травянистая равнина тянулась до самого горизонта, впереди розовели вершины
горного хребта. Большой отряд распугал всю живность, но, если
приглядеться, можно было заметить то длинноухих кафалов, дежуривших у
норок, то небольшое стадо антилоп с рогами в форме лиры, то странное
животное с длинной шеей, напоминавшее жирафа-недоростка, - задрав голову,
это создание ощипывало листья в одной из рощ. Иногда в траве мелькали
полосатые спины огромных гиен-тха или неслышной тенью проскальзывал
зловонный хиссап, но хищники держались в отдалении от людей. Скиф по
прежнему опыту полагал, что местные твари умны и различают пешего от
конного. Пеший был беззащитен и являлся законной добычей; всадник на
быстром скакуне мог догнать, ударить вблизи клинком, издалека - стрелой.
Правда, водились тут звери, не боявшиеся ни клинка, ни стрелы... Позвать
бы их! Да как?
Внезапно степной простор заслонило лицо Сийи; он увидел, как сходит она с
коня в своих блистающих доспехах, как направляется к огромным белым
зверям, ожидающим в траве. Движения ее были грациозны, точно у лесной
лани; плащ птичьим крылом струился по пятам. Она заговорила, и голос
девушки зазвучал в ушах Скифа перезвоном хрустальных колоколов.
Владыка трав, повелитель гнева,
Вспомни о крови, соединившей нас.
Теперь ты сам - Пирг, Владыка Ярости и Повелитель Гнева! Вот и действуй
как положено, не жди белых котов Мы их тут не увидим. Ни их, ни наших
девушек.
Проклятого Берега. А в прошлый раз где мы их встретили? Там, далеко в
степи! - Джамаль вытянул руку на восток. - Так что у побережья они не
гуляют. Жаль, вах!
помощь в разборках с шинкасами рассчитывать не приходится. - Выходит,
нужно этого Китоку с его командой воодушевить... так воодушевить, чтоб они
в наших степных молодцов, хиссапов вонючих, зубами вцепились! Сможешь? -
Он испытующе посмотрел на князя.
наморщил лоб. - Загадывал я иное, но все же...
седла, поймал взгляд темных зрачков князя. В них, словно в ночном
амм-хамматском небе, мерцали серебристые искорки - ни дать ни взять два
Млечных Пути из мириад звезд.
это... и это тоже... - Потрепав по холке жеребца, он кивнул на огромную
секиру, что раскачивалась у седла Скифа.
добиться не сумел. Вах! Наш князек на редкость тупоголовый! Плохо
поддается внушению. Ну, хоть голову твою не снял после вчерашнего, воином
сделал... И то хорошо.
расчистит повелителю дорогу к власти... И препятствий на этой дороге не
так уж много - Большеногий из Клана Коня, Длинный Волос, Змей-Кига да
Четыре Рога из Клана Быков! Мелочь, собственно говоря! Он с охотой
прирезал бы всех четверых, но первым - самого Гиену, жирного смрадного
хиссапа!
инспектировал прочность цепей и ремней. Эта проверка являлась для Гиены
лишь поводом помахать плетью; удары сыпались на спины несчастных пленников
вперемешку с обещаниями содрать с них кожу живьем, утопить в нужнике
Хадара, скормить вонючим ксихам. Скорей всего Тха так бы и поступил, если
б синдорцы не представляли определенной ценности. Тела их, правда, были
никому не нужны, но души... Души можно было обменять на сладкую траву.
и то хорошо - зудят меньше... Он испытывал страстное желание придушить
Гиену, но понимал, что не всякая страсть разумна.
промелькнуло в голове, - справился! Наколдовал! Без его незримой помощи
дела могли обернуться куда хуже..." Представив толпу шинкасов, окруживших
его у вечернего костра, Скиф нахмурился и постарался изгнать неприятное
видение. Чем любоваться на Гиену с плетью в руке да вспоминать вчерашнее,
лучше поразмышлять о гипнотических способностях звездного странника,
проявлявшихся уже не в первый раз. Сам Джамаль утверждал, что ни в коей
мере не является телепатом - чтению мыслей и внушению оных не обучен. Но
какие-то паранормальные таланты у него, без сомнения, имелись: не
телепатия, но эмпатия, способность убеждать - речами, жестами либо
безмолвной передачей ощущений, чувств, эмоционального настроя.
