Чтение 37–й страницы книги ~Завтра война~

- Угу. Над системой охлаждения адских котлов. - Грузинский невесело ухмыльнулся. - Создателя "Дюрандаля", друг мой, уже нет в живых.

- Жаль. Очень жаль, - смутился я.

- Послушайте, - глаза Грузинского вдруг лихорадочно блеснули, - а может российский флот взять меня на службу?

Я опешил.

- В качестве кого? Вы же гражданский!

- В качестве инженера, разумеется! Россия заказала целую армаду "Дюрандалей", я в курсе, и вам наверняка потребуются толковые начальники ремонтных бригад!

- Вот уж не знаю... А зачем вам, Андрей, это нужно? В действующем флоте сейчас очень опасно. Даже здесь, на Восемьсот Первом парсеке, может начаться страшная мясорубка. А уж наступательные операции авианосных групп...

- Опасно, опасно, я знаю, - нетерпеливо перебил Грузинский. - Но вы, Саша, наверное слабо представляете, что такое Боливар.

- А что такое Боливар?

- Тихо. Сюда идет Гомез, он стукач правления концерна. - Голос Грузинского спустился до шепота. - Так вот, младший лейтенант Пушкин, - нарочито громко сказал он, - как я уже объяснял вам, дополнительный отбор мощности от двигателей Для питания генератора защитного поля приводит к тому, что...

Разговор о службе Грузинского в русском флоте продолжения не имел. Нам всем было не до того.

Но, видимо, рапорт он все-таки подал. И хотя на постоянную службу зачислить его не имели права - это нарушало бы условия контракта Грузинского с "Дитерхази и Родригес", - контр-адмирал Канатчиков, командир "Трех Святителей", с удовольствием взял инженера на операцию.

В самом деле, лишняя светлая голова среди палубных техников была ой как нужна. Правда, как позже выяснилось, самый полезный техник сыскался не на борту авианосца, а... на самой Фелиции!

День "Д" наступил. Пробил час "Ч". В минуту "М" шесть кораблей эскадры одновременно материализовались в системе Львиного Зева.

Благодаря филигранной работе астрографов и штурманов, эскадра вышла из Х-матрицы на расстоянии 42 тысяч километров от Вары-8. По космическим масштабам, мы подошли к цели вплотную.

Через несколько секунд радары и оптика выдали исчерпывающую картину оперативной обстановки.

"Яуза" находилась именно там, где и ожидалось: на одной из синхронных орбит. С нею были состыкованы фрегат "Балх" и конкордианский транспортный флуггер.

Рядом с яхтой висела дежурная пара истребителей "Абзу" с выключенными двигателями.

Тот факт, что "Балх" по-прежнему сопровождает яхту, был истолкован контр-адмиралом Канатчиковым совершенно правильно: поскольку космодром Вары-8 до ума не доведен, он пока что может принимать только флуггеры. И значит, "Балх" вынужден устранять повреждения, полученные от штурмовиков "Трех Святителей", прямо в космосе.

"Балх" и "Яуза" были нашим планом предусмотрены...

... А вот два конкордианских авианосца на правой раковине нашей эскадры стали полной неожиданностью.

Я просто представить себе не могу, что творилось на центральном боевом посту "Трех Святителей" в ту минуту, когда операторы радаров однозначно опознали эту сладкую парочку как ударные авианосцы "Атур-Гушнасп" и "Атур-Фарнбаг".

Кой черт занес их сюда?!

Что они делают здесь - без прикрытия?!

Два ударных авианосца - это двести боевых флуггеров!

Операция под угрозой срыва! Да что там операция?! Под угрозой - третья эскадра в полном составе! Двести флуггеров могут уничтожить все наши корабли за считанные секунды!

Оставалось только дождаться ответа на самые страшные вопросы: находятся ли авианосцы в боевой готовности? Стоят ли на катапультах заправленные торпедоносцы? А может, они уже взлетели и прячутся в тени надстроек?

Или... или мы все-таки застали мерзавцев врасплох?

Ведь, черт возьми, пресловутый информатор нашей разведки на Фелиции мог оказаться двойным агентом! Прекрасная ловушка: использовав яхту как приманку, завлечь сюда эскадру спасения и расправиться с ней одним массированным ударом!

Честно говоря, будь я Канатчиковым, немедленно приказал бы отступить. Никто не посмел бы упрекнуть контр-адмирала в трусости. Ведь два авианосца могли быть лишь частью конкордианских сил. За естественными спутниками Фелиции или за диском самой планеты могли прятаться еще авианосцы! Линкоры! Фрегаты! Да черт знает что!

Но окладистая борода, благовидные бакенбарды и мягкий взгляд Канатчикова, создававшие ему имидж доброго и даже слабохарактерного дедушки, могли ввести в заблуждение только писак из "Небесной гвардии". Руки контр-адмирала были руками превосходного мечника, а в его груди бились два сердца антроподевианта с планеты Махаон.

Я, конечно, этого видеть не мог - все мы от самого Города Полковников сидели в кабинах флуггеров, заранее поданных на элеваторы, - но отлично представляю себе, как, наполняясь взрывчатой смесью изумления, испуга и ярости, Канатчиков ахнул кулаком по ладони и рявкнул:

- Эскадре, за исключением фрегата "Удалой": поворот "все вдруг" на авианосцы противника. Линкор "Кавказ" ведет беглый огонь главным калибром по авианосцам. Фрегат "Удалой" самым полным ходом сближается с "Яузой", на ходу атакуя узел дальней связи Вары-8 в соответствии с исходным планом. Приказ по кораблям эскадры - к исполнению! Всем флуггерам авиакрыла - немедленный взлет. Цель: авианосцы. Атака двумя волнами с перекатом от "Атур-Гушнаспа" к "Атур-Фарнбагу". В первой волне - штурмовики и истребители. Задача: подавить средства ближней обороны авианосцев, уничтожить элеваторы, катапульты и взлетающие флуггеры. Вторая волна - торпедоносцы уничтожает корабли. При этом эскадрилья Т-01 атакует "Атур-Гушнасп" первой, выпускает все торпеды залпом и сразу же возвращается домой за боезапасом. Если повреждения "Атур-Гушнаспа" окажутся фатальными, эскадрилья Т-02 атакует "Атур-Фарнбаг". Если нет - добивает "Атур-Гушнасп", в то время как штурмовики, и истребители блокируют "Атур-Фарнбаг", не допуская взлета с него флуггеров. Приказ по авиакрылу - к исполнению! Рота осназа остается в полной боевой готовности на борту своих флуггеров до дальнейших распоряжений. Всё.

Может, Канатчиков не багровел и кулаками не размахивал. Может, его приказ по эскадре звучал малость иначе. Но приказы по авиакрылу, которые пошли сверху вниз - от Канатчикова к Шубину и Топкому, от них - к комэскам, а от комэсков к нам, были именно такими.

Атаковать авианосцы! Подавить зенитки! Блокировать катапульты!

Топи их всех!

В том вылете эскадрилья Готовцева имела полный состав. Кроме комэска, нас с Колей, Переверзева и Тернового, а также наших старых знакомых Бабакулова, Цапко и Кожемякина, в ней теперь служили еще четверо молодых пилотов, с которыми мы толком познакомиться не успели. Они выпустились в прошлом году из Южной Военно-Космической Академии. Двое были азиатами, один москвичом (есть такая нация: москвичи), еще один - русским с Махаона.

Я, Коля, Переверзев и Терновой пилотировали "Дюрандали" и составляли отдельную тактическую секцию из двух пар, следовавших сразу за парой комэска. Нам было приказано по целеуказанию Готовцева атаковать ракетами зенитные батареи авианосцев. Дело в том, что для нас, прикрытых защитным полем, лазерные пушки угрозы не представляли. Чего, увы, не скажешь о других наших флуггерах, для которых они являлись опаснейшими противниками.

Три звена "Горынычей" прикрывали нашу четверку с тыла, на случай нападения истребителей врага. Так что в атаке на авианосцы нам предстояло сыграть если и не решающую, то очень важную роль.

"Атур-Гушнасп" и "Атур-Фарнбаг" приближались: два великолепных корабля прошлогодней постройки, покрашенные в вызывающий снежно-белый цвет. Обводы корпусов - лаконичные, целесообразные; формы клиновидных надстроек - завершенные, агрессивные; срезы носовых оконечностей - без малейших декоративных излишеств, словно бы назначенные к тому, чтобы в прямом смысле слова рубить неподатливое пространство парсек за парсеком.

Наше появление все-таки застало их врасплох. Ни один конкордианский флуггер пока не вышел в открытый космос. Башни всех зениток находились в положении "по-походному", а пусковые люки ракетных установок были закрыты.

Похоже, конкордианцы и помыслить не могли, что после страшных потерь в приграничных сражениях Объединенные Нации отважатся на активные действия. Ну держитесь, голубчики!

Нам оставалось полминуты лету до рубежа атаки, когда силуэты авианосцев всколыхнулись, будто между нами и клонами встала стена неуместного в вакууме раскаленного воздуха. Тут же белые борта авианосцев переменили цвет, взявшись едва заметной желтизной.

Дрожание силуэта и смещение ЭМ-волн в оптическом спектре были двумя наипервейшими признаками того, что авианосцы наконец прогрели ходовые реакторы и смогли подать питание на генераторы щита.

Проснулись, мать-перемать!

Сейчас устроим вам, сони клонские, "Исфандияр" в миниатюре...

Автоматическая система наведения оружия любого истребителя устроена так, чтобы захватывать и сопровождать как можно больше мелких целей. "Дюрандаль", конечно, не составлял исключения.

Когда цель всего лишь одна, зато очень большая (космический корабль, например), она захватывается сразу, но выбрать куда именно направить ракету - невозможно. Истребитель в штатных ситуациях не должен атаковать крупные корабли, а потому автоматике все равно: попадете вы в неуязвимый для легких ракет бронепояс, в надстройку, или в маневровые дюзы.

Я выключил автоматику и вручную совместил маркер захвата на дисплее переднего обзора с ближайшей башней зенитной батареи на спонсоне в носовой части корабля.

Как бы не так!

- Даю целеуказание, - передал Готовцев. - Наша батарея - кормовая. Бить, разумеется, "Муренами". Я и Тор берем крайнюю левую башню, Лепаж и Котенок - следующую...

Пришлось срочно отменить последний приказ и перебросить маркер захвата на три румба вправо.

Зенитная батарея, которую нам предстояло уничтожить, наконец ожила. Башни развернулись навстречу приближающейся армаде флуггеров, шевельнулись жальца пушек...

Мы выпустили ракеты.

Ведущая пара эскадрильи сразу же отвернула в сторону, чтобы не попасть под огонь рентгеновских лазеров авианосца. А мы вчетвером на своих "Дюрандалях" по-прежнему рвались вперед.

Наверное, у зенитчиков "Атур-Гушнаспа" глаза на лоб полезли, когда от прямых попаданий вокруг наших машин разбушевались сполохи призрачного пламени - это лучи рентгеновских лазеров рассеивались в эллипсоидах защитных полей. На самих "Дюрандалях", разумеется, не осталось ни одной царапины.

Почти одновременно "Мурены" нашей и соседних эскадрилий достигли цели. Вокруг всех левобортовых батарей клонского авианосца вздулись малиновые волдыри взрывов.

На моих глазах кормовой спонсон с четырьмя башнями вырвало из бронепояса. Кувыркаясь, он полетел вдоль борта корабля в открытый космос.

Более мощные ракетные залпы наших штурмовиков пришлись по тем участкам борта и палубы авианосца, за которыми должны были скрываться элеваторы и катапульты.

"Горынычи", которые решили держаться от авианосца подальше, остались где-то далеко за спиной.

