траве, а Шу зализывал царапину на брюхе - видать, свел-таки знакомство с пастью
саблезуба. Дик подошел к нему, присел, раздвинул густой подшерсток и убедился,
что знакомство оказалось не слишком близким. Шу облизал ему потный лоб шершавым
жарким языком.
твои будут остры, зубы - крепки, а пасть всегда полна мяса.
прекратив выписывать в траве пируэты, положил морду на плечо мальчика, потерся
о щеку и взвизгнул, требуя своей доли похвал. Дик произнес нужные слова - не
оттого, что так диктовалось Ритуалом Кровной Связи, но из любви и уважения.
Впрочем, уважение было основой любого Ритуала, и даже оскорбляя врага -
достойного врага, а не хищную тварь вроде саблезуба, - полагалось не забывать
об этом.
остекленели, шерсть на загривке опала, и огромные клыки длиной в ладонь
казались теперь совсем нестрашными - так, просто два заостренных желтоватых
колышка, торчащих среди кровавой пены. Дик шагнул к сокрушенному им гиганту, но
Ши и Шу, панически взвыв, заступили путь. Долг их был еще не выполнен, и оба
гепарда минут пять трепали уши кабана, покусывали рыло и принюхивались, пока не
убедились, что зверь мертв. Только тогда Дик был допущен к своей добыче и к
своему клинку.
отсек кабаньи уши. Это входило в победный ритуал, являясь одновременно
напоминанием победителю, призывом к осторожности и благоразумию. Осторожность и
хитрость значили не меньше, чем отвага и телесная мощь; недаром многие из
поучений Чочинги начинались со слов - побереги свои уши. Но саблезуб, вероятно,
не имел такого мудрого Наставника, как Чочинга Крепкорукий, и теперь ему
предстояло расстаться не только с ушами. Ибо Учитель говорил: отрезав врагу
уши, не забудь про печень.
смысле, а потому, найдя увесистый булыжник, принялся вышибать саблезубу клыки.
Каа следил за ним крохотными блестящими глазками, и никто не мог бы сказать,
чего в них больше - одобрения или насмешки. Он был древним существом, слишком
умудренным жизнью и слишком гордым, чтобы ластиться или выпрашивать похвалу,
как непоседливые Шу и Ши. Дик знал об этом.
прости, что я обзывал тебя травяным червем. Так полагается перед схваткой,
понимаешь? На самом же деле ты - великий боец! И если б не твоя помощь, я бы
сегодня лишился печени. - Тут он низко склонил голову и добавил ритуальные
пожелания: - Да будут прочными твои зубы и целыми - уши! Пусть голос твой летит
до Небесного Света, и пусть расстанешься ты с жизнью в самый прекрасный из
дней, какие сияют над Тисуйю-Аматом!
приятный уголок повыше в скалах, где водопадные струи продолбили глубокую
выемку среди гранитных плит. Очутившись в этой природной ванне, он с
облегчением вздохнул: его синяк под действием холода уже не горел огнем, а лишь
напоминал о себе тупой ноющей болью. Вскоре и она затихла - поток, струившийся
с горных вершин, был целебным, врачующим в равной степени недуги тела и души.
Последнему способствовал прекрасный вид - на Чимару, млевшую под жарким
солнцем, на озеро, таинственно мерцавшее внизу, на лес, что изумрудным кольцом
обнимал синие воды и тянулся на запад, до Миссисипи и Днепра, до Правобережья и
шумных земных городов, казавшихся Дику теперь миражами или сном далекого
детства.
за три минувших столетия, быть может, еще десяток их соплеменников удостоился
чести повидать Чимару. Место это не являлось священным - священных мест
прагматики-тайят не имели вовсе, - но было как бы озарено харизмой удачи,
благополучия и покоя. Тайят, весьма ценившие постоянство и неизменность, не
желали видеть здесь суетливых чужаков, их машин, их железных летающих птиц и
даже их животных - ни друзей и ни врагов, а так, прислужников, либо живое
ходячее мясо. Об этом ясно говорилось в Договорных Браслетах: пришельцы живут в
Правобережье по своим обычаям и законам, а в тайятских лесах обычаи -
тайятские, и каждый, кто хочет прогуляться на левый берег, должен такое право
завоевать - ножом, мечом или копьем. Избытка желающих не наблюдалось, поскольку
четыре руки и воинское мастерство были вескими доводами в пользу тай.
Арбалет нравился им больше карабина, посыльный орел мнился надежнее радиофона,
а язык они признавали только свой, игнорируя все попытки обучить их русскому,
английскому или санскриту. В равной степени игнорировались имена, даваемые им
пришельцами, - фохенды, четырехрукие демоны, мангусы или ракшасы. Их солнце
называлось Тисуйю или Небесным Светом, луна - Тенью Тисуйю, звезды - Искрами
Небесного Света, мир - Тайяхатом, и в этом мире они звались тайят, и никак
иначе, и были не демонами, но людьми; а кому сие не нравилось, мог проваливать
хоть в рай, хоть в ад, хоть в галактическую пустоту.
