Пако. Над пальмами повис серебристый диск луны, в бездонном небе сияли звезды,
и резвый морской ветерок проносился по набережной, шевеля обрывки гирлянд да
раскачивая трупы гаучо над темной глубокой ямой. Гирлянды и трупы напоминали о
минувшем празднике и о славных победах над воинством дона Федора, одержанных за
рекой Парашкой.
входа, мордовороты Пако таскали мешки с серебром, охранники мирно храпели у
стен, а их карабины вместе с подсумками были сложены в аккуратный штабель у
пулеметной треноги. Саймон распорядился, чтоб не забыли вынести и это добро, и
зашагал к парадной лестнице мимо думского зала.
нанесенных лично - с поддельными документами, в синей форме оцелот-лейтенанта,
командированного из Буэнос-Одеса. Кроме обширных подвалов, в этом здании
насчитывалось шесть этажей, первый из которых был отведен народным избранникам,
сотни лет удобрявшим подвальный архив протоколами и резолюциями. Думские
депутаты в ФРБ избирались пожизненно, но в выборах участвовали не все, а лишь
сословие полноправных граждан, владевших имуществом в двадцать тысяч песо.
Впрочем, это нельзя было счесть дискриминацией и ущемлением в правах, так как
Дума почти не влияла на государственную политику и финансы. В ней занимались
исключительно долгосрочными прожектами: не повернуть ли Амазонку к югу, не
скрестить ли барана с тапиром, не ввести ли особый "голубой" налог на оральный
секс и другие мерзкие извращения. Дел у думаков было по горло, о чем
свидетельствовали плакаты, украшавшие зал заседаний: "Экономика должна быть
экономной", "Врагам народа - трудовое перевоспитание в кибуцах", "С каждой ламы
- тонну шерсти в год" и тому подобное. Особенно потряс Саймона лозунг,
утверждавший: "Больше мяса - больше силы, больше силы - больше мяса". С минуту
он размышлял, о чьем мясе речь, потом плюнул и направился на второй этаж, в
департамент Общественного здоровья.
ни сейфов с секретными документами, ни роскошной резиденции, какая
приличествовала бы дону Грегорио. О нем напоминал лишь портрет на стене,
изображавший сурового лысоватого мужчину, да надпись, в которой дона Грегорио
именовали небоскребом справедливости и локомотивом прогресса. По прежним своим
посещениям Саймон знал, что выше, в других департаментах, дела обстоят точно
таким же образом: канцелярии и кабинеты, лестницы и коридоры, сытые ленивые
чиновники в годах, стайки болтливых секретарш, бумажки, порхающие со стола на
стол, и никаких следов реальной власти либо приближенных к ней людей. Серый Дом
являлся вывеской и синекурой, сборищем клоунов и недоумков, иллюзией и миражем,
и если здесь имелись какие-то ценности, то лишь в подвале, который сейчас
инспектировал Пако Гробовщик.
песюками, не принесла ничего, - что, впрочем, не смущало Саймона. Минуя один за
другим пустынные гулкие коридоры, он размышлял над следующими шагами, стараясь
распределить во времени и пространстве факты, догадки, события и людей - так,
чтобы добиться выигрышной комбинации. Это было не просто; шесть с половиной
недель на Старой Земле не располагали к оптимизму, позволяя сделать лишь
печальные выводы, и главный из них касался его миссии. Помехопередатчик был
недостижим; он не мог ликвидировать его стремительно и скрытно, как
предусматривалось первоначальным планом, не мог уничтожить вообще - без
дополнительных сил и ресурсов. Их полагалось найти или создать, но между такими
очевидными решениями была большая разница: поиск являлся операцией быстрой и
автономной, создание - длительной и трудоемкой. Он понимал, что ничего не
создаст в одиночку, ни дальнобойных лазеров, ни реактивных снарядов, и что на
этом пути тоже имеется развилка: либо местная власть будет сотрудничать с ним,
либо ему предстоит сделаться этой властью. Доном-протектором Земли, калифом
Австралийских Эмиратов, правителем ЦЕРУ и ФРБ, байкальским ханом, чеченским
князем и африканским королем... Что ж, он был готов и к этому; люди, деньги и
патроны у него имелись. Не слишком много, но для начала хватит.
как тайному, так и явному. У каждого были свои достоинства и недостатки:
первый, сохранявший его инкогнито, был извилистей, но безопасней, второй же мог
обернуться серьезными неприятностями, ибо вел прямиком к дону Грегорио и
остальным властительным донам, которых Саймон рассматривал как хитрых, хищных,
но наиболее информированных людей. Вот только захотят ли они поделиться
информацией? Тем более сотрудничать, если делиться окажется нечем? Он испытывал
большие сомнения на этот счет, хотя не мог предугадать в деталях реакцию
властей. С одной стороны, власть в ФРБ квалифицировалась как преступная и
бандитская, а значит, ненадежная; с другой же - Саймон как-никак был эмиссаром
Разъединенных Миров, чему имелись неоспоримые доказательства. Но стоило ли
полагаться на благоразумие бандитских главарей? Скорее на их страх...
как вскрытая дверь и опустевшие сейфы Первого Государственного. Опасения за
свою жизнь и власть, боязнь очередного Передела, страх перед новым кланом. Ужас
перед врагом, более хитрым, хищным и изворотливым, чем они сами.
утверждали инструкторы ЦРУ, и