Но тогда вы должны быть в курсе, что мы приедем, - сказал Малдер. - Нас не было в городе... - А-а! То есть тело Карен Форсман вскрывали не вы. Теперь ясно, откуда такое расхождение в диагнозах, - Малдер позволил себе усмешку. - Что за инсинуации? - взвился доктор Немман. - Вы хотите сказать, что мы здесь халатно относимся к исполнению своих обязанностей?! - Никаких инсинуаций, - отрезала Скалли. - Например, из тела погибшей Карен Форсман были взяты образцы тканей, - сказал Малдер. - Чего в предыдущих случаях вы сделать не удосужились. Он повернулся, чтобы идти, и вдруг доктор Немман схватил его за плечо и повернул к себе. - В чем бы вы меня не обвиняли, - прошипел он, - вам придется запастись настоящими доказательствами!.. - Папа, - громко и отчетливо позвали от машины. У девушки теперь было очень напряженное и встревоженное лицо. - Папа. Поедем. Пожалуйста. Домой. Доктор Немман взглянул Малдеру в глаза... и Малдер вдруг прочел в этом взгляде отчаяние и обещание. Такой человек будет идти до конца... Потом доктор резко повернулся и побежал вниз. Девушка чуть расслабилась. "Чероки" нервно тронулся - и покатился к городу. Скалли подумала, что и отец, и дочь выглядели слишком изможденными для людей, возвращающихся с отдыха... - Этому парню нужен отпуск подлиннее, - будто подхватив ее мысли, сказал Малдер, глядя вслед машине. Доктор Труи кашлянул. - Э-э... мистер Малдер... - Да? - Я тут поговорил кое с кем... Понимаете, я хоть и не здешний житель, но все-таки бываю здесь часто, как бы наполовину свой... так что со мной говорят. - Он замолчал и посмотрел на Малдера в сомнениях. - Я слушаю, доктор. - Да. Так вот: это маленький город. А в маленьких городах ведь как: дети выросли - и уехали... - Как правило. - Да, как правило. И здесь это обычное дело. Только вот из того класса... ну, в котором все эти умертвия... дети не уезжают. Крутятся здесь. Все, понимаете? Или в самом Бельфлёре, или где-то рядом. Работу находят... хотя какая тут, если разобраться, работа... - Спасибо, доктор. Надо будет поговорить с родителями. - О-о! Думаю, это окажется потруднее, чем вытащить этот гроб...

Гроб уже зацепили тросами. - Рэй Сомс был третьей по счету жертвой, - докладывала Скалли, будто отвечая заданный урок; учитель знает, конечно, что такое пестики и тычинки, но нужно доказать, что и ты тоже знаешь... - Окончил школу с отличием, занимался гимнастикой и баскетболом, был некоторое время кандидатом в сборную школы, но не попал. Потом лечился в психиатрической больнице... - Видимо, он признался в первых двух убийствах, - предположил Малдер. Арахиса в его кармане почти не осталось, одна шелуха. - Наверняка причины смерти девушек высосаны из пальца. Маленький город, все друг друга покрывают. Как в семье, где сдохнут, но никогда не проговорятся о том, что у сына триппер, а дочка спит с трубочистом... Парня заперли в больнице, но улик, судя по всему, так и не нашли. - Кстати, о причинах смерти, - продолжала Скалли с выражением. - Причина смерти Рэя Сомса: общее переохлаждение. - Седьмого июля? В Орегоне? Как можно умереть теплой летней ночью от переохлаждения, Скалли? Скалли хотела ответить, что нельзя и что это в высшей степени странно, но тут дизель экскаватора взвыл, и трос начал наматываться на лебедку. Рабочие с двух сторон придерживали гроб - хороший буковый гроб, с которым за девять месяцев пребывания в земле ничего не случилось. Зато трос подвел. Лопнул. Кто-то вскрикнул, а кто-то успел среагировать - толкнул уже начавший падать гроб вбок, в сторону от разрытой могилы. Он покатился по склону, переворачиваясь с боку на бок, кувыркнулся так раза три и врезался в массивный, вросший в землю могильный камень. С громким треском отскочили болты; крышка сама собой приоткрылась. Все было до чертиков похоже на кадр из фильма ужасов. Малдер и внезапно запыхавшийся доктор Труи оказались у гроба одновременно. - Это отступление от формальной процедуры, - сказал доктор, когда Малдер взялся за угол крышки. Галстук доктора сполз куда-то на плечо. - Ну и что? - Малдер пожал плечами. Он смотрел на Труи, и поэтому первой увидела то, что было в гробе, Скалли. - Ып, - сказала она и сглотнула. Волна смрада, исходящая от тела, была совсем не похожа на обычный трупный запах, уж это-то она могла сказать с уверенностью. Но что еще хуже - тот коротенький обрубок, нашедший себе упокоение в этом гробу, еще меньше походил на человеческое тело... - Да, - сказал Малдер, пытаясь заслониться от смрада - теперь понятно, почему Рэй Сомс не попал в сборную школы по баскетболу. Доктор Труи перевел дыхание. Ему хотелось что-то сказать, но все мысли превратились в мелкий серый порошок. Малдер посмотрел на него. - Здесь все опечатать, - распорядился он. - Никто не должен ни видеть этого, ни прикасаться. Доктор Труи коротко кивнул. Скалли казалось, что они тонут в меду. Даже получить в школе список учеников оказалось делом непростым. Разумеется, никто не отказывал, но вот беда: в новый компьютер эти данные не вносили, они хранятся на дискетах в сейфе, а ключи от сейфа у мисс Хилл, а мисс Хилл должна прийти попозже... А поискать обычные классные журналы? Ой, вы просто не знаете, там такой беспорядок... Наконец список возник. Но без адресов. Адреса очень неохотно дали в полиции. Опять же вроде бы не потому, что не хотели, а что-то мешало... - Миссис Хастингс? - Да-а... А вы кто? - ФБР. Специальный агент Малдер, агент Скалли. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. - Мне не о чем говорить с ФБР. Я не нарушала никаких законов. - Речь идет не о нарушении законов. Если вы не против... - Против. Это ведь вы копались на кладбище? Так вот и проваливайте... - Мистер Шлурман? Я из ФБР, и мне хотелось бы задать вам один вопрос... - Так. А теперь послушайте. Меня. Я не знаю, чего вы там затеваете, но на меня можете не рассчитывать, ясно? Я ясно выразился? И так далее... - Слушай! - и Скалли вдруг, повернувшись на каблуках, встала перед Малдером. - Тебе не приходило в голову, что все агенты ФБР - тупые вырожденцы? - Каждое утро, когда я бреюсь... - Возможно, в академии им отсасывают мозги через ноздри - так, кажется, поступают твои инопланетяне? - Ты это к чему? - Учитель! Который все знает про детей, который неравнодушен к ним - и в то же время человек достаточно посторонний... - Я думаю, что далеко не всем в ФБР отсасывают мозги, - сказал Малдер, с любопытством на нее глядя. Мисс Пола Лебье, невысокая худенькая дама нескрываемых шестидесяти лет, выслушала Малдера внимательно и будто бы заинтересованно. - Я преподавала у них французский, - сказала она. - А заодно и мировую литературу. Кроме того, в мой класс дети приходили иногда рисовать - потому что он окнами на север. Знаете, я не верю, что поколения портятся. У нас выросли очень хорошие дети. Я подозреваю, что они лучше нас. Правда, говорят, когда на земле появляется такое поколение, Бог очень быстро забирает его к себе... И поэтому то, что произошло с выпуском восемьдесят девятого, для меня было потрясением. Хотя - почему было? Оно и сейчас потрясение. - Расскажите, а что именно произошло? - Они стали другими. Я их вижу постоянно - и вижу, как их что-то гнетет. У всех какие-то несчастья. Полли Маттисон несколько раз пыталась вскрыть себе вены, потом травилась... Билли Майлз и Пегги О'Дейл разбились на машине, поначалу казалось, что отделались испугом - но вот до сих пор не могут выйти из больницы. Я уже не говорю, что у кого-то несчастья чисто семейные... не хочется пересказывать слухи, но очень вероятно, что Белла Немман умерла не от сердечного приступа, как принято считать... - Это жена доктора? - Да. Сказочно красивая была женщина. И никогда у нее не болело сердце. Нет, просто что-то произошло с этими детьми, будто... будто их упростили. - Упростили? - Да. Я не могу объяснить, почему мне так кажется, но у меня создалось совершенно четкое ощущение: буквально за несколько дней эти дети стали проще. Я не говорю: грубее. Или: примитивнее. Но какая-то благородная сложность из них исчезла. - Но, может быть, это просто вхождение в самостоятельную жизнь так на них подействовало? - Только на этот выпуск? Нет, что вы. Они все - будто чем-то помеченные... - Чем же? Учительница молча покачала головой.

Несмотря на всю энергию Малдера и Труи, подготовка к вскрытию заняла довольно много времени, и закончить всю эту достаточно кропотливую процедуру удалось лишь без четверти одиннадцать ночи. Малдер методично обходил распростертое на столе и уже зашитое тельце, делая ракурсные снимки примерно через каждые десять угловых градусов - одна пленка на полный круг. - Поразительно, Скалли, - бормотал он. - Знала бы ты, что все это означает... - Означает это только одно: перед нами примат длиной... - Скалли еще раз приложила к трупу измерительную ленту, - пять футов, с весьма необычным строением лицевого черепа. Несомненно, что это не человек. - И что значит выражение "не человек"? - Пришелец из космоса... - Скалли чуть наморщила нос, давая понять тем самым, что плоско и не слишком удачно пошутила. - Какая-то большая обезьяна. Возможно, детеныш гориллы или орангутан. - Что? Орангутан - на кладбище? Ты хочешь сказать, что кто-то вместо мальчика похоронил орангутана? Ничего себе, шуточки в этом городе... Так, - Малдер на секунду задумался. - Нам будут нужны образцы тканей для полного генетического анализа... И даже не так. Мы потребуем провести анализ здесь, на месте, а когда нам неизбежно откажут, потребуем разрешения вывезти труп. - Ты все еще всерьез думаешь, что это действительно какой-то пришелец? Скорее, все-таки просто чья-то идиотская шутка. - И... рентген, - Малдер ее не слушал. - Да. Конечно. Как мы забыли... - Рентген? Сейчас? - А почему нет? Почему бы нам не сделать рентген? И какие у нас есть причины, чтобы не сделать это сейчас? Какие, Скалли? - он помолчал и вдруг обезоруживающе улыбнулся. - Ты не думай, что я такой уж маньяк. Я тоже сомневаюсь, как и ты. Только... Но что "только", он не договорил. В пятом часу утра уже в своей комнате в мотеле Скалли записывала на диктофон последние итоги исследования. - ...атипическое строение черепа, позволяющее предполагать далеко зашедшую мутацию организма. В правой гайморовой пазухе обнаружен артефакт неизвестного происхождения: предмет из серого матового металла длиной один и восемь десятых дюйма, шириной четыре десятых дюйма, сложной формы, напоминающей прорезь в лезвии безопасной бритвы, с мелко зазубренными краями... Скалли выключила диктофон и взяла в руки стеклянный пузырек с заключенным в нем артефактом. Подняла на уровень глаз. Почему-то вид этого предмета завораживал. Так завораживает змея - даже если находится за стеклом. От стука в дверь Скалли вздрогнула. Поставила пузырек на стол. - Кто там? - Стивен Спилберг! - но на пороге стоял, естественно, Малдер. - Не хочешь побегать? Лично я собираюсь. Он был в спортивном костюме и с пиратской повязкой на волосах. Из двери тянуло ощутимым холодом. Скалли покачала головой. - Ну как? - продолжал он. - Догадалась, что за дрянь была у Рэя Сомса в носу? - Еще нет, - фыркнула Скалли, - и тратить время для сна на разгадывание этих мелких тайн не собираюсь. Она закрыла дверь. Ей почему-то показалось, что за дверью Малдер показал ей язык. Что они все себе позволяют... Спать она, вопреки собственной декларации, не легла. Взяла в одну руку пузырек с артефактом, в другую - рентгеновский снимок черепа анфас, и стала переводить взгляд с одного на другое, втайне надеясь, что сейчас где-то глубоко в недрах ее сознания звякнет серебряный колокольчик и чей-то голос скажет: "Вы отгадали, получите приз!" Но колокольчик подло молчал... Малдер обежал мотель четырежды. Получилось чуть больше мили. Прохладная глубокая ночь, соленый ветер, светлая полоска неба над горами. Луна зашла, и сквозь черные кроны над головой проглядывали звезды. Шоссе, проходившее выше городка, было почти пустынным; за все время проехало лишь несколько легковых автомобилей и пронесся тяжелый грузовик. Спать она собралась, с хмуроватой веселостью подумал Малдер. Ну-ну. Сам он на расследованиях не спал. Не мог, и все. Поначалу это его тревожило. Потом он привык.

Психиатрическая больница графства располагалась в старинном трехэтажном доме на окраине Рэймона. От города больницу отделял обширный парк. Наверное, когда зацветут все эти яблони, здесь будет просто прекрасно... Доктор Флинт, лечивший Рэя Сомса, встретил Скалли и Малдера у ворот. На территорию больницы автомобилям въезда не было. - Мы запираемся, - сказал он, будто бы извиняясь за причиненные неудобства. - На ночь. В этом смысле мы несколько старомодны... - Хорошо тут у вас, - улыбнулся Малдер. - Очень тихо. - Да, с местом у нас все в порядке. Чувствуете, какой воздух? С трех сторон национальный парк, шоссе в полумиле, ручей, в ручье форель. Действует умиротворяюще... - Расскажите нам о Рэе Сомсе, - попросил Малдер. - Он пролежал у нас около года, - начал доктор Флинт. Когда он говорил, кончик его носа смешно двигался. И еще Скалли показалось, что доктор все время к чему-то не то принюхивается, не то прислушивается. - Шизофрения, так называемая простая форма. Частичный, но прогрессирующий уход от мира. Кажется, развилась на фоне посттравматического синдрома - он попал в автомобильную аварию... - Умершие девочки тоже лечились у вас? - спросила Скалли. - Совершенно верно, у меня. Шизофрению я им не диагностировал, но психозы были глубокие у обеих... Не знаете ли, причину их смерти установили? Если я правильно помню, с этим тогда возникли какие-то трудности... - Да. Аневризма мозга и диабет. Доктор Флинт нахмурился, посмотрел на Малдера искоса: не шутят ли над ним. Но не сказал ничего. - Вы не использовали гипноз при лечении этих детей? - спросила Скалли. - При лечении простой формы гипноз попросту бесполезен. Видите ли, хотя эта форма и называется простой, на самом-то деле именно она - самая злокачественная из шизофрений, самая безнадежная. Лоботомия еще давала какие-то практические результаты, но с тех пор как ее запретили... Психозы же неплохо поддаются медикаментозной терапии. Нет, не применял. - Чем вы объясняете такой высокий процент заболеваемости шизофренией и психозами именно в этом школьном классе? - Как вам сказать... Ничем. Если бы мы знали, чем вообще шизофрения вызывается... С другой стороны, подобные случаи не редкость. В двадцать первом году зафиксирована вспышка шизофрении в Принстоне: в группе из двадцати одного студента госпитализированы шестнадцать. На эсминце "Индианаполис" в тридцать шестом году - двадцать два внезапно заболевших моряка. Случай с министром обороны Форрестолом вообще вошел в учебники: сам министр, три адъютанта, секретарша, два стенографиста... В каком-то смысле шизофрения заразна. В конце концов, неспроста всех психиатров считают слегка - или не слегка - сумасшедшими... - Сейчас из этого класса есть кто-либо на излечении? - спросил Малдер. - Да, двое. Билли Майлз и Пегги О'Дейл. Они лежат уже третий год. - Что с ними? - Все то же. Простая форма шизофрении, развившаяся на фоне посттравматического синдрома. Они попали в аварию на шоссе. Кажется, через неделю после Сомса. Билли в сопорозном состоянии, не движется и не разговаривает, Пегги тоже не ходит, но вполне контактна - хотя и весьма неадекватна, разумеется. В рамках заболевания. - Можно с ними поговорить? - спросил Малдер. - Пожалуйста. Хотя вы вряд ли сумеете допросить Билли. Мне это покуда не удалось сделать... В просторной палате стояли три койки, но заняла была лишь одна. Пожилая женщина в синей форме парамедика меняла постели на свободных, и можно было полагать, что они тоже кем-то заняты - но из ходячих больных. Из тех, кто гуляет сейчас в саду... Билли был рыхлым юношей с одутловатым лицом. Само лицо казалось загорелым и даже слегка обветренным, но вокруг глаз лежали голубовато-бледные круги, и Скалли догадалась, что здоровый цвет лица - это результат облучения кварцем. Рядом с его кроватью в кресле-каталке сидела девушка в светло-розовом махровом халате с книгой на коленях. - Пегги, Пегги, - позвал доктор Флинт, - к вам посетители. Можно, мы оторвем тебя ненадолго? - Я читаю, - капризно сказала Пегги. - Билли хочет, чтобы я читала. Голос у нее был как у восьмилетней девочки. Малдер присел перед нею на корточки, заглянул в глаза. - Билли любит, когда ты читаешь ему? - Да. Я нужна Билли. Я должна быть рядом с ним. - А что ты читаешь? - "Кагэро никки". Билли любит японские романы. - Доктор, - Малдер встал, - вы не будете возражать, если мы обследуем этих детей? Доктор Флинт задумчиво посмотрел на него, и в этот момент - Скалли видела все с какой-то преувеличенной четкостью - Пегги в приступе внезапной ярости, с побелевшими и остановившимися глазами, разорвала пополам книгу, толкнула изо всех сил прикроватную тумбочку - и вскочила на ноги. Из носа ее волной хлынула кровь. Женщина-парамедик бросилась к ней, с другой стороны бежала медсестра, доктор тоже сделал шаг вперед... Пегги усадили обратно в кресло, приложили к носу полотенце - она оттолкнула всех и вновь вскочила - и теперь уже грохнулась на пол. Халат ее задрался, Малдер, не обращая внимания ни на кого, еще больше откинул полу - и взору Скалли предстали две багровые отметины, два следа каких-то загадочных присосок на пояснице девушки, чуть выше резинки трусиков... Малдер нагнал Скалли на высоком крыльце больницы. - Что с тобой? - Ненавижу, когда меня считают дурой! Зачем этот спектакль? Ты ведь заранее знал про отметки! - Боже мой, откуда?! Я впервые вижу эту девушку... - Вот что, Малдер. Я хочу знать правду. - Да? По-моему, ты еще не готова... писать свой доклад. - Что ты знаешь про этих детей? - Я знаю почти наверняка, что их похищали. - Кто? - Как тебе сказать... Не люди. - Неужели ты в это веришь? - А у тебя есть объяснение получше? - Объяснение чего? Девушка помимо психического страдает неким функциональным расстройством... носовые кровотечения... да. Правда, эти отметки... я не знаю... но на этом основании утверждать, что их возили куда-то на летающей тарелке - это безумие, Малдер! - Да, - грустно кивнул Малдер, - ни одной улики... - Ни одной научной улики. Объяснение должно быть, и это будет разумное объяснение. Есть четыре жертвы. Все они умерли в лесу, так? Ночью. Карен Форсман нашли в пижаме, за десять миль от дома... Что все эти дети делали в лесу, Малдер? Что? - Надо просто пойти и посмотреть, - пожал Малдер плечами.

10.

Остаток дня ушел на улаживание всевозможных бюрократических препон, связанных с вывозом тела несчастного Рэя Сомса. Да и идти в лес днем, похоже, не имело смысла. Днем там наверняка бродили стада туристов, приехавших насладиться нетронутой природой Орегона. Путь к месту всех странных происшествий вел через небольшую речку под названием Датский ручей. То есть небольшой была сама речка, текущая вялой темной струйкой где-то внизу. Каньон, промытый ею, получился на славу. Через каньон переброшен был крытый коробчатый мост; такие строили лет сто назад. Он висел над пустотой, не опираясь ни на быки, ни на тросы - просто расклинясь между двух монолитных утесов. На том утесе, который был ближе к лесу, кто-то нарисовал огромную кривую пацифистскую "лапку" и написал: "Занимайтесь любовью, а не улетом! Хиппи против наркотиков". Под мостом, еле видимый в сумерках, сидел человек с удочкой. После захода солнца температура упала градусов до сорока* , при дыхании изо рта шел пар. Необыкновенной яркости луна поднялась над горами. В ее свете листва казалась серебристой. И без фонаря было видно почти все. Странно вел себя ветер. Он будто бы не мог решить, с какой стороны дуть. Скалли и Малдер сверили часы и компасы. - Расходимся метров на пятьдесят и идем строго на юг, - сказал Малдер. - Чуть что - шуми. Этого можно был не говорить. Скалли никогда не стеснялась нарушить тишину, если того требовала необходимость. Вместо ответа она проверила свой кольт, вогнала патрон в ствол и осторожно, придерживая шпору пальцем, спустила курок. Теперь можно было не ставить оружие на предохранитель; для выстрела же требовалось одним нажатием на спусковой крючок взвести и тут же спустить курок. Усилие прилагалось значительно большее, чем при спуске заранее взведенного курка, но все равно времени на производство этого первого, самого важного выстрела уходило заметно меньше. - Вас так учили в академии? - спросил Малдер. - Нет, - сказала Скалли, - там меня от этого не смогли отучить. Она не стала рассказывать, как отец обучал ее премудростям стрельбы. У него были свои взгляды на жизнь, не слишком схожие с общепринятыми. На опушке лес был значительно гуще, чем в глубине. Сухая прошлогодняя листва шуршала под ногами. Заросли ежевики и малины местами были абсолютно непроходимы. Кто-то - да отец, кто же еще? - рассказывал Скалли, что однажды в таких вот зарослях нашел скелет оленя. Даже олень не сумел пробиться через сплетение миллионов ветвей...

Минут через десять ходьбы стало казаться, что вся эта затея бессмысленна. Начались неглубокие, но крутые лощины с топким дном, заросшие по краям мелкой ракитой. Серые стволы деревьев выплывали из темноты, похожие на колоны греческих храмов. Скалли перебралась через одну лощину, через другую... Шорох листьев под ногами вдруг пропал. Ноги ступали будто по войлоку. Скалли присела, посветила фонарем. Пепел? Кострище? Она зацепила пригоршню странной субстанции, похожей на древесную золу, но - только похожей. И почему куст, растущий буквально из этой квази-золы, не обгорел? Она осмотрелась вокруг. Пятна - более светлые, чем палые листья - были разбросаны повсюду во множестве. Стремительная тень вдруг пронеслась косо и исчезла. Скалли припала к земле. Шелест сухих листьев... короткий громкий писк - и довольный хохот. Сова... Скалли выдохнула - и некоторое время слышала только биение собственного сердца. Наконец она встала - и вдруг поняла, что переменился свет. Луну забросало тучами, но откуда-то слева возник другой, более яркий. И звук - такой, будто где-то не слишком далеко работает электрический генератор. Или мощный мотор на холостом ходу. Свет исходил из-за гряды слева - чуть более высокой, чем та, на которой она сейчас находилась. - Малдер! - позвала Скалли. Молчание в ответ. Нет, не молчание. Шаги. С той стороны, где свет. Уверенные тяжелые шаги. - Малдер! Услышал. Легкий треск сзади и справа - где Малдер и должен находится. Бежит. Но раньше, чем подбежал Малдер, на гребень гряды вышел человек с многозарядным дробовиком на плече. - Стоять! - крикнула Скалли. - ФБР, агент Скалли. Я приказываю вам стоять. - Мне наплевать, кто вы, - ответил человек. - Я работаю в управлении шерифа. Вы находитесь на охраняемой территории. У вас есть пропуск? - Это место преступления! - подоспел Малдер. - Ничего не знаю, - сказал человек и передернул затвор. - Если у вас нет пропуска, подписанного шерифом - немедленно убирайтесь, или я вас арестую. Вам понятно? Повторять я не буду. Садитесь в машину и уезжайте. А он неплохо держится под прицелом двух пистолетов, подумала Скалли вскользь. Человек вскинул дробовик на плечо стволом вверх - и Скалли показалось, что грохнул выстрел. Но на самом деле это была молния и очень быстрый гром - короткий, оглушительный, над самой головой... Они садились в машину - сзади ее подпирал джип, весь увешанный фарами и прожекторами, и просвечивал, просвечивал их машину насквозь, навылет - когда хлынул ливень. Человек с дробовиком сел в джип. Скалли подумала, что он поедет за ними, будет их... конвоировать? следить?.. нет: большая часть фар джипа погасла, мотор умолк. Джип остался стоять на лесной дороге. Их же "Шевроле" еле успел выбраться на асфальт, прежде чем лесная дорога превратилась в ручей...

