Чтение 11–й страницы книги ~Консул Содружества~

- Представляю.., - вздохнул я.

На то, что бывает, когда перед лицом врага у тебя отказывает какой-нибудь жутко важный агрегат, я успел насмотреться во время высадок в учебной экоброне. Там сержанты дистанционно отключали нам все подряд, а милитум верещал, что это, дескать, результат меткой стрельбы противника. И все-таки вредно быть таким непроходимым занудой, как Спайк!

Мы двинулись к выходу из космопорта.

- Ну и пейзаж! Ну и виды! - взвыл от восторга Спайк.

За распахнутыми воротами из мозаичного стекла сияло нестерпимой медью рукотворное термоядерное солнце. Гордость Марса, притча во языцех Раннего Освоения.

Солнце щедро заливало столицу Марса, Анаграву, жидким золотом. Элегантные стеклянные пирамиды города отвечали светилу помпезными отблесками, в которых смешивались все цвета космической радуги.

Эффектно, но глаза утомляет. Марсиане только что не спят в солнцезащитных очках. Неудивительно.

Эту ослепительную картину я имел счастье наблюдать не менее сорока раз (именно столько дней я совокупно пробыл на Марсе за свою недолгую жизнь) и потому особых восторгов не высказал.

- Красиво, правда? - не отставал Спайк.

- Правда, - кивнул я, хотя было ясно: танкист не знает, что значит, слово "красиво".

- Счастливо тебе, Спайк! - Я сделал шаг в направлении стоянки кэбов.

Водилы постарше меланхолично почесывали репу в ожидании клиентов. Молодые - азартно дрючили свои плантации.

- Если будет одиноко, заходи, погутарим, - предложил Спайк. - Заведение называется "Тихая пристань".

Недалеко от космопорта.

Я дружелюбно оскалился на прощанье. Только такой идиот, как Спайк, мог поверить, что пристань неподалеку от космопорта и вправду тихая.

Хоть я и брякнул Спайку, что собираюсь сымпровизировать свой отдых, но на самом деле план у меня был. Я просто боялся, как бы дружелюбный и положительный представитель наших во всех смыслах непробиваемых бронесил не набился ко мне в компанию.

По четкости мой план значительно превосходил среднийт актико-операционный лист вроде тех, что выдает на-гора наше родное командование.

План был таким: снять комнату в отеле "Счастливчик". Желательно на последнем этаже (в целях экономии). Затем рвануть в бар "У Кролика". Снять там красивую девушку. Желательно находящуюся при исполнении. А там уже и впрямь можно импровизировать...

Заведение "У Кролика" было моим любимым местом на планете Марс. Пожалуй, если бы мне кто предложил туда переселиться, я бы не колебался с ответом ни минуты.

Стоило мне переступить порог и попищать на металлоискателе своим штатным пистолетом-пулеметом "MS-247", как во мне буквально начинала бурлить энергия. Меня распирало силой и счастьем. Словно кто-то ударял меня по гипофизу и надпочечникам эдакой энергетической суперкувалдой.

Я даже название придумал этому пси-эффекту: "Кроликовый бум-м-м!"

Однажды я слышал, что "У Кролика" при кондиционировании в воздух добавляют газообразную фракцию цирота-4, легкого энерджайзера. Того же самого цирота-4, что входит в состав раствора, которым наполнены бубль-ванны, самые популярные релаксационные машины сапиенсов Галактики.

Но мне не верилось в эту басню.

Во-первых, уже неоднократно выяснялось, что у меня от цирота-4 болит живот, поэтому бубль-ванне я предпочитаю "Черный сплин" (две части - черничный сок, одна часть - водка).

А во-вторых, что-то я не видел, чтобы все были такими уж веселыми в этом танцбаре. Один я ходил и улыбался, как дебил. Остальные были озабочены пьянством и собственными сексуальными проблемами, нависая над автоматами компании "Шикарный выбор!", вмонтированными в столики. Не похоже, чтобы цирот-4 действовал только на рядовых вроде меня.

Но в тот день все было как-то не так.

Пропищал металлоискатель, негуманоидный швейцар (диковиннейшая диковина в Метрополии!) прошамкал речевым синтезатором свое "Доброго времени!", я оккупировал автоматизированный столик и даже пригубил "Черный сплин".

А "кроликовый бум-м-м" все не наступал. Я с перепугу заказал еще стакан впрок и прикурил сигарету от предыдущей. И что?

Через полчаса, когда в моей голове навострил свои бдительные ушки маленький сержант Гусак, я с ужасом обнаружил, что успел порядочно набраться. Выяснилось также, что настроение у меня отвратительное.

Очень некстати вспоминалась мясорубка на... Ну, там... Ясно где...

Воспоминания, черт бы их побрал, были такими реалистичными, такими непричесанными, такими жуткими... Пожалуй, я бы поверил, что с некоторых пор в кондиционерах бара "У Кролика" начали использовать сильнодействующие депрессанты.

Мне стало гадко и грустно до изнеможения. Вроде бы на то и война, чтобы... Но почему смерти так много?

"Ничего себе увольнение! Надо подумать о чем-то приятном. Чтобы было о чем вспомнить на том свете", - постановил я.

Тут же перед моим мысленным взором встало омерзительное видение: неотразимая Аля Лаура Оман, в лиловом комбинезоне Медицинской Службы, с забранными в лихой конский хвостик золотыми волосами целуется взасос с усатым сквад-мастером, обладателем квадратной челюсти и молодцеватой выправки профессионального мегакиллера. Сквад-мастер расстегивает зиппер на груди Али Лауры, и его блудливая рука, нырнув в просвет, начинает жадно разминать правильную грудку моей зайки, задыхающейся от вожделения. А на заднем плане что-то вроде рекультивационных эллингов...

- Еще "Черного сплина"? Не желаете ли попробовать наше фирменное блюдо - черви-усатики с перечной заливкой? - поинтересовался робот-кольпортер, дружественно мигая всеми лампочками.

- А что еще есть... пожрать? - поинтересовался я, с трудом подбирая слова.

- Могу предложить тушеный тюлений хвост с капустным гарниром, картошку фри по-марсиански, соевую отбивную, запеченную с биосыром. Рекомендую также фирменное блюдо "Содружество наносит ответный удар"...

- Название какое-то слишком... патриотическое.

- Уверяю вас, это очень вкусно! Скаты-малютки, запеченные в собственном соку с добавлением соевого масла. Пряные на вкус, очень изысканное мясо...

- А гарнир?

- Паштет из куриной печени, улитки и зеленые оливки, начиненные крабьими шейками. Это новое блюдо, но его все заказывают! Настоящий деликатес!

На грудном табло робота-кольпортера высветилась цена: 54 талера. Ну ни хрена себе, ужаснулся я, но виду не подал.

- Мне, пожалуй, лучше хвост... тюлений... с кровью, - распорядился я. - Так скатов ненавижу... мне даже жрать их противно!

- Полностью с вами согласен, сениор. Полностью с вами согласен. - Робот укатил на кухню.

Недоступная, неласковая Аля Лаура... усатый танкист... какое это, черт возьми, мучение - подозревать себя влюбленным!

"Ну и пусть катится вместе со своим сквад-мастером! Да хоть седжимен-мастером! К черту вообще эту любовь! Какая любовь, когда каждую секунду тебя могут распылить десять тысяч полноценных раз?" - вот что я подумал вслед за этим.

Я нахмурился, отставил пустой бокал и повернул свой столик на девяносто градусов. Панель автомата "Шикарный выбор!", в простонародье звавшегося "сутенером", пришлась вровень с моим животом.

Сенсоры автомата тут же отреагировали на мой потный палец, подернутый коричневой патиной сигаретного дегтя.

- Доброго времени суток! Лучшие девочки Марса приветствуют вас! - начал свой конферанс электрический сутенер.

- Здоров, - отвечал я, вставляя свою кредитку в бабкоприемник.

- Мы рады, дорогой господин Серж ван Гримм, что вы предпочли нашу систему...

- Послушай, давай ближе к делу, - перебил его я.

- Как скажете, уважаемый господин Серж. Раса?

- Террастрал. Субраса: неколониальная европеоидная.

- Цвет волос? Глаз? Кожи?

- Не блондинка. Не голубые. Не бело-розовая.

- Возраст?

- До двадцати.

- Костюм? Макияж? Стиль?

- Лишь бы не военный и не медицинский...

Я был пьян. И потому не сразу сообразил, что все приметы соблазнительной представительницы расы Т, мною названные, были названы по принципу "полная противоположность доктора Али Лауры Оман"...

Мой электронный сутенер клялся, что не пройдет и пяти минут, как в баре "У Кролика" появится моя девушка. .

Увы, я знал цену этим клятвам. Мой опыт свидетельствовал, что я вполне успею усвоить шмат тюленьего хвоста, а может, и еще пару фирменных блюд, прежде чем появится моя "единственная".

Я не ошибся.