А мы на своих "Дюрандалях" пошли на второй заход, присматриваясь, куда бы еще всадить наши легкие ракеты. К сожалению, обстрелять авианосец из пушек мы не могли: его защитное поле было во много раз мощнее нашего.

"Атур-Гушнасп" вяло поплевывал из немногих уцелевших стволов по вьющимся вокруг него штурмовикам и подползающим торпедоносцам. Клоны выпустили несколько зенитных ракет, но они, рассчитанные на большие дальности стрельбы, сбили только один наш штурмовик. Остальные ракеты проскочили через наш строй и умчались в сторону фрегата "Ловкий".

Второго захода между тем мы толком сделать не успели. Потому что нам передали, чтобы мы убрались немедленно с курса торпед, выпущенных флуггерами эскадрильи Т-01. С курса?

С какого, черт возьми, курса?

Примерно так подумали мы все: я, Коля, Терновой и Переверзев. Но сделать ничего не успели. В первый раз мы прочувствовали на собственной шкуре, что такое заторможенные реакции "Дюрандаля" на командные сигналы...

Громадные - каждая размером с целый истребитель - торпеды пронеслись мимо нашей четверки, едва не испепелив реактивной струей крайнюю правую машину, которую пилотировал Ваня Терновой. Хороши бы мы были - подорваться на собственных торпедах! Всё. Торпедоносцы - в работе.

Теперь наше право: отдохнуть две минуты, надеясь, что за это время исчезнут затмившие взор темные пятна, признак близкого перегрузочного обморока. Никому не нужен истребитель с сомлевшим пилотом на борту.

Я убрал тягу и включил секундомер. Раз... два... три... четыре...

Десять... одиннадцать...

По левому борту авианосца оставалась цела одна-единственная башня носовой батареи. Она вела огонь в предельном темпе, полностью сосредоточив его на приближающихся торпедах.

Двадцать... двадцать один...

На прощание фортуна улыбнулась клонским комендорам: две наших торпеды из дюжины превратились в тучи крошечных осколков. Такие подвиги в нашем флоте оценили бы не только "Комендором-снайпером", но и медалью "За боевые заслуги".

Сорок три... сорок четыре... сорок пять...

Первая же торпеда поразила "Атур-Гушнасп". Взрыв произошел прямо в надстройке, где, судя по характерным решетчатым антеннам, находился пост управления полетами.

Пятьдесят...

Через несколько секунд в авианосец попали и все остальные торпеды!

Наши ударные флуггеры показали великолепный результат, не дав ни одного промаха!

В контроллерах подрыва была выставлена небольшая задержка. Выполненные из паракорундовой стали конические боеголовки торпед прошивали сравнительно тонкий бронепояс или незащищенный участок борта и проникали в глубь помещений корабля, сокрушая все на своем пути. Уже там - в недрах трюмов, ангаров, жилых помещений, люксогеновых цистерн и двигательных отсеков - они взрывались.

Пятьдесят семь...

Из пробоин вырвались закрученные в штопор протуберанцы пламени. Они рассосались за пару мгновений, оставив на белоснежных бортах рыжие потеки расплавленного металла. Казалось, авианосец выжил...

Но тут же между верхней палубой "Атур-Гушнаспа" и бортом вдруг открылась сочащаяся раскаленными газами трещина. Она быстро расширялась, обнажая подпалубные помещения корабля.

И вдруг стало ясно, что внутри авианосца не осталось почти ничего, кроме красного, алого, медного, золотого огня. Плотные, почти черные сгустки огня, которые когда-то были массивными механизмами и боевыми флуггерами, вихри огня, струи и фонтаны огня...

Силуэт авианосца деформировался. Борта пестрели сотнями прогоревших плешей. Через несколько минут "Атур-Гушнаспу" предстояло превратиться в крошечную газовую туманность.

От взрывов торпед сдетонировали резервуары флуггерного топлива, а от этого вторичного взрыва разрушились и люксогеновые конвертеры маршевых двигателей. Вот что случилось с авианосцем, если говорить языком официального рапорта.