11.

- Что, интересно, он мог делать в лесу - один, в такое время? - сказал Малдер задумчиво. Ливень заливал стекло, струи падающей воды пылали в свете фар, не позволяя видеть ничего дальше сотни футов, и потому он вел машину медленно, склонясь к рулю - как бы пытаясь разглядеть что-то за этими струями. Потом начался мост. Он вынырнул из водяной сверкающей завесы черным квадратом, сулящим тишину и покой. По мосту Малдер ехал так же медленно, как и по открытой дороге. Под крышей обманчиво казалось, что вот так можно отгородиться от всего, а не только от дождя. Но потом мост кончился, и стекло вновь залило неровным, в морщинах, слоем скользящей воды. - Да, это может иметь отношение к делу, - согласилась Скалли. - Запомним. Как ты думаешь, что это такое? - она вытащила из кармана горсть "пепла", показала. - Не зола ли от костра? - Не знаю. Но эта зола там повсюду. Слишком много костров для охраняемого парка... Может быть, это какой-то культ с жертвоприношениями? И поэтому дети... сбегают из дому, умирают... Черт, надо бы все-таки вернуться! - Да-да, - рассеянно отозвался Малдер. Он все так же всматривался в дорогу. Потом вынул из кармана компас. Скалли взглянула на свой - стрелка крутилась, как маленький пропеллер. - Что происходит? Малдер, тебе плохо? Ты меня слышишь? - Все нормально... Он посмотрел на часы. Потом, как-то совсем извернувшись - в небо. Голос его прозвучал глухо... Сверкнуло безумно ярко. Будто каждая капля дождя превратилась в маленькую фотовспышку, и все они сработали разом. Скалли вскрикнула и зажмурилась. Когда она вновь обрела способность видеть - неожиданно быстро, - машина останавливалась. Мотор не работал, она катилась по инерции. Ливень оглушительно колотил по крыше. Малдер поворачивал в замке ключ зажигания. Замок отзывался скрежетом. - Что случи... - Скалли не договорила: голос наполнил, забил весь салон, выталкивая наружу саму ее. Он был как гудок океанского теплохода в тумане... - Исчезло электричество, - Малдер ответил шепотом, морщась при этом. Шепот тоже был болезнен - как будто кто- то проводил перышком прямо по барабанным перепонкам. - Освещение, стартер, зажигание - все. И еще - исчезли десять минут времени... - Что? - Перед вспышкой я посмотрел на часы. Было девять ноль три. А сейчас смотри: девять тринадцать. Подожди-ка... Он взял фонарь и выскочил из машины. Прошел быстрым шагом назад, потом вперед, светя на дорогу. Скалли тоже как-то оказалась под дождем - она сама не поняла, как. - Вот! - он уже говорил нормально, и это больше не казалось громом, как не казался шум дождя ревом водопада. - Видишь? Ты это видишь? Да!!! На асфальте под слоем воды четко вырисовывался красный крест. - Что? Что это все значит?! - Нас похищали! Ты понимаешь - нас похищали! Люди, которые побывали там - они это так и описывали! Яркая вспышка! Пропадает время! - Что ты несешь? Как может пропасть время? Время не может просто исчезнуть! Время - это просто философское понятие! Это вселенское понятие! Время не может пропасть! Раз - и пропало! - Скалли понимала, что несет чушь, но остановиться не могла. Мозг бунтовал. Она что-то еще кричала, и кричал в ответ Малдер, и это могло кончится непонятно чем, но тут зажглись фары. Они замолчали, переглянулись и побежали к машине, про которую, как оказалось, оба начисто забыли. Скалли на бегу оглянулась, будто хотела еще раз убедиться в наличии красного креста на асфальте, но уже ничего нельзя было увидеть под слоем темной воды.

12.

"...специальный агент Малдер полагает, что происшествие не может быть объяснено в рамках устоявшихся научных теорий. С его точки зре..." Свет погас, и винчестер компьютера издал слабый, но очень возмущенный звук. - Прекрасно... - процедила Скалли сквозь зубы. Она помнила, что на столе стоят свечи и лежат спички. Их предупредили, когда они заселялись: иногда ливнем заливает трансформаторы, и тогда город на несколько часов остается без электричества. Ну и ладно, подумала она. Воспользуемся паузой... Она нащупала спички, зажгла свечу. Прошла в ванную. Горячая вода текла. Скалли сбросила халат, начала снимать трусики - и оцепенела. На пояснице, чуть выше резинки, пальцы нащупали... Наверное, Малдер удивился, увидев ее такую: с намокшими под дождем волосами, в халате, с погасшей свечой в руке. Брови его чуть приподнялись. - Привет, - сказал он со странной интонацией. - Я хочу, чтобы ты кое на что посмотрел, - сказала Скалли, проходя в его комнату и на ходу снимая халат. - Вот, - показала рукой. Малдер приблизился, присел на корточки. Она ощущала тепло свечи и его дыхание. - Это что? - она хотела спросить спокойно, но голос подвел: сорвался. - Малдер, что это такое? - теперь она почти кричала. Тогда он начал тихо смеяться. - Комары, - сказал он. - Комары?! Точно? - Меня и самого погрызли здорово... Она повернулась и, судорожно всхлипнув, уткнулась в его плечо. - Эй. Ты в порядке? - он очень осторожно и бережно приобнял ее. - Да... - она медленно отстранилась, села на диван. Кое- как накинула на плечи халат. Силы вдруг покинули ее. - Можно, я тут... посижу?.. - Конечно, - Малдер поставил свечу на стол и сел на ковер, опершись о диван спиной. - Куда нам теперь торопиться?.. Ты не увлекалась китайскими средневековыми детективами? - Нет, - уже без всякого удивления сказала Скалли. - Там был такой сыщик - судья Вин. Он никогда не гонялся за преступниками, а находил место, садился и ждал. Зачем я буду за ними бегать, рассуждал он, если они все равно сами ко мне придут? - И что? - Приходили... Человек, чьего имени никто не знал хотя бы просто потому, что у него не было имени, неподвижно сидел в кустах футах в сорока от окна. Он не пользовался микрофонами - он просто слышал то, что происходило за окном. Где-то в глубине его холодного рассудка проскальзывало удивление: молодые мужчина и женщина ночью в номере мотеля не занимались любовью, а негромко беседовали о всякой всячине. Он мог убить их в любой момент, но намеревался обойтись без этого: убийство привлекло бы ненужное внимание к событиям, и без того вышедшим из-под контроля. Он просто ждал удобного момента. Если они уснут здесь, он проникнет в пустой номер женщины. Если же они разойдутся по своим номерам... что ж, тогда женщину придется убить. Но была очень большая вероятность того, что они оба в течение ночи покинут мотель. Потому что события, вышедшие из-под контроля, продолжают происходить. Его же забота - сделать так, чтобы не осталось доказательств этих событий. Кое-что он уже предпринял, теперь следующий этап. Рядом с ним стояли две пивные бутылки, наполненные бензином. Человек подобрал их возле "Лесного дома" - придорожного бара, где любят бывать лесорубы и водители грузовиков. На бутылках отпечатки пальцев кого-то из них. Человек не боялся оставить свои отпечатки, потому что у него просто-напросто не было отпечатков... Ливень сменился обычным дождем, еще не моросящим, но уже и не грозящим всемирным потопом. Скалли согрелась под пледом. Малдер все так же сидел на ковре и неспешно продолжал рассказ. - Мне было двенадцать лет, ей - восемь. И вот однажды она просто исчезла. Испарилась. Из закрытой комнаты. Была - и нет. Ни следа... и с тех пор - ни записки, ни телефонного звонка, ничего... И что самое страшное - вся семья как сговорилась... ну... будто бы считать, что ее просто не было. Не говорить о ней, не вспоминать... - И что же ты сделал? - Что я мог сделать?.. Закончил школу, университет, завербовался в ФБР. Занялся разработками моделей поведения преступников. Добился успеха. Большого успеха. И этот успех обеспечил мне определенную независимость, так что я смог уделять внимание тому... словом, я добился права работать с тем, что обозначено как "секретные материалы". Знаешь, сначала мне этот массив показался просто свалкой... Но потом я научился в нем ориентироваться и отделять зерна от плевел. Оказалось, что есть немало действительно достоверных свидетельств о пришельцах, НЛО, чудовищах, похищениях людей, различных культах. И еще... как бы тебе это сказать... В общем, я неожиданно обнаружил, что доступ к сведениям определенного рода блокируется, притом чрезвычайно жестко. Мне, я думаю, вообще не дали бы работать, если бы не мои связи в Конгрессе... - Блокируется? Кем? - Не знаю. Кем-то, у кого очень много власти. По настоящему много. И вот что, Скалли... только постарайся не обидеться... Ты - именно ты - по их замыслу, тоже являешься частью этой системы блокировки... - Перестань. Я не... - Ты не действуешь сознательно во вред проекту, да? Не сомневаюсь ни на секунду. Но те, кто тебя послал ко мне, предполагают в том числе и таким способом сбить меня... с темпа, что ли... - Ты должен мне верить. Я здесь потому же, почему и ты: чтобы разгадать тайну этих смертей. - Я тебе верю. Именно поэтому все и говорю. И потому еще, что ты видела сегодня то же самое, что видел я... и видел не только сегодня. - Малдер... - В конце восьмидесятых я работал с доктором Хейтцем. Он ввел меня в глубокий гипноз... и я вспомнил все. За окном в ночь... в ночь похищения Саманты... был такой же свет. Яркий свет. И так же пропало время. Я чувствовал, что парализован, не могу шевельнуться... а она звала меня, понимаешь? Она кричала... Это все существует, Скалли, существует на самом деле. Под гипнозом не врут даже самим себе... А знаешь, что меня убеждает в этом больше всего? Даже не мои несчастные воспоминания, нет. А именно существование этой свирепой завесы секретности над определенной категорией материалов. Я ведь, по большому счету, занимаюсь тем, что роюсь в отвалах, пытаясь понять, какой элемент извлекли из этой породы... И знаешь что еще? Сейчас мы ближе к разгадке, чем когда бы то ни было... Я чувствую себя старой ищейкой, наконец-то не просто унюхавшей, а увидевшей того, кто оставлял след. Кстати, Скалли... а ты не обратила внимание, что в городе не видно собак? Скалли задумалась. Собак... собак... Пожалуй, что собаки и вправду не попадались на глаза... Грянул телефон. Старый черный аппарат, от звонков которого вздрагивает, наверное, сам Будда. Малдер сгреб трубку. - Да. Что?! Не может... да. Да, я слышу. А кто это говорит? Кто говорит?.. Короткие гудки отбоя. Очень громкие. Малдер посмотрел на Скалли. Покачал головой. - Какая-то женщина. Не назвалась. Сказала, что Пегги О'Дейл умерла. Погибла. - Девушка в кресле-каталке? Малдер кивнул.

13.

Инцидент произошел на сто тридцать третьем шоссе неподалеку от въезда в Бельфлёр без четверти два ночи. Когда Малдер с трудом провел свою машину между двумя полицейскими машинами, реанимобилем и длинным тяжелым лесовозом , парамедики уже готовились поднимать носилки, прикрытые серым одеялом. Шофер лесовоза в клетчатой рубахе, промокший насквозь, стоял, слегка сгорбившись и разведя руки, перед маленьким толстеньким полицейским. Такая обычная сцена... - Что здесь произошло? - Малдер стремительно подошел к ним. - Она буквально бросилась под машину, - повернулся к нему шофер. Его все еще трясло. - Я еду, а она - наперерез, бегом... - Вы кто такой? - полицейский протянул руку, чтобы отодвинуть Малдера, но что-то его остановило. - Бегом? - повторил Малдер. - Вы хотите сказать, что она... бежала... шла? Ногами? - Ну да... я по тормозам, да где - полсекунды... и дорога вон какая мокрая... Он сделал жест, будто приглашая всех удостовериться, какая мокрая эта проклятая дорога. След от колес тянулся далеко, и там, у его начала, стоял полицейский, зачем-то держа в руке геодезическую рейку. Малдер уже не слушал шофера. Он повернулся туда, где Скалли, жестом остановив парамедиков, приподняла одеяло и стала внимательно осматривать то, что недавно было девушкой в кресле-каталке. Со своего места Малдер видел голубовато-бледное с черными ссадинами лицо и пластиковую шину-воротник, уже явно ненужную... Почему они никогда не выключают сирены? - подумал он мельком. Мешают думать... А Скалли, помимо того, что видел он, видела еще и худенькое запястье с разбитыми часами. Стрелки замерли, указывая время собственной гибели и гибели хозяйки: девять ноль три... Ерунда какая-то, подумала Скалли. Четыре... почти пять часов назад... Но додумать она не успела. - Здравствуйте, коллега, - сказали сверху. Скалли подняла голову. Это был доктор Труи, слегка растерянный. - У меня для вас новость, только не знаю, плохая или смешная. Только что позвонили из морга. Тот труп, который вы вчера вскрывали, исчез. - Как исчез? - это был Малдер. Вот он был далеко, а теперь уже рядом. "Призрак" Малдер... - Скорее всего, украли. Разбито окно... - Так. Скалли, поехали!.. - А... здесь? - Здесь уже все ясно. Скорее, скорее... Он вывел машину из скопления на дороге и погнал с огромной скоростью - но не к моргу, как подумала было Скалли, а обратно к мотелю.

14.

Они не успели. Низкие облака подсвечивались пламенем. Пожарные быстро, но несуетливо бежали, разматывая брезентовые рукава. Пламя выбивалось из окон, скручиваясь в тугие дымные жгуты... занялся уже и второй этаж... В треске и реве пламени терялись слова. - Там же был мой компьютер... - простонала Скалли. Малдер швырнул на землю перчатки: - Там были рентгеновские снимки! Там были образцы! Там было все!.. Толпа зевак быстро росла. Даже удивительно, откуда берутся люди, когда что-то случается. Появились еще пожарные - на двух машинах. Пилой быстро свалили сосны, мешающие подъехать к дому. Новые тугие струи воды с ревом ударили в окна, круша остатки стекла, шипя и мешаясь с пламенем. Тут же все заполнил гнусный запах мокрого дыма и гари. Малдер попятился, увлекая Скалли. Да, делать тут больше нечего... разве что присоединиться к этой толпе зевак- пироманов... Скалли почувствовала, что ее трясет - как того шофера. Выброс адреналина, отстраненно подумала она, спокойно, Старбак, главное - вести себя спокойно, не принимать ответственных решений... Все погибло, откликнулось внутреннее эхо. Из толпы вдруг выскользнула девушка с большими и как будто безумными глазами. Она остановилась перед Скалли и с трудом, будто преодолевая в себе что-то, проговорила: - Меня зовут Тереса Немман. А вы... Вы должны меня спасти... защитить... Она стояла неподвижно, слишком неподвижно для живого человека, жили только глаза да кривился в нервной усмешке рот, но Скалли показалось, что она хватает их за руки и заглядывает в лица, ожидая при этом тычка, а то и удара... - Идемте, - сказал Малдер. У него вновь был решительный вид. Почему-то именно в этот момент Скалли показалось, что она до конца... почти до конца поняла его. Она не могла бы сформулировать свое понимание, отлить его в слова, но это было не так уж важно. Да, Малдера можно было, допустим, убить. Но остановить его было нельзя - ничем. Даже выстроив на его пути стальную стену. Даже уничтожая методично все, что он успевал сделать... Малдер только вздрагивал - и начинал рыть в том же направлении, хотя и в другом месте. Они сидели в кафе при заправочной станции. Бармен, крупный мужчина лет сорока пяти, мрачно смотрел на них - единственных посетителей, если не считать полудремавшего за дальним столиком старичка. Когда Малдер брал кофе, он обратил внимание, что у бармена искалечены руки: на правой не хватало двух пальцев, на левой грубый рубец пересекал ладонь, пальцы шевелились плохо. Тем не менее с чашками он обращался виртуозно.

С шумом пролетали мимо автомобили. Много автомобилей. Почему-то казалось, что ненормально много. - ...Происходит это так: я просыпаюсь, и оказывается, что я в лесу, на той поляне, - говорила Тереса дрожащим голосом. - И с каждым разом... - Когда это началось? - в первый раз перебил ее Малдер. - С того самого лета... мы окончили школу, и... Понимаете, это происходит не только со мной, а почти со всеми... и уже четверо из нас... Я боюсь, что и я... как Пегги... - Это вы звонили нам, что Пегги умерла? - спросил Малдер. - Да, я... Ее убили! - Ваш отец - он ведь полностью в курсе того, что происходит? - Да... - после паузы. - И он ничего не сообщает... - Он и мне приказал молчать! Молчать обо всем! - Почему же? - Он думает, что так он сумеет меня защитить. Делая вид, что ничего не происходит. Только... это ему так кажется. Он не сумеет. - У вас есть отметки на спине? - спросил Малдер тихо. Девушка чуть втянула голову в плечи. Посмотрела на него затравленно. Перевела взгляд на Скалли. - Есть... Это что? Это значит, что я тоже умру? Я следующая, да?! - голос ее взлетел до крика. - Успокойтесь, - Скалли накрыла ее судорожно сжатые руки своей ладонью. - Больше никто не умрет. Ни в коем случае. Ах... - Ах... - повторила за нею вслед Тереса, прижимая ладонь к лицу. Из ноздрей ее хлынула алая кровь. Малдер схватил с соседнего стола салфетки, подал их Скалли. - Принеси с кухни лед, - велела Скалли. Она запрокинула девушке голову, велела плотно зажать нос, а сама стала быстро сворачивать из салфеток тампоны. И в этот момент в кафе вбежали двое: доктор Немман и с ним мужчина лет сорока пяти в непромокаемой куртке. - Тереса, поехали домой, - быстро заговорил доктор, - Тереса, Тереса, пойдем, дорогая... Он плечом, довольно грубо, отодвинул Скалли и сам стал зажимать дочери нос. - Мне кажется, она не слишком-то хочет ехать с вами, - сказал Малдер. - А мне плевать, что вам кажется, - закричал доктор, не оборачиваясь, - мне плевать, слышите, вы? Ему хотелось быть грозным и страшным, но голос выдавал его с головой. - Она больна, - мрачно сказал мужчина в дождевике, и Скалли узнала этот голос. Перед нею стоял тот охранник из леса. - Тереса, твой папа хочет отвезти тебя домой. Там он тебя помоет... - ...дома тебе ничто не будет угрожать, - говорил доктор все так же торопливо и жалко, - мы с детективом Майлзом никому не позволим... - Так вы отец Билли Майлза, - Малдер наклонил голову и чуть изогнул шею, будто хотел всмотреться в лицо детектива сбоку, а то и с изнанки. В голосе его прозвучало какое-то особое понимание. - Верно, - сказал детектив. - И вы держитесь от моего мальчика подальше, ясно вам? Вдвоем они усадили мягкую, как ватная кукла, девушку в тот устрашающий джип, обвешенный фарами и прожекторами, и укатили. Бармен с шумом втянул в себя воздух. Малдер взглянул на него, но бармен отвернулся и стал протирать чашки. - Нам тут должно понравиться, - сказал Малдер, любуясь задними габаритными огнями отъезжающего джипа. - Что ни день, то Хеллоуинн. Как ты считаешь, Скалли? Дождь, кажется, прекратился, но в воздухе продолжала висеть мелкая водяная взвесь. Ветер нес ее вдоль улицы, и казалось, что вдали горит что-то еще. - Мне кажется, эти двое в курсе всего, - сказала Скалли. - Они знают, кто в ответе за убийства. - Они знают что-то, - согласился Малдер. - Но вот что именно? - А в чем ты сомневаешься? Они с самого начала давали ложные сведения. Врач и детектив. Весь спектр возможностей для злоупотреблений. Покрывать друг друга... ты и сам говорил... Они пытались помешать нашему расследованию, даже вскрытию. Может быть, они и выкрали труп... - Скалли в запальчивости рубила воздух ладонью. - Ну, подумай: кому еще мог понадобиться труп? - А им-то он зачем? - посмотрел на нее Малдер. - И вообще - для чего уничтожать улики? Чтобы усилить наши подозрения? - Не знаю, - слегка растерялась Скалли. - А вот интересно, агент Скалли, что лежит в оставшихся двух могилах? - сказал Малдер задумчиво...

15.

Скалли думала, что им придется долго бродить по темному кладбищу, переходя от могилы к могиле, при свете фонарей читая имена, а потом вынимать душу из шерифа, требуя новой эксгумации - прямо сейчас, в пять утра... не терпит отлагательств, у вас тут трупы крадут, можно сказать, из-под ножа... И дождь опять лил, как из ведра, небеса прохудились, стало по-настоящему холодно, ботинки промокли, и ног она уже не чувствовала. Однако - никого будить не пришлось. По запаху сырой разрытой земли они вышли к двум свежим ямам. На поваленных камнях были знакомые имена... - Черт возьми, что же тут происходит?! - Малдер на долю секунды вышел из себя. Потом на лице его появилась кривая улыбка. - Что ж. Нет худа без добра. Пожалуй, теперь я могу сказать наверняка, кто убийца... если здесь вообще можно использовать этот термин... - Детектив? - попыталась угадать Скалли. Малдер покачал головой. - Сын детектива. Билли Майлз. - Парень в коме? Ты шутишь? - Нет. - Неподвижно лежащий уже четыре года?! Выбежал, раскопал могилы... Малдер молча, глядя ей прямо в глаза, наклонил голову. У него было странное выражение лица. - Но это же... - Скалли не могла найти слов. - Напоминаю некоторым сомневающимся и трезвомыслящим: Пегги О'Дейл была почти четыре года прикована к креслу-каталке. Но погибла она, перебегая дорогу перед грузовиком. - Хорошо. И как ты это объясняешь? - Все это очень сильно напоминает некоторые описания вмешательства пришельцев. - С летающих тарелок? - Ты считаешь, что я сумасшедший... Скалли, вспомни: не так давно у нас с тобой украли десять минут времени. Всего каких-то десять минут, но мы не знаем, где мы были в это время и что делали... Что? - он наклонился, всматриваясь в лицо Скалли. - Малдер... подожди, я вспомнила... я не вполне понимаю... Часы Пегги остановились в девять ноль три, а погибла она около двух ночи... И мы... с нами... в девять ноль три!.. - Какие часы у нее были? - спросил Малдер. - Такие... я не запомнила марку, но явно дешевые и старые. Механические, которые заводятся... - ...и останавливаются при всякого рода встрясках, - кивнул Малдер. - Так оно и есть, Скалли. Ее тоже похищали вместе с нами. Лес собирает детей... а эти метки - след от анализов, что ли... или пропуск... и то вещество - помнишь формулу? - которое им вводят, оно вызывает посмертную перестройку организма... - ...а потом та сила, которая их собирает, заставила Пегги бежать в город... - ...раскапывать могилы... - ...а может быть, уже из города?.. и эта сила управляет Тересой, заставляя ее убегать в лес... у этих пришельцев есть такой приборчик... - Скалли чувствовала, как безумие охватывает ее. - Совершенно верно, - сказал Малдер, и тут Скалли залилась хохотом. Это был не очень здоровый нервный смех, этакая истерика первой степени, но она ничего не могла с собой поделать. Дождь заливал лицо, и даже если из глаз текли слезы, этого никто не заметил бы. - Ну, поехали, что ли? - спросил Малдер. - Куда? - Навестим нашего подозреваемого... - Билли? - А что, разве есть кто-то еще?

