Чтение 30–й страницы книги ~Пути Звезднорожденных~

Они мучились над Вратами битых полдня. Один раз им показалось, что Врата уже готовы распахнуться, но вместо этого непроницаемая завеса изрыгнула такой язык пламени, что от половины штурмовых щитов не осталось и пепла.

Пока доставляли новые, взмокшие и выжатые маги Алустрала, вволю осквернив землю и небеса отборной руганью, препирались по поводу дальнейших действий.

Элай, который чувствовал себя не только чужаком, но и бесполезной обузой, все-таки нашел в себе смелость вмешаться.

- Послушайте, я ведь сын Звезднорожденного... - робко начал он, подходя к Торвенту.

- А я - сын Ветра, ну и что? - довольно грубо заметил Торвент. Втайне император уже почти расстался с надеждой вскрыть Врата и это худшим образом сказывалось на его вежливости.

- Я не знаю - почему, но несколько раз в жизни у меня получались удивительные вещи. Я их боялся... пытался забыть...Но от этого они не переставали случаться!

- Например? - нахмурился Герфегест, бросив косой взгляд на Харману.

- Ну, когда мне было семь лет, я очень хотел поймать одну редкую бабочку, мой наставник звал "девкатриллой".

- Чудное имечко, - хмыкнул Герфегест.

- Пусть говорит, - подал голос доселе безмолвный Горхла.

- Я гулял по городской стене под присмотром няньки - отец давно обещал мне эту прогулку. Неожиданно я увидел девкатриллу, которая нежилась на разогретом солнцем стенном зубце. Всего в десяти шагах от меня.

Хармана заметила, как просветлилось лицо Элая. "Все-таки, он совсем-совсем ребенок!" - невольно отметила она.

- Я вырвался из рук няньки и побежал за девкатриллой. Но она упорхнула и полетела вдоль стены. Наконец я догнал ее на башне. Нянька не поспевала за мной, а стража пребывала в совершенной растерянности - стоит ли перечить сыну свела? В общем, так получилось, что в погоне за девкатриллой я уже почти схватил ее, как вдруг неожиданно сорвался с башни вниз. Подо мной были пятьдесят локтей пустоты, а внизу - штабель каменных плит. Там как раз, помню, строили Стража Реки. Мне очень хотелось заполучить девкатриллу и мне очень не хотелось умирать. Я упал со стены, но...не разбился.

- Неужели? - скептически спросил Герфегест. - У тебя отросли крылья?

- Нет, - серьезно сказал Элай. - Я просто не разбился. Я пришел в себя, целый и невредимый, лежа на теплых греовердовых плитах, а в моей руке была зажата девкатрилла. Правда, мертвая.

- Чудо чудесное, - проворчал Герфегест. - А еще что-нибудь ты можешь вспомнить?

- Ну, было еще много разного... - смущенно покраснел Элай. Он уже сам начал стыдиться нежданно нахлынувшей на него откровенности.

Хармана помалкивала - кое-что из "разного" она и сама могла припомнить...

- Ладно, юноша, - Торвент впился своими красными глазами-буравчиками в лицо Элая. - Мне, право слово, все равно, чей ты там сын - хоть самого Хуммера. Но мы не откажемся от твоей помощи, если ты к этому вел своими быличками. Но учти: если от тебя останется горсть обугленных костей - в этом будешь виноват один лишь ты. Это тебе не бабочек выхватывать из Гулкой Пустоты!

Элай стоял внутри импровизированной медной башни, наскоро собранной из восьми прямоугольных полноростных щитов - Торвент позаботился о том, чтобы смельчака не достала шальная стрела.

Сквозь узкий просвет между щитами Элай видел невыразительный фрагмент Врат и более же ничего. За его спиной находились Хармана и Герфегест с обнаженными клинками Стагевда. Перстни Хозяев на их пальцах медленно тяжелели, набухая багровым светом.

Горхла произнес простое Заклинание Врат. Как и десятки раз до этого, его слова не возымели никакого действия.

Торвент возложил руки на головы Хозяев Гамелинов. Те прикоснулись своими перстнями к мочкам ушей Элая.

- Воплоти свое предназначение, сын Звезднорожденного, - подсказал Горхла, предусмотрительно отступая за спину Торвента.

Ничего не происходило. Разве только чуть заметно дрогнули несколько камешков у самых Врат. Тогда Горхла, горестно вздохнув, извлек из-за голенища длинный стилет.

Он протиснулся к Элаю мимо Харманы и Герфегеста, что при его комплекции было сравнительно несложно, и вперил острие стилета в шею новоявленному магу.

Элай хотел было отдернуть шею, но с ужасом почувствовал, что под воздействием перстней Хозяев все его члены окаменели и он не в силах даже пошевелить пальцем.

- Слушай, сын Звезднорожденного, - прошипел Горхла. - Я считаю от пяти. Если ты не откроешь Врата, я наколю тебя на этот стилет, как ты накалывал на иглы своих девкатрилл. Итак, пять!

Элай знал, что люди Алустрала вообще не склонны шутить с оружием, а Горхла - тот и подавно не склонен шутить.

- Четыре.

Элай очень хотел жить - еще больше, чем в тот проклятый день близ Таможенной Плотины. "Но только тогда я мог потерять лишь собственную никчемную жизнь. А сейчас я могу навсегда утратить счастье зреть госпожу Харману..."

- Три.

Элай представил себе, будто сила, которую сейчас пытаются передать ему Торвент и Хозяева Гамелинов - это всего лишь слова, которые можно слышать ушами. Элай весь обратился в слух и его рассудок наполнился тысячами слов и образов Силы, которых он не видел и не слышал никогда ранее.

- Два.

Врата стали стеклом, а он - Элай - молотом, которому суждено обрушиться в хрупкое средоточие слабости и сокрушить его в искрящуюся пыль.

- Один.

Горхла восхищенно присвистнул.

Элай, постепенно приходя в себя, озадаченно потирал шею. На ней выступила увесистая капля крови - стилет Горхлы слегка перестарался.

Самого стилета-обидчика, впрочем, больше не было. Горхла не без удивления обнаружил, что сжимает в руках одну лишь его рукоять.

Торвент в изнеможении присел на камень. Хармана и Герфегест одарили друг друга пламенными поцелуями. Потом Хармана, взглядом выспросив соизволения супруга, поцеловала и Элая. Героя сегодняшнего и многих грядущих дней.

Врата Хуммера исчезли, растаяли, словно мираж в пустыне. А за ними открылась крепость, которой - Элай это помнил совершенно точно - раньше и в помине не было.

На невысокой крепостной башне хрипло рявкнул боевой рог и несколько бессильных стрел ударились о медную обшивку щитов, прикрывавших людей Алустрала от именно таких неожиданностей.

Не дожидаясь приказа Торвента, воины Пелнов погнали к "кричащей деве" четверых бледных и очень худых людей - подневольную обслугу.

Крепость, поставленная у Врат Хуммера четыре месяца назад по указанию Наблюдателя Вольного Уезда Герва, называлась Привратницей и имела гарнизон в семьсот герверитов.

Властелин не вполне понимал, зачем там нужна какая-то Привратница, раз уже есть наглухо запертые Врата Хуммера, но против инициативы своих подчиненных не возражал. Если задрипанский Уезд Герва изыскал средства построить крепость на временных границах Эры Благодатного Процветания - очень хорошо.

"Крепость, конечно, говно, но зато гервериты классно выдрючились перед Властелином. Все бы так!" - заметил по этому поводу Сав.

Властелин имел очень простой план кампании против Синего Алустрала.

За месяц до того, как черные острова образуют непрерывный мост от Старого Порта Калладир до Рема Великолепного, в окрестностях Столицы соберутся самые надежные войска. Разумеется, под началом пятерых из шести хушаков, имеющих сейчас титулы Друзей и фактически являющихся наместниками огромных провинций, на которые разделена Сармонтазара.

И, главное, - из Суэддеты будет доставлено оружие, которым сейчас занимается Лоскир. Собравшись, армия пройдет через Врата Хуммера, пересечет Пояс Усопших, а потом по новоявленному природному мосту - о Ужас Хуммера! - достигнет Рема Великолепного. Вот и все.

А потом в Синем Алустрале будет разыграна та же пьеса, которая с таким успехом прошла в Сармонтазаре.

Что же до упреждающего нападения Синего Алустрала на Сармонтазару, то по этому поводу Властелин тоже имел кое-какие мыслишки.

Вообще говоря, Урайн почти не сомневался в том, что людям Алустрала не удастся отпереть Врата Хуммера. Но если они на свое горе все-таки сделают это, то его задача лишь упроститься!

"Пусть войдут в Сармонтазару. Пусть пройдут первые сотни лиг по землям Эры Благодатного Процветания! Пусть идут к Орину! Я встречу их там, где мне заблагорассудится. И ни один человек Мира Воды не уйдет от моего гнева!"

Путь в Сармонтазару был открыт - разве только досадная преграда в виде крепости теперь затрудняла его.

Торвент понимал, что эта крепостца - ничто по сравнению с объединенной мощью Синего Алустрала. Но Торвент был магом и знал: от того, как именно будет сметена первая препона, зависело очень многое.

К войне удалось подготовить всего лишь трех "кричащих дев". Если сейчас же преподать врагу непростую науку покоряться при помощи дрожащей пустоты, "кричащих дев" останется всего лишь две.

