сыновей... Вот только кто из них выжил в те далекие страшные времена?
приоткрылись, он глубоко втянул воздух, закашлялся и попробовал сесть.
Кирилл помог ему, придерживая за плечи, потом снял ножны с японским мечом,
расстегнул лямки комбинезона и содрал рубашку. На голой груди князя
болталась витая цепь с вычурным медальоном - похоже, старинной работы.
сплевывал, пытаясь избавиться от соленой влаги - судя по всему, воды он
нагло'тался изрядно. Наконец его вытошнило, и после этого дела пошли на
лад: он перестал трястись, глаза обрели осмысленное выражение, на щеки
начала возвращаться прежняя смуглота. Вскоре ему удалось прохрипеть:
силами. Вроде бы скандалить и предъявлять претензии он не собирался, но
Кирилл, выждав немного, решил, что пора поддержать престиж фирмы.
самый настоящий, и корабль, на котором мы плыли - как бы плыли, - уже на
дне. Мы - два морехода, два воина или купца из неведомых краев, которым
повезло остаться в живых. Все остальные, похоже, погибли, и некому нам
объяснить, где находятся те края и куда шло судно... Вот так, мой князь.
в том месте, чтоб выкать и поминать, кто княз, кто поп, а кто холоп. Не
надо, прошу! Мы здесь компаньоны. Так что обращайся ко мне по-людски.
сильно надавил на голый живот и сплюнул, избавляясь от остатков влаги. -
Вай, что за гадость! Совсем не похоже на "Букет Абхазии", да?
и в самом деле прав: на этом диковатом берегу "вы" звучало как-то
неуместно.
силы. - Разве я не весел? - Он оскалил белоснежные зубы, но улыбка
получилась какой-то вымученной. - Подарки вот жаль... Ай, какие подарки!
Изумрудный браслет, кольца, серьги! Любая женщина душу отдаст! И все на
дне... Лишь это осталось. - Он смял в горсти висевшую на шее цепочку и
сокрушенно помотал головой.
свой комбинезон.
была красота, дорогой! Красота! Понимаешь?
потонул вместе с кольцами и браслетом, верно? И твоя красота при тебе.
Чего еще надо?
ей подарок, красивый подарок. Иначе какой ты мужчина?
женщина, и блестящий камешек она не сменяет на ножик... Ну, ладно! -
Джамаль с кряхтеньем поднялся, бросил взгляд на светлеющее небо. - Что
будем делать? Поднимемся наверх, да?
проверим, чего удалось спасти. Потом вычистим одежку, и в путь! - Кирилл
всмотрелся в солнечный диск, золотившийсясреди облаков, - похоже, в этом
мире, как и на Земле, миновал полдень. Его часы показывали сорок минут
первого. Всего сорок минут! За'это время они едва не отдали концы и
распрощались с большей частью своего имущества.
нейлоновый шнур, перочинные ножи, таймер в наколенном кармане - в его
окошечке ярко горели цифры "01". День первый! Двухсотграммовый кисет с
небольшими золотыми слитками сейчас особой ценности не представлял, лучше
бы сохранилась обувь или аптечка. Впрочем, стоило благодарить судьбу и за
то, что есть: они могли развести костер, вырезать себе дубинки, сплести
сандалии, сделать луки. Из лука Кирилл умел стрелять - не очень хорошо, но
с сорока шагов смог бы подбить птицу размером с фазана. Если тут водятся
фазаны... Ну не фазаны, так будет другая дичь! Наверняка в местных лесах
найдется что-нибудь съедобное - плоды, Ягоды... Волнение на море
успокаивалось, с суши потянуло ветерком, и Кирилл, принюхавшись, различил
запахи леса, свежей листвы и хвои и еще какой-то незнакомый аромат,
сладкий и возбуждающий - от него слегка кружилась голова.