16.

Дежурная медсестра мисс Кэнтербери, строгая дама лет пятидесяти, отнюдь не задыхалась от счастья лицезреть двух агентов ФБР в шестом часу утра. Но профессиональная корректность не позволила ей поделиться с ними своим настроением. Лишь иногда в интонациях прорывалось что-то такое... впрочем, легко относимое и на свет конца долгого дежурства. - Когда вот так вот сталкиваются ветер с гор и ветер с океана, да еще с дождем, да еще при полной луне - многие плохо спят, - рассказывала она, неторопливо налаживая капельницу с мутным белесым раствором. - Всю ночь, бывает, бегаешь - кому шприц, кому таблетки... Вот и нынешняя ночка выдалась - не дай Бог. Говорят, мотель сгорел, да? Все может случиться в такую ночку, когда ветер и с гор, и с океана. Не только люди с ума сходят - бесы, говорят, тоже... А вот Билли - он в этом отношении хороший. Не буянит никогда, не требует ничего. Хороший, Билли... сейчас завтрак будет. - Парентеральное питание? - спросила Скалли, присматриваясь к бутылочке. - Да, доктор прописал. Что-то взялся наш Билли худеть. Семь фунтов уже сбросил. Надо кушать, Билли, надо кушать, иначе не поправишься, мальчик мой... Она сноровисто перехватила жгутом руку повыше локтя, вонзила иглу в толстую синюю вену. Питательный раствор побежал по трубке. - А носовых кровотечений у него не было? - спросила Скалли. - Было, как не быть. У многих таких вот лежачих на новолуние бывает. Последний раз когда?.. да вот дней десять назад. Трудно заметить: лежит же он неподвижно, все в глотку стекает... - Он так и не шевелился ни разу? - Нет. Только моргает. - А вы не заходили к нему вчера так где-то около девяти часов вечера? Мисс Кэнтербери задумалась. - Нет. В половине девятого я закончила все плановые процедуры и села передохнуть. А в одиннадцать началась эта эпидемия бессонницы... - Как вы отдыхали? - Смотрела телевизор. - Что именно, помните? - Конечно. Сейчас... Так. Ох. Не помню... Надо же: смотрела ведь что-то, а вспомнить и нечего. Скалли меж тем медленно обходила кровать. Встав у ножного конца, она стала смотреть на ноги Билли, прикрытые простыней. Что-то в этих ногах было не так. Неправильно что- то было... На практике она не раз видела людей парализованных полностью или с парализованными ногами. Стопы их принимают характерное положение, так и называемое: стопа паралитика. Никакая лечебная физкультура, никакие массажи не в состоянии поправить дело. У Билли же стопы находились в положении таком, как у нормального человека, прилегшего отдохнуть... И тогда она, внутренне над собой посмеиваясь, приподняла простыню и на эти стопы посмотрела. Подошвы были вытерты очень чисто, но между пальцами застряла грязь. Очень характерная грязь, похожая на пепел от костра... - Малдер, иди-ка сюда. Посмотри на это... Говоря, она достала бумажный носовой платок (запаслась в ожидании неизбежного насморка) и карманный маникюрный наборчик, вынула щипчики для бровей - и стала выковыривать засохшие крупинки "пепла". Бред, говорила она себе, какой-то бред... Но - если здравый смысл выходит на ринг против фактов, на кого ставить будем? Малдер медленно и внимательно изучил стопы Билли, потом повернулся к медсестре: - А вы не помните, кто из персонала занимался вчера Пегги О'Дейл? - Не помню. Не моя палата, не мой остров в этом "архипелаге ГУЛаг". Можно узнать... А что она делает? - мисс Кэнтербери наконец заметила манипуляции Скалли. - Ничего. Спасибо, что уделили нам внимание. Пойдем, Скалли... - и Малдер увлек ее в коридор больницы. - Всего вам хорошего, - поклонился он через плечо. К выходу он почти бежал, и Скалли с трудом успевала за ним, делая три своих шага на каждый его один. - У меня начинается паранойя, - пожаловался он на ходу. - Всех подозреваю как участников всемирного заговора против человечества. Вдруг она нас выдаст кому-нибудь... Неспроста же упомянула "ГУЛаг"... Еще вчера Скалли могла бы подумать, что он говорит всерьез - таким тоном и с такой убедительной миной это было преподнесено. - Не могу поверить, что он мог убить Пегги, - сказала Скалли мрачно. - Это безумие, - подтвердил Малдер. - Но Билли был в лесу, - сказала она. - Ты уверена? - На ногах у него та самая грязь... - Надо отдать в лабораторию. - С чем сравнивать? Ведь образец из леса сгорел. - Поскреби в кармане - может, что осталось, - предложил Малдер. - После всей этой дождевой промывки? Нет. Надо съездить в лес и взять новые образцы. - Ты вообще-то все понимаешь, что говоришь? - Малдер наклонил голову и усмехнулся. Скалли остановилась. Она вдруг поняла, что они только что поменялись ролями. - Ты же сам... - По мне, как хорошо известно руководству, психушка плачет. Доклад-то писать тебе. И там все должно быть доказано фактами. Сухими научными фактами. Нельзя же серьезным людям принимать на веру всяческие антинаучные домыслы... Скалли потерла ладонями щеки. Щеки горели. Простужусь, сказала она себе решительно. - Ты прав. Едем в лес. Только сначала чашку кофе. Иначе в этом городе будет трупом больше. - Две чашки кофе. Огромных чашки кофе. И большой- большой чизбургер. - Два чизбургера. Кстати, а ты не знаешь случайно, где расположен этот Чизбург? - Случайно знаю. Неподалеку от Гамбурга... Бармен сменился, теперь за стойкой была солидных размеров дама с обесцвеченными и завитыми в мелкие кудряшки волосами. У окна два шофера торопливо убирали сосиски с картошкой и салатом. Зато старичок в глубине зала уже не дремал, а с интересом смотрел в сторону вошедших. Малдер сделал заказ, барменша сунула чизбургеры в микроволновую печь и налила из кофейника подогретый кофе. Старичок дождался когда Скалли и Малдер сядут за стол, и подошел к ним. Он заметно прихрамывал. - Вы разрешите сесть? - голос его был сиплый. - Если хотите... - Вы ведь из ФБР, не так ли? - Да. Хотите нам что-то рассказать? - Еще не знаю... Скалли с удивлением отметила, что от старичка, несмотря на помято-пропитой вид, спиртным не пахнет - ни свежим, ни застарелым. Зато от него пахнет речной тиной. Она заметила, что плащ его остался там, где он сидел прежде, и сейчас на нем бесформенный пиджак цвета раздавленной ежевики, а под ним серая майка с надписью: "Знакомься через презерватив. Хиппи против СПИДа". И картинка: земной шар, на который натянут соответствующий предмет. - Я понял так, что вы расследуете всякую чертовщину, которая здесь повсюду творится? - спросил он. - В определенном смысле, да. - Кстати, меня зовут Марвин Хелл, и если где-то кого-то посылают к черту, то значит ко мне. Хе-хе. Я живу в хижине за Датским ручьем. В гости вас не приглашаю, потому что там повернуться негде из-за всех этих... которых посылают. Так вот, здесь повсюду происходят такие дела... - Вы его не слушайте, - громко сказала барменша. - У него полное ку-ку. Шоферы оторвались от еды и слаженно посмотрели на старичка. Потом вернулись к процессу. - Тут будет ку-ку - и полное, и частями. Поживешь среди всех этих... А почему собаки из города сбежали, а? Или это мне тоже мерещится? Нет в городе собак, ни одной не осталось. Которые не сбежали, те перемерли в два дня. Или эти двойники... да вот, вчера вечером: сижу, рыбу ловлю. Детектив Майлз из леса по мосту проезжает. Хорошо. А через четверть часа он же в ту же сторону - пешком идет. Это как? - Значит, в машине не он был, - сказала Скалли. - Ага! Будто он кого-то постороннего до нее даже дотронуться допустит. Скорее небо на землю упадет. Да и не ходит он пешком, кроме как по лесу. Друг его, этот доктор мертвых, через дом от него живет - так он и к нему на машине ездит. Нет, тут другое... да и разве только один Майлз? Или эти совы безумные. Ну, где вы слышали, чтобы совы летали днем и на людей нападали? Не может такого быть просто от природы. А вот - было же. - Давно? - спросил Малдер. - Осенью. В начале ноября. - А на кого напала сова? - На меня. Вот... - он задрал рукав. Предплечье от локтя до запястья пересекали два грубых параллельных белых шрама. Еще несколько звездчатых шрамов усеивали кожу ближе к кисти. - Ого, - сказала Скалли. - Совершенно с вами согласен, леди. Ого. Но не верит никто. Ни одна сволочь. - А что еще? - спросил Малдер.
Еще я уверен, что жену нашего доктора мертвые убили. Но меня не слушают, потому что они тут все заодно. - Расскажите. - Иногда мне не спится. Давит. Тогда я иду гулять. В лес, в тот город, в другой... неважно куда. Как сегодня. - Сегодня вас давит? - Да. Вот здесь, - он обхватил пальцами виски. - В ту ночь я гулял по Бельфлёру. И видел - не вблизи, правда, - как из дома доктора вышел какой-то человек, постоял, огляделся - и буквально исчез. В кусты нырнул, что ли... А утром жену доктора нашли мертвой. Но шериф сказал: самоубийство... - Не слушайте вы его, - сказала барменша в который раз. - И ты, Хелл, поменьше болтай. И вообще - выматывайся-ка отсюда, надоел. - Я что, не плачу за съеденное? - повернулся старичок в ее сторону. - Или ты закрываешь заведение, цыпа? Или, может быть, я нарушаю порядок? Тогда вызови полицию... Барменша поджала губы и стала усиленно протирать салфеткой кофейные чашки. - Я им не нравлюсь, - сказал старичок. -Я им всем не нравлюсь. Это можно понять, но это чертовски трудно выносить.

17.

Без десяти семь "шевроле", елозя по раскисшей лесной дорожке, едва не уткнулся бампером в зад все того же устрашающего вида джипа, который теперь стоял без огней. Малдер посветил внутрь салона. Там было пусто. Скалли зябко передернулась. Стало совсем холодно, под ногами похрустывали льдинки. И насморка не избежать, злорадно подумала она. Буду ходить с вот таким носом... красным, мокрым... У нее была своя методика бороться с простудой: представлять самые яркие картины сопливого будущего. Организм пугался... По причине поднимающихся на востоке Орегонских гор утро в этой части побережья наступало на час позже, чем ему полагалось бы по часам. И если на шоссе как-то можно поверить (невзирая на залепившие небо тучи модного цвета "мокрый асфальт") в скорый его приход, то в лесу все еще было по-ночному непроглядно. Скалли осмотрелась. Почему-то показалось, что это совсем другой лес. Не тот, в котором они были вечером. Может быть, это лес на другой планете... - Ну, веди, где ты нашла этот пепел... - сказал Малдер, и в этот миг откуда-то издалека донесся крик! Истошно, захлебываясь, кричала девушка. Нельзя было терять ни секунды. - Я туда, - показал Малдер, - а ты туда... В лесу нелегко определить направление звука. Скалли проломилась через колючие кусты на опушке, вытаскивая на ходу пистолет. Козел ты, доктор Немман... Мы, мол, с детективом Майлзом... мы такие крутые... Она бежала, экономя дыхание. Потому что за собственным шумным дыханием не слышно уже ничего. И никакие тренировки... не спасут... Лощина. Осторожнее, Старбак. Обломанная ветка оцарапала щеку. Опять эти чертовы кусты, кто их придумал... Скалли влетела в следующую лощинку и тут же погрязла по колено. Пистолет уже мешал. Сунула в карман. Дотянулась до какого-то деревца, ухватилась, потянула. Деревце хрустнуло, но выдержало. Скалли выцарапалась вверх по склону. Тут начинались многолетние толстые деревья без подлеска. Она на миг остановилась, стараясь понять направление. Снова раздался крик. Чья-то душа вылетала с этим криком... Туда. Под ногами чавкает мягко и как-то по-особому. Наверное, этот самый "пепел". Потом, потом... Небо в просветах ветвей было почти зеленым - цвета океанской воды. А здесь темно. Ну хоть бы чуть-чуть света, чуть-чуть солнца... Снова лощинка. Ручей по дну. Скалли посветила фонарем. Если вон по тем камням - можно перепрыгнуть... Следы. Кто-то шел. В тяжелых ботинках. Очень быстро шел... Уже после дождя. Только что. Она додумывала это, перепрыгивая с камня на камень. И последнее умозаключение совпало у нее с появлением из-за дерева темного силуэта с чем-то длинным в руках. Пистолет - в кармане... Скалли заслонилась фонарем. Удар - в общем-то несильный, не в расчете убить - вышиб из руки фонарь. Приклад ружья скользнул по предплечью и обрушился на лоб. Было совсем не больно. Как по деревяшке. Короткая белая вспышка под черепом. Скалли остановилась, будто забыла что-то. Человек стал виден хорошо. А, детектив... как вас там... Детектив вдруг медленно взмыл вверх, при этом почему- то не отрываясь от земли. А сама земля встала вертикально и за неясную - а может, и чужую - вину наградила Скалли хорошей оплеухой по лицу. - Я говорил вам: не подходите к моему сыну... Кто говорит? Кто говорит? Это я, Заратустра... Стало темно.

18.

Малдер услышал сдвоенный вскрик: более далекий и уже знакомый - и близкий, короткий, оборвавшийся всхлипом. - Скалли? Молчание. - Скалли-и!!! Только общий вздох леса: ветер прошел по вершинам, стряхивая капли. Ну, все. Если с ней что-нибудь... если... Он вылетел на полянку - крошечную, три шага на три. С той стороны из тени шагнул человек. Ствол дробовика смотрел Малдеру в живот. - На землю, - хрипло сказал человек: детектив Майлз, конечно. - Бросьте оружие - и мордой вниз. - Вы сошли с ума, - сказал Малдер. - Вы препятствуете деятельности ФБР. - Я вас предупреждал... - голос детектива завибрировал. - Я вам говорил: держитесь подальше... - Спокойно, детектив, спокойно. У вас в руках оружие. Вот, я кладу пистолет... - Ближе ко мне! - Мотель тоже вы подпалили? - спросил неожиданно Малдер. - Вы что, совсем идиот?! На землю!.. - Он же ее убьет, Майлз. Он ее сейчас убьет... Детектив поднял голову и издал странный звук - короткий оборвавшийся вой. Потом - метнулся в темноту. Малдер бросился за ним. Детектив несся сквозь орешник напролом, как кабан. Малдер отставал шагов на двадцать. Поэтому, когда детектив вдруг исчез из виду, он успел притормозить. Здесь было что-то вроде гигантской, заросшей деревцами и кустарником воронки размером с футбольное поле. Края воронки были почти отвесные, ближе к дну они закруглялись. Чтобы спуститься, надо было спрыгивать футов с восьми-десяти. Малдер замер, осматриваясь. В рассветных сумерках были хорошо видны двое: девушка, вытянувшаяся на земле, и голый по пояс парень, стоящий во весь рост с вытянутыми вперед и вверх руками. Он не прикасался к девушке и вообще не двигался, но Малдеру показалось, что тело девушки приподнялось над землей и стало медленно поворачиваться... А потом он услышал характерный лязг затвора дробовика. Детектив стоял на колене и целился в парня. Целился в своего сына... - Неееет!!! - заорал Малдер и прыгнул вниз. Он успел в последний миг: дробовик оглушительно выпалил, и картечь прошла в стороне от ребят над землей, вздымая палые листья. Малдер успел еще изумиться, что здесь под ногами сухие и листья, и трава... кажется, детектив ударил его - он не понял, не заметил... Потому что все вокруг залил ослепительный белый, с ртутным отливом, свет. Свет падал сверху, но увидеть его источник было невозможно - и не потому, что он был слишком ярок (даже на солнце может посмотреть, прищурясь, терпеливый человек), а потому, что свет образовывал своего рода завесу, за которую взгляду проникать не разрешалось. Малдеру показалось, что источников света несколько, расположенных рядом - как рефлекторы в операционной лампе, - но он не поручился бы за это даже одним центом. И - возник звук. Звук пришел из каких-то глубин, из недр генетической памяти, наверное; когда ныряешь на глубину, примерно так шумит море. Но - только примерно. Потому что в этом шуме была и возвышенная музыка тихого органа, и крик пожираемой живьем птицы, и вибрация рождающейся планеты... Звук предлагал опуститься на колени - и внимать, внимать, внимать бесконечно... Малдер выпрямился. Цепляясь за него, рядом встал детектив. Свет напрягся. Теперь он был плотным и живым. В нем появились сверкающие нити. Нити выстреливали вниз и оплетали ребят. Парень - Билли - поднял девушку на руки. Повернулся. Теперь он стоял к Малдеру боком, и Малдер видел, что он не держит ее на весу, не принимает на себя ее - пусть невеликую - тяжесть, а лишь направляет, придерживает, поворачивает... Сдвинулся воздух. Медленно, будто тяжелый жернов - пошел по кругу. Быстрее, быстрее... Сухие прошлогодние листья покатились по земле, стали подпрыгивать и задерживаться в прыжке, потом - разом взмыли в воздух. Малдер почувствовал, как встают волосы на голове и задираются полы куртки. Детектив что-то кричал, но его не было слышно. Свет вдруг стал влажным. И все, на что он попадал, мгновенно пропитывалось им и тоже начинало влажно светиться. Кусты, деревца, летящие в медленном вихре листья, люди - все это стало казаться облитым жидкой серебряной краской. Светящиеся маслянистые капли стекали с кончиков ветвей и подхватывались вихрем, образуя сверкающие спирали. Будто кокон из липких, парящих в воздухе паутин свивался сам собой вокруг детей... Детектив бросился вперед. Движения его были раскоординированные и замедленные, будто он бежал под водой. Ружье он не бросил, но держал его нелепо, как мухобойку. Он удалился от Малдера шага на два и вдруг завис, продолжая перебирать ногами, но не продвигаясь ни на дюйм. Билли стал медленно поворачиваться против полета листьев и паутин. Тереса уже не лежала к него на руках, а плыла на уровне его лица, ничем не поддерживаемая. Наверное, там не было ветра: серебряные складки ее домашнего халатика висели неподвижно. Звук изменился. Теперь в нем слышался приближающийся визг множества механических пил. Они налетали со всех сторон, и Малдер с трудом подавил в себе желание немедленно зажать уши. А заодно - и закрыть глаза... Он стоял и смотрел. Летящие паутины стали густыми и матово-белыми на фоне все более и более сверкающих людей и деревьев. Они сплетались в какие-то узорчатые кружева, постоянно меняя рисунок, и Малдер мучительно не мог узнать возникающие и тут же пропадающие фигуры. В какой-то момент он все-таки успел охватить это взглядом: стремительно кружащаяся сфера, сотканная из контуров земных материков... это был миг, потом все смешалось. Звук пропал внезапно, будто бы втянувшись в какую-то воронку. Но наступившая тишина была еще более ужасной: не отсутствие звуков, а исчезновение, кража звуков уже из ушей, из мозга... Все светящееся набрякло, будто увеличиваясь в размерах. Движения замедлились - тем же бесчестным способом, которым упразднены были звуки. Потом немного выше ребят в пространстве появилась дыра. Будто бы все, что есть в мире, было всего-навсего проекцией на экран, и вот сейчас этот экран кто-то поджег с обратной стороны... Малдеру казалось, что он видит обугливающиеся края этой дыры, а за ней - проступает какая-то чешуйчатая темнота... дыра росла в стороны и немного вверх, пока не возник знакомый профиль соломенной шляпы, унесенной ветром... а потом чешуйчатая темнота взорвалась совсем уж ослепительным светом. Но в последний миг перед вспышкой Малдер вдруг понял, что именно он видит перед собой... Вспышка была настолько болезненна, что он сунулся на колени, обхватив ладонями лицо. Будто раскаленные гвозди вошли в глаза... а когда все прошло - прошло ненормально быстро, боль так не исчезает, обычная боль, - и он снова обрел способность видеть, то, потрясенный, не догадался еще раз прокрутить в памяти тот последний мелькнувший образ - а в следующую секунду уже навсегда забыл его... Так люди забывают предутренние сны. Иногда эти сны вспоминаются вновь - сами. Сверху сыпались листья. Их было безумно много. Солнце выпрыгнуло в разрыв облаков сразу на половину диска. Утренний свет после этого безумного серебра казался розовым. Деревья стояли коричневые. Билли держал на руках Тересу. Руки и ноги девушки болтались безжизненно. Он опустил голову, посмотрел на нее, огляделся. На лице его отразилось изумление. Он никогда не был здесь... Потом он увидел отца.

19.

Скалли подоспела в последний момент. Она держала в руках свой "кольт", готовая застрелить этого поганца детектива при первом же враждебном действии. Она еще успела заметить, как распадается хлопьями и тает в воздухе белая паутина, как пропадает слепящий свет, сменяясь ранним солнечным... Но главное, что она увидела - это как Билли, держа девушку на руках, оглядывается по сторонам и видит отца. Детектив стоит неподвижно, расставив ноги, вытянув руки, которыми будто упирается в пропавшую стену... - Папа? Что ты?... Потом он видит себя. - Что я?.. что со мной?.. Силы вдруг оставляют его, и он медленно и мягко валится на траву. Скалли первой оказывается около ребят. Оба дышат. Билли страшно бледен, щеки его провалились, вокруг глаз круги. Тереса, наоборот, раскраснелась, рот приоткрыт, дыхание прерывистое. - Где мы? - бормочет Билли бессильно. - Все хорошо, - шепчет Скалли, и тут подбегают Малдер и детектив. Детектив сразу падает на колени перед сыном, и у Скалли как-то исчезает желание немедленно застрелить его за противодействие агенту ФБР... Грубый Малдер переворачивает девушку на бок, откидывает полу халатика. На пояснице остались какие-то чуть заметные бледные пятна... - Билли, повернись! Билли поворачивается без слова. Его спина тоже чиста. Те же два бледных пятна - как след от нажатия пальцем. Они быстро сравниваются с цветом окружающей кожи. Малдер смотрит на Скалли, и та не может понять выражения его лица.

20.

