недавней беседы в апартаментах Августа Мозеля. Ему вручили Страж и
лучемет; это, несомненно, являлось свидетельством доверия, приобщением к
команде избранных, куда Стилет, Самум, Снайпер и Селенит пока что не
входили.
приглядеть - в данном случае означает разузнать побольше и не
проговориться самому. Рыжая эта - дамочка любопытная, стервозная, из тех,
что хотят выведать все обо всем - и про меня, и про Доктора, "и про фирму,
и про то, кто чем дышит и кто с кем спит. Не впервые она к нам
заглядывает, не впервые! С Сентябрем ходила и с Сингапуром, только вот
Самурая Бог миловал... Предпочитает она парней рослых и крепких вроде тебя
и Сингапура, покапризничать может, а то и подлизаться, порасспрашивать...
Но одно дело, понимаешь ли, женская любознательность, и совсем другое,
ежели кто ее навел да деньгами снабдил для оплаты наших услуг. Вот это-то
и желательно узнать, сержант! Понял, нет?
приводит его в восторг. - Однако, Пал Нилыч, зачем такие сложности?
Клиентка наша не из мира снов, личность вполне реальная, так что же стоит
проследить за ней прямо здесь? У вас ведь чертова уйма племянников... куча
родичей и друзей... Ну, одни, как я понимаю, стерегут всяких убогих
наркоманов, не любящих табачный дым, а другие...
бровями и буркнул:
верна и обнаруживает зачатки аналитического мышления... Только вот учти на
будущее: слежка, допрос или, скажем, пытка, как случилось с Догалом, -
насильственные меры. Крайние! Человек, ежели беседа ведется с
пристрастием, может и себя оговорить, так? Ну, а когда он свободен, весел
и счастлив, то и разговоры разговаривает откровенные, без боязни... А из
тех разговоров, из вопросов его многое можно узнать, и будет то знание
истинным, а не выбитым из-под палки. Ясно?
звягинских поговорок. В ворковании, разумеется, больше полезных оттенков и
нюансов, чем в злобном рыке, надо лишь суметь разобраться с ними. Да, прав
Пал Нилыч, прав! Прав и мудр! Как и незабвенный комбат... Пожалуй, есть
между ними что-то общее... несомненно, есть...
пришлось выразительно хмыкнуть.
ты не уклоняйся, говорить говори и слушать не забывай.
университет кончал, э? Истфак? Или там болтать не научили? Историки - они
же все записные болтуны!
визит к Пал Нилычеву знакомцу. - Я ведь историком и дня не проработал...
Ну не считая раскопок в студенческие времена...
своей журналистской карьере. - О раскопках ты ей и расскажи! О всяких
древних сокровищах, о скифских степях да вождях, что спят под курганами со
всем своим кагалом, У князя-то, у Джамаля свет Георгиевича, ты был речист!
И о могилах толковал, и о галерах! Ну, а с рыжей о камешках побеседуй, о
золотых украшениях да брильянтовых подвесках из скифских могил... Она это
дело любит!
из Дюма, Пал Нилыч, из "Трех мушкетеров".
Литература-макулатура, политика-косметика, секс-кекс плюс пикантные
анекдоты...
полковник-умник..."
Он выбрался из-за стола, прошествовал на середину комнаты, встал по стойке
"смирно", щелкнул каблуками, выпучил глаза и гаркнул:
держаться "вольно" и говорить по-человечески - тут тебе не спецназ, не эта
твоя группа "Зет". Там положено было рявкать, а тут...
баки забиваете насчет секса-кекса да политики-косметики. Я ведь спрашивал
про то, что можно о вас и о фирме говорить, а чего нельзя. Насчет
анекдотов да брильянтовых подвесок я и сам соображу.
пробормотал:
выдашь; мало скажешь - тоже плохо, клиент всякий интерес к беседе
потеряет, не расколется... Да, великое это искусство - побольше разузнать
и не проговориться самому! Так что думай, сержант, думай... Соображай! А
сейчас - свободен!
серебристыми штрихами колонн, обнимал основание Куу-Каппы тугим
трехкилометровым кольцом, словно скрепляя в единое целое нагромождение
жилых пузырей, цилиндров, овоидов и сфер, соединенных яркими полосками
пандусов и спиральных спусков, пронизанных шахтами и транспортными
колодцами. Сейчас вся эта громада будто бы замерла, застыла в почтительном
ожидании: жилые модули, террасы канилли и песчаные пляжи были пусты, в
море - ни паруса, ни всплеска от ластов прогулочных субмарин, каплевидные
кабины лифтов опущены вниз, к первому ярусу. и лишь по прихотливо
извивавшимся лентам городских улиц кое-где с торопливостью почуявших мед
мурашей мчатся экипажи - тоже вниз, к просторной галерее, к терпеливо
ожидающим толпам, к терминалам Большой Игры.
стене, над которой мерцал круглый экран размером с блюдце. Эта внешняя
стена, доходившая ему до груди, являлась скорее предохранительным
парапетом; за ней галерея резко обрывалась вниз, к золотистому песку
пляжей и пустынному морю, простиравшемуся до самого горизонта и дальше, до
конца света. В галерее столпилось сейчас тысяч сто народу, участников
Большой Игры, но места и приемных щелей хватало для всех - сзади по
периферии гигантского кольца тянулись десятки балконов с такими же
парапетами, усеянными круглыми экранными глазками. Но место у внешней
стены считалось наиболее почетным, и Скиф был обязан подобной привилегией
диону Чакаре, серадди Куу-Каппы. Сам Чакара, разумеется, тоже был рядом:
со вчерашнего вечера он не покидал прелестницу Ксарин ни на секунду. Во
всяком случае, в апартаментах, снятых Скифом, рыжая ночью не появилась,
разыскав, вероятно, более мягкую постель.
экранчика, - сейчас, моя дионна...
бросив на Скифа странный взгляд - не то виноватый, не то вызывающий.
"Думает, что я ревную? - промелькнуло у Скифа в голове. - Эх, парень!..
Взял бы ты ее на две недели со всеми потрохами!" Он принялся соображать,
насколько реальными были его надежды, но тут по галерее раскатился звучный
глас:
рук, но тут случай был особый: все, когда-либо игравшие в Девять Сфер,
регистрировались в памятных машинах с определенным первоначальным взносом
- и немалым. Скиф не знал, каким образом Сингапуру, первопроходцу Фрир
Шардиса, удалось влезть в общепланетный серад, но так или иначе он
справился с этой проблемой. И теперь любой инструктор мог воспользоваться
счетом Сингара нин Таба уко Иллы, весьма солидным накоплением, позволявшим
участвовать в Большой Игре. Большей частью им пользовались, конечно, не
инструкторы, а клиенты - как обязательной фирменной услугой,
предоставляемой им в Шардисе. Выигрыш сверх первоначального взноса клиент
мог потратить по своему усмотрению, проигрыш списывался в убыток фирмы.
надпись: "Сингар нин Таб уко Илла. Взнос 100 000 зафиксирован. Да будет
милостив к тебе Твала, почтенный дион!" Затем цифры взноса всплыли к
самому верху экранчика и застыли там, окруженные алым ореолом.
взором, словно хотел удостовериться, что Сингар и в самом деле Сингар с
Приполярного края. Потом, улыбнувшись Ксарин и отцепив с массивного
браслета уул, он повернулся к своему терминалу. Над галереей зазвучал
торжественный мерный грохот литавр.
выбилась из-под парика; охваченная азартом, она уже не строила глазки
Перумов Ник
Василенко Иван
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Андреев Николай