Сытый и немного протрезвевший, я вот уже десять минут стоял у аквариума с крупными акулами, который был главным украшением танцбара. Собственно, на крыше этого аквариума, куда вели хрупкие с виду лесенки из стекла, и происходили по ночам танцы-зажиманцы.

Рядом со мной развлекалась компания подвыпивших и не на шутку сексуально озабоченных курсантов-летчиков? Они каламбурили, тыкали пальцами в стекло аквариума, громко восхищались хищными тварями и цеплялись ко всему, что движется...

- Эй, зайка, присоединяйся! Не хочешь? Ну, дело твое...

Пустая трата времени!

По собственному опыту я знал, что любителям дармовщины, то есть любовных экспромтов, "У Кролика" делать нечего. Ведь с первого взгляда ясно, что все особы женского пола в прямой видимости от тебя либо на работе, либо ангажированы кем-то пошустрей да побогаче, либо просто виртуальные трансвестаи: мужики в голографическом женском обличье.

Последних, кстати, я узнавал с одного беглого взгляда. По избыточным габаритам.

Самый заводной курсант стал вызывающе громко клеиться к менеджеру зала - высокой спортивной брюнетке в красной с золотом униформе. Зайка вежливо отбрехивалась. Я отвернулся - уж лучше смотреть на акул.

Со времени работы на подводке я терпеть не мог акул, чья тупость может конкурировать разве только с их прожорливостью. Но хозяин бара, худощавый патлатый веганец по имени Пепикс с методично продырявленными по тамошней моде бровями, как и все представители его расы, считал акулу символом великодушия и благородства.

Я так засмотрелся на аквариум, набитый зубастым великодушием, что даже не заметил, как появилась она.

- Господин ван Гримм? - пропел за моим плечом мелодичный женский голосок.

Я обернулся. Передо мной стояла девушка приблизительно моего роста, одетая по моде конца прошлого века: тяжелое, с турнюром, приталенное платье из поляризованной серебристой ткани и высокий стоячий воротник, стилизованный под стеклокружево. Шею красотки обвивала змейка из черного металла, хвост которой уходил вверх, к скуле, имитируя древний кронштейн с микрофоном. Волосы ее переливались всеми оттенками рыжего.

Несмотря на затейность костюма, лицо у девчонки было простоватым и вовсе не порочным. Откровенно говоря, я впервые видел проститутку с такими ясными, детскими глазами. На вид ей никак нельзя было дать больше восемнадцати, хотя с нынешними технологиями ей могло быть хоть шестьдесят. "Плати и молодей!" - как поется в рекламном ариозо одной молодильной компании...

- Привет, - улыбнулся я. Девчонка мне сразу понравилась. - Ну и вырядилась!

- Господин ван Гримм, вы же сами сказали, что стиль не имеет значения, - смутилась девушка.

"Значит, точно недавно в бизнесе! - отметил я. - Опытная проститутка даже разыграть смущение обычно ленится".

- Знаешь, зови меня лучше Серж, - попросил я. От "ван Гримма" на меня пахнуло родной казармой. Кровью. Кошмаром Копей.

- А я - Джонни, - представилась она.

- Неплохо. А почему имя мужское?

- Меня родители так в детстве называли, пока не погибли. Я привыкла. Даже после операции решила имя не менять.

"Значит, снова трансгендер", - сокрушенно вздохнул я.

Я, конечно, знал, что вот уже триста лет медицина позволяет осуществлять полноценную смену пола, вплоть до нормальной репродуктивной функции. И все-таки первые десять минут в компании трансгендерной девушки, да и трансгендерного юноши я всегда чувствую себя немного не в своей тарелке. Это потом привыкаешь и все как всегда.

"А что, если и Аля Лаура трансгендерная?" - некстати подумал я. Но тут же отогнал эту мысль прочь. Мне почему-то до смерти хотелось верить, что Аля Лаура настоящая, самая обыкновенная девушка.

- Ну что, пойдем ко мне? - предложила Джонни.

- Куда нам торопиться? Вся ночь впереди, - возразил я.

Мне нравилась Джонни. Но заниматься любовью с совершенно незнакомым человеком мне не нравилось совершенно.

- Как хочешь... - пожала плечами девушка и залилась румянцем.

Я предложил ей выпить за знакомство. Она согласилась. Я направился к ближайшему роботу-кольпортеру, оставив Джонни возле аквариума.

В тот вечер мне не хватило сообразительности просчитать, что будет дальше. Уже возвращаясь к акульему аквариуму с двумя невыливашками "Простофили" (сливки с крыжовниковым ликером и белым тмином), я заметил, что мою Джонни обступили те самые курсанты. Их было трое.