- Итак, молодой человек, ваше полное имя?.. - доктор Хейтц сделал паузу. - Уильям Абрахам Майлз. Голос Билли был глухой, будто бы доносился из-за плотного занавеса. И лицо парня еще более исхудало с тех пор, когда Скалли видела его в последний раз - то есть за три дня. А может быть, ей так казалось. Во всяком случае, оно было неподвижным и ничего не выражало. - Расскажите, с чего начались события? Когда они начались? - Двадцать первого июня восемьдесят девятого года. Наш класс, семнадцать человек, поехал в этот лес на пикник. Мы решили устроить ночной пикник в честь окончания школы. Гарри Таб не поехал, у него была ангина, а Саманту Рандольф родители накануне увезли в Европу... - Вы приехали в лес. Что было дальше? - Мы сначала просто веселились, пели песни. Пили немного, у нас только Руди Ласситер любил выпить и пошуметь, но там и он вел себя тихо. А потом появился свет... - Как он появился? - Внезапно. Будто включился прожектор - где-то над головой. И сразу же мы все оказались неподвижными. Я видел древних насекомых в янтаре. Мы были такие же. - И долго это продолжалось? - Не знаю. Там не было времени. Видимо, очень долго. Но когда все кончилось, оказалось, что прошло десять минут. - Почему вы решили, что на самом деле прошло гораздо больше времени? - Потому что нас поднимали куда-то наверх. Там было помещение. Видимо, лаборатория. Много приборов. Нам делали какие-то анализы. - Метки на спине, о которых говорил агент Малдер, появились у вас тогда же? - Да. Не только у меня. У всех нас. - Что было потом? - Потом мы вернулись по домам. Я чувствовал себя плохо. И не только я. Все наши. Мы не очень хорошо помнили, что с нами было. Потом Рэй попал в аварию. Потом - мы с Пегги... - Что вы делали в лесу? - Это очень трудно объяснить. Свет отдавал приказы. Я не контролировал свое тело. - Свет отдавал приказы? - Да. Он появлялся... я видел все будто бы со стороны. Или даже сверху. Свет забирал их одну за другой... и Рэя... простите, мне очень трудно говорить. - Не говори. Спи. Билли откинулся на спинку стула. Лицо его было совершенно измученное. - Исчерпывающе? - не столько спросил, сколько констатировал доктор. - Да, вполне... - Малдер нервно сплел и расплел пальцы. - И, как всегда, показания, полученные под гипнозом, не будут считаться имеющими законную силу? - Увы, доктор. Это так. - И вы все равно не собираетесь бросать это неперспективное направление? - Для этого пока нет никаких оснований. - Хм. Знаете, Малдер, я вас уважаю все больше и больше. И хочу сказать, что на мою помощь вы можете рассчитывать всегда. В любое время суток и вне зависимости от погоды. - Спасибо, док... - и Малдер перевел взгляд на большое настенное зеркало. Скалли вздрогнула. Он не мог ее видеть... но смотрел прямо в ее глаза. Прямо в глаза. Зеркало было полупрозрачным. Позади него скрывалась комната для тех, кто хотел незаметно присутствовать при допросе... - Думаю, достаточно, - сказал Скиннер, заместитель директора Бюро. - Идемте, господа... Первым вышел тот всегда молчащий высокий пожилой человек, которого Скалли уже не могла вообразить иначе, как с дымящейся "Морли" во рту. За ним Скиннер, за Скиннером Блевинс... Скалли осталась последней - самая младшая по званию. Кто же этот старший? - подумала она. Скалли еще раз посмотрела на Малдера, словно извиняясь взглядом за то, что она здесь, а он там, по ту сторону зеркала...

21.

- Мы изучили ваш доклад, - глядя куда-то мимо, сказал Блевинс. - Он оставляет странное впечатление. Вы пытаетесь оправдать явный провал специального агента Малдера, ссылаясь на ничем не подтвержденные обстоятельства. Ни одной настоящей улики. Все вещественные доказательства либо выкрадены, либо погибли в огне - и ни одного подозреваемого ни в краже, ни в поджоге... Он замолчал, и Скалли показалось, что он предлагает ей оправдаться устно. - Кража трупа из морга и поджог мотеля расследуются полицией штата, - сказала Скалли, не добавив, однако: у всех подозреваемых железное алиби. Пожар начался от брошенной в окно бутылки с бензином. На осколках бутылки отпечатки пальцев, которых в полицейской картотеке нет. Тупик. - Да-да, - с неопределенной интонацией откликнулся Блевинс. - И все же такая высокая степень недоказанных заявлений... - Вот, - сказала Скалли, доставая из кармана и вручая Блевинсу стеклянный пузырек с артефактом. - Металлический предмет, извлеченный из гайморовой пазухи исчезнувшего трупа мальчика. Уцелел, потому что я машинально сунула его в карман... Блевинс с некоторой оторопью принял пузырек. Заместитель директора Скиннер наклонился, и они вместе стали рассматривать небольшую металлическую деталь. - Это приложение к докладу, - сказала Скалли. - Это очень ценное приложение к докладу... - протянул Скиннер. - Спасибо, агент Скалли. Вы можете идти. Она чувствовала себя отвратительно. Более чем отвратительно. Будто изнасилованная, подумала она и удивилась, почему ей пришло в голову именно это сравнение. Высокий человек с "Морли" в тонких губах прошел навстречу ей, не взглянув в ее сторону. Скалли выждала две секунды и обернулась. Он вошел в дверь кабинета Скиннера. Открыв ее резким толчком. Два часа спустя он же шел по полутемному холодному хранилищу, расположенному под четвертым подъездом Пентагона. Девятьсот девятнадцатый шкаф... четвертый ящик с шифром JYU23/707. Открыл. Достал простую картонную коробку с перегородками. В коробке стояли семь стеклянных пузырьков с одинаковыми серыми металлическими полосками длиной один и восемь десятых дюйма, шириной четыре десятых дюйма, сложной формы, напоминающей прорезь в лезвии безопасной бритвы... Он поставил туда же восьмой пузырек. В коробке осталось еще много места. - 2 - В.Б.О. По-моему, я столкнулся наконец с настоящей тайной, не имеющей объяснения. Как удается засунуть все эти маленькие снежинки в пресс- папье?

(Специальный агент Дэйл Купер) В жизни человека бывают моменты, когда все его мечты и надежды сбываются. Но это был не такой момент. (Он же) Интро Майор Шахрам аль-Халил (второй истребительный авиаполк, база Тикрит; налет две тысячи четыреста сорок часов, из них тысяча четыреста - на реактивных истребителях МиГ-21, Су-15 и МиГ-25; беспартийный; холост) выключил и включил рацию, потом еще раз выключил и включил. Голос коммодора наконец стал громкий и отчетливый. Связь сегодня шалила, как если бы поблизости бушевала гроза - но небо было ясное необычайно и полное звезд. Скорость составляла тысячу четыреста сорок километров в час. Половина от той, что может выжать МиГ-25 на высоте шестнадцати тысяч, имея полный боекомплект на внешних подвесках: Впереди и чуть слева выплывали слабые огоньки приграничного городка Заху. Дальше начиналась Турция, и по экрану радара скользили четыре отметки, вот эти, поближе, скорее всего F-16 турецких ВВС, а те, подальше - взлетевшие с базы Тахир американские F-18: торопятся, подумал майор, идут на форсаже, сейчас я, по их мнению, развернусь направо и войду в запретную зону бомбить этих злосчастных курдов, и тогда американцы по данному им кем-то (кем, кстати? не Аллахом, нет - а значит:) праву выпустят по мне свои "фениксы" или "сайдуиндеры". - "Рассом", "Рассом", я "Хама", десять секунд до разворота, девять: - "Хама", я "Рассом", понял, к развороту готов: Восемь секунд. Огни городка начинают уплывать под левый воздухозаборник. Всем хорош МиГ-25, только обзор ограничен: :тогда, в январе, именно в эту мертвую зону ушел подбитый А-10, и пока аль-Халил делал разворот - скрылся где-то в тени берега, и вторая ракета, выпущенная почти наугад, наудачу - не нашла его: и аль-Халил так и не стал единственным в полку летчиком, одержавшим настоящую воздушную победу: Семь. Оружие на боевой взвод. Если они дернутся чуть раньше: Майор вовсе не ненавидел турок или американцев. Во всяком случае, не более, чем того заслуживали люди, желающие всего-навсего убить его. Но сейчас он испытывал то странное покалывание в затылке и кончиках пальцев, которое всегда начиналось у него, еще мальчишки, когда неравная драка была неизбежна - и ему хотелось, чтобы первым ударил противник, ударил и промазал, и вот тогда он получал полное право бить во всю силу: Шесть. :их было шестеро, а он один перед ними, громче, велел Саид, повторяй: я - сын предателя и шлюхи, ну? - и тогда возникло вот это покалывание, взгляд сам собой оторвался от земли, от босых ног противников и растоптанного в пыли желтого платка, приподнялся на уровень лиц и потом чуть выше: там тянулся белый след пролетевшего самолета, он выходил из-за одной крыши и уходил за другую: Пять. :и они расступались, давая дорогу ему, а Саид ворочался и дергался у них под ногами, и рубашка его была мокрая от крови, а штаны тоже были мокрые, но уже не от крови, и потом долго шептались, что сын учительницы Фатимы и гвардейского офицера, расстрелянного за неведомую измену - на самом-то деле оборотень, человек-леопард: но это говорилось уже вслед, потому что из Багдада им пришлось тогда уехать в провинциальную Амару - и там: Четыре. :года спустя Шахрам впервые услышал, как рвутся бомбы - тогда иранские - и как кричат разорванные осколками люди, оказывается, человек умирает совсем не так, как в кино, и вот эта бесформенная куча опаленного мяса пополам с волосами, тряпьем и битым кирпичом всё чувствует и всё понимает, и что-то хочет сказать, но вместо слов у нее получается вой, только вой: Потом Шахрам написал Саддаму письмо, и: Три. :месяца спустя Саддам ответил ему, что шестнадцатилетние подростки нужны Родине не на фронте, пусть эти шакалы иранцы гонят под пулеметы своих мальчишек, а он, Саддам, не может допустить такого - и поэтому направляет сироту Шахрама в офицерскую школу, готовящую для Ирака военных летчиков. Полгода спустя Шахром впервые в жизни поднялся в воздух на легком французском самолете с прекрасным названием "Маленький принц". Учиться было очень трудно, ведь кроме полетов и обязательной строевой были еще и обычные уроки - по программам лучших столичных школ, а математика и физика вообще по университетским учебникам; и языки: русский, немецкий и английский: Но ничто не могло остановить курсантов в их стремлении не просто сдать экзамены и даже не просто овладеть материалом - а превзойти в этом всех, вырваться вперед, вперед и выше. Девятеро, первые во всем - назывались Бриллиантовой эскадрильей "Крылья Саддама", их портреты висели напротив входа в школу на огромной доске в обрамлении знамен: и, начиная со второго курса, Шахрам не покидал ряды этой славной девятки. Он почти никогда не был первым, но и не спускался ниже шестого. Первые же: Два. :места делили между собой братья Вали, Муршид и Муххамед, непохожие близнецы, страшно талантливые не только в учебе: Муршид писал стихи, Муххамед из дерева, меди и шелка делал корабли. Шахрам вспоминал, как мама говорила: в Ираке в последние годы рождается огромное, сверхнормальное количество одаренных детей, такого не было никогда, это предвещает или невиданное процветание, или страшные беды: На вручение лейтенантских звезд и дипломов приехал сам Саддам, и прямо перед его глазами случилась трагедия: братья Вали, демонстрируя на учебной двухместке J-6 немалые свои умения, столкнулись в воздухе с вертолетом: горящие обломки сыпались на поле, и Шахрам видел как-то все сразу: Саддама буквально силой волокут в бункер, охранники с автоматами, нацеленными в небо, прикрывают его: начальник школы генерал Раути отдает какие-то распоряжения, рука указывает на ангары: лейтенанты строго стоят в строю, их никто не распускал: хвостовой винт вертолета продолжает вращаться, и обломок хвоста медленно и аккуратно опускается по спирали: и кто- то: Один. :раскинув руки, падает, падает, падает на поле - прямо перед строем выпускников: Потом говорили - шептались - что вертолет взялся в небе непонятно откуда, был вооружен, а на борту его находились, кроме экипажа, два полковника из штаба авиационного командования и чин из Военного бюро партии Баас: в общем, все ясно: это было покушение на президента, и братья Вали в последний момент сорвали злодеяние единственным доступным им способом, поскольку из оружия на учебном штурмовике были только дымовые бомбы: Разворот. Сработал внутренний секундомер, и тут же: "Ноль!" - голос коммодора. Ручка вправо, на себя, правая педаль пошла: не так сильно: всё. Сейчас МиГ за тридцать пять секунд опишет плавную кривую, которая в одной точке коснется турецкой границы, а в другой - границы запретной зоны. За это время он наберет еще два с половиной километра высоты. Аль-Халил представил себе, как бесятся сейчас турки и американцы, как колотят по ребрам сердца летчиков: сбить? Но тогда получится, что они сбили иракский самолет в иракском небе: да и не самое это простое дело - сбить аль-Халила. Перегрузка три и семь десятых. Спокойный плавный боевой разворот. Оставляющий летчику немалый резерв для неожиданного резкого маневра. Хорошему летчику. :они летали тогда как слепые: почти все наземные радары были уничтожены специальными ракетами в первые же часы нападения, а бортовые - забивались помехами такой интенсивности, что дисплей напоминал экран телевизора, у которого отключили антенну. И все же они взлетали под бомбами и пытались что-то сделать: и аль-Халил был уверен, что после того, как он и лейтенант Руши накрыли ракетно-бомбовым ударом колонну грузовиков в пустыне на границе с Саудовской Аравией, немало гробов под полосатыми флагами улетело за океан: но Руши из этого полета так и не вернулся, а самому майору пришлось показать все, на что способен хороший самолет в хороших руках, и стряхнуть-таки с хвоста четверку "Иглов": Да, и еще был тот короткий бой над морем, когда лишь случай да удивительная живучесть спасла А-10: а главное, конечно, то, что локаторы МиГа были ослеплены, глаз же не видит так далеко, как требуется в реактивном бою. На третий день таких боев - слепых со зрячими - от полка осталась сводная эскадрилья. И - пришел приказ спасать машины. Машины и себя - ибо в обучение летчика Родина вкладывала столько средств, что жизнь его с какого-то момента на
инала всецело принадлежать ей. Перелетали в Иран - поодиночке, на разные аэродромы, имитируя побеги. Так было надо: Он даже не смог бы сказать потом - если бы кто спросил - что больше всего смутило его дух. Скорее всего - неистребимое ощущение того, что война оказалась этакой "договорной игрой": что вначале, где-то очень высоко, состоялось поражение, а потом делали убитых - для убедительности: Он с удивлением обнаружил, что Саддам перестал для него существовать. И это ни на что прочее совершенно не повлияло.

Что самое странное, он не отчаялся после этого и не впал в эйфорию, как многие, с легкостью позволившие убедить себя, что поражение - это победа. Майор Шахрам Аль-Халил всего лишь считал оскорбленным всем тем, что произошло, себя лично. Теперь у него была своя маленькая частная война, которую он мог вести на государственные средства. А Саддам: что Саддам: Саддам есть Саддам. Стареет уже. Резкий сигнал! И - предупредительный выкрик коммодора. Захват! - Я "Рассом", по мне выпущена ракета! - обязательно нужно сказать это вслух, чтобы попало на пленку. - Я в захвате, повторяю - я в захвате! Переворот на спину, обороты сброшены на минимум, ручка на себя до отказа, до скрипа, до скрежета, сейчас навалится: семь: девять: девять: черно: из такой перегрузки выбираешься - как из-под земли: полный газ! и глаза уже видят, вот оно: четыре отметки на дисплее: и пятая, слабая, рядом, взялась ниоткуда: это невидимка! Отродье сатаны! Где же ракета? Неважно: Руки сделали все сами. Самолет-невидимка шел из запретной зоны снизу вверх и наперерез, а аль-Халил вновь резко сбросил обороты турбин, поставил МиГ ребром: одно крыло вертикально в небо, второе в землю - и резко отработал вертикальными рулями. Это был небезопасный маневр: двигатели могли захлебнуться. Но риск оправдался: провалившись вниз на километр и высоко задрав нос, МиГ оказался позади невидимки, развернутый почти точно в его сторону. Скорость была никакой, но это уже не имело значения: головки ракет взяли цель, и майор пустил их обе - с минимальным интервалом: Теперь - обороты. Теперь - не сорваться бы в штопор. Ослепительная вспышка! Но не взрыв. Рано. В глазах - сиреневое марево. Пропадает, рассеивается, но что-то остается, как отпечаток: косой овал. А вот теперь - взрыв. И тут же второй. Машина выровнена, надо делать разворот на юг, скорость шестьсот пятьдесят: Взгляд на дисплей. Те четверо, по ту сторону границы, расходятся веером. А этот, пятый, враз ставший большим и очень видимым, валится в сторону турецкой границы: Резкий сигнал! И - будто был отключен и включился - с полуслова отчаянный голос коммодора: - :ади! Раке: Выпущенная долгую минуту назад пилотом F-14 - через границу! - ракета "Феникс" настигла переставший увертываться МиГ. Взрыв произошел метрах в тридцати под хвостовой частью машины. Осколки и ударная волна пятидесятикилограммовой боеголовки опрокинули тяжелый истребитель, как перышко, превратив в решето крылья, начисто оторвав стабилизатор и разнеся вдребезги оба мотора. Керосиновое облако, вырвавшееся из буквально переставших существовать баков, вспыхнуло, добавив свою лепту в этот фестиваль разрушения: Аль-Халил так и не понял, сознательно он катапультировался - или же пиропатрон сработал самопроизвольно. Он пришел в себя, когда над головой хлопнул раскрывшийся парашют. Прямо под ним огненным водоворотом рушился его МиГ, а впереди, оставляя косой светящийся след, падал противник. Первый, подумал аль-Халил. Наконец-то: Только на земле он поймет, что - и последний. Правое бедро было раздроблено столь основательно, что несколько дней врачи даже не сомневались в неизбежности ампутации. Лишь через год, перенеся семь операций, он сможет осторожно встать и сделать первые шаги: Косой овал, выжженный на сетчатке глаза, будет тревожить его еще очень и очень долго.

Штат Тенесси, шоссе 100, 16 миль от Ригана. Ронхейм кое-как совладал с приступом кашля и вытер слезы. Когда он так уставал, кашель тревожил его часто. Особенно угнетало то, что этот дурной кашель все чаше принимал за усталость расслабление, наступающее после третьей- четвертой порции спиртного, а главное - после первого же отжимания в койке. И все начинали тут же кричать: у тебя спид, у тебя спид!.. А это был вовсе даже и не спид. Но ведь никому не докажешь: По радио болтали о сексе - так отвязано, причмокивая, что казалось: они там шоркаются прямо у микрофона: Он включил автонастройку, на индикаторе замигали, меняясь, цифры. :спонсор нашей передачи - "Андрьюс ансер", лучшие в мире колеса от головной боли, с бодуна или когда всю ночь на ногах, когда вы слишком много тусуетесь, головная боль подкрадется неприметно - и тогда нет ничего лучше "АА": старая добрая станция "Чаттануга ту-ту" снова в эфире, встречайте: у них были красные огоньки на носу и зеленые на хвосте, а сами они как сигары! - Как что? - Как сигары, как дирижабли, они прошли наперерез нам по направлению к озеру, полиция преследует их, я вижу три машины, четвертая: Шоссе было почти пусто. Редко-редко кто-то проскакивал навстречу. Два часа ночи по поясному времени: значит - почти сутки за рулем. Что называется, не вынимая. Какой-то дебил на белом "блейзере" обогнал его впритирку, вопя сигналом. Давай, давай, подумал Ронхейм, резвись - до первого полицейского радара: их тут как говна на кабаньей тропе. Сам он всегда строго держал восемьдесят пять в час. И потому, что торопиться было некуда: и потому, что не стоило подставляться под глупый случай. С некоторых пор он очень верил в судьбу. Ему на всю жизнь хватило того налета в пустыне: если бы он держал тогда положенную скорость, то все бомбы и ракеты, выпущенные безумным иракцем, легли бы впереди - а он разлетелся в обгон колонны, и тогда вокруг встала стена огня, и он потом долго не мог поверить, что остался жив и даже почти невредим. Так и здесь: задержание за превышение скорости, занесение в полицейский компьютер (он тихо ненавидел эти железяки, подозревая их в двойной игре) - и все может кончиться случайной аварией где-то в глухомани или просто этаким исчезновением с экрана: был Ронхейм - и нету нигде. Он прекрасно сознавал, что имеет дело с весьма опасными людьми. Снова в горле и пониже горла завозились маленькие колючие зверьки. Он почему-то именно так представлял себе кашель: в виде ежиков, только размером с жучка. По радио наконец раздались какие-то совершенно дикие звуки: похоже, что в какой-то студии уже не только трахались, но и пилили друг дружку электропилами. Потом все слилось в невозможный визг. Потом оборвалось: Огни улетевшего вперед на пару сотен ярдов "блейзера" вдруг погасли. Сразу, будто исполинская ладонь прихлопнула эту белую букашку. И тут же Ронхейм почувствовал, что его как бы раздувает изнутри - не в прямом смысле: но выдохнуть он не сумел. Вдохнуть сумел, а вот выдохнуть - нет. Потом его мягко положило грудью на руль. Он услышал шорох шин по асфальту и понял, что куда-то исчез звук мотора. Слышна стала трансмиссия, слышна стала подвеска: даже то, как текла вода в радиаторе, стало слышно. Потом стихло и это, и остался только шум, похожий на скольжение дворников по стеклу. Но дворники были неподвижны: Это кровь в ушах, понял он. Грузовик остановился. Уже зная, что это ничего не даст, Ронхейм надавил кнопку стартера. Бесполезно. В кабине было абсолютно темно. На приборной доске не светилось ничего. И вокруг было тоже абсолютно темно. Будто мир утонул в чернильном пруду. Лес и небо не различались. Ронхейм зачем-то потрогал лицо. Лицо пока что оставалось на месте. Пока: Паники не было. Даже испуга, и того не было. Или был тот запредельный испуг, который поначалу просто не ощущается.

А потом возник голубоватый свет. Такой свет выдыхает в темную комнату включенный телевизор. Преодолевая нервное оцепенение, Ронхейм наклонился к рулю. Свет стекал сверху, однако источник его долго, невыносимо долго не показывался. Гады, подумал Ронхейм непонятно про кого. Мыслям, как и мышцам, приходилось рвать паутину. Потом стало совсем светло. Но не было теней, и поэтому все вокруг казалось неумелым рисунком. То, что появилось в небе, не вязалось ни с чем. Будто к этому неумелому рисунку сзади поднесли горящую спичку - и в бумаге появилось отверстие с тлеющими краями. Сначала оно казалось неровным: Потом - резко, скачком - зрение перестроилось. Вместо дыры стало плотное тело: чуть светящийся овальный предмет с какими-то поперечными ребрами, выступами и рядами ярких зеленоватых и красноватых точек. Если это светились иллюминаторы, то предмет в небе был не меньше авианосца. Ронхейм вдруг испытал прилив дикой ненависти. Суки, вы думаете, я наложу в штаны? Вот вам!.. Он вытащил из-под сиденья "ремингтон", из бардачка - коробку с патронами. Пальцы дрожали, патроны рассыпались. Он все же сумел подобрать несколько, сунул в карман. Передернул затвор ружья. "Авианосец" занимал уже почти все небо. Ронхейм вывалился из кабины, на негнущихся ногах медленно направился к заднему борту своего фургона. Все вокруг наполнял светящийся туман. Кажется, кто-то шевелился там, у заднего борта: Ронхейм выстрелил. Свет задергался, как желе. Он выстрелил еще и еще. И еще. И еще: Двери фургона были распахнуты, но штабеля коробок оставались стоять нетронутые. Все силы куда-то ушли. Ронхейм сел на землю. "Ремингтон" выпал, но подобрать его он не смог - руки не слушались. Светящийся туман медленно гас, а где-то вдали мерцали синие огоньки. И они приближались.

- Судя по описанию, которое дал шофер, это был зверь вроде горного льва, - Скалли понюхала стреляную гильзу. Пахло горелым порохом и пластиком. - Не могу понять, как с такой дистанции можно промахнуться, тем более картечью. - Вроде?.. - рассеянно отозвался Малдер. - Наверное, бедный лев затеял трансконтинентальный марш за права кошачьих меньшинств: - Судя по сообщениям синоптиков, погодные условия могли способствовать возникновению сухих гроз: - Могли или способствовали?.. -:а попадание молнии в грузовик, не исключено, привело к отказу всех систем автомобиля: - Не исключено?.. - Почвы здесь болотистые, и выход болотного газа мог вызвать то свечение, о котором говорил шофер: - Болотный газ? - Да. Образуется при анаэробном разложении органических веществ. При окислении на воздухе дает холодное свечение, известное как "блуждающие огни" или "огненные шары": - Ты знаешь... Малдер вдруг остановился. Радиометр в его руках засвистел. Стрелка, дрогнув, описала полукруг. Он присел, всмотрелся. Пятно, имеющее повышенную активность, походило на засохший плевок. Малдер пинцетом отковырнул чешуйку "плевка" и положил ее в пакет из просвинцованной резины. - :со мой было примерно то же самое, когда я слопал парочку несвежих хот-догов. Бог с ним, с болотным газом. Ты объясни, почему шофер принялся палить? В кого? - Он почти сутки провел за рулем. Он вполне мог начать палить в собственные галлюцинации. - А полиция трех графств тоже гонялась за его галлюцинациями? Или за блуждающими огнями? Нет, Скалли, нет. Я уже не первый раз занимаюсь приземлением летающих тарелок. Озеро Окабоджи, Биг-Бэй, Невада: Все то же самое: свечение воздуха, пятна какой-то дряни с радиоактивностью в пять фоновых уровней: - Но это ведь не решающие доказательства. Можно объяснить: - Совершенно верно. А вот это - объяснить нельзя. - Малдер положил на ладонь два секундомера. - Я запустил их одновременно, когда мы приехали сюда. Один оставался в машине, другой я носил с собой. Скалли долго всматривалась в циферблаты. - Они: точные? - Плюс-минус секунда в неделю. - Разница - сорок шесть секунд: - За полчаса. Такие дела. Эйнштейн что говорил? Время движущихся объектов замедляется? В нашем случае - если я правильно посчитал - я должен был развить скорость сто пятьдесят шесть тысяч миль в секунду. - Никогда не замечала за тобой таких способностей к быстрому счету: - Я считал еще в позапрошлом году, в Неваде. Вот: - в блокноте была аккуратная таблица. - И ни тогда, ни сейчас меня не оштрафовали за превышение скорости. Это ли не доказательство? - По закону тебя могут оштрафовать, если ты превысишь скорость, находясь за рулем автомобиля. Ты же был не за рулем. Поэтому отсутствие штрафных квитанций не может считаться доказательством по делу: Давай-ка побеседуем с шофером. - Вот это мысль, достойная агента ФБР.

В кабинете, куда их посадил шериф, окна были зарешечены, и на стенах висели две картины: необычный пейзаж, изображающий заснеженные пальмы, и карандашный набросок голой девушки. - Не понимаю, почему меня задерживают, - Ронхейм цедил слова медленно; видно было, что он изо всех сил сдерживается. - Из-за этих выстрелов на дороге? Но у меня есть разрешение на оружие, я умею его применять, я дипломированный ветеринар, развожу лошадей: Это была дикая кошка, похожая на горного льва. Я стрелял, защищая свою жизнь. Что еще? - Ну, прежде всего - спасибо вам за отчет, составленный вами о событиях этой ночи, - сказал Малдер, усаживаясь поудобнее. - О встрече: - С тарелкой? Да. Эта штука была круглая, как тарелка. С огнями, красными и зелеными: - А другие свидетели будто бы говорили, что она имеет форму сигары, - сказал Малдер. - Я, между прочим, не напрашивался на этот разговор, - тут же ощетинился Ронхейм. - Если вам интересны другие свидетели, так и болтайте с ними. А я поехал. Все, что мне надо сейчас - это довезти эти траханные запчасти: Он вдруг покраснел и дернулся, а потом - закашлялся резко и сухо. Скалли налила стакан воды из кувшина, подала ему. Ронхейм сделал отрицательный знак рукой. - Будет: хуже: - выдавил он. Они подождали, когда Ронхейм откашляется и вытрет слезы с глаз. - Простите за бестактный вопрос, - сказала Скалли, - но - давно ли это у вас? - А что? - Видите ли, поскольку вы не ветеран: Кашель, выраженные кожные реакции, озноб, иногда сыпь: я права? - Предположим. - Типичная картина "синдрома войны в Заливе". - Меня там не было. - Но: - Секунду, Скалли, - Малдер коснулся ее руки. - Мистер Ронхейм, скажите мне, давно ли вы чувствуете себя не в своей тарелке? - С этой чертовой ночи: Дверь кабинета распахнулась - намного более резко, чем это принято в хороших домах и хороших полицейских участках. Излишне говорить, что она распахнулась без стука. Вошел шериф и с ним еще кто-то - молодой, безликий, в синем костюме. - Мистер Ронхейм? - подчеркнуто не глядя на фэбээровцев, начальник полиции подошел к шоферу и подал ему руку. - Шериф Барбот. Прошу прощения за неудобства, которые вы пережили. Ваш грузовик осмотрен, вы можете следовать дальше. - Постойте, - Малдер вскочил. - Я тоже должен осмотреть грузовик! - В этом нет необходимости, - сказал шериф. - Но на машине могут остаться следы!.. - Следы встречи с потусторонним: тьфу, - Барбот скривился. - Мы не будем сотрудничать с ФБР в этом расследовании. - Почему это? - изумлению Малдера не было предела. - Потому что! И Барбот, придерживая Ронхейма за плечо, вышел, не забыв хлопнуть дверью. Скалли набрала в грудь побольше воздуха, но Малдер приложил палец к губам.

- Кто-то нажал на шерифа так, что у бедняги плавательный пузырь полез изо рта*, - сказала Скалли; они уже ехали в автобусе "Грейхаунда". - Он явно что-то скрывает. ____Burbot - налим. - Да. А уж Ронхейм-то скрывает!.. - Вот именно. Как мог развиться "синдром Залива" у человека, которого там не было? - Он же сказал: после встречи с НЛО. - Ты хочешь сказать, что и у солдат в Ираке он развился после встречи с НЛО? - Чему это противоречит? Очень многие солдаты в Ираке видели НЛО. - Но я думаю, все НЛО, которые видели солдаты в Ираке, сделаны в Техасе... - Скалли поморщилась, как от внезапной зубной боли. - Вот именно. Многие врачи считают причиной синдрома продукты выхлопа новых секретных самолетов. - А где-то здесь поблизости есть авиабаза... - Совершенно верно. Надо будет навести справки. - Так тебе военные и выложили карты. - Никто не говорит о военных. У меня свой источник. Отменная компания психов. Тебе никогда не попадался журнал "Одинокий бандит"? - Вроде бы нет. А что? - Ну: значит, тебе предстоит масса удовольствия.

Скалли была на сто сорок четыре процента уверена в том, что мировой полюс упорядоченного беспорядка, описание которого в свое время дал Хорхе Луисом Борхес, находится в кабинете Малдера - в том, что за поворотом, который внезапно открывается после того, как ты протиснешься мимо стеллажей картотеки в подвале здания ФБР. Там все вещи, хаотично разбросанные, сплетались в логическую сеть, обладающую собственным интеллектом - иногда сочувственным, чаще лукавым. Но теперь она наконец поняла, как ошибалась все это время. Здесь тоже был если не подвал, то полуподвал, окна под потолком, грязные настолько, что казались концептуалистскими витражами. Стены оклеены были древними, пятидесятых годов, плакатами: "Лучше быть мертвым, чем красным!", "Шпионы ходят как люди и выглядят как люди", "Защити себя сам - и Бог защитит Америку": На свободных местах висели красочные календари за прошедшие годы - все на милитарные темы. "Записывайтесь в армию США! Вы сможете увидеть дальние страны, познакомиться с интересными людьми - и убить их!" Портрет Эйзензауэра с подписью: "ФБР разыскивает: Человек, Который Продал Землю." Заваленные бумагами и папками полки и этажерки, старинные магнитофоны с катушками - теми, на которые помещается две-три мили пленки. В углу, чуть прикрытые бумагой - длинные медные рупоры и небольшое параболическое зеркало (очевидно, от калорифера) с микрофоном на месте спирали; этакий набор для звукозаписи пения далеких-далеких птиц: Фотоаппараты сосчитать нельзя, но такое впечатление, что ими тут сорили. Пара объективов-"базук" с фокусом не менее двух футов. Поверх всего этого - несколько компьютеров, соединенных между собой. Очень качественный принтер. Очень дорогой и очень качественный: И разговоры, разговоры! - :завтракал с человеком, который застрелил Боба Кеннеди! - Фрохики, не надо таскать меня шерстью по кустам: - Чтоб мне гореть в аду. Он тогда был одет в полицейскую форму и спокойно валялся себе на газоне. Потом встал и ушел: - :а Владимир Жириновски, лидер русских националистов, идет к власти при прямой поддержке самой зловещей и злобной силы двадцатого столетия: - "ХХ век Фокс"? - ЦРУ! - Это не оригинально, братец Лэнгли: - Да. И это не моя идея-фикс, как все вы думаете! ЦРУ понимает, что без врагов ему не жить, а старый враг лучше новых двух: - :друзей, - подхватила Скалли. - Ребята, вы как-то слишком хорошо думаете об интеллектуальном могуществе нашего правительства:

- Малдер, а это и есть твой скептический напарник?

- Она хорошенькая!

- Леди, простите этих болванов, они способны заметить женщину только тогда, когда она проявляет интеллектуальное превосходство:

Скалли засмеялась. Но о ней уже забыли. Как бы забыли.

- Каждый тридцатый американец уже носит в себе микрочип, с помощью которого его поведение может быть в любой момент модифицировано: - Микрочип инопланетный? - Инопланетная - технология, а производство "Интел": Звонок телефона.

- "Одинокий бандит": да. Говорите: - и скос глаз на барабаны магнитофона: крутятся:

- Я понимаю, что правительство может спланировать бюджетный дефицит или управлять рисками, но осуществить масштабный заговор: для этого оно слишком аморфно и болтливо:

- Я же говорю, что она хорошенькая.

- Фрохики, заткнись. - Леди, я имел в виду не правительство, а правительство. "Большую дюжину". Тех людей, которые на самом деле управляют Америкой а через нее - и всем миром. Понимаете? - Боюсь, что: - Это попахивает паранойей? - Ну, это не я сказала: - Это я сказал. Кстати, широкое распространение поверхностных знаний о подобных состояниях психики - это тоже часть их плана. Заметьте: я вовсе не говорю, что в настоящее время правительством осуществляется тотальный контроль за населением. Но я утверждаю, что уже почти завершена техническая база для такого контроля. Кредитные карточки! - и вы уже не можете скрыться. Любая ваша трата будет засечена с точностью до дюйма и секунды: - Но остаются еще наличные. - Да? А у вас есть с собой двадцать долларов? - Ну: - Скалли повернулась к Малдеру. Ей вдруг стало как-то неуютно. - Есть, наверное: - Дайте. Тот, кого называли вторым именем столь любимого им учреждения, принял от Скалли бумажку, посмотрел на просвет - и тут же аккуратно разорвал ее пополам. - Эй!.. - Скалли вскочила. Малдер захохотал. В пальцах Лэнгли осталась тонкая ленточка фольги. - Видите эту штуку? Магнитная полоска. На ней индивидуальный код этой купюры. Любой металлоискатель - типа тех, что стоят в аэропортах - способен считать этот код. То есть становится известно не только то, что вы здесь прошли, но и сколько у вас с собой денег и куда вы их везете. А сейчас эти приборы понатыканы повсюду - якобы для борьбы с террористами. - Рвать деньги, между прочим - федеральное преступление. И вообще это всего-навсего средство против фальшивомонетчиков! Множество стран пользуется им! - Да. Но только в Америке полоски загоняют внутрь бумаги. На всех других деньгах они наклеены: А лет через пять наличные вообще будут устранены, а все личные и платежные документы заменит сканирование сетчатки. И вот тогда всем нам придет полный: - Стоп-стоп-стоп! - поднял руки Малдер. - Об этом можно говорить до греческих календ! Нас интересует сейчас только одно: синдром Залива: - Как раз поспело, - сказал третий, Байерс, принимая в руки лист, вылезший из принтера. - Читать все? - Причину. - ":предположительно, причиной возникновения служат микрочастицы окиси урана, распыленные в воздухе в результате широкого применения противотанковых боеприпасов:" - Вы что, хотите сказать, что мы применяли в Ираке атомное оружие? - привстала Скалли. - Я же говорил, что она хорошенькая! - засмеялся Фрохики. - Фрохики, заткнись! - с трех сторон. - Леди, уран урану lupus est. Имеется в виду обедненный уран, который используется для сердечников противотанковых снарядов, применяемых пушками танков "Абрамс" и М-60, бронемашин "Брэдли", а также: - Там есть что-либо еще о причинах? - В официальных справках - нет. Особо почему-то подчеркивается, что причинами не являются продукты сгорания особых сортов топлива. Видимо, это приходит в голову в первую очередь: - Применялись ли в войне в Заливе секретные самолеты? - Зачем же рисковать секретными самолетами во время войны? Хватило и всего остального: - Есть ли данные о появлениях НЛО в том районе? - То есть - не вызван ли синдром войны в Заливе деятельностью НЛО? Знаешь, Малдер, чем ты нам так нравишься? Твои идеи куда более чокнутые, чем наши:

- В сущности, все наши файлы можно условно разделить на три большие группы. В первую войдут труднообъяснимые феномены из области человеческой психики и физиологии. То, что лежит где-то в области границы современных представлений о возможностях и свойствах живого. И это как раз то, в оценке чего я полностью доверяю экспертам. Тебе, в частности. Вторая группа - феномены, происходящие вне живых организмов. Явления природы, чрезвычайно редкие и на первый взгляд нарушающие те или иные фундаментальные законы. А может быть, действительно нарушающие. А может быть, само нарушение законов природы и является проявлением этого единого феномена. Почти не поддающаяся изучению часть проблемы - поскольку явления эти невозможно повторить: Малдер сменил снимки на рентгеноскопе и вновь потянулся к лупе. - И третья группа: пришельцы. Самая странная группа. Существование внеземных биологических объектов в принципе никем не отрицается. Никем не отрицается возможность посещения ими Земли. Логично предположить, что имели место их контакты с людьми. Никаких нарушений законов природы, никаких психических феноменов. Но - атмосфера полнейшей, совершеннейшей тайны вокруг! Самый факт засекречивания информации о вероятных контактах людей с пришельцами - вот что является главной загадкой: У Скалли, делающей конспект из трех больших сугубо медицинских статей о "синдроме Залива", вдруг кончились чернила. - У тебя есть баллончики для ручек? - Где-то в столе: - рассеянно отозвался Малдер, продолжая изучать через шестикратную лупу рентгеновские снимки легких "ветерана Д." - Кажется, в правом ящике: - Поразительные психи, - сказала Скалли. В правом ящике действительно лежала коробка из-под баллончиков, но она была пуста. - Неужели ты думаешь, что в этом трепе есть хоть капля истины? - Одна капля, думается, есть, - раздумчиво протянул Малдер. - Это, конечно, очень и очень субъективно, но мне ты тоже кажешься симпатичной: - А ты обратил внимание, как они отвечают на телефонные звонки? - почему-то смутилась Скалли. Она наконец нашла то, что искала - вовсе даже не в правом, а в левом ящике. Как все переученные левши, Малдер иногда путался в сторонах света. - Им кажется, что каждый их телефонный разговор прослушивается. Типичная гиперсамооценка, при которой людям кажется, что они страшно интересны каким-то высшим властям, желательно - тайным властям: Говоря это, она открутила колпачок ручки. Но вместо гладкого мягкого пластикового тельца пустого чернильного баллончика пальцы ее схватились за что-то ершистое и неподатливое. От неожиданности она не сразу поняла, что произошло. Машинально Скалли потянулась за полным баллончиком: Наверное, она издала какой-то звук - потому что Малдер быстро и тревожно оглянулся на нее. Потом быстро встал и подошел. На столе перед охваченной оторопью напарницей лежал дистантный микрофон FSC-7R с радиопередатчиком: Тщательный обыск подвального кабинета принес не слишком обильный, но изысканный улов: жучок в телефонной трубке и микромагнитофон, включающийся на звуки голоса, в настольной лампе. В одиннадцать вечера Малдер в своей квартире выполнил не вполне обычные действия: он ввернул в настольную лампу синюю медицинскую лампочку для прогревания - и направил свет на опущенные жалюзи, развернув их пластины так, чтобы лучи, проходя в узкие щели, были видны лишь с противоположного тротуара. Потом он снял рубашку, распустил пояс брюк и лег на диван, свернувшись под пледом. Четыре часа спустя его разбудил звонок телефона. Он поднес трубку к уху. - Слушаю. На том конце дважды щелкнули пальцем по мембране. Малдер стал не торопясь собираться. У него было два часа времени - то есть можно сварить и выпить кофе. Побольше кофе: Перед тем, как выйти из дома, он позвонил Скалли. - Подъем. - Я еще даже не раздевалась. - Молодец. Данные по грузовику готовы? - Будут с минуты на минуту. - Отлично. Тогда вари кофе, и покрепче. Я скоро приеду. Стадион был пустынен, но тем не менее ярко освещен. - Бейсболисты уже начали летний цикл тренировок, - сумрачно заметил Г.Г. - Да, - вздохнул Малдер. - Почему бы нам не сидеть здесь же, но днем, и наблюдать, как Билли Крисп летит к базе: - Слишком много народу вокруг. - Но вы, наверное, можете доставать любые билеты? - Могу. Пожалуй, на любой матч: да. - Но не достаете? - Наша работа совсем не такая, какой вы себе ее, очевидно, представляете, - усмехнулся Г.Г. - Я думаю, это сплошной туризм. Слушайте, что происходит? Сначала грузовик: один из множества, которые оказались там во время этого тарелочного налета, но кто-то - не будем показывать пальцем - шепнул, что обратить внимание следует именно на этот. Хорошо. Но осмотреть грузовик мне категорически не позволяют. И тут еще - подслушивание! Вы что-нибудь знаете о том, кто нас подслушивает? Г.Г. покачал головой. Вынул из-за борта пальто желтый хрустящий пакет, подал Малдеру. - Это может вам пригодиться. Засунул руки глубоко в карманы и пошел, сгорбившись, прочь. Сразу же почувствовался холод. Холод, ветер, промозглость. Туман. - С чем я столкнусь? - спросил Малдер в спину Г.Г. Он не ждал ответа, но Г.Г. неожиданно приостановился. - Вы выбрали опасный путь, агент Малдер, - сказал он. - Очень опасный путь:

К пяти утра Малдер уже выучил наизусть содержимое папки: около сотни страниц расшифровок радиоперехватов; прослушал кассету с записью этих самых радиоперехватов; просмотрел каждое зернышко на фотографиях не самого лучшего качества: Когда Скалли вошла, он пытался на основе всего этого представить себе, что же именно произошло в небе Ирака. Самолет-невидимка, нарушивший границу и подвернувшийся под ракетный залп иракского МиГа? Или: - Сплошное вранье вокруг этого грузовика, - сказала Скалли. - Загрузился в порту Норфолка запчастями для фур "Магирус" - это такие специальные машины для перевозки лошадей. Сто восемь коробок общим весом две с половиной тысячи фунтов - согласно таможенной декларации. А при взвешивании на контрольных постах по дороге - пять с половиной тысяч фунтов! И на это никто упорно внимания не обращал. Далее - сам Ронхейм. Все, что он о себе сказал - вранье. Я нашла его по фотографии. Во первых, его настоящее имя - Фрэнк Друкс. Провел в Ираке более восьми месяцев, с октября девяностого по начало мая девяносто первого. Служил в "черных беретах" - подразделении для специальных операций, - в Мосуле, в Северном Ираке. Тогда там было восстание курдов. И, конечно, заболел он не вчера. По поводу синдрома Залива обращался к врачам только за последний год трижды: Малдер вскочил и заходил по кабинету, размашисто жестикулируя. - Черт! Ведь он же был у нас в руках! И мы его упустили! - повернулся к Скалли: - Четыре дня назад иракский истребитель сбил неопознанный летающий объект. Объект упал на турецкой территории вблизи границы. Его тут же погрузили на "Гэлакси" и отправили в Штаты: Надо полагать, из вполне оправданной осторожности военные не рискнули тащить этот груз по воздуху над населенными районами, а посадили самолет где-то у побережья - скорее всего, на базе Скотленд-Нем. Далее груз повезли на простом, ничем не примечательном грузовике - это часто делалось, когда нужно было скрытно и безопасно перебросить через страну что- нибудь этакое: токсины, ядерные заряды или отходы: Я начинаю говорить прямо как ребята из "Одинокого бандита", - вдруг ухмыльнулся он. Скалли улыбку не подхватила. - Откуда ты берешь информацию? - спросила она. - Скажем так: у меня есть подземный ход в их крепость. Этакая крысиная дыра: - Я хочу про это хоть что-либо знать, - твердо сказала Скалли. - Про мой источник? - Про твой источник. - Пока скажу лишь, что он увел нас с ложного следа. Это уже не так мало. - Мы работаем на ФБР. За нами установлена слежка. Что это нам говорит? - Что многие предметы вовсе не являются тем, чем кажутся иногда в сумерках. - Малдер, ты не должен забывать, что именно друзья этого твоего источника нашпиговали нас жучками по:- Скалли оборвала себя, так и не досказав, до какого уровня их с Малдером нашпиговали жучками. - Я ему доверяю, - упрямо сказал Малдер. - Он меня никогда не обманывал. - А вот я доверяю только тебе: На это он не ответил. Молчание почему-то затянулось. - Тебе удалось выяснить, где сейчас этот грузовик? - наконец выдавил из себя Малдер. - Приблизительно. Движется на запад в сторону Колорадо. - Отлично. Надо его перехватить и посмотреть, что он все-таки везет. Я прихвачу кой-какие вещички и заеду за тобой через час: Малдер стремительно облетел вокруг стола и унесся в дверь, а Скалли осталась сидеть неподвижно. Иногда ее все это просто выматывало: Малдер открыл дверь и сразу почуял чужой запах. Одной рукой он потянулся к выключателю, а другой - к пистолету: - Это я, - сказал Г.Г. со стороны кресла. - Я отключил рубильник внизу. - Зачем вы пришли? - сказал Малдер. - Вы же рискуете засветиться, видясь со мной: - Дело не терпело отлагательства. В этом конверте фотографии, сделанные одним офицером в Форт-Мэйн, штат Джорджия. Семнадцать летающих тарелок замечены одновременно: - Это то место, где хранятся обломки иракской тарелки? Думаете, инопланетяне хотят вернуть своего? - У вас хорошая квартира, - Г.Г. встал и пошел к выходу. - Постойте, - Малдер, как и тогда, на стадионе, подумал, что он не обернется, и как тогда, на стадионе, Г.Г. обернулся. И Малдер вдруг растерялся и сказал не то, что хотел. - Я: я хотел только поблагодарить вас: Вы так много сделали для меня, для моей работы - и никогда ничего не просили взамен: Я знаю, что вы здорово рискуете, приходя ко мне. Спасибо. Г.Г. как-то странно усмехнулся и вышел. Малдер разорвал конверт.

Фотографий было три, сделанные с интервалом в несколько секунд. Человек в военной форме стоял около "лэндкрузера" девяносто первого года и смотрел в небо. В небе висела тарелка с яркими огнями. Она явно перемещалась. На одном из снимков появлялся край еще одной тарелки. - Лучшие снимки, что попадали мне в руки, - Малдер как бы в подтверждение своих слов эти самые руки тер и разминал. - Обычно с первого взгляда видно, что перед тобой фальшивка. Но это: Да, грузовик, скорее всего, обманка, предназначенная для того, чтобы отвлечь внимание от места, где держат иракский НЛО. Мы вылетаем в Джорджию - немедленно. Скалли не отвечала. У нее уже ныли от напряжения глаза, но она все так же всматривалась через лупу в черные и белые крупинки, на которые снимок распадается при таком увеличении. Потом - убирала лупу, стараясь охватить изображение целиком. - Лучшие: - пробормотала она. - Да, наверное, лучшие: лучшая подделка, которую ты держал в руках. Вот, посмотри: Малдер издал вздох протеста, но все же нагнулся. - Тень от этого солдата, по идее, должна падать не на машину, а на землю и быть направлена в сторону фотографа, потому что огни - вот они. Она же лежит на машине: - Потому что есть еще источник света, не попавший в объектив: над головой фотографа и чуть позади него. Источник сказал, что в небе одновременно было семнадцать НЛО. - Допустим. Но посмотри сюда: цвет огней на днище тарелки - и на ее отражении в ветровом стекле. Он разный! - Не убедительно. Рефракция. Чуть тонированные стекла. Пыль, грязь, масляная пленка. Что угодно. - Надо подробно проанализировать эти фотографии на компьютере, и все станет понятно. - Скалли, признайся, ты просто упорно не хочешь поверить в очевидное. В то, что инопланетяне существуют, и не просто где-нибудь, а - протянуть руку: Малдер выпрямился. - Боюсь, что это ты слишком готов поверить в очевидное: Малдер, постой, не перебивай меня. Я никогда не встречала человека, который бы так упорно и предано верил бы в них. И этой верой ты иногда сам себя ослепляешь. Но ведь есть не только я, есть и другие, которые знают это. И если я стремлюсь помогать тебе в этой твоей: вере: то другие могут просто использовать ее. Да, истина где-то там. Но и ложь - тоже где-то там: - Ну, спасибо тебе:- такого лица она у Малдера еще не видела. Словно дала ему пощечину, мелькнула в голове мысль. Он резко повернулся и вышел. Боже, подумала она, я опять что-то не так сказала: Голова была тяжелая. Хотелось лечь лицом на скрещенные руки, и она легла. Яркий свет настольной лампы сочился сквозь веки, раздражал своей розовостью. Она отвернулась. Потом - вскочила, как от подзатыльника. Отец иной раз отвешивал ей подзатыльник: например, когда застал ее в одиннадцать лет с сигаретой во рту. Или когда она врала. Она так и не научилась врать: Было восемь ровно. Скалли торопливо умылась и быстро- быстро, по походно-облегченному варианту, накрасилась. Торопливо выбежала из дома. На машине лежала роса. Полчаса спустя Скалли вошла в кабинет. Здесь было холодно и сыровато. Она поставила портфель на стол и пошла варить кофе. В кофеварке оставался еще вчерашний, и она с жадностью проглотила его, горький и противный. Иначе - всё: Ополоснула ситечко, засыпала свежий из разорванной пачки. Кофе Малдер покупал где-то там, поскольку терпеть не мог бурый порошок с запахом высушенной осиновой коры, которым ФБР снабжало своих сотрудников. Говорят, его закупили несколько десятков тонн из ликвидируемых стратегических запасов, и тот, кто видел эти мешки, клянется, что на них стоял год производства 1949. Скалли дважды хотела задать этот вопрос Скиннеру, но каждый раз ее что-то отвлекало: Она с чашкой в руках вернулась к столу, где оставила свой портфель. И вдруг насторожилась, еще не зная, почему. Что- то было не так. Потом сообразила. Портфель она поставила. А сейчас он лежал. И если бы он упал, она несомненно услышала бы хлопок. Скалли почувствовала легкую дрожь. Это те подонки, которые ставят жучки: Она положила руку на замок портфеля, чтобы открыть его без щелчка. Пистолет лежал там, внутри. Достать его она не успела. Бесшумно из-за стеллажа вышел Малдер с бумагами в руках. Скользнул по Скалли взглядом. Хорошо, что не успела, мелькнула мысль. - Я отдал снимки на экспертизу, - сказал он. - Это подделка. Технически безупречная: все эти уровни освещенности, градации серого: А вот по существу есть один промах. Странно, что мы сами не заметили. Смотри: вот на небе луна. Слабо, но видна. В первой четверти. А вот ее отражение в стекле. На ущербе. Понимаешь? - Да-а: - Да. Теперь мы одни. Что делать. Верить никому нельзя. Именно эти фотографии и есть отвлекающий маневр. Значит, главное - в грузовике. Так или нет? - Не знаю. Наверное. Это знает твой: источник. - Он здорово напрягся, сбивая нас с пути. Возможно, мы ищем то, что видеть никому нельзя: Зазвонил телефон. Малдер взял трубку - и услышал, как на том конце щелкнули по мембране: два раза, а потом три. Место встречи по этому коду было другое, не менее изысканное: аквариум. За стеклянной стеной плавали небольшие синие акулы. - Почему вы не рванули по моей наводке? - разглядывая акул, спросил Г.Г. - По этой фальшивке? Не оскорбляйте меня:- Малдер тоже разглядывал акул. Эти твари и двести миллионов лет назад были такими же, подумал он почему-то. Это что, и есть верх совершенства?.. - Тогда я лучше скажу вам комплимент. Фотографии делали наши самые лучшие специалисты по подделкам. Я даже не представляю, как вам удалось расколоть их. Не поделитесь? - Нет. Должны же и у меня в рукаве быть какие-то козыри. Пусть шестерка и семерка: Я начал сомневаться, что мы с вами союзники. - Тем не менее, так оно и есть. - Для чего же вы мне соврали? - Для того, чтобы на этот раз направить по ложному следу. Мистер Малдер, за годы свой чертовой службы я совершил столько обманов и подлогов: вам и не снилось. За вами я тоже слежу не первый год и знаю, что вы именно тот человек, которому я могу доверять. - Уже не могу ответить взаимностью. - Послушайте. Вы исследователь. Для вас самое важное - раскрытие тайн. Но есть такие тайны, которые: ну: не стоит раскрывать. Может быть, рано. Люди не готовы к такому: - А кто вы такой, чтобы решать, рано мне это знать или нет? - тихо вскипел Малдер. - Реакция мира на эти знания была бы непредсказуемой, - пожал плечами Г.Г. - Опасной. Может быть, самой катастрофической. Понимаете меня? - Опасной? Что вы имеете в виду? Беспорядки? Но к беспорядкам не привело ни убийство Кеннеди, ни испытания ядерного оружия на смертельно больных, ни Уотергейт, ни брошенные во вьетнамских лагерях пленные: Черт, как долго вся эта гнусь будет продолжаться? А? Г.Г. втянул в себя воздух как бы для ответа, но промолчал. - Наверное, пока такие, как вы, будут решать, что считать правдой, а что - нет: - резюмировал Малдер. - Распечатка переговоров того иракского пилота - это была правда, да? И фотографии с места падения: - Да:- Г.Г. грустно кивнул. - А зачем вы так беспокоились: зачем сообщили мне об этом? Ведь о инциденте в Ираке я физически не мог узнать самостоятельно? - Видите ли, агент Малдер: у меня имелись некоторые основания полагать, что вы хотите перехватить грузовик. И я должен был остановить вас. Сбить со следа. А ложь следует подсовывать, хорошенько посыпав ее правдой. Запомните это, вдруг пригодится. - Запомню, - Малдер повернулся, чтобы уйти. - И запомните еще вот что, - вдогонку сказал Г.Г. - Акулам, чтобы жить, нужно плавать. Если они останавливаются, то подыхают. Не останавливайтесь никогда, Малдер. Никогда. Вы понимаете? И еще: я не отвечаю за электронную слежку, но я знаю, что вас продолжают подслушивать: И он отвернулся к своим любимым акулам, обреченным на вечное безостановочное плавание. Вот уже более двухсот миллионов лет.

Так: Малдер стоял посреди своей разгромленной квартиры. Тупею, подумал он. Ну, где, где, где еще может быть?.. Но ведь есть. Где-то должно быть - точно. На самом видном месте. На идиотски видном месте. "У вас такая хорошая квартира:" Знал, поганец, во что она превратится: Может быть, Г.Г. этого и добивался? Завидует?.. Он еще раз встряхнул телефон. Дно отвалилось и повисло на проводах. Нет: Блуждающий взгляд его скользнул вдоль провода. Розетка. Ну конечно же. Надо быть идиотом, чтобы ставить жучок в телефонную розетку. Все знают, что именно туда их в первую очередь и ставят. Поэтому настоящие профи никогда не ставят жучки в телефонные розетки. Он взял отвертку: Ах ты лапочка. Малдер услышал, как кто-то входит. Вскочил. Это была Скалли. - Хорошо, что ты пришла, - сказал он, прижимая палец к губам. - Ты знаешь, я тут на досуге поразмышлял немного и решил, что это дело надо закрывать. Неперспективное оно какое-то: - Это было ясно с самого начала, - отчетливо проговорила Скалли, все поняв. На листке блокнота Малдер нацарапал: "Едем искать грузовик". - Да, я думаю, ты прав, - все так же отчетливо сказала она. - Следит, - сказал Малдер, глядя в зеркальце заднего вида. - Следит, - подтвердила Скалли. - Один. Второго не вижу. - Это хорошо: Малдер притер машину к тротуару. Скалли вышла, легкомысленно помахивая сумочкой. Следовавший за ними уже довольно долго темно-синий "Форд-эскорт" проехал дальше и тоже остановился, выпустив из себя такого же темно-синего человека. Скалли вдруг словно что-то вспомнила, резко обернулась, готовая махать руками и кричать - но Малдер уже, конечно, уехал... Синий человек делал вид, что Скалли его не интересует совершенно и что он страстно увлечен рассматриванием витрины магазина уцененной сантехники. Скалли шла как бы прогуливаясь, пока не увидела одинокое такси. Она быстро вскочила в него. - Поехали. - Куда? - шофер-малазиец в желтой в лотосах рубашке лениво взялся за ключ стартера. - Куда-нибудь. Но быстрее. Какой-то маньяк. Привязался ко мне и ходит, ходит: - Не бойся. Держи хвост, леди. Сейчас мы приколотим его боты к полу: Она видела, как синий безуспешно пытается остановить проезжавшее такси. Но Скалли еще дважды пересаживалась, пока не убедилась окончательно, что оторвалась от слежки. В аэропорту имени Аллена Даллеса, легендарного директора ФБР, она удивила и озадачила кассира, когда, купив по кредитной карточке билет в Чикаго, сказала: - И еще, пожалуйста, до Лос-Анджелеса с посадкой в Лас- Вегасе. За этот я заплачу наличными. Большой вам всем привет от "Одинокого бандита": Малдер оторвался от "Эскорта" просто и нагло: на светофоре дождался зеленого и левым поворотом подрезал встречный поток. Теперь преследователю придется с минуту ждать, когда этот самый встречный поток иссякнет. А минута на дорогах - это большой срок: Когда он выезжал на шоссе, ведущее к Балтимору, позади уже не было никого подозрительного.

10.

В Лас-Вегасе было холодно и накрапывал дождь! Пожалуй, стоило лететь сюда хотя бы ради этого небывалого зрелища: Кажется, "хвоста" не было. На занятиях в академии их учили следить самим и уходить от слежки, и преподаватель, пожилой отставной офицер нью-йоркской полиции, объяснял, что аэропорты и вокзалы являются самыми сложными местами как для того, чтобы следить, так и для того, чтобы слежку засечь. Здесь многое зависит не от формальной наблюдательности, а от презираемой многими интуиции и чутья: А главное - нужно располагать временем. Скалли пошлялась по аэровокзалу. Выпила молочный коктейль и съела маленький чизбургер. Купила книжку про страшных пришельцев, пролистала. Книжка была совершенно идиотская. Пришельцы, разумеется, хотели поработить Землю, чтобы потом жить на ней. Для этого они откладывали яйца в тела землян. Земляне очень мучились. Подарю Малдеру, решила она. Они встретились в назначенный час у журнального киоска и перебросились несколькими фразами, потом пошли к выходу. Со стороны они напоминали супружескую пару, прилетевшую в Неваду для того, чтобы через полтора месяца иметь право развестись без хлопот, по дружески. Сплошная холодность и предупредительность. - Ну, как? Выяснила? - Да. Он уже пересек границу Невады и движется на север по шоссе А-90. А у тебя? Почему так долго? - Представь себе, нигде не желают принимать наличные. Я обзвонил и объехал шестнадцать агентств. В одном мне даже посоветовали спрятать эту цветную нарезанную бумагу туда, куда никогда не заглядывает солнце. Интересно, что они хотели этим сказать? - Что им до чертиков не хочется иметь дело с ОБН*. Слушай, как же эти ребята сумели всех запугать!.. _____* Отдел по борьбе с наркотиками - Завидуешь? - Черной завистью: Ну, ты хоть нашел, в конце-то концов? - М-м: да. Нашел. В очень вонючем месте. Даже обыскал на всякий случай, вдруг в ней завалялся фунт-другой травки. Но они ее как раз передо мной помыли и почистили: - Жаль. Идем на такое дело, и без косячка. Вот когда я красила волосы в зеленый цвет и топлесс гоняла на мотоцикле: - Ты? В зеленый? - А по краям розовый. - Не верю. - А между тем, это гораздо более распространенное явление, чем инопланетяне. - Мне нечем достойно ответить, - сказал Малдер. - Я был до странности примерным ребенком. - Странности остались, - согласилась Скалли. - И долго ты так панковала? - Две недели. - А потом? - Постриглась под машинку. - О, Боже!.. - О, черт!.. Оба восклицания слились воедино. Малдер, приподняв бровь, рассматривал Скалли, как бы примеряя на нее ультракороткую стрижку, а Скалли с неподвижным лицом рассматривала "Мустанг" восемьдесят шестого года с помятым левым крылом. Ноздри ее вздрагивали. - Как называется этот цвет? - тихо спросила она. Малдер неожиданно захохотал: - Написано: "палая листва". А механики между собой обозвали его "сиська вспугнутой китаянки": Извини. Это все, что можно было добыть за наличные. - Привет от "Одинокого бандита": - Пожалуй, что привет: Малдер отпер машину. - А тебе, наверное, шла та стрижка, - сказал он. - Да, - сказала Скалли. - Но отец был против. В Солт-Лэйк-Сити они остановились на ночь в мотеле "Медовый месяц". Грузовик опережал их часов на шесть- восемь. Скалли, не раздеваясь, свернулась на застеленной кровати и мгновенно уснула. Малдер развернул карту и углубился в изучение маршрута. Грузовик шел странным зигзагом. Малдер несколько раз повторил про себя эту фразу, и как-то само собой добавилось еще одно слово: "противолодочным". Противотарелочным: Ну да. Вот этот отрезок: и если его продлить - то как раз упираешься в Форт-Мэйн, Джорджия. Где, если верить Г.Г., одновременно наблюдалось семнадцать тарелок. Да, Г.Г. представил поддельные фотографии: но, возможно, это тот дым, что бывает только от огня. А грузовик вот здесь очень нелогично развернулся на сто двадцать градусов и рванул прямо в Кентукки: и над Индианополисом тоже видели две тарелки. Ага. Тут он снова делает крутой поворот и идет на юго-запад: и его накрывают, и Ронхейм - или как его там правильно? - дает вооруженный отпор: Что-то мне слабо верится в действенность такого отпора: Однако же тарелка там садилась - или хотя бы пыталась сесть. Странно, конечно: Впрочем, в поведении инопланетян вообще много странного. И в воздействии инопланетных - приборов? оружия? - на людей. Зафиксированы случаи, когда человек оказывался вообще невосприимчив к этим глушащим, стирающим память и парализующим лучам: Может быть, Ронхейм как раз из таких? Может быть, именно потому его и избрали на эту роль? И еще странно вот что: почему он один? Двое - было бы логичнее. Скалли застонала и повернулась на спину. Малдер прикрыл ее пледом. Спи. :Дальше - опять зигзаг, опять на сто двадцать градусов, НЛО ждут грузовик над Новым Орлеаном, а он идет в Мемфис. Но на севере они его уже не ждут - научились? или просто не были замечены? - а ждут на стыке границ Техаса, Арканзаса и Оклахомы, и здесь Ронхейм ускользает просто чудом: Потом долго-долго-долго ничего нет - до самого Альбукерке, где он поворачивает было на север, но потом возвращается и через плато Колорадо несется на запад: а его поджидают над Сангре-де-Кристо: Благополучно добирается до Мохаве (это было позавчера; тарелки замечены над Пасаденой) и поворачивает опять на сто двадцать: Из Солт-Лэйк-Сити он поехал в сторону Сакраменто: и значит, что на полпути свернет. Куда? На север или на юг? На юге Невада, славная своими секретными базами и испытательными полигонами. Но: Пересечь пустыню, потом почти триста миль двигаться по касательной - лишь для того, чтобы в эту же пустыню и вернуться? На севере - не менее славный штат Вашингтон, родина сесквоча, место расположения Белого Вигвама и легендарной скалы Сиваш, которая стоит на пересечении двух миров и двух времен: и тоже аномальная территория по зафиксированным наблюдениям НЛО: примерно в пять раз выше, чем в среднем по стране:

Итак, на север или на юг? Он смотрел на карту, как бы врастая в нее. И вот - протянулись тонкие-тонкие нити-паутинки, почти незаметные, почти несуществующие: и очень осторожно, чтобы не разорвать их, он отодвинулся, нашарил к кармане десятицентовик, подбросил и поймал не глядя, приложил к тылу левого запястья и тихо сказал: "Орел - север". Можно было бы посмотреть, но он смотреть не стал. Конечно, север. Ясно, что север. Какие могут быть сомнения?..

11.

- Вот он, - сказала Скалли, опустив бинокль. Грузовик приближался, ясно видимый в предвечерних сумерках. Он шел небыстро, ровно, уверенно. Никуда не торопясь. Даже к неизбежно близкому финишу. Малдер завел мотор, пропустил грузовик вперед и повел свою "китаянку" следом. - Ты читала досье того иракского летчика? - Нет, - удивилась Скалли. - Зачем? - Толком не знаю, - сказал Малдер. - Мне кажется, мы должны собирать материалы еще и о тех, кто сумел нанести урон пришельцам. - Ты постоянно думаешь о пришельцах лишь как о врагах:- задумчиво сказала Скалли. - Но почему? - А у меня есть основания думать иначе? - Но ведь мы почти ничего не знаем о них. Хорошо, допустим, они действительно существуют: - Допустим, - сказал Малдер почти весело. - :но весь их образ действия: он какой-то: он странный, но не явно враждебный: - Да? В этом рассуждении что-то есть, Скалли. Ежегодно только в Штатах пропадают бесследно - не просто объявляются в розыск, а не обнаруживаются в результате всех розысков! - восемь-девять тысяч человек. Конечно, какую- то часть, возможно, не слишком малую, составляют те, кого убивают и чьи трупы прячут гангстеры и маньяки, кто тонет в болотах, пропадает в горах и пещерах: допустим, это девять десятых всех пропавших. Это очень щедрый процент: но допустим. Итак, кто-то ежегодно похищает, мучает и убивает около тысячи американцев. И что? Если он при этом не выдвигает политических требований: да все террористы мира за всю историю терроризма убили около двух тысяч американцев - это если считать морских пехотинцев в Ливане и Сомали: Но ведь правительство провозглашает, а мы не возражаем, что после падения коммунизма именно международный терроризм - наш злейший враг: - Не знаю. Я не до конца уверена в правильности твоих расчетов: но даже если ты и прав: Можно ли судить о поступках пришельцев, не-людей, исходя только из наших взглядов на мир? - А чем плохи наши взгляды? Мне они нравятся. С моей точки зрения, ни при каких обстоятельствах нельзя направлять парализующие лучи на брата и забирать из дома его маленькую сестру только потому, что кто-то там, в космосе, решил, что она представляет собой интересный генетический образчик: - И все же, все же: А если только так можно спасти наш мир от грозящей ему катастрофы? - Допустим. Придите открыто. Объясните. Берите добровольцев. Такие будут. - Но, может быть, они и приходили открыто? Вступили в контакт с правительством: Возможно, у них совсем иная структура общества: - Или они сумели рассмотреть реальную структуру нашего общества: - Малдер, ты хочешь сказать: - Да. Я хочу сказать, что наше правительство предоставило им - добровольно - всю страну в качестве генетического материала. С точки зрения пришельцев - это мудро, поскольку такого смешения генов, как в Америке, нет больше нигде в мире. Так что мы успешно торгуем самым ценным, что у нас есть, получая взамен цветные стеклышки и пустые пивные банки. - Почему же мы не видим ни стеклышек, ни баночек? - Получает-то их вождь: А кроме того, я где-то читал такую фразу: лучшая машина - эта такая, которой вообще нет, а все, что надо, делается само. Возможно, инопланетные технологии, которые правительство получает, просто не могут быть восприняты нами как технологии. В первую очередь это касается тонкого управления поведением, памятью, эмоциями: Во вторую - я так подозреваю - управления случайными процессами. В третью: - Малдер, смотри, он поворачивает: - Вижу: Грузовик свернул на узкую дорогу, ведущую к озеру и пестрому кемпингу на берегу. - Опять решил отдохнуть, - проворчал Малдер, - похоже, оплата у него повременная: Но грузовик миновал кемпинг и продолжил свой путь. - Куда же он:- Малдер, нахмурив лоб, пытался вытащить из памяти этот квадрат карты. Ага: сейчас будет лес, еще цепочка маленьких озер, а потом городок Дримстрим и выезд на шоссе двести сорок шесть: Миль двадцать пять до городка. Или чуть меньше. - Что такое "Большая дюжина"? - спросила Скалли. - Откуда ты: а, Фрохики. И его маленькая банда: По слухам, так называлась некая полуофициальная структура, образованная во времена Эйзенхауэра. Он же "Комитет двенадцати". В нее входили сам Айк, Гувер, Гордон Дин, Бжезинский, Джордж Буш: это те, кто засветил себя. Имена большинства членов даже первого состава "БД" пока неизвестны. "БД" занималась - и занимается, я думаю - сотрудничеством с пришельцами. Айк был последним президентом, который знал всё - остальные знали только благую часть. Дескать, пришельцы помогают нам бороться с коммунизмом и раком: и далее в том же духе. Даже Бушу в этом смысле не удалось к нему приблизиться. В начале деятельности "БД" он занимался добыванием неподконтрольных денежных средств для деятельности комитета. Очень похоже, что именно Буш руководил операцией по ввозу кокаина в Штаты в пятьдесят восьмом и пятьдесят девятом годах. Из Колумбии через Кубу на рыбацких лодках кокаин доставляли на морские буровые платформы компании "Запата ойл", где Буш был генеральным менеджером, а оттуда - на материк, минуя береговую охрану. Это был хорошо налаженный конвейер: - Очень похоже на страшные легенды: - А мы и живем в мире страшных легенд. Ты разве еще не заметила? - он помолчал, вглядываясь в дорогу. Огни грузовика исчезали за поворотами, появлялись вновь. Сумерки сменились почти полной темнотой, но Малдер не включал фары. Как он угадывал впереди асфальт - непонятно: - Конечно, во всем этом много домысла. Как всегда бывает, когда основной массив информации засекречен, а то, что становится известным - случайно и разрозненно: - Но ты говорил так уверенно: - О "Большой Дюжине"? К сожалению, это весьма достоверно. Мне было: знаешь, тяжело - это даже не то слово: пережить: как бы сказать: разочарование во всем. Я смотрел на людей и видел похотливых и грязных чудовищ, лжецов: давай не будем об этом, ладно? - Ты начал сам. - Да. Наверное, устал. Никому не рассказывал, даже матери: Нет, договорю. Потом это прошло. Я вдруг понял, что в каком- то главном смысле - ничего не изменилось. Нет, не так. Изменилось настолько радикально, что очистилось от мелочей, от подробностей: а вся эта дрянь: "Большая дюжина" и все такое прочее - это и есть подробности. Вот есть я. Есть они. Этого достаточно для: отношений. Скалли задумчиво приподняла бровь, хотела что-то сказать - и в этот момент пришел Свет. Он пришел как волна, как цунами, ударил в ветровое стекло, расплескиваясь по сторонам, а потом накрыл машину собой и оставил ее на дне океана Света, всепроникающего, холодного, в мельчайших прожилках и крупинках. Он набивался не только в глаза, но и в уши, в ноздри, в легкие, оглаживал, обжимал и обволакивал кожу. Он был легкий и в то же время необыкновенно плотный: Казалось, он будет всегда. И все-таки он рассеялся. Исчез. Вытек куда-то через поры мироздания: Скалли почувствовала боль в горле и поняла, что кричала. Громко, долго, визгливо:

12.