используемым интуитивно, обладают многие. Есть люди, объяснял Пал Нилыч, к
которым испытываешь необоримое влечение - в том случае, когда ты им
приглянулся; есть великие ораторы, политики и вожди, способные убедить
любого, что луна сияет под ногами, а джунгли растут в небесах; есть,
наконец, певцы и актеры, коим дарована странная власть над чувствами
людскими, умение пробуждать радость и горе, исторгать слезы или смех... Но
Джамаль в отличие от прочих эмпатов пользовался своим даром вполне
сознательно и с немалой выгодой для себя. Правда, всесильным он не был;
человеку благожелательному он мог внушить доверие и дружелюбные чувства,
мог стремительно очаровать женщину, переубедить в споре, добиться
выгодного решения, утешить, развеселить, ободрить... Но влияние его на
характер тупой и злобный, натуру тщеславную и исполненную непрошибаемого
самодовольства было ограниченным; ему удавалось лишь сыграть на одних
слабостях мерзавца в пику другим.
мелкой душонке Тха наполеоновские мечты, то справится и с другой задачей -
вселит в синдорских крестьян капельку героизма, искорку отваги, песчинку
ненависти. И тогда..."
Он погладил рукоять секиры и с мрачным видом принялся пересчитывать
раскачивавшихся в седлах врагов.
югу, насколько видел глаз. Камни тут были разные: одни - величиной с
баранью голову, другие - с целого барана, а третьи - со слона или с пару
слонов. Эти последние глубоко утопали в мягкой почве и поросли мхом с
длинными бурыми прожилками; пожалуй, они походили больше не на слонов, а
на стадо мохнатых мамонтов, что прилегли в траве да так и застыли навеки,
скованные необоримой дремотой.
месте его изумрудная лента была разорвана полукруглым строем золотых
деревьев; их раскидистые кроны с огромными листьями и гроздьями ягод чуть
слышно шелестели на степном ветру, одним своим видом навевая сон. У опушки
рощи, тоже полукругом, темнело с десяток плит, сперва показавшихся Скифу
вырубленными из камня. Потом он уловил металлический блеск, игру солнечных
лучей на отшлифованной поверхности, и догадался, что эти монолиты не имеют
отношения к лежавшей на востоке морене.
путешествия. Подумав об этом, Скиф склонился с седла и шепнул князю в ухо:
синдорцами. Другого случая не будет.
солнца, промелькнуло озабоченное выражение; потом он сунул руку под
куртку, нащупывая рукоять спрятанного за поясом ножа.
лагерь - в безопасном удалении от дурманных деревьев, почти у самых
валунов. Заметив здесь следы прежних кострищ, Скиф решил, что место это
посещалось не один раз: на камнях виднелся налет копоти, трава была
вытоптана, а вытекавший из-под большой глыбы ручеек перекопан и углублен;
на его илистом берегу сохранились отпечатки конских копыт.
последний разводили в каменном кольце, сложенном из потемневшего гранита.
Скиф вместе с пятью шинкасами и Джамалем рубил и таскал хворост - толстые
и сухие стволы кустарника, пробивавшегося среди камней. Еще четверо
степняков свежевали тушу жирафоподобного хошава, подбитого стрелами ближе
к вечеру. Закончив с хворостом, Скиф внимательно осмотрел зверя. У хошава
были длинные ноги с раздвоенными копытцами, мясистая полутораметровая шея,
плоский горб жира на спине у самой холки, лошадиная пасть со сточенными
пожелтевшими зубами. Небрежно содрав шкуру, шинкасы обрубили зверю ноги и
принялись его потрошить, выкладывая внутренности рядом на траве. Руководил
этой кровавой работой долговязый и плечистый Ходда-Коршун.
змей, лицо Джамаля перекосилось от отвращения. Заметив это, Ходда оскалил
огромные зубы.
нечистое; оба довольны, оба любить шинкас, оба дарить удачу, защищать от
Пехов Алексей
Куликов Роман
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий