на мясницкую. Статуи-хранительницы - четыре бронзовых оленеглавых девы,
установленные здесь некогда варанскими атрами - безмолвствовали. Опасность
ушла, оставив боль, усталость и решимость до конца исполнить Заклятие
Кон-гетларов.
когда-нибудь еще принять Семя Ветра. Скорее всего - нет, возможно - да.
В нише хранилось то немногое, в чем может нуждаться Идущий Путем Ветра.
льняная рубаха. Пояс, плащ, подбитый медвежьим мехом, и варанский кафтан,
на котором голубой и белой нитью были вышиты Пенные Гребни Счастливой
Волны. Походный харрен-ский сарнод и ореховая шкатулка со снадобьями.
Боевой цеп и перевязь "крылатых ножей". Все. Меч был у него в руках, его
ножны висели в изголовье ложа. Их с Тайен ложа.
сарнод. Перевязь с "крылатыми ножами" привычно легла на плечо. Герфегест
оценивающе взвесил в руке боевой цеп. Некоторое время он стоял, добиваясь
совершенной чистоты мысли. Не вышло.
хранившую до сегодняшнего дня Семя Ветра. С глухим стуком осколки упали на
земляной пол святилища. Ей никогда больше не суждено принять в свое
каменное чрево Семя Ветра. Хоть в чем-то он теперь уверен.
ножны и вверил им свой меч.
которыми на рассвете столь опрометчиво Тайен погубила все, брать с собой
нельзя. Отныне они несут печать несчастья и их следует уничтожить.
ручье, Герфегест переложил ее холодеющее с каждой минутой тело на ложе.
Оно было там и сейчас. Он намеревался вынести Тайен под открытое небо и
предать земле там, где. он впервые встретился с ней.
к ним щекой (ему не хотелось прощаться с Тайен на глазах у Двалары и
особенно Киммерин), как статуи-хранительницы призывно зазвенели.
не понимал, что означает звон статуй-хранительниц. Герфегест знал только
одно:
красивой мертвой девушки, начало неуловимо изменяться. Под ее кожей стали
проступать зыбкие загадочные очертания. Герфегест для верности отступил на
два шага назад. Превращение, которое происходило с телом, не бьшо ни
пугающим, ни отталкивающим, но осторожность была наследственной
добродетелью Конгетларов.
разделилась на отдельные лоскуты, обратившиеся листьями больших киадских
кувшинок. Волосы Тайен стали молодыми вересковыми побегами. Глаза - двумя
каплями харренского янтаря. Зубы - россыпью тернаунского жемчуга.
назначено стать изгнившим скелетом или двумя горстями пепла, наполнялось
новой жизнью.
множество цветущих клеверных головок. По святилищу закружились сонмы
разноцветных бабочек - ленточницы, бражники, крапивницы. И, в довершение
всего, к огромному удивлению Герфегеста, из клевера возникли: большая
рыжая лиса и восседающий на ее правом ухе угольно-черный богомол. Лиса
подошла к Герфегесту и, ошалело потряхивая головой, потерлась о его ногу.
Богомол соскочил на пол и с восхитительной прытью исчез под ложем.
присел рядом с ней на корточки и почесал ее за ухом.
были излишни.
крыльями исчез за дверью, Герфегест только мысленно махнул рукой. Удивляло
лишь " одно: как в такой страшный и жестокий день могло произойти что-то,
помимо уродливого и отталкивающего?
Герфегест в полном боевом облачении, окруженный пестроцветьем бабочек и
сопровождаемый по пятам лисой.
правда. Горхла нахмурился.
неведение оборачивается большими неприятностями.
мог сказать "хорошо", потому что не видел в смерти Тайен - кем бы она ни
была - ничего хорошего.
проходил мимо Герфегеста, лиса опасливо шарахнулась в сторону и, помедлив
мгновение, пустилась наутек. "Жаль", - подумал Герфегест, который
почему-то решил, что лиса скрасит его путь в Синий Алустрал.
за локоть. - Ты куда?
напряжение.
Горхла. Чувствовалось, что он прикладывает немалые усилия к тому, чтобы
его голос звучал непринужденно.
руку.
"разложение" мимо ушей. - Никто больше не войдет туда. Отныне, именем Дома
Конгет-ларов, это святилище нарекается Усыпальницей Тайен, и никому не
дозволено посещать его, не важно со злыми или добрыми намерениями.
Горхлы и стремительно подошел к полувосстановившейся твари, которая
копошилась теперь чуть в стороне от святилища, поближе к ручью. Не пожалев
сил, он изрубил Слепца на хрустящие куски и расшвырял их по всей поляне.
крюкообразно выброшенной вперед руки поймал в воздухе зазевавшегося
бражника и, расплющив его хрупкое тело в своих стальных пальцах, быстро
сожрал добычу. Вторую бабочку - ею оказалась нежно-желтая лимонница - он
спрятал себе в суму до лучших времен.
шепотом.
повернувшись к ним.
для того, чтобы застрять в зубах, как земляничное, - нашелся Двалара.
посланцев Ганфалы начинало не на шутку раздражать.
раскрытую ладонь.
Ветра, пришел в неожиданно приподнятое расположение духа. Теперь ему
хотелось как-то скрасить неловкость, вызванную его чересчур резким
обращением с его пусть и непрошеными, но все же спасителями.
потешно-презрительную мину. Дескать, вот еще, в загадки играй тут с тобой,
в то время как весь мир может со дня на день превратиться в одну ужасающую
загадку.
Киммерин, которая, по всей видимости, оценила мимическое мастерство
Герфегеста.
ложноязыка Слепца, который трепыхался посредине поляны, до уложенных на
берегу ручья тел. - А этот вонючий обрубок? Он что - успел сползать туда и
теперь возвращается?
наполнить фляги водой, и мой взгляд совершенно случайно упал на странный
граненый камешек. Горхла сказал, что это Семя Ветра.
еще люди, которые полагают, что в эпоху Третьего Вздоха Хуммера может
происходить что-то случайное!
гулять в одиночестве. Руины Хоц-Дзанга... Никто и никогда во всей щедро
Каменистый Артем
Прозоров Александр
Мережковский Дмитрий
Жюль Верн
Шилова Юлия
Якубенко Николай