- Зай, ну зай, ты посмотри, с кем ты связалась! Или ты по нашивкам нормального мужика от дегенерата отличить не можешь? - гнусил, изображая тертого сердцееда, самый рослый летчик, обладатель классического

марсианского загара. - Тебе не стыдно вообще крутить с пехотинцами? Туда же приличный мужик не пойдет,

там одни педики. Нравится им вся эта дружба мужская, братство штурмовое, туды-сюды. Не знаешь, что ли?

Все трое курсантов одобрительно заржали. Видимо, мысль показалась им выдающейся.

Джонни стушевалась и вжалась спиной в аквариум. Ей хватало благоразумия не отвечать. Как и все девушки по вызову, она панически боялась неприятностей.

- Да ты вообще знаешь, лапка, зачем Содружеству нужна пехота? - подхватил второй курсант, с густыми каштановыми бакенбардами, щегольски заплетенными в косички. - Чтобы на боевых роботах экономить!

Еще один взрыв смеха, в котором выделялось высо кое евнуховидное хихикание третьего курсанта, тихони. Мой взгляд повстречался с затравленным взглядом Джонни.

- Зай, пойдем лучше с нами, пока твой хахаль не вернулся. Мы тебя угостим по-человечески! Узнаешь вообще, что почем! А ему, если будет вякать, коробку звездюлей распечатаем - и всех делов!

Рослый уперся кулаком в стекло аквариума и интимно навис над моей Джонни, дыша ей в лицо перегаром. Весь его вид должен был, по его мнению, выражать доверительность и готовность к любви и дружбе.

И вот тут я не выдержал. Наверное, просто лопнула струна, до предела натянутая еще на Глокке. А может, в "Черный сплин" робот-бармен намешал вдвое больше водки, чем всегда.

Я осторожно поставил бокалы на пустующий столик и решительным шагом направился к акулам.

- Джонни, отойди, - сказал я.

- Это еще почему? - вскинулся рослый.

- Потому что перпендикуляр!

Вместе с этими словами я всадил свой локоть в грудь тихоне.

Удар был таким мощным и неожиданным, что тихоня не успел ни закрыться, ни уйти. Громко крякнув, он потерял равновесие и завалился на спину, грохнувшись затылком об пол. К счастью для него, здесь имелось квазикаучуковое покрытие: драки "У Кролика" тоже были обычным делом.

Когда первый шок прошел, усатый курсант попробовал провести прямой удар на поражение. Его увесистый кулачище ринулся в сторону моего многострадального носа, но не тут-то было! Не знаю, чему там учат этих летчиков в секции физической подготовки, но нас, пехоту, ту самую, благодаря которой Содружество, не исключено, действительно экономит на боевых роботах, учили закрываться и бить на опережение.

Мне хватило доли секунды, чтобы сориентироваться и уклониться. Спустя еще одну долю секунды я провел свой коронный апперкот из полуприседа, одновременно выключая рослого товарища усатого ударом армейского ботинка (а весит солдатская обувка будь здоров!) в подколенную чашечку.

Джонни, к моему удивлению, и не подумала спасаться бегством. Не успел я как следует сунуть самому языкастому летчику в челюсть, а она уже лупила красавчика с бакенбардами, предпринимавшего попытки встать и продолжить, своими жеманными кулачками по темени, без стеснения помогая себе коленом.

Вспышка моей ярости была такой мощной, что я и не думал останавливаться на достигнутом. Бог знает, чем бы это все кончилось, если бы в конце зала, там, где светил зеленым неоном служебный вход на кухню, не появилась пара охранников с электрошокерами. Лица у них были будничными и озабоченными, как у всех, кому остохренела собственная работа.

Я помнил, что одного из них - чернокожего - зовут Pop.

Рop был из тех парней, с которыми лучше не иметь общих тем для разговора. Болтали, что однажды левым прямым он уложил на одной из охотничьих планет Меча Ориона тамошнего носорога-зомби...

Мысленно оценив расстояние, отделявшее нас с Джонни от приближающихся укротителей носорогов, и, соответственно, время, которым мы располагаем для бегства, я все-таки пошел на поводу у собственного безумия и что было дури поддал ногой по ребрам харкающему кровью обладателю шикарных бакенбард.

- Это тебе от пехоты, - прошипел я и, крепко схватив Джонни за руку, потащил девчонку к выходу.

- Ничего квартирка! - сказал я, когда элеватор довез нас до пятьдесят четвертого этажа и растворившиеся двери привели нас прямо в жилище Джонни.