- "Атур-Гушнасп" оправдал свое название, - пробормотал Бабакулов. - Священный огонь как он есть...

Кто-то, кому замечание Бабакулова показалась шуткой, победительно заржал. А мне вдруг стало... нет, не стыдно... и не противно... стало мне страшно.

Клонов, то есть наших собратьев по Великорасе, я не жалел ни капельки. Хоть и погибло их в тот миг видимо-невидимо.

А может, и жалел немного, но жалость к себе обычно легко одолевает наносные чувства "цивилизованного человека", порожденные книжным гуманизмом.

Я боялся. Когда боишься, начинаешь жалеть себя, а не других. И наоборот.

Боишься и жалеешь. Скорбишь по себе любимому - и боишься еще больше.

А испугался я того, как легко стать убийцей. И не просто убийцей каких-то абстрактных клонов, а вполне конкретных: Иссы Гор и Риши Ар.

Например, Риши могла получить назначение именно на "Атур-Гушнасп". Мне ведь толком так и не разъяснили - ни наши, ни тем более Исса, - куда именно ее перевели с "Видевдата".

А "Видевдат"? Мог на месте этого снежно-белого, франтоватого авианосца оказаться угрюмый иссиня-черный линкор с моей невестой на борту?

Мог. Ничто ему не мешало. Одна случайность вместо другой случайности.

Что бы чувствовал я тогда, то есть теперь, то есть в том альтернативном варианте этой вот минуты, в котором распадался бы на хлопья сажи линейный корабль "Видевдат"?

Удивительно, но с самого начала войны на подобных мыслях у меня стоял блок. Непробиваемый.

Будто бы Клон был отдельно, а Исса и Риши - отдельно. Будто бы я мог хоть на мгновение поверить, что "Видевдат" действительно блуждает где-то возле ядра Галактики, в то время как весь остальной флот Конкордии, отмобилизованный до последней буксирно-спасательной лохани, громит наши эскадры и батареи, высаживает десанты и торпедирует транспорты, закрепляется в Синапском поясе и готовится к генеральному сражению за Восемьсот Первый парсек!

Гибель "Атур-Гушнаспа" заставила меня взглянуть правде в лицо: офицеры конкордианского флота Исса Гор и Риши Ар воюют за Родину вместе с миллионами других клонов. Возможно, обе сейчас на операции. Возможно, они где-то совсем рядом. Ближе, чем подсказывает математическая статистика и позволяет усвоенный с детства "здравый смысл".

Спасение Императорского балета было возможно только после нейтрализации фланговой угрозы в виде авианосцев. Уничтожение одного авианосца уравняло шансы сторон. Но даже оставшийся в одиночестве "Атур-Фарнбаг" представлял для нас смертельную опасность.

Пока наша свора рвала в клочья "Атур-Гушнасп", клоны успели прийти в себя. С космодрома Вары-8 стартовала эскадрилья истребителей и восьмерка торпедоносцев "Фраваши". Кроме этого, не меньше трех эскадрилий успели покинуть катапульты "Атур-Фарнбага" прежде, чем против этого авианосца развернули боевые порядки наши истребители.

Буквально в течение одной минуты произошло множество событий.

"Кавказ" добился первого попадания в фордек клонского авианосца. Несколько предыдущих залпов линкора не достигли цели, поскольку авианосец умело маневрировал в двух плоскостях, ставил помехи и вел интенсивный заградительный огонь.

"Три Святителя" выпустил зенитные ракеты по приближающимся вражеским торпедоносцам.

Фрегат "Удалой", которому удалось ракетным обстрелом подавить узел дальней связи Вары-8, подошел к "Яузе" почти вплотную. В это же время "Балх" отстыковался от яхты, но не отдалился от нее более чем на две ширины корпуса. Боясь задеть яхту, "Удалой" не открывал огонь по "Балху", а вместо этого предложил клонам почетную сдачу в плен при помощи световой связи.

Клонский корабль в ответ дал трехторпедный залп. Одна из торпед поразила "Удалой" в районе носовой оконечности. Фрегат вроде бы оставался на ходу, но связь с ним была утрачена.

Другим нашим фрегатам - "Лихому", "Ловкому" и "Норовистому" - ничего другого не оставалось, кроме как сгрудиться вокруг "Трех Святителей", защищая флагман от атаки вражеских флуггеров.

Контр-адмирал Канатчиков срочно скорректировал свой боевой приказ в соответствии с изменившейся обстановкой. Разумеется, требования момента коснулись и нас, донесенные с борта "Трех Святителей" эскадр-капитаном Тоцким:

- Всем "Дюрандалям"! Повторяю: "Дюрандалям" всех эскадрилий! Новый приказ: атаковать фрегат "Балх". Фрегат не прикрыт защитным полем - вероятно, в бою у Клары были повреждены генераторы щита. Атаковать желательно пушечным огнем, потому что ракеты могут сбиться с курса под воздействием помех и попасть в яхту. Задача: подавить лазерные и ракетные установки фрегата и обеспечить подход к "Яузе" штурмовых флуггеров с ротой осназ. Вас прикроют восемь "Горынычей" эскадрильи И-02. Задача "Горынычей"...

Со вздохом облегчения я отвернул истребитель прочь от клонского авианосца, который оказался в центре грандиозной хаотической свалки. Наши штурмовики вперемешку с торпедоносцами, не выдерживая строя, атаковали "Атур-Фарнбаг" со всех сторон. На перехват устремлялись истребители "Абзу". Немногочибленные клонские торпедоносцы тоже крутились здесь же, стреляя из хвостовых и носовых башен и действуя как обычные тихоходные истребители. Жару поддавали и наши истребители, разрываясь между атаками против уже взлетевших клонских флуггеров и обстрелом катапультных погребов...

После приказа Тоцкого командование всеми "Дюрандалями" авиакрыла принял на себя наш Готовцев. Мы развернулись в двухэтажный строй фронта: вверху испытанные "Горынычи", внизу - наши чудо-машины.

Выжимая из наших двигателей все до последней капли, мы понеслись навстречу "Балху".

Я думал, что после атаки на ощетинившийся зенитками авианосец фрегат окажется легкой добычей. Но не тут-то было!

Взлетевшие с Фелиции истребители оставили свои торпедоносцы без прикрытия и повернули на нас. Они заходили нам во фланг. Готовцев со всеми "Горынычами" повернул им навстречу. Мы продолжали сближение с "Балхом".

Истребители обменялись ракетными залпами и открыли пушечный огонь на встречных курсах.

Есть! Две клонские машины взорвались! Третья отвернула с курса - явно поврежденная.

Но и один из наших истребителей развалился на кусочки от прямого попадания...

Пока "Горынычи" закладывали вираж, уцелевшие "Абзу", повернув влево, выпустили ракеты нам вслед.

Пуск был произведен издалека, почти с предельной дальности. Мне казалось, что этих ракет можно не бояться, и все-таки, рассыпая фейерверки ложных целей, мы резко изменили курс.

О "Балхе" мы на секунду позабыли. А зря - потому что вторая порция ракет тут же была выпущена с борта фрегата.

"Горынычи", развернувшись на сто восемьдесят градусов, в свою очередь обстреляли истребители противника. И хотя клонских "Абзу" теперь ожидала незавидная участь, свое черное дело они сделали: стая выпущенных ими ракет неуклонно приближалась к нам.

Наши "Дюрандали" оказались между молотом и наковальней. Мощные станции наведения клонского фрегата держали наши истребители мертвой хваткой. Никакие маневры уклонения не помогали. Тем более что "Дюрандаль" в сравнении с "Горынычем" был очень неуклюж, а сорвать захват радара наведения можно только исключительно энергичным маневрированием.

Единственный шанс уклониться от ракет в такой ситуации: повернуть прямо на них, сближаться лоб в лоб, а за несколько секунд до встречи, врубив маневровые дюзы на полную катушку, постараться разойтись с ними на острых курсовых углах.