Но "оливковое пламя" император использовать пока что не хотел, чтобы не раскрывать прежде времени своей истинной силы. А брать крепость по всем канонам осадного дела было очень хлопотно - уж очень неудачное для армии место эти горы!

Поэтому Торвент не стал останавливать Пелнов, которые погнали обслугу к "кричащей деве".

"Пусть гонят. Все равно эти четверо смертников - человеческие отбросы, убийцы и насильники. Хоть умрут достойно!" - решил он.

Крепость должна быть сокрушена одним беспощадным ударом, чтобы слуги Властелина поняли - люди Алустрала способны сокрушить все что угодно.

Начальник крепости был, похоже, весьма воинственным человеком. Из-за угловой башни, за которой, видимо, и находились ворота, показался отряд герверитов. Сотня, две сотни, три сотни...

"На что они надеются, это варвары в глупых рогатых шлемах?"

За спиной Торвента уже слышался бодрый лязг оружия - это на подмогу Эльм-Орам подходили воины Южных Домов.

Один из смертников долго не хотел лезть в основание "кричащей девы". Он орал благим матом и, прислушавшись, Торвент разобрал что-то про неправый суд и лжесвидетельство. Дюжий Пелн весьма ловко дал бунтарю по зубам древком топора, а двое других запихали преступника туда, откуда не было и не могло быть возврата. Медная дверь захлопнулась, прогрохотали затворы.

Гервериты разворачивались в боевой порядок. "Глупцы полагают, что им удастся застать людей Алустрала врасплох!" - недобро усмехнулся Торвент и снова обернулся к своим.

Вслед за стражей к "кричащей деве" поднялся Горхла и выжидающе поглядел на императора.

Торвент сделал нетерпеливый жест правой рукой - чего, мол, глазеешь? Пора!

Горхла перевернул свой топор - на другом конце его древка имелся трехреберный копейный наконечник. Горхла осторожно вставил его в ключевое отверстие на постаменте "кричащей девы" и провернул его на полный оборот.

Плоть и разум четырех обреченных соединились в песне невыразимой муки с неодухотворенной бронзой и жадным до человеческой боли естеством "кричащей девы".

И она закричала.

Одиннадцать лет назад, когда корабль Гамелинов, носящий гордое имя "Жемчужина морей", настигли два файеланта враждебных Пелнов, Торвент, бывший тогда заодно с Гамелинами, впервые увидел "кричащую деву".

Тогда его становой хребет помимо его воли вбирал разрушительный вопль чудовищного изобретения древних магов Алустрала. Тогда он выжил, хотя ужас тех минут остался с ним навсегда.

Теперь, не то, что тогда, Торвент находился с безопасной стороны от огромного медного зеркала, имевшего форму раскрывающегося цветка, направляющего неслышный крик девы в сторону врагов. И он знал: варварам в рогатых шлемах теперь не позавидуешь.

Гервериты находились в двухстах шагах от штурмовых щитов людей Алустрала, когда их накрыл сводящий с ума вопль.

Строй герверитов замедлил движение. Дрогнул. Несколько самых чувствительных воинов упали на колени, обхватив голову руками.

Потом гервериты побежали, оглашая окрестности Врат Хуммера оглушительными воплями ужаса..

На их боках лопались застежки нагрудников. У многих носом пошла кровь. Вскоре черед дошел и до внутренностей...

Но это было только начало. Мельчайшая дрожь, ползущая по земле, подобралась к стенам крепости.

Торвент удовлетворенно кивнул и пошел к Горхле, который, опершись на древко топора, безучастно наблюдал за происходящим. Горхла не был кровожаден. Он всего лишь ждал, когда дева допоет свою песнь до конца.

Угловая башня крепости не выдержала первой и рухнула, погребая под собой самых выносливых герверитов, которым посчастливилось добраться до ворот.

Вслед за башней рухнули и примыкающие к ней стены - крепость Привратница доживала последние мгновения.

Торвент поднялся по лестнице и оказался на площадке рядом с Горхлой.

- Может, прекратишь? - предложил император.

- Зачем? Она еще не кричала даже в полсилы. А потом ведь ее все равно придется оставить здесь. Экономить нам незачем...Ты же знаешь.

- Мне не нужна мясницкая, - спокойно пояснил Торвент. - Мне нужны живые очевидцы того, что произошло. Люди, которым могли бы поверить их собратья.

Горхла молча кивнул и вновь вставил свое древко-ключ в постамент "кричащей девы".

Через несколько коротких варанских колоколов воины Хевров, Эльм-Оров и Ганантахониоров первыми прошли через Врата и ступили на землю Сармонтазары.

За ними последовали Хозяева Гамелинов, Элай, Горхла и император под охраной беззаветно преданных Лорчей.