- Да уж, ничего, - грустно вздохнула девушка. - Ползарплаты. А без Лейлы я вообще не знаю, что делала бы...

- Кто такая Лейла? - Почему-то я подумал, что так зовут какую-нибудь морскую свинку или киберкошечку.- Лейла Кахтан - моя подруга. И компаньонка, - пояснила Джонни, элегантно сбрасывая кружевную накидку со своих правильно оголенных плеч.

"Компаньонка - это значит тоже проститутка", - перевел для себя я.

- Она что, живет с тобой?

- Уже давно. Мы вместе платим за квартиру. Сейчас она на работе. Придет ночью и ляжет спать. К ней домой не так часто клиенты приходят, ей на работе бананов хватает, так что ты не волнуйся. Она работает в Институте Здоровья.

- А-а, понятно, - улыбнулся я.

"Институтами Здоровья" церемонно именовались заведения для тех, кто стеснялся использовать систему "Шикарный выбор!" и ей подобные. Бордели для пай-мальчиков вроде Спайка, которые любят, чтобы минет именовался "оральным массажем".

Вдруг мы с Джонни, не сговариваясь, почувствовали неловкость. Ну, я-то понятно. При всем напускном плейбойстве бабник из меня, откровенно говоря, тот еще. В смысле, я слишком переменчивый бабник - в последний момент девушка может мне попросту разонравиться. Да и потом, все эти мои поиски "ее", "единственной". А вот что с Джонни, черт возьми?

Она стояла передо мной и хлопала своими гигантскими, как крылья бражника, ресницами. Сама растерянность пополам с невинностью.

- Послушай, я у тебя что, первый в жизни клиент? - попробовал пошутить я.

- Второй, - проблеяла Джонни и опустила глаза.

Моя челюсть" отвисл а едва ли не до носков ботинок.

Я, конечно, догадывался, что она в этом бизнесе новичок. Но чтобы до такой степени...

- Может, еще выпьем? - предложила Джонни дрожащим голосом.

- В меня уже не лезет, - признался я. - Лучше скажи, чем ты раньше занималась?

- Танцевала в одном заведении, недалеко от "Кролика".

- В "Русском балете" или, может, в "Макарре"? - Мне ужасно хотелось показать ей, что я знаю Анаграву и кое-что петрю в искусстве.

- Да нет... Если бы в "Русском балете"! Я была Леди Холод в "Сиреневой Осени".

- Там, где нон-стоп-стриптиз?

- Ну да. После операции я была настолько влюблена в свое тело, что мне хотелось показать всем, какое оно роскошное! Говорили, что я делала неплохие сборы. А потом меня из "Осени" выперли - две недели назад.

- Плохо танцевала?

- Что-то вроде того. Наш менеджер сказал, что мой образ, Леди Холод, вышел из моды. Дескать, отпускникам из действующей армии нужно что-нибудь погорячее.

Мы начали ставить номер "Протуберанцы Победы". Ну, там все голые и мотают оранжевыми шарфами - такой вот номер. Но какие-то старые крысы из Комитета Солдатских Сестренок написали в мэрию, что, дескать, шлюхи из "Осени" взялись порочить своими непристойными телодвижениями славный символ Победы... Короче, какая разница. Главное, что выперли.

Лицо у Джонни было таким тоскливым, что я с ужасом осознал: если мы продолжим вести этот безрадостный разговор, через пять минут я начну рассказывать ей про аварийный контур, про погибший взвод, про то, как всерьез намеревался съесть лейтенанта Хопкинса. То есть заниматься тем, что культурные люди называют "распахнуть душу", а в нашей грубой учебке звали "жопорванством". И тогда проблема приятного досуга окончательно отступит на второй план...

- Может, станцуешь для меня? - предложил я.

- А что, это идея! - оживилась Джонни.

Еще две минуты она с прытью бешеного кенгуру носилась по гостиной, постреливая по сторонам двумя пультами дистанционного управления, как Ковбой Мальборо кольтами "Майкрософт" в знаменитой рекламной адвентюре колониального жидкострельного оружия.

Забилась в угол стайка перепуганных кресел. В центр гостиной выбрался коктейль-столик, который до этого прятался где-то в стенной нише.

Выбрались из подполья приземистые ночные торшеры.

Исчез видеокуб.

Наконец, панель верхнего света погасла. Лишь три ночника флюоресцировали на полу, словно гнилушки девственного тропического леса...

Воздух наполнился очень необычной ритмической музыкой и приятным цветочным ароматом. Я откинулся на рыхлую спинку дивана с водоиодогревом, плеснул себе джина с тоником и приготовился внимать.

А внимать было чему.