практически сразу включен в межзвездную транспортную сеть. С высоты двух-трех
лиг он немногим отличался от Старой Земли, России, Колумбии, Европы или любого
другого из десятков кислородных миров, отысканных и исследованных за пятьдесят
лет Исхода. Как и повсюду, тут были океан и суша, огромный материк,
напоминавший очертаниями земную Евразию, были зеленые леса - тайга в умеренном
поясе и джунгли - в жарком, были горные хребты, высокие вершины и ледники,
засушливые или плодородные плато, были степи, холмистые или ровные, как стол,
были реки, озера и внутренние пресные моря. А еще изобилие всякой жизни, на
суше, в воздухе и в водах, а также - разумные существа, что являлось не столь
уж большой редкостью, ибо в период Исхода земные экспедиции трижды вступали в
контакт с примитивными инопланетными культурами.
мощнее земного, и, дабы скомпенсировать сие обстоятельство, эволюции пришлось
даровать всякой живой твари лишнюю пару ног, рук, лап или крыльев. В остальном
же, если не считать шести конечностей и более внушительной мускулатуры,
животные Тайяхата разительно походили на земных. Многих можно было бы считать
домашними - например, охотничьих гепардов и рогатых скакунов с шестью
голенастыми ногами, весьма напоминавших канадского лося, - ибо туземцы-тайят
разводили их с незапамятных времен и опекали с редкостной заботой. Другие
создания, похожие на крокодилов, медведей, оленей, антилоп и кабанов, являлись
дичью или охотниками - в зависимости от ситуации и собственных аппетитов.
Особенным разнообразием могло похвастать семейство кабанов, всеядных тварей,
чьи габариты и темперамент варьировались в весьма широких пределах. Рогатые
кабаны были небольшими и драчливыми, любили яйца, орехи и сладкие фрукты;
длинноногий кабан обитал в степях, охотился на антилоп и по своим повадкам мог
считаться местным аналогом волка; кабан-носорог ел земляные плоды и редко
прикасался к мясному - за исключением разве лишь медоносных птиц; огромный
кабан-саблезуб был опасным хищником и жрал всех, кого мог одолеть, начиная от
медведей-гризли и кончая крысами.
мастодонтов с мягкой шерстью метровой длины, ядовитых мечехвостых ящериц-игуан,
гигантских страусов и их ближайших хищных родичей - грифонов, нелетающих, но
скачущих с поразительным проворством; обитали на юге забавные и безобидные
жирафы-кенгуру о четырех ногах и с неким подобием руколап, чудовищных размеров
насекомые, а также реликты давно минувшего времени - вроде зубастого рекса и
плезиозавров. Особенностью здешних змей являлась пестрота раскраски и наличие
рудиментарных конечностей, а птицы делились на два больших семейства: одни,
подобно страусам и грифонам, были двукрылыми и четырехпалыми, у других же
имелась только пара лап, зато крыльев - вдвое больше.
животных на классы, семейства, виды и подвиды. Их классификация была гораздо
проще и практичней: звери опасные, вроде саблезубов и медведей, считались
врагами, безобидные - законной добычей, а редкостные и красивые - наслаждением
для глаз. И в полном соответствии с этой табелью о рангах они сражались с
кабанами, гигантскими жабами и стаями клыкастых крыс, охотились на антилоп и
оленей и приваживали к своим поселкам медоносных птиц, золотисто-алых
канареек-певунов, белочек пинь-ча и больших питонов, превосходных сторожей,
способных управиться с любым ядовитым гадом.
сразу. Во-первых, имея понятие о земледелии и скотоводстве, они не занимались
всерьез ни тем ни другим, предпочитая охоту и сбор лесных плодов, - и, что
любопытно, отнюдь не голодали. Во-вторых, им были известны металлы; они
вырабатывали сплав золота с серебром, мельхиор, бронзу и отличную булатную
сталь. Но хоть их оружие было превосходным, а кубки и блюда - выше всяких
похвал, они не чеканили монет, не копили сокровищ, а понятия "ценный" и
"дорогой" являлись для них синонимом прекрасного или чего-то редкостного, с чем
связаны воспоминания минувших дней. В-третьих, на всем огромном материке жил
один народ, не разделенный на племена и нации, на княжества и королевства, о
коих тайят не ведали ни теперь, ни в эпоху глубокой древности. Но, несмотря на
это, они воевали - вернее, свирепо сражались друг с другом, подчиняясь
определенным правилам и кодексу поединков и битв. В-четвертых, у них не было ни
религии, ни храмов, ни жрецов и владык любого ранга - ни наследственных
монархов, ни вождей, избранных демократическим путем. Власть, однако, была, и
ее в одних обстоятельствах осуществляли женщины, а в других - мужчины.
основательный список загадок и тайн, буквально за--вороживший земных биологов,
ксенологов и этнографов из Исследовательского Корпуса. А посему с народом тайят
был заключен договор, согласно которому пришельцам даровалась западная окраина
материка, обширное пространство площадью в пять земных Франции; и на эту
территорию в последнее десятилетие Исхода были переброшены трансгрессорным
каналом два десятка земных городов. Индийцы, первооткрыватели, отправили сюда
Бахрампур, Тхан и Пуну;
Буркатовский Сергей
Перумов Ник
Сертаков Виталий
Махров Алексей
Херберт Фрэнк
Конюшевский Владислав