Норо, деловито потирая руки. - Будьте добры, отзовите Ищейку.
отчаянно сказал Эгин.
караульные буквально прикручивают тело смурной Овель к креслу.
рукой, и караульных как ветром сдуло. Никаких там "милостивые гиазиры,
оставьте нас". Теперь Норо явно было не до показной вежливости, ибо рыбы
уже стали багряно-красными (что бы там это ни означало в точности, а,
определенно, ничего хорошего этот знак Норо не пророчил).
заблуждениями, которые стали чересчур опасны для меня. Причем
расправляться с ними будем быстро. Либо ты отзываешь Ищейку немедленно,
либо Овель умрет на твоих глазах. Достаточно быстро, чтобы зрелище это не
успело нам наскучить, и в то же время достаточно медленно, чтобы оно
запомнилось тебе на все твое проклятое посмертие, о котором я уж успею
позаботиться вполне особым образом. Правда, Овель?
чувств, кроме легкого удивления. Удивления по поводу того, с какой
легкостью и непоследовательностью Норо переходит в разговоре с ним с "ты"
на "вы" и обратно.
стараниями караульных плечо. Словно бы любящий отец на сватовстве дочери.
невозможно, ибо офицеры никогда не имеют родственников, почти никогда -
истинно близких любовных привязанностей, им запрещено иметь детей и
жениться до отставки. Подумаешь, Овель! Да как этот Норо пронюхал, что она
значит сейчас для него больше, чем весь остальной мир? И Эгин, решив для
начала испробовать классический ход, ответил:
как барана. Можешь справить нужду ей на грудь. Можешь вступить с ней в
связь у меня на глазах. Это оставит меня равнодушным и ничего не добавит к
тому, что я уже сказал.
же Свода, затея глупая. Норо не поверил ни одному слову, сказанному
Эгином. Зато Овель, проявившая редкую для себя твердость духа и не
уронившая даже украдкой ни одной слезинки, начала тихо плакать. Даже если
бы гнорр поверил Эгину сразу, после вот таких слез Овель он бы наверняка
пересмотрел свои взгляды.
такой упрямый осел - и снова извлек из ножен кинжал, которым только что
отсек каштановую прядь своей жертвы.
был в отчаянии, но все же постарался принять самый безучастный вид. И не
закрыть глаза.
встретил в Пиннарине Овель. Правда, сидящую в пыточном кресле. Уж лучше бы
я вообще не встречал ее", - бился в тихой истерике Эгин, когда Норо сделал
крохотный надрез под щиколоткой Овель.
через край, Норо сделал еще один надрез - но уже на другой ноге.
твое ослиное упорство. Есть средства и похуже, - разглагольствовал Норо,
как будто бы разговор шел за чашкой подогретого аютского. - Я буду
вскрывать ее вены одну за другой. Не слишком быстро, ибо каждому ослу
должно быть дано время на то, чтобы сосредоточиться. Но и не слишком
медленно, потому что я не ослиный пастырь. Ты меня слышишь, Эгин?
доказательством того, что средства Норо приносят свои плоды.
если не реку, то уж, по крайней мере, ручей этой солоноватой алой
жидкости, был в смятении, и причиной этому служили две красные ниточки,
струящиеся по пяткам девушки с каштановыми волосами и заплаканными глазами
обиженной аристократки. Эгин, рах-саванн Опоры Вещей, не ведавший ни
жалости, ни гадливости, теперь был бледен. Холодный пот выступил на его
лбу. А зрачки схлопнулись в две отчаянные точки.
запястья.
поделать с этой тварью, - тяжело дыша, говорил Эгин. - Я даже не аррум. Я
не прошел Второго Посвящения. Я просто тупой варанский солдафон, ставший
орудием сил, которым не знаю ни имен, ни назначения.