Торвент прекратил бойню вовремя.

Среди руин крепости уже не оставалось никого способного оказать сопротивление. Еще несколько коротких колоколов - и Торвента встретили бы одни изуродованные трупы.

В плен были взяты сто шесть человек. Из их числа в здравом рассудке пребывало менее половины. Ну а среди пребывающих в здравом рассудке к большому неудовольствию Торвента сыскались лишь два десятка, сохранивших слух.

Даже сохранившие слух и рассудок пленные никак не могли прийти в себя после пережитого кошмара. И только флягам с крепчайшим сельхом, которые всунули им в руки сердобольные лучники Эльм-Оров, оказалось под силу привести их в чувство. (Безумцев же Хевры по совету Харманы сразу уволокли подальше и там бесшумно перебили.)

- Переведи этим людям, что Благородные Дома Алустрала дарят им жизнь, - попросил Торвент Герфегеста.

Герфегест был уверен, что словосочетание "Благородные Дома" не скажет герверитам ровным счетом ничего. С трудом подбирая позабытые герверитские слова, Герфегест наконец процедил:

- Освободители из Алустрала... дают... вашу жизнь обратно.

Как ни странно, его поняли.

Перекошенные жутью лица герверитов немного просветлились.

Дальше дело пошло быстрее. Торвент говорил, а Герфегест более-менее складно перевирал услышанное на свой вкус.

- Мы пускаем вас на четыре стороны... и хотим... чтобы ваша речь звучала везде... говорите о нашей силе... говорите о свободе... ее приносим мы обратно... победить нас нельзя... Октанг Урайн или Держатель-власти будет мертвым... дальше все кто об руку с Держатель-власти будут умирать без пощады... все кто встанет против Держатель-власти будут друзьями... будут жить в добре...

Гервериты внимательно слушали незнакомца и их взоры наполнялись тревогой. Увы, из слов Герфегеста вытекало, что вместо вечного мира в Эру Благодатного Процветания Сармонтазара получила новую кровопролитную войну. И теперь они, фигурки Хаместира в руках безжалостных владык, должны теперь выбирать между гибелью от рук пришельцев и смертью от рук Друзей и Наблюдателей Властелина. Ибо тем, кто принесет с поля боя поражение, Властелином была обещана беспощадная кара.

- Извини, господин, - перебил Герфегеста воин с отличительным знаком пятидесятника герверитского войска.

Герфегест воззрился на смельчака.

- Говори.

- Мы благодарим тебя за наши жизни. Но мы не можем вернуться. Нас казнят как изменников. Сжальтесь же над нами еще раз! Не гоните от себя прочь!

Герфегест перевел слова пятидесятника для Торвента. Император ответил герверитам:

- Вы не стоите сожаления... уходите быстро... через полчаса вас начнем убивать мы.

ГЛАВА 16. БИТВА ПРИ ЛИННИГЕ

Войско Синего Алустрала, пройдя через сокрушенные Врата Хуммера, начало свое неторопливое движение на восток, по лесистым склонам Хелтанских гор.

Они продвигались в настойчивой методичностью землекопов, ведущих тайный лаз под неприятельскую крепость. Они проходили десять, очень редко двенадцать лиг за дневной переход. В конце каждого дня обозные рабы и так называемые "вольнонаемные рабочие" валили тысячи деревьев. Вокруг лагеря обустраивали сторожевые башни, засеки, местами отрывали ров и насыпали вал.

Горхла, Торвент, Герфегест и Хармана, сменяя друг друга, попарно бодрствовали всю ночь у чаши со Слезой Намарна. Они ожидали попытки Урайна подослать им какую-нибудь ночную нежить или явиться с личным визитом, но Слеза Намарна, к счастью, пока что оставалась незамутненной.

После бесплодного Пояса Хуммера, в котором люди Алустрала были вынуждены довольствоваться нищенской дневной пайкой в две кружки воды и ломоть вяленого тунцового мяса, Сармонтазара казалась страной из щедрой сказки. Ни Торвент, ни Хозяева Гамелинов не препятствовали вольностям продовольственных команд, которые каждые сутки отряжались от определенного Дома.

Почти каждый вечер из очередного лагеря можно было видеть зарева пожарищ. Это люди Алустрала уничтожали все, что не могли унести с собой. Керки отчаянно защищали свое добро и свою честь. И уходили в небытие целыми деревнями.

На десятый день отряд Эльм-Оров помимо огромного стада коз из разоренного селения, привел с собой много женщин. Торвент окинул их оценивающим взглядом и вынес свой короткий приговор:

- Умертвить немедленно.

- Да, но ведь все-таки женщины... - начал один из Сильнейших Дома Эльм-Оров.

- Сердце воина должно служить победе, а не чреслам, - оборвал его Торвент.