Туман был рваный, низкий, по колено. От фар он будто бы горел - нервным спиртовым пламенем. Малдер не знал, сколько времени они провели в состоянии шока. Десять минут? Двадцать? До сих пор в глаза как будто насыпали горячего песка. Голова гудела, как после близкого взрыва. В сравнении с предыдущим разом - тогда, в Орегоне - он перенес световой удар гораздо тяжелее. Видимо, тарелка убралась, потому что мотор работал и фары светили. Но Малдер просто не рискнул сразу садиться за руль. Тем более что впереди что-то смутно темнело. Достав из-под сиденья фонарь, он вышел из машины. Ноги были слабые. - Побудь здесь: - Нет, я с тобой: - Скалли, неуклюже цепляясь руками, полезла наружу. Ее тоже качало. - Что это было? - Не знаю. Пойдем посмотрим: Они прошли ярдов сто пятьдесят, постепенно приходя в себя - ночная свежесть действовала лучше нашатыря - и увидели грузовик. Он стоял накренившись, правыми колесами в неглубоком кювете. Огни не горели. Задняя дверь была приоткрыта.

- Ронхейм! - позвал Малдер. - Фрэнк Друкс! Молчание. Какой-то скрип. Это скрипела открытая дверь кабины. При полном, казалось бы, безветрии. - Ронхейм! Ты здесь? Нет ответа. Кабина была пуста. На сиденье зеленовато поблескивали какие-то маслянистые пятна. - Давай-ка посмотрим, что там за груз он вез: Когда они шли обратно к заднему борту фургона, сзади снова раздался негромкий короткий скрип. Но это, наверное, просто остывал двигатель: Фургон был доверху заставлен тяжелыми картонными коробками с надписями на немецком. Малдер сначала пытался их разбирать аккуратно, потом просто начал вываливать на асфальт. Скалли помогала по мере сил. Если бы фургон был ими полон, работа затянулась бы на добрую треть вечности. Но, пройдя через несколько рядов коробок, Малдер провалился в пустоту. - Дай фонарь:- не оглядываясь - и, когда плотный цилиндрик фонаря ткнулось ему в руку, когда желтый мятый свет наполнил фургон, когда глаза увидели все, а ум всему поверил: - Скалли, лезь сюда: Она легко протиснулась между коробками и Малдером. - Ух ты. В фургоне, в пространстве, отгороженном от внешнего мира с одной стороны штабелями коробок, а с другой - двухрядной батареей темно-зеленых газовых баллонов, химическим унитазом и походной кроватью, стояло что-то вроде кубической палатки из толстой мягкой алюминиевой фольги. Сейчас стенка палатки была разорвана в клочья. Сквозь неровную дыру был виден медицинский стол-каталка, обтянутый зеленой клеенкой. Позади стола посверкивал экранами и никелированными переключателями многоканальный монитор, вроде тех, что используют реаниматоры. И - что-то еще, похожее на три сросшиеся основаниями витые свечи, облитые слоем ртути. Глаз не мог задержаться на этом приборе: А рядом на самом обычном штативе были закреплены бутылочки с растворами, и из свисающих до пола трубок с иглами часто-часто падали прозрачные капли: - Ты поняла? - голос Малдера был хриплый. - Мы с тобой стали свидетелями спасательной операции: Похоже, впервые в мире. - Впервые: в мире: - Скалли медленно покачала головой. - Ты хочешь сказать, что вот здесь, на этой каталке: - Да. Я понимаю, что не верится. Но на это каталке полчаса назад лежал настоящий инопланетянин. Ладно, пойдем сделаем замеры:

13.

- Это еще одна обманка, - сказал он час спустя, укладывая радиометр в футляр. - Ни одной заметной радиационной аномалии, а главное - ни малейшей разницы в ходе часов: - Постой. А как же тогда - свет? Похищение?.. - Что - свет: сверхмощная лампа-вспышка на бесшумном ночном вертолете: это просто. Даже примитивно. Думаю, пришельца выгрузили совсем недавно. Косвенная улика: вчера я позвонил на нескольким "горячим линиям" уфологических обществ. Многие видели тарелку над океаном южнее Портленда. Значит, нам надо искать его на последнем отрезке маршрута: - Как? - Головой и колесами. - Хорошо, что голову ты ставишь на первое место. - Я оговорился, извини... Огни городка уже поблескивали впереди, когда они увидели бредущую по обочине девушку. - Подберем? - предложил Малдер. - Откуда она взялась? - удивилась Скалли. - Пусто же на дороге. - Сейчас спросим: Девушка шагала неестественно мелким шагом, будто лодыжки ее были скованы золотой цепочкой в локоть длиной. Она не оборачивалась и не изменяла шаг, хотя не могла не слышать приближения машины и не видеть того, что у нее самой вдруг появилось две убегающие далеко вперед тени. Малдер обогнал ее и остановился. Скалли открыла заднюю дверь. - Садитесь, мисс! Девушка, двигаясь в том же неторопливом темпе, села на заднее сиденье и положила руки на колени. Потом, сделав успокаивающий жест: я вспомнила, не беспокойтесь! - захлопнула дверь. Малдер обернулся. - Что-то случилось, мисс? Можем мы вам помочь? Скалли включила свет в салоне, чтобы рассмотреть девушку. Одета, пожалуй, не по сезону: пуловер хоть и вязаный, а с рукавами чуть ниже локтей, да и короток, открывает животик. И - шорты. Скалли не стала бы гулять в таком виде, когда от дыхания валит пар. Что еще? Лет около двадцати, шатенка, волосы до плеч, расчесывались давно. Лицо той странной формы, когда все линии сбегают к губам. Круги вокруг глаз - далеко не макияж. Веки тяжелые, воспаленные. Глаза смотрят на тебя и в то же время сквозь тебя. Наркотики? Возможно: - Все хорошо спасибо: - голос чрезмерно ровный. - Как вы здесь оказались? - Машина: куда-то делась. - Как - делась? Исчезла? - Я ехала домой: домой. Да, домой:- она нахмурилась, будто что-то вспоминая. - И вдруг мотор заглох. Фары погасли. Тогда я: я пошла назад. Там была заправочная станция. Недалеко. Полмили или чуть больше. Я шла, шла: шла. И - ничего. Тогда я пошла обратно. И опять ничего. Только холодно. Потом кто-то мимо проехал. Не остановился. Я шла, шла: Потом вы. И все:- она вдруг судорожно кашлянула. - По-моему, у меня жар, - пожаловалась она совсем другим голосом. Голоском. Скалли тылом кисти коснулась ее лба. - О-о, - сказала она. - Действительно, жар. Девочке срочно нужно в больницу. Аспирином тут не отделаться. Ты откуда? Из Дримстрима? - Что? А, да: ручей там был: - казалось, что она задремывает, но глаза были широко открыты. Вскоре показалась заправочная станция, а чуть за нею и в стороне - указатель: "Кошерная мойка машин". - Здесь ты проезжала? - Не-ет: - Где ты живешь? - почти по слогам произнесла Скалли. - Я? Где живу? В Денвере: где же еще: Малдер шумно втянул воздух. - Девочка, - сказала Скалли, - мы находимся в штате Вашингтон. - Понятно, что ты не сумела найти машину, - добавил Малдер. - Никогда бы не подумал, что в ФБР занимаются подобными вещами, - толстенький доктор Сноу с сомнением покрутил своим толстеньким носом. - Я всегда считал, что это предмет ведения моего коллеги доктора Зальцмана, сейчас он как раз пользует одного пришельца из созвездия Орион, который все свои сорок четыре года: - Вы почти правы, доктор, - сказал Малдер. - Есть всего лишь три-пять процентов явлений, которые доктора объяснить не могут - даже с большим напряжением совести. - Очень интересно! - воскликнул доктор Сноу. - И вы полагаете, что этот случай: - Нет-нет. Никаких предположений. Вы делаете анализы, я делаю выводы. И всё. - Позвоните мне часа через два: Они сняли два смежных номера в мотеле "Бьюти рест". Ночь была на исходе. - Тихо у вас, - сказала Скалли портье, сухому лысому старику лет семидесяти. - Да, - неохотно отозвался тот. - Тихо. У них теперь постоянный лагерь на озере, у нас почти и не останавливаются. Вот раньше было: - У кого - лагерь? - почти автоматически поинтересовалась Скалли. - Да у этих, с ку-ку. Которые тарелочки встречают: Малдер молча хлопнул себя ладонью по лбу. - Что? - обернулась к нему Скалли. Он махнул рукой: потом. У двери номера Малдер остановился и направил палец на Скалли. - Пункт первый - душ. Пункт второй - позвонить доктору. Пункт третий - чуть-чуть поспать. Пункты второй и третий можно слегка поменять местами. У меня поэтому, наверное, заклинило мозг. Ведь Дримстрим - известнейший лагерь уфологов. Они уже двадцать лет подманивают тарелки. Раскладывают посадочные полотнища, жгут костры, сыплют хлебные крошки и семечки: У тебя нет в запасе фунта- другого семечек? - Нет. Договорились: в пять часов звоним доктору. Дальше - по обстановке. - Да. Да, доктор. Понял: А как это пишется? Ага. Ага. Ну, огромное вам спасибо! Вы оказали неоценимую помощь в расследовании. Малдер положил трубку. - В крови девушки найдены следы вещества "дролептан" - знаешь такое? - и какого-то синтетического морфиноподобного средства. Несколько следов от инъекций на правой руке - при том, что девушка не левша. Что такое дролептан? - Сильный нейролептик. Вызывает состояние, близкое к наркозу. Применение сопровождается галлюцинациями. Что же получается? Эту девицу нам подбросили? Малдер медленно кивнул. - Но зачем? - Сбить со следа. - Как? Они что, рассчитывали, что мы просто, как полные идиоты, ухватимся за нее, закричим: юная девица похищена злыми пришельцами из космоса! Да? Надо быть полностью уверенным в нашем интеллектуальном бессилии. Такая грубая подделка: - Не такая уж и грубая. Они просто не учли одной вещи: что здесь давний лагерь "чайников", поэтому медикам регулярно приходится иметь дело со всяческими отравлениями и передозировками. Они на этом собаку съели. Обычно экспресс-анализы такого рода могут сделать разве что в больнице графства, а то и в университетской клинике. Это с одной стороны. А с другой: Я думаю, они рассчитывали на то, что мы не сразу, но разоблачим подделку. - Не поняла. Зачем? - Чтобы заставить нас поверить, что рейс грузовика через всю страну был отвлекающим маневром и что на самом деле беднягу пилота изучают в том самом Форт-Мэйне, от которого мы шарахнулись, едва увидев поддельные фотографии. - Как-то уж очень громоздко: - Но очень логично. Подделка на подделку - это как минус на минус. Теперь, по замыслу режиссера - который очень неплохо знает мой характер - мы должны рвануть обратно через всю страну, чтобы с пистолетами наголо ворваться в Форт-Мэйн и учинить там дебош. - Если я правильно помню, Форт-Мэйн - это база ВВС. - Там много всего намешано. В Форт-Мэйне расположен центр спутникового слежения и базируются стратегические разведчики, следовательно, там же сидят ребята и из ЦРУ, и из АНБ, и из министерства сельского хозяйства: - Малдер, ты не выспался. - Да, я не выспался. И что теперь, съесть меня? - При чем тут сельское хозяйство? - Под крышей министерства сельского хозяйства расположена самая крутая наша спецслужба. Я даже не знаю их официального названия. Не исключено, что они-то и работают впрямую на "Большую дюжины". - Это какой-то бред. - Вот это, к сожалению, не бред. - Чем же мы тогда отличаемся от Советов? - Знаешь, я давно задаю себе этот вопрос. Наверное, тем, что те хуже работают. Помнишь, я говорил про качества самых лучших машин? Так вот, лучшая спецслужба - это которой нет, а в стране и мире все само происходит так, как того желает босс. - И ты: принимая все это как факт: надеешься что-то сделать? Малдер помолчал. Выпустил воздух из сложенных дудочкой губ. Будто неслышно протрубил "бой-поход". - Помнишь постер в нашем кабинете? - "Я хочу верить"? Он кивнул.

14.

Когда они ехали обратно, около брошенного грузовика стояли две патрульные машины. Двое полицейских высматривали на земле следы, один что-то записывал в блокнот. Малдер сбавил скорость, ему сердито махнули: проезжай! Он проехал. - Интересно, что они напишут? - задумчиво казала Скалли. - Действительно, интересно, - согласился Малдер. - Следы-то там наши. Она посмотрела на него, потом захихикала. Малдер провел по щеке рукой, посмотрел: мыльной пены не было. - Что?.. - Нет, все хорошо: просто нервы, наверное: Он кивнул. Лагерь уфологов, мимо которого они проехали вчера вечером, был шумен, как разбуженный улей. Над легкими переносными воротами, стоящими просто так, вне всякой ограды, чуть криво висел транспарант: фанерная радуга с блестящими буквами: "Добро пожаловать, галактические братья!" Ниже на белом фоне шло два ряда символов, похожих на те, что используются программистами. - Внизу - перевод приветствия на всегалактический язык, - пояснил абориген в футболке с символом старинной программы "СЕТИ" на груди и с большой бутылкой пива "Сэр Адамс". - А вы тоже интересуетесь контактами с внеземными цивилизациями? - О, да, - солидно кивнул Малдер. - Я вижу, вы только что приехали и еще ничего не знаете. Сегодня большой день. Целых шесть НЛО! - Где же? - В двадцати милях отсюда, над электростанцией. Мы уже послали им приглашение по нашему ультрапсихическому телесонару. Ночью они будут здесь. Они обязательно будут здесь! - Замечательно, - сказал Малдер. - А нет ли у вас тут входа в Интернет? - Это вам нужно поговорить с Гарри "Шерифом" Труменом. Видите вон тот трейлер, похожий на дикобраза? Гарри в нем, внутри. Как улитка. - Спасибо. А почему он шериф? - Так уж получилось. Мисс, а вы тоже верите в великую перспективу контактов с иными высокоразвитыми цивилизациями? Скалли посмотрела на аборигена, потом на Малдера. - Я продолжаю испытывать сомнения, но: - Сегодня истекает последний день ваших сомнений, запомните это, мисс! - Мне бы вашу уверенность, - хмыкнул Малдер. По пути к трейлеру "Хеллерман", древнему, как Великая китайская стена, их остановили раза четыре: подарили брошюрку "Как не забеременеть от пришельца", объяснили, что Сатана с Сириуса, а Господь Бог - с Плеяд, пригласили на лекцию знаменитого контактера эль-Джафари: - Как всякий психоз, это не слишком весело, - сказал Малдер. - И создает в обществе должную репутацию проблеме: Он постучал в дверь трейлера, действительно похожего на дикобраза из-за нескольких десятков разнообразнейших антенн, усеявших его крышу. До Малдера вдруг дошло, почему ему сразу пришла в голову Китайская стена. Трейлер был того же специфического цвета, что и их машина: - Все же смеешься? Он не успел ответить. Дверь открылась, и высунулась бледная физиономия в обрамлении давно не чесанных кудрей цвета поджаренного соленого арахиса. Трудно было придумать внешность более противоположную чопорным портретам преемника Рузвельта: - Ну? - Мистер Гарри Трумен? - Ну. Быстрее, чего? - ФБР. Специальный агент Малдер. А это агент Скалли. Разрешите войти? - Что-то случилось? - Не в том смысле, в каком вы подумали. - Ну, тогда входите: Скалли шагнула внутрь - и вновь оказалась словно в редакции "Одинокого бандита", побывавшей недавно под прессом. Свободного пространства намного меньше, а барахла столько же. - Мистер Трумен, мы специализируемся по делам о похищениях людей НЛО: Обитатель трейлера громко сел. - :и, естественно, заинтересованы в том, чтобы отделить зерна от плевел. Не далее как вчера вечером девушка двадцати лет была похищена в окрестностях Денвера и несколько часов спустя обнаружена в пятнадцати милях отсюда. У нее полная ретроградная амнезия. - Это достоверно? - свистящим от волнения шепотом произнес Гарри Трумен. - Девушка, ничего не помнит: - Да, достоверно. Однако при этом в крови у нее обнаружены следы вполне земных препаратов, применяемых в медицине для наркоза. - Не понял: - Мы, к сожалению, тоже. Но есть и другие факты, которые свидетельствуют о том, что против вашего сообщества готовится опасная провокация. Очень похоже на то, что вас хотят обвинить в похищениях людей и торговле наркотиками... Не вскакивайте. Мы на вашей стороне. - Но почему: - Очень просто. Кому-то надо прикрыть собственную задницу. Сейчас очень многое будет зависеть от того, насколько мы с коллегой будем владеть информацией о происходящем в округе. Покажите мне, где наблюдались НЛО за последние двое суток. - Смотрите. Вот здесь, над горой Клауди Слоуп - с одиннадцати тридцати пяти вечера до двух часов пополуночи вчера наблюдались кратковременные появления двух или трех сигарообразных НЛО, которые выполняли маневры с быстрым уходом вверх. С четырех часов утра вчера НЛО стали появляться в районе электростанции Саддли Маунтинс. Этой ночью там зафиксировано появление шести НЛО одновременно. Такого еще не случалось на моей памяти: - Саддли Маунтинс : Это действительно электростанция? - По крайней мере, так гласит вывеска над воротами. И плотина там есть. И провода тоже есть. Но я никогда не видел и даже не слышал, чтобы небольшая и вполне неатомная электростанция так охранялась. - Хмм: Что ты думаешь, Скалли? - Думаю, что было бы неплохо увидеть все это своими глазами. - Мы совпадаем во мнениях. Гарри, я настоятельно прошу вас пока никому ничего не говорить. Вход в Интернет у вас есть? - Разумеется. Скажите, а вы не обратили внимания: с ногтями у нее все в порядке? Малдер посмотрел на Скалли. - Да. Хороший французский лак: - Денвер, - задумчиво сказал Гарри Трумен, глядя куда-то вверх. - Что ж, может быть, и Денвер: - Так вот, об Интернете, - напомнил Малдер. - Пожалуй, нужно сделать еще вот что: собрать всю горячую информацию о наблюдениях НЛО по стране. Количество, координаты и время. Хорошо? - Как скажете. - Мы еще увидимся. - А почему вас зовут шерифом? - спросила Скалли. - Долгая история, мисс: - Трумен махнул рукой.

15.

Электростанция действительно охранялась так, как охраняется важный военный объект. Четверо охранников у ворот (двое с автоматами - те, что на территории), сторожевые вышки с прожекторами, наружный патруль - вдоль бетонной стены с колючей проволокой по верху. И еще патруль по гребню плотины. Вся территория ярко освещена. - Пожалуй, черный ход здесь не предусмотрен проектом, - сказала Скалли, опуская бинокль. - А получить ордер на обыск тебе вряд ли удастся и при всех твоих связях: Малдер молча смотрел на укрепление и все больше выпячивал подбородок. - Представляешь, какая будет досада, если его не окажется и здесь: - пробормотал он. - Я замерзла, - сказала Скалли. - Да. Поехали отсюда: Малдер наклонился к ключу стартера, и в этот момент у далеких ворот произошло какое-то движение. Он вынул из действительно окоченевших пальцев Скалли бинокль и поднес к глазам. Кто-то выходил с территории. Охранник проверял документ. Потом решетчатая калитка откатилась вбок: - Оп-па! Да это же Ронхейм. Скалли отобрала у него бинокль. - Не может быть: Он. Точно, он. Малдер завел мотор. - Если сомнения еще и оставались, - сказал он, - то теперь они должны уступить место уверенности. - Да:- Скалли подышала на заледеневшие пальцы. - Но как же попасть на территорию? - Вместе с водой, - сказал Малдер - и, когда Скалли широко раскрыла глаза, засмеялся: - Есть одна мысль: - "Одинокий бандит": - Фрохики? Это Малдер. Отключи магнитофон. - Отключил. - Не ври мне. Отключи. - Ладно: - Молодец. План номер двенадцать. - Понял: А что, это так срочно? У меня материал: и дождь ведь: - Срочно. Малдер повесил трубку. Посмотрел на часы. - Коротышке полезно гулять под дождем. И мы поищем другой автомат: - Вон, на той стороне. Малдер подбросил монетку. - Нет, этот не годится. Дальше. У нас еще четверть часа. - Малдер, это паранойя. - Знаю. И что? - Да ничего: Вон, у заправки, видишь? - Вижу. Сейчас мы его проверим: Не годится. - Да что за: Неужели ты думаешь, что кто-то может вычислить, по какому автомату мы будем звонить? - Если мы будем полагаться только на собственные неосознанные предпочтения - то с точностью до восьмидесяти пяти процентов. Почитай работы Ставински. "Рабы выбора", "Король и жрец": - Вон еще один. - А этот годится: Они остановились напротив "Кошерной мойки автомобилей". Мальчишка в кипе помахал им рукой. - Может быть, заодно кошерно помоем нашу китаянку? - предложила Скалли. - Боюсь, она потеряет свой неповторимый оттенок: - А как ты думаешь, по телефонным карточкам нас можно вычислить? - спросила Скалли задумчиво. - Для этого они должны быть именные. Или номерные. Или меченные еще как-нибудь: А ведь знаешь, - сказал он секунду погодя, - если задаться целью: - Паранойя, - предупредила Скалли. - Эпидемическая, - согласился Малдер и пошел к телефону. - Фрохики? - Да я это, я. - А я кто? - А ты Малдер. Чокнутый фэбээровец. - Отлично. Слушай, есть возможность проверить, правда ли то, что круче вас только яйца. - Выкладывай. - Хочешь на первую страницу обложки большую цветную фотографию В.Б.О.? - Внеземного: биологического: объекта? Ты хочешь сказать, что нашел настоящего пришельца? Пришельца из космоса? - Да. Причем - живого. Я знаю, где его держат. - Так. Понял. Что нужно от меня? - Подделай мне кой-какие пропуска. - Диктуй:- от волнения Фрохики сглотнул, - координаты. - Штат Вашингтон, графство Уэнатчи, Мэттлс, гидроэлектростанция Саддли Маунтинс. - Понял. Я попробую. Это потребует времени: - Не более суток. - Да ну что ты! Позвони мне часа через три. Скалли повертела в руках еще теплый пропуск. - Джедайя Локс Брейдвуд, - прочитала она вслух и прищурилась на Малдера. - У этого Фрохики прелестный юмор. Почаще прогуливай его под дождем. С легким жужжанием принтер выдал второй пропуск. - Пенелопа Силли, - прочла она на втором. - Я его убью.