чтобы кровь хлестала неостановимо, но и не настолько маленький, чтобы она
сочилась крохотными каплями. И еще один ручеек стал низвергаться вниз с
высоты подлокотников пыточного кресла.
предложение. Если ты сейчас отзовешь Ищейку, я произведу тебя в
пар-арценцы. Я не шучу. Из-за мятежа Дотанагелы и измены людей Лагхи
Коалары в Своде почти не осталось сильных. А ты крепок, Эгин, ты мог бы
занять пустой кабинет пар-арценца Опоры Вещей.
спинку кресла "для гостей", которое даже при полном отсутствии специальных
приспособлений в присутствии Норо легко обращалось в кресло для пыток.
всяких там принципов, идей и убеждений, уверен, абсолютно уверен в том,
что не может отозвать Убийцу отраженных. И в этом была вся беда.
силах. Но только не отозвать Скорпиона. Для него это было равносильно
тому, чтобы заставить Солнце Предвечное сменить желтый цвет на фиолетовый.
Или повернуть вспять медленноструйный Орис. Или заговорить вдруг на
наречии эверонотов. Эгин, не воспользовавшийся в своей жизни ни одним
заклинанием, был уверен, что, желай он этого сколь угодно страстно, Убийца
отраженных даже клешней не поведет. Ибо на самом деле Эгин никакой ему не
хозяин. А скорее, слуга. Раб. А стало быть, он совершенно бессилен.
мозг Эгина, что даже последние две недели не смогли устойчиво вытравить
его оттуда. Даже крики Овель. Даже ее слезы. Даже хохот Норо окс Шина,
нового гнорра Свода.
убивать ни тебя, ни эту милую, трогательную девочку. Будь-я обыкновенным
человеком, я бы не постоял ни за чем, только бы обладать ею. Если ты
выполнишь мою просьбу, она будет твоей. Она не просто останется жива. Она
станет твоей женой. Произойдет то, о чем ты не мог мечтать даже в самых
смелых своих снах. Я сделаю так, что вы сможете скрыться из Пиннарина
навеки. Вдвоем. Вы сможете жить и наслаждаться жизнью где угодно. Где
угодно, вдали от Хорта окс Тамая, чья похоть, между прочим, рано или
поздно доведет эту крошку до помешательства. Вдали от Лагхи, чей
пронзительный взгляд для нее хуже взгляда желтой кобры, обвившей шею.
Впрочем, Лагха не жилец на этом свете, - поправился Норо. - Вдалеке от
меня, в конце концов, если мое общество действительно столь уж противно...
ремней, метаться среди щупалец спрута и изрыгать брутальные словечки из
арсенала портовых шлюх. И где она их только набралась? Впрочем, Овель
быстро обессилела и обмякла. Лужа крови увеличилась ровно вдвое. Глаза
Овель горели безумным огнем.
Последние слова она сказала почти шепотом, но Эгин отлично слышал ее.
по крайней мере, время. По крайней мере, кровь из новых ран не прибавится
к крови из старых, она не будет заливать пол кабинета гнорра с такой
удручающей быстротой.
сказал Эгин, всем своим видом изображая человека, который одумался,
простился с заблуждениями и взял себя в руки. - Перестань ее резать, не то
тебе нечем будет расплатиться со мной, когда твоя шкура будет спасена.
пристально посмотрел внутрь стеклянного шара, рыбы в котором теперь
переливались всеми оттенками оранжевого. И немного сдвинул шлем на
затылок. Наверное, в нем было все-таки очень душно.
Сплошь маги, призраки, провидцы, наполовину всемогущие. С какими
замечательными людьми, а если не людьми, то сущностями, свела его судьба
за последние две недели! И, между прочим, многие из вышеперечисленных
общались с ним как с равным. Знахарь, вот, например, говорил, что
симпатизирует ему и верит в его счастливую судьбу. Да неужели же он,
навидавшийся магической гадости до ряби в глазах, не сможет поставить
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Конан-Дойль Артур