траекторию полета торчавшего в плече моего товарища болта и с необычайной
ясностью понял, что, не окажись Ропша на его пути, эта зловредная деревяшка
вошла бы мне куда-нибудь между височной впадиной и носом.
моего спасителя.
яростью лицо. - Даст Бог, еще сочтемся. Со стороны леса вновь раздались
гулкие звуки рога.
стоявший рядом с луком в руках. - Это князь Олег с дружиной.
ливонцев предстало многотысячное воинство земли русской, пришедшее навести
порядок в своих пределах. Такого поворота событий седой волк Конрад фон
Вегденбург никак не ожидал. И, видимо, именно поэтому парламентер,
приближавшийся к башне детинца, ступал медленно, словно втайне надеясь, что
страшное марево развеется и под стенами Изборска не будет великой армии,
ждущей у выбитых ворот посада заветного сигнала, чтобы положить в сыру
землю потрепанную шайку "слуг Господних". Но марево не исчезало. Дойдя
наконец до башни, парламентер с неохотой постучал в ворота и развел руки,
демонстрируя изготовившимся за стенами защитникам, что он безоружен.
в воротной калитке.
фон Вегденбург, желает знать...
мной Лис.
Ингваринген и Лис фон Венедин?
Ясный пень! - С ролью "рыцаря фон Венедина" мой друг справлялся, прямо
скажем, слабовато.
я из-за ворот.
далее:
в переговоры с посланцами графа Шверинского, с которым у нас, как вам
достоверно известно, уже который год союз, по поводу заключения почетного
мира и оставления под гарантию нашей безопасности Изборска на выгодных для
вас условиях.
последний месяц денег торчит.
говорю вам, что пришел сюда как союзник князя Изборского, а также воеводы
новгородского и всех тех, кто с ним, как-то: князь Киевский, князь
Туровский и прочие. И ни о каких переговорах без участия оных не может быть
и речи.
из себя каждое последующее слово:
меня заявить, что он и все, кто стоит под его рукой, согласно традициям
рыцарства, желают сдаться вам и просят принять их под свою защиту. А также
назвать сумму и условия выкупа.
изменения, случившиеся в местном ландшафте за прошедшую ночь. То есть нет,
с ландшафтом все было в порядке, лес не стронулся с места, и высокий холм,
на котором возвышался Изборский кремль, не провалился под землю, но теперь
его окрестности украшало множество ям в пояс глубиной, возле которых
аккуратно лежали длинные, остро отточенные колья. Можно было бы подумать,
что, готовясь к осаде крепости, наши войска решили обезопасить свои позиции
несколькими рядами волчьих ям, но в одном месте эти колья уже были
использованы, не оставляя ни малейшего сомнения в их назначении.
трубачами. Большая их часть нашла конец среди чащобных буреломов и.
болотных трясин. Те же, кто выжил, красовались теперь на кольях, наводя
ужас на ливонцев. Это было то, что видели с утра они и не видели мы. То,
что подвигло великого магистра сдаться, ища спасения от страшной участи.
обвели, шо бублик дырку! Теперь, значит, нам разбираться с князем Олегом, а
они, мать их за ногу, в плену по рыцарским традициям. Чик-трак, я в домике.
только начинал свое восхождение к ступеням трона графа Шверинского,
доказывая мечом, что лучшей кандидатуры на должность начальника охраны ее
сиятельства не может и быть. Граф Генрих все никак не мог прийти к этой
мысли, а потому безо всякого зазрения совести посылал меня в самые глухие
углы, где его недреманное око находило политическую выгоду Шверина. На это
раз его указующий перст направил меня в сырую, как тюремный каземат,
Эстляндию на помощь завязшему в распрях с местным населением Ливонскому
ордену.
тевтонских рыцарей, граф Шверинский, глава Лиги северных баронов, всецело
помогал их ливонским собратьям. Породнившись с мекленбургской династией,
смешавший в своих жилах кровь великого Генриха Льва и ободритских князей,
он имел весьма широкие виды как на баварское наследство супруги, так и на
славянские земли балтийского побережья. Впрочем, земли, населенные не
славянами, его интересовали не менее, поэтому Вальдар Ингварсен, или, как
называли меня на немецкий манер, Вальтер фон Ингваринген, с десятком
рыцарей и двумя сотнями кнехтов в один прекрасный день высадился в
Ревельском порту, чтобы выполнить интернациональный долг перед союзной
Ливонией.
единственной боеспособной частью в руках магистра и сразу были брошены в
бой. Именно в этот день в Ревель пришло известие, что язычники, видимо, с
целью обсудить некоторые щекотливые вопросы богословия, захватили рижского
епископа Альбрехта со свитой, в благочестивых размышлениях свершавших
инспекционную поездку по своей епархии.
количеством ратного снаряжения, захваченного непочтительными эстами у
благочестивого пастыря. Наградой за "великий подвиг" было благословение его
преосвященства и личная признательность фон Вегденбурга. Знал бы он, при
каких обстоятельствах нам доведется встретиться вновь!
сдались или нам обоим?
Идет?
палец.
меня по плечу, и я с тоской понял, что предложение выдержать на плече длань
богатырскую не было пустой похвальбой. Хлопни он чуть сильнее, и попросту
сбил бы меня с ног. - Целое войско в полон взял.
разговор предстоит не из легких. - Великий магистр и его люди сдались мне
по рыцарскому обычаю в обмен на слово сохранить им жизнь.
поднялся, опрокидывая лавку. - Да тебе-то самому кто ее сохранит?
тобой, а не смерд.
расправу чинить могу. А я уже слово свое сказал: всех псов поганых на кол.
А магистра, в память о жене моей первой, в его туртурах замученной, конями
рвать велю, да притом под пузом огонь разложивши.
спокойно, кладя руку на эфес меча.
щадя живота своего город твой отстаивал, жену твою, что в утробе дитя
носит, а ты на него мечом машешь?! Срамно, княже!
оружие в прежнее положение. - Таково мое слово!
произнес Мстислав Киевский, до того молча наблюдавший за скандалом. -
Витязь Воледар как рыцарь графа Шверинского шел, ему ливонцы и сдались. И
ты, князь Олег, до них теперь касательства не имеешь.
Махров Алексей
Шломо Вульф
Прозоров Александр
Василенко Иван
Акунин Борис
Сертаков Виталий