Леший за стойкой привычно протирал кружки, а за длинным столом пировали
рыцари. Впрочем, сказать, что они пировали, было бы большим преувеличением,
поскольку их предводитель господин Флориан не отличался любовью к вину и
шумным застольям. Так что пир вернее было бы назвать просто скромным ужином
в ожидании, покуда кикиморы, срочно вызванные корчмарем на подмогу,
приготовляли рыцарям горницы для ночлега.
свою любимую водицу, которой он за вечер успел выпить едва ли не больше,
чем Флориан вместе с его рыцарями - вина.
рыцарям делать положено? Пить вино, петь всякие непристойные песни да
прочие безобразия учинять, а эти сидят, как на тризне, и хоть бы словечко
кто сказал. Не к добру!
толкайте сильнее, не заперто!
известные корчмарю боярин Василий, Грендель и Иван Покровский. Из-за их
спин выглядывали еще несколько человек в оборванных нарядах. Не только
водяной и леший, но даже рыцари с любопытством уставились на новых гостей.
- Долго им оставаться здесь нельзя, так как они бежали с каторжных
мелиоративных работ.
столь мудреных словечек.
ясно?
обычное угрюмо-надменное выражение. Как и многие его собратья, сей
доблестный рыцарь был неравнодушен к высоким искусствам. - Господа поэты,
вы находитесь под нашей защитой. И пусть кто-то попробует сюда сунуться -
наши мечи будут к их услугам!
мою корчму прикроют...
горницы заняты рыцарями. Ума не приложу, где еще ваших поэтов поселить?..
там уж места хватит.
если вас по дороге подловят наемники?
заявил Флориан. - Так что горницы для господ поэтов свободны. Хотя,
конечно, если уважаемые поэты изъявят желание к нам присоединиться, то
милости просим. Эй, хозяин, неси нам вина, гулять так уж гулять!
рыцарей. Стихотворцы по-прежнему стояли в дверях и с опаской наблюдали за
происходящим, еще не веря в свое спасение.
Флориан. - Места за столом хватит на всех.
рыцари и подвинулись на деревянных скамейках.
помощь Грендель. - Давайте лучше я!
знакомый с творческими наклонностями Гренделя.
как бы входя в соответствующее настроение, и заговорил торжественным
протяжным голосом:
- Вдаль поплыла по реке быстрокрылая лодка,
"A, это ж продолжение той баллады, что он читал нам с Беовульфом на берегу
ручья, - сообразил Василий. - В тот раз она помогла нам выйти на верный
путь. Что-то будет теперь?.."
- Но не дремали его враги, что отдать не хотели
Голос чтеца прервался - слезы душили его. Рыцари давно уж горько рыдали, и
даже водяной украдкой промокал скупую болотную слезу. Дубову же казалось,
что он угодил на какое-то сборище безумцев. Нечто похожее Василий
Николаевич испытал несколько лет назад, когда инспектор Лиственицын
пригласил его к себе на день рождения. И в самый разгар застолья хозяин
вспомнил, что пора включать телевизор и смотреть очередную серию "Просто
Марии". Как раз в этой серии в Мехико пришла горестная весть о безвременной
кончине одной из героинь фильма, юной Лауры. Сия весть как по эстафете
передавалась персонажами сериала из дома в дом и всюду встречала потоки
слез и причитаний. Дубова же изумило то, что куда больше слез и причитаний
эти душераздирающие сцены вызвали у самого Лиственицына и его гостей -
таких же, как и сам именинник, работников угрозыска, много раз глядевших
смерти в лицо. Правда, когда выяснилось, что Лаура жива, и эта радостная
весть стала по цепочке распространяться среди мексиканских донов и доний,
то не меньше слез радости и облегчения пролилось из очей Лиственицына и его
гостей. Василий был рад уже и тому, что день рождения инспектора не
оказался окончательно омрачен безвременной смертью юной невинной девушки.
его мысль с полуслова:
испортило вкусы простого народа в лице доблестных рыцарей и славных
работников милиции. Но лучше уж "Просто Мария", стихи Евтушенко и помпезные
фильмы Никиты Михалкова, чем книги господ Шитовых-Незнанских-Марининых и
низкопробная кино-"мочиловка".
- ответил Василий, - но ваша мысль мне понятна: главное - чтобы
искусство, пусть и непритязательное, пробуждало в людях светлые чувства
доброты и сострадания к ближнему, а не потрафляло низменным, зачастую
скрытым инстинктам. A кстати, господин Иван-царевич, отчего бы вам не
приобщить наших слушателей к чему-то более художественному?
бурные эмоции, вызванные балладой Гренделя, сам вышел на его место: -
Господа, позвольте и мне усладить ваш слух своими виршами.
- Дом, нарисованный на листке,
A после сумерек стало темно,
Вдохновенный поддержкой публики, Иван Покровский хотел было прочесть что-то
еще, но его отозвал в сторону Василий:
рыцарей, а мы должны вернуться в замок Беовульфа.
состоянии некоторого головокружения от успеха и тоже готов был продолжить
поэтические чтения.
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк
Белов Вольф
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Лондон Джек