бродившие у Джамаля мысли насчет кавказского взморья, теплого, ласкового и
изобильного. Над комбинезонами поднялся легкий парок, клинки катаны
заблистали серебром, их лакированные ножны, очищенные от песка,
переливались словно отшлифованный обсидиан. Джамаль подставил грудь
солнечным лучам и с шумом выдохнул воздух.
необозримое морское пространство и дикий скалистый берег. - Как это
называется? Красноглазый говорил, да я не помню...
сезон! - Глаза Джамаля обрели прежний антрацитовый блеск и жадно шарили
сейчас по краю берегового обрыва, словно он хотел разыскать что-то
знакомое, привычное - некий признак, дарующий этому миру устойчивость и
нетленность. Ноздри его раздувались: видно, и он уловил доносившиеся
издалека сладкие ароматы.
Хаммат добрались? Добрались. Из моря выплыли? Выплыли. Теперь подумай, кто
мы есть? Кто ты, кто я? Кто мы вместе? Подумай и скажи, как эх-перд!
этом Амм Хаммате?
взгляд на компас, - откуда-то с запада.
усадят за весла! Нет, дорогой, - Джамаль многозначительно покачал пальцем,
- мы не простые моряки. Тут, видишь ли, как в торговом деле: не пустишь
пыль в глаза, не дождешься уважения, не получишь и выгоды... - Он опустил
веки, размышляя, потом Широко улыбнулся. - Значит, так: я - княз,
путешественник, ты - воин, мой телохранитель... нет, лучше племянник! Оба
мы - благородной крови, клянусь мамой!
разная.
кулаком в грудь, - была красотка с севера. Ты в нее и уродился! Пойдет?
хуже всякой другой, подумал Кирилл, натягивая комбинезон и рассовывая
имущество по карманам. Нож вместе с упругим нейлоновым шнурком он спрятал
на груди, намереваясь сразу же, как попадет в лес, вырезать лук и стрелы.
Ремень, на котором висели ножны катаны, плотно охватил его талию.
Застегнув пряжку с чеканным силуэтом дракона, Кирилл полюбовался
серебристым лезвием и вложил меч в ножны. Не так уж было все скверно, и
неизвестно, что пригодится более в этом мире: тупая мощь "шершня" или
хороший клинок. И умные речи, разумеется! Прав Джамаль: не пустишь пыль в
глаза, не дождешься и уважения. А не будет уважения, будет нечто иное... к
примеру, каменоломня или скамья на галере.
пекло затылок, море играло сапфировыми отблесками, словно недавний шторм и
гибель корабля были всего лишь ночным кошмаром. Почти инстинктивно Кирилл
направился к северу от серой скалы - как будто там, за степями и лесами,
под хмурым балтийским небом лежал родной город. Тянувшийся справа обрыв
был крутым, почти отвесным, высотой метров пятнадцать; не стоило рисковать
и лезть на него очертя голову. Найдется где-нибудь трещина, лениво
размышлял Кирилл, убаюканный ласковым теплом и мерным шумом прибоя. Да,
найдется трещина, или разлом, или устье какой-нибудь речушки... А где
река, там и рыба, как говаривал майор Звягин. В наколенном кармане рядом с
таймером у него был припрятан пакетик с леской и парой крючков вполне
достаточного размера, чтобы подцепить форель.
Человек, клянусь могилой матери! Голый! И совсем черный! Из Африки, что ли?
Мертвец, покачивавшийся у берега на толстой доске, выглядел не просто
смуглым - влажная кожа его отливала цветом ночного неба, затянутого
тучами. Плечи его были широки, на спине бугрились мощные мышцы, безвольно
опущенные руки с растопыренными пальцами чуть подрагивали в такт
набегавшим волнам. Кирилл не видел лица погибшего - тот лежал ничком
поперек доски, навалившись на нее грудью и свесив голову в воду, - но вряд
ли стоило сомневаться, что он мертв. Половина черепа у него была снесена,
и багровая рана казалась еще огромней по контрасту с черной кожей и
полоскавшимися в воде смоляными волосами. Чудовищная дыра, сквозь которую
Семенова Мария
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Прозоров Александр
Быков Василий