Что мы и сделали. Но, выбирая из двух зол меньшее, нам пришлось волей-неволей подставиться под ракеты истребителей.

- Саша, два "банана" на семь часов! Саша!

- Я вижу!.. За собой следи!

- Ребята, у меня...

После этих слов связь с Колькой прервалась. На камерах заднего обзора я видел взрыв возле его машины. При этом Колькин "Дюрандаль", к счастью, не развалился, но сразу начал терять скорость и рыскать по курсу.

- Коля! Коля! Отзовись!.. Младший лейтенант Самохвальский! Ответьте! Это приказ!

Коля не отзывался. Поврежденный "Дюрандаль" с белым котенком на вертикальном оперении все сильнее уклонялся в сторону. Его силуэт вдруг отчетливо проявился на фоне Фелиции, которая сейчас оказалась по левую руку от нас. Что, конец?! Падает?!

- Закончились ловушки! Где тут кнопка на постановку топливной помехи?!

- Там же бумажка есть, Володя! "Топл.пом." написано!

("Дюрандали" поступали на флот так спешно, что техники не успели заменить стандартные испанские надписи на промышленные таблички с русским переводом - пришлось бумажки клеить.)

- Знаю, твою мать!!! У меня свет на приборке погас, не видно ни черта!!!

- Четвертая на правой подпанели слева, второй ряд сверху!

- Приготовься, Володя: я тебя своей топливной помехой прикро...

Это было последнее, что мне довелось сказать.

Первый "банан", проигнорировав все облака ложных целей, молнией метнулся ко мне и взорвался где-то под левым крылом. Истребитель вздрогнул и угрожающе затрясся.

Моя рука метнулась к рычагу катапультирования. Но, хоть я и рванул его на себя изо всех сил, долгожданного пинка под зад не последовало. Какой-то сбой в электрозапале?..

Потом были несколько мгновений шквального шипения в наушниках, а потом я обнаружил себя в открытом космосе.

Вы думаете, я катапультировался?

Как бы не так! Второй "банан", взорвавшись в аккурат между главными соплами, раскроил истребитель пополам вдоль кокпита. Бронеспинка кресла спасла меня от фугасной волны. Но спасти мой "Дюрандаль" уже не могло ничто в Галактике, потому что спасать было нечего.

Меня выбросило прочь из машины в окружении осколков бронеколпака и мелкого мусора.

Не успел я и глазом моргнуть, как стал пупом мироздания. Вокруг меня завращалось ВСЁ: звезды и спутники Фелиции, сама Фелиция и Львиный Зев, наши удаляющиеся флуггеры и различимая уже невооруженным глазом "Яуза", роение вспышек-звездочек вокруг далекого "Атур-Фарнбага" и "Кавказ", озаряемый выхлопом откатников главного калибра.

Я стал центром мироздания!

Да здравствует пушкиноцентрическая картина мира!

Гамлет некогда хвастал, что, замкнувшись в ореховой скорлупе, мог бы считать себя царем беспредельного пространства. Как оказалось, ореховая скорлупа для этого вовсе не обязательна. Впрочем, скафандр и есть своего рода скорлупа... Но Гамлет имел в виду не совсем то...

На третьем, кажется, кувырке через голову (а остановиться я, как легко догадаться, не мог: дайте мне точку опоры - и я!.. и я!.. а без точки опоры - да в вакууме, да в невесомости, а?) я обнаружил, что, сохранив тот импульс движения, который имел мой "Дюрандаль" в момент взрыва, продолжаю путешествовать по космосу. И с препорядочной скоростью!

И направляюсь я в аккурат в зазор между поврежденным "Удалым" и "Яузой", оставляя "Балх" по другую сторону от яхты. Это в общем-то хорошо: есть вероятность, что за мной вышлют челнок с "Удалого". Вероятность, конечно, крошечная. Ведь на фрегате творится черт знает что - меня скорее всего просто не заметят.

Если меня не заметят...

Если проворонят...