16.

- Шериф, - сказал Малдер, записывая на карточке номер телефона, - если мы не вернемся через четыре часа, позвоните вот этому человеку. Это заместитель директора ФБР Скиннер. Расскажете ему все. Трумен задумчиво кивнул. Порылся в кармане и протянул что- то Малдеру. Тот посмотрел. На ладони его лежал патрон от "Дельта-Элит". Но пуля была не блестящая, а чуть матовая: - На счастье, - сказал Трумен. - Самородное серебро. Мне он тогда так и не пригодился: - Спасибо, - сказал Малдер. - Но я все-таки надеюсь, что мне не придется его тратить. - Я ведь и лично заинтересован в вашей удаче, - очень серьезно сказал Трумен. - Второй такой машины у меня никогда не будет. Взамен своей несерьезной вспугнутой китаянки они позаимствовали машину у Трумена - его солидный темно- синий "Олдсмобил-Аврора". В салоне пахло тонкими духами. На приборной доске прикреплена была овальная фотография девушки с трагическими глазами. - Простите, - сказал Трумен и фотографию снял. - И: вы верите в переселение душ, мисс? - Почему бы и нет? - пожала плечами Скалли. - Мой опыт этому не противоречит. Малдер завел мотор. Как-то незаметно начал сеять мелкий дождь, похожий на свалявшийся катышками туман. Асфальт сально блестел в свете фар. Дорога, извилистая, как путь восточной мудрой мысли, вела под уклон. Россыпь огней, обозначающая электростанцию, оказывалась иногда даже сзади. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - сказала Скалли, когда до ворот осталось не более ста ярдов. - Я тоже надеюсь, - пробормотал Малдер. Он затормозил у ворот и опустил стекло. Подошел охранник, взял протянутые пропуска. - Личный номер, пожалуйста. Малдер продиктовал семизначный номер. Охранник сделал знак, ворота открылись. - Стоянка номер четыре. Вы должны носить пропуска прикрепленными на видном месте. - Разумеется, - кивнул Малдер. - Надо было попросить у Фрохики еще и путеводитель, - Скалли, чтобы поворчать, приходилось напрягать голосовые связки. - Уж больно подозрительно мы тычемся в эти тупики. Хорошо, что охраны здесь мало. И так шумно. - Да, держат в основном периметр, - согласился Малдер. - Постой-ка: - Он повел головой, словно принюхиваясь. - Слышишь? - Что тут можно услышать? - Да лифт же: Действительно, где-то совсем рядом хлопнула дверь, послышались шаги. Малдер уверенно зашагал в ту сторону. Скалли двинулась следом. Было страшно, как бывает страшно во сне: ничего не происходит, ты просто не можешь найти дверь, найти выход: За поворотом было темно, кто-то удалялся с фонарем. Малдер нащупал ручку двери допотопного лифта. Повернул, потянул на себя. В кабине зажегся тусклый, но после блужданий по полутемным коридорам - показавшийся ослепительным свет. - Шестой этаж, - приказал он невидимому лифтеру. - Входите, дорогая Пенелопа. - Это может двигаться? - пробормотала Скалли, но вошла в решетчатую клеть. Дверь захлопнулась с лязгом. Малдер перевел рычаг на цифру "6". Натужно загудел мотор. Там, где должен бы находиться второй этаж, у двери, ведущей в шахту, не было ручки; по дверному стыку шел грубый сварной шов. Окошко было заварено железным листом. То же самое было на третьем этаже и на четвертом. Пятый - нормальная дверь. За окошком - полумрак и запах озона. Шестой - освещенный коридор. Почти тихо. Гул генераторов доносится приглушенно. - Кажется, нам налево, - сказал Малдер. За поворотом открылась перспектива: коридор перегорожен стеной из пулестойкого стекла со стальной дверью посередине, чуть ближе - пожарный щит. Еще ближе - пульт охраны, и рядом - охранник. Уверенным шагом - вперед. Охранник присмотрелся к пропускам, кивнул: можно, проходите. Впрочем, уже было видно, было понятно, что - очередной тупик. Последний, скорее всего: Потому что на пути стояла стальная дверь с магнитным кодовым замком. - Пришли, - сказал Малдер. - Надо возвращаться, - пробормотала Скалли. - Черт, как же: - он рылся по карманам, будто разыскивая магнитную карточку. Шаги. - Эй, стойте-ка! - это был охранник. Скалли быстро взглянула на Малдера. У того были совершенно безумные глаза. И в страхе, что тот совершит какую-то недопустимую глупость, она повернулась к охраннику. В руках у того был пистолет и рация. - Мы - агенты ФБР, - сказала она. - Смотрите, сейчас я покажу вам удостоверение: - медленно она отвела полу плаща и двумя пальцами вынула из кармана документ. - Мы проводим расследование: На охранника это не произвело впечатления. - Оставайтесь на месте, - приказал он и заговорил в рацию: - Это шестой. Мужчина и женщина только что предприняли попытку проникнуть в зону "А". Повторяю: так. Есть. Понял. Идемте, - он повел пистолетом. На такой аргумент достойно возразить трудно. Малдер чувствовал только ледяное спокойствие. Время как будто замедлило бег. Можно было многое вспомнить и многое понять. Например, то, что за этой стальной дверью коридор тянется недалеко, потому что там уже просто кончается здание. А значит... Не факт. Но - шанс. Заваренные двери лифтовой шахты. Пожарный щит. Рядом с лифтами должна быть лестница. Правила пожарной безопасности: Да! Вот она! Короткий - два шага - коридорчик: Может быть, и Скалли передалось что-то, исходящее от него, потому что она как бы оступилась или повернулась, в общем, отвлекла на миг внимание охранника, он протянул к ней руку - и тогда Малдер прыгнул с места, плечом выбивая дверь. - Стоять! Он уже был на лестнице. - Мужчина пытается проникнуть:- слова затерялись позади. Пятый этаж нам не нужен: он зацепился плащом за перила, рванулся, ткань треснула. Ступеньки отбивали под каблуками глухо: ду-ду-ду-ду. Вверху кто-то уже бежал следом. Четвертый - двери просто нет. Глухая стена. Третий - есть! Он рванул ее на себя, одновременно с той стороны подналегли - дверь распахнулась, охранник вылетел руками вперед - Малдер подставил ногу - и покатился по ступенькам. Малдер бросился в открывшуюся брешь. За дверью был обширный зал. Конуса света подпирали потолок. В центре одного такого конуса стоял оранжевый пластиковый куб. В стенке куба сиренево-ярко сияло окошко. Такой оттенок света он уже видел: Галерея шла вдоль стены на высоте двенадцати-тринадцати футов. Малдер побежал по ней, рассчитывая увидеть лестницу. Вот она. Но нет, не успеть: впереди из другой двери на галерею выбежали трое охранников. И сзади? Да, сзади тоже. Он перемахнул через перила, долю секунды повисел на руках, гася инерцию тела, и - отпустил себя. Если бы пол был ровный, он приземлился бы нормально. Но под правую ногу что-то попало: Хруст был отчетливый. Боль долгой молнией прожгла до макушки, заставив глаза сыпануть пучками искр. Он все же вскочил и сквозь эту искрящую боль бросился к оранжевому домику. Так бегут во сне или в воде - почти не касаясь земли и не продвигаясь вперед. Сзади набегали. Он слышал шаги, но никого не видел. Шагах в трех или в четырех до домика его схватили. Заломили руки, отобрали пистолет. Малдер почти не чувствовал этого: он пытался хоть краем глаза заглянуть в слепящее окошко: Но нет: виден лишь кусочек стены. Цветной провод. Всё. - Отпустите его, - распорядился властный голос, и Малдера с неохотой отпустили. Он выпрямился, стараясь не опираться на поврежденную ногу. Это был Г.Г. - Где его пистолет? Документы? Верните. Я знаю этого человека: Малдер принял не глядя свои вещи. Боль как-то отрезвила его. - Всё. Вы свободны. Да? - подумал кто-то саркастический внутри Малдера. Приятно слышать, только вот не верится что-то. Он оглянулся и с запозданием понял, что слова эти обращены к охранникам. Охранники удалялись спокойно и не оглядываясь. Они сделали свое дело и ответственности за дальнейшее не несли. - Представляю, что вы дали бы, чтобы заглянуть в это окошко, - ухмыльнулся Г.Г. - А? Дали бы? Малдер внимательно смотрел на него. Сквозь завесу боли Г.Г. казался очень странным. Очень странным. - Пойдемте, - сказал Г.Г. - Скрывать уже нечего. Вы опоздали. - Что? - Малдер не вполне был уверен в услышанном. - Оно сдохло. Всё. Ничего нет. - Почему? - Травмы. Оно так и не приходило в сознание. Хотя эти твари гораздо более устойчивы: - Можно, я обопрусь о вас? - Да-да, разумеется: Нога?
Сжав зубы, Малдер сделал те самые четыре шага. За окном из прочной прозрачной пленки сияли две кварцевые бактерицидные лампы. В их свете клеенка стола казалась черной, хотя была, наверное, зеленой. Штатив для капельниц - пустой. И это всё. - В любом случае у вас было мало шансов увидеть это, - продолжал Г.Г. - Еще в сорок седьмом году, после первой катастрофы НЛО в Небраске, между державами было заключено секретное соглашение. Америка, Советы, Китай, обе Германии, Великобритания. Смешно: в самом разгаре холодная война, а мы встречаемся, обмениваемся тем, что секретно для собственных правительств: Так вот, по этому соглашению держава, на территории которой потерпел аварию НЛО, ответственна за уничтожение экипажа. - Уничтожение? - внутренне содрогнулся Малдер. - Но почему? Он не услышал ответа и посмотрел на собеседника. Лицо Г.Г. посерело, а глаза были такие, словно он смотрел в костер. - Это было непростое решение. К нему пришли: в общем, пришли. Вы счастливее меня, Малдер, хотя бы потому, что не знаете причин этого. Трижды соглашение выполнялось: Он снова замолчал. Малдер терпеливо ждал. Прошла, наверное, целая минута. - Я - один из тех троих, кто стрелял в пришельца. В упор, из пистолета. Это было в шестьдесят девятом. Во Вьетнаме. НЛО тогда почему-то зависали над Северным Вьетнамом, в основном над Ханоем, и в один из них вьетнамцы влепили зенитную ракету. Тарелка упала в джунглях неподалеку от семнадцатой параллели. Вьетнамский спецназ добрался до места падения первым. Но отряд "черных беретов" отбил пилота и часть оборудования: Из сорока парней вернулись двенадцать. После чего я оказался лицом к лицу с пришельцем. Никогда не забуду этого невинного выражения глаз: Может быть, у них там другое отношение к смерти. А может быть, он просто не знал, что такое пистолет: Вам нужен врач? - У меня свой врач. Где она? - Где-то здесь: Да вот же, кстати. Быстрым шагом приближалась Скалли в сопровождении не успевающего за нею охранника. - Ты в порядке, Малдер?! Он кивнул, с трудом сгибая напряженную шею. - Так вот, - сказал Г.Г., глядя куда-то поверх плеча Малдера, - эти глаза мне с тех пор снились каждую ночь. Почти каждую ночь: Поэтому я и пришел к вам. И буду приходить. Может быть, когда-нибудь благодаря вам правда станет известна всем: Гард, распорядитесь, чтобы машину наших гостей подогнали прямо сюда. До скорого свидания, федеральный агент. Он повернулся, чтобы уйти. Сделал несколько нерешительных шагов. Остановился. - Что-то из вас слова не вытянешь, Малдер? Малдер внимательно посмотрел на него. На оранжевый домик. Опять на него: - Да вот никак не могу решить, в какую именно ложь мне стоит поверить. Всю дорогу до аэропорта он молчал и только изредка насвистывал "Do You Want To Know A Secret?" К самолету он шел уже сам, хотя и хромал при этом. На трапе сказал: - А жаль, что нельзя попросить политического убежища в Диснейенде: - 3 -

НАСТОЯЩАЯ ВЛАСТЬ

Стрельба из пулемета очень отрезвляет.

Федеральный агент Дэйл Купер Интро. - Бог ты мой, ну почему я такой идиот?! - Секара в отчаянии ударил рукой по рулю. - Почему я такой идиот? Он кричал, но сам не замечал своего крика. Стрелка бензомера уже не вздрагивала, а плотно лежала на нуле. И красный огонек горел ровно. А сзади вплотную, бампер в бампер, держалась оливково-зеленая патрульная машина: Время между тем текло привычно медленно. Стены обшарпанных складов плавно проплывали назад, черно- зеленые, слегка размытые. Светло-светло-коричневый, почти белый, асфальт, скорее похожий на разлитое шоколадное молоко. Впереди будет ответвление вправо, он еще не видел его, но точно знал: будет. Вот он, поворот. Плавно-плавно, без тормозов, сносит так, как должно сносить, кривая выверена до микрона: Секара не знал, как он это делает. Просто делает, и все. Разноцветные баки с мусором, пестрые мешки (но ни единого оттенка желтого и красного), штабеля ящиков: впереди грузчики что- то вытаскивают из фургона, три четверти дороги перегорожено, но проскочить можно. Только сейчас в зеркале заднего вида показывается хищная патрульная машина, черно-сливовые вспышки на крыше: Секара, не снижая скорости, просунул машину между фургоном и высоким парапетом тротуара. Без звука и содрогания. Налево. Сколько же еще проработает мотор? Минуту? Больше? Насколько больше? Сразу три патрульных машины сзади. Конечно, чертовы копы вызвали поддержку. Почему я тогда не остановился? Что-то неприятно знакомое померещилось в жестах и чертах констебля, поднявшего жезл: Паника. Паника. Просто паника. И вот теперь - всё. Тупик. И - одновременно - задергался мотор. Секара, не теряя и доли секунды, распахнул дверь и выскочил из еще не остановившейся машины. Повел - скорее, взмахнул - взглядом вокруг. Дальше пути было три: по пожарной лестнице на крышу высокого и слепого, без окон, здания; через бетонный забор; по виадуку, ведущему за забор, в сторону залива, но не видно куда: Две патрульных машины тормозят юзом, разом отрезая пути и на крышу, и к забору. Четверо выскакивают, бросаются к нему: Форма баклажанного цвета и нечеловечески плавные движения. И бледно-салатные лица с провалами вместо глаз. Это просто сон, подумал кто-то в Секарае. Это просто ночной кошмар. Я скоро проснусь: Но проснуться он не мог вот уже скоро полгода. Значит - надо продолжать вести себя. Хоть как-нибудь. И он повернулся к нападающим. Секара примерно знал, кого копы видят перед собой. Мужчина лет пятидесяти, белый, с лицом изможденным - того землистого оттенка, который выдает смертельно больных. Узкие плечи и тонкие руки. Никакой не соперник для четверых сытых, плотных, обученных и отважных полицейских: Хороших парней. Очень не любящих плохих парней. Обходящихся с ними круто. Стой! Руки на стену! Расставить ноги! И - взмах дубинки: Рука сама идет назад, перехватывая плотную палку посередине. Рывок, хруст. Кажется, полицейский кричит. Раскрытая светящаяся пасть и оливкового цвета зубы. Удар в ответ. Звук ломающейся челюсти. Липкие нити повисают в воздухе. В этих нитях запутываются и начинают барахтаться полицейские. Им-то кажется, что они бегут и дерутся: Секара взмахивает дубиной. Еще один коп складывается пополам. Но - за спиной протяжный звук. Это тормоза. Конечно, была же еще и третья машина, и четвертая: Он бьет почти наугад и поворачивается. Чтобы бежать. Бежать. Бежать. Отныне и до конца жизни - только бежать и бежать: На пути - пухлощекий коп. Губы дергаются. В руках какая-то коробка. Шокер. Ну да. Вылетают и втыкаются в грудь Секара два медных наконечника. За ними тянутся провода. Удар тока воспринимается как острый холод - будто плеснули из ведра воду со льдом. Он выдернул наконечники, бросил. Выражения лица полицейского понять нельзя, но Секара догадывается, что он сейчас должен испытывать. Пользуясь секундной оторопью, он отшвыривает двоих со своего пути и бросается к виадуку. - Стоять! - крик в спину. - Я вооружен! Я стреляю! Ступени волнисто стелются под ноги. Две трети пути вверх: Удар по спине - доской с размаху. И сразу - будто бы нет правой руки. Секара уже наверху. Под ногами железнодорожный путь, ведущий на причал, настил кончается перилами, лестницы уходят вправо и влево. А впереди - совсем рядом! - берег. Рывок. Изо всех сверхъестественных сил. Только бы выдержали перила: толчок! Пролететь надо почти сорок футов. С примерно такой же высоты. Да! Да! Да! Это полет. Медленный точный полет. Кажется, что кромка причала задевает пятки, спину, затылок: нет, конечно же, кажется. Он входит в воду - как хороший прыгун с вышки - без всплеска. Дно. Вязкое захламленное дно. Вверху - словно тонкий слой нервной разлитой ртути. Секара чувствовал, как выходит из пробитого легкого воздух. Не страшно. Лишь бы не нашли по пузырькам: Маккэфри трясло. Он никогда не отличался хладнокровием, а то, что произошло сейчас, выбило бы из колеи любого, даже самого толстокожего: - Сержант! Сержант! Вы же слышали, я ему кричал! Я его предупреждал: - Я слышал: - сержант Броуди оглядывался по сторонам. - Я слышал, не беспокойся. Что же это за черт?.. - Я видел, как попал! У него лопнула рубашка на спине: а до этого он просто выдернул из себя электроды: - Ну, шокер мог и не сработать, конечно. Но я никогда не слышал, чтобы не сработал тридцать восьмой. - Какое - не сработать, сержант! Там просто полыхнуло. Я испугался, что он изжарится, как на стуле. А он просто выдернул электроды: - Постой ты про электроды. Если ты в него попал - а я видел, что попал - то тут должно быть кровищи, как на свинобойне. Ты что-нибудь видишь? - Ни пятнышка. - То-то и оно. Дохляк, который одному полицейскому ломает челюсть, второму ребра, третьему руку. Ты в него шокером засадил - все равно что посветил фонариком. Потом вмазал из тридцать восьмого - после чего он пробежал почти сто ярдов быстрее Карла Льюиса, которому захерачили в задницу стручок мексиканского перца, и прыгнул: Слушай, а может быть, это был стеклянный гоблин? Может быть, он разбился в мелкую-мелкую пыль? - Я видел пузыри на воде. - Это же бред, Маккэфри. Ты чувствуешь, что это бред? - А кто из нас бредит? - Наверное, я. Потому что если бы бредил ты, то у меня были бы рога и копыта: Ладно. Мы все видели оба и в случае чего будем лежать в одной палате. Пошли докладывать начальству:

:Кукла между тем продолжала убивать. Агент Скарлет наконец дозвонилась до напарника. Волф снял трубку: - Oоо! Еще! Еще! Oооооо! - донеслось до Скарлет. Она отняла трубку от уха и уставилась на нее в ужасе. До сих пор Волф женщинами не интересовался: - Волф! Что это? - Ох, извини, сейчас я уменьшу громкость, - голос Волфа тоже был громоподобный. - Так нормально? - Да: - Я изучаю порнографическое видео. Думаю, что в нем имеется сильное инопланетное влияние: - Э: видишь ли, Волф: Девочка сказала капризно: - Я просила шоколадное, а не ванильное! Кукла-убийца открыла глаза. Мороженщик изменился в лице. В тот же миг рот и нос его были залеплены огромным комом мороженного: - Так вот, - продолжала Скарлет, - я вижу серьезную проблему: Кукла продолжает убивать дружков своей хозяйки. Мне нужна твоя помощь. Сегодня вечером я пойду ее брать. - М-м: Не получится. Видишь ли, сегодня вечером я исследую стриптиз-клуб на Сорок второй улице. Там ощущается явное инопланетное влияние. - Но кукла убивает парней! Что же мне делать? - Главное - не забудь вовремя раздеться. - Что? - Когда пойдешь ее брать, надень бикини. - Но почему? - Боже, Скарлет, неужели ты правда до сих пор ничего не поняла? Кукла убивает парней! Ты что, совсем не помнишь инцидент с той куклой-лесбиянкой в Милуоки в сорок втором году? Стань для нее привлекательной, и тогда она не будет воспринимать тебя как угрозу: Вечер. Скарлет, обнаженная до пояса, отмычкой тихо-тихо открыла дверь в квартиру, где жила девочка. Правильнее сказать: где кукла-убийца держала в заложниках свою хозяйку: Тревожная музыка! Молоток взметнулся для удара! Но кукла замерла, пристально посмотрела на Скарлет - и вдруг издала восхищенный свист. - Я так спешила, - сказала Скарлет, - что не смогла найти лифчик: Она подхватила куклу и скрылась с нею в другой комнате. Несколько минут спустя она вернулась - одна. - Вы уничтожили ее? - с ужасом и надеждой спросила девочка. - Зачем же? - томно сказала Скарлет. - Она оказалась вполне в моем вкусе - очень похожа на Барби: Звонок! Малдер, не просыпаясь, взял трубку. - Телевизор смотришь? - сказал далекий-далекий, как из туннеля, голос. - Включай восьмой канал: И - чпок. Отбой. С трудом приоткрыв один глаз, он нащупал пульт. На экране кукла Барби медленно стягивала с агента Скралет черные колготки. Шестой канал, седьмой, восьмой. Синие огни полицейских мигалок. Малдер машинально включил и видеомагнитофон. - :шестьдесят миль, - говорил женский голос. - Загнанный в угол, он вступил в драку с полицейскими и нанес серьезные повреждения троим, прежде чем был обезврежен констеблем Маккефри. Однако и раненый, он продолжал убегать и совершил головокружительный прыжок с виадука в воды залива. Сейчас полицейские водолазы обследуют дно, но до сих пор никаких признаков: А, вот мы видим капитана Мерсье. Капитан, пару слов для наших телезрителей: что это за типы разгуливают по нашим улицам и что это за полиция, которая не может найти на них управу? Капитана Мерсье Малдер немного знал и знал, как он обожает журналистов. Сейчас должен был произойти стремительный выпад, и нахал попятился бы, радуясь уже тому, что у него не перерезано горло. Но нет - Мерсье буркнул что-то невнятное и полез в машину. Н-да. Очень странно. Но недостаточно странно для того, чтобы заносить это дело в категорию "Секретные материалы". Впрочем, впрочем, впрочем: Зачем же тогда звонил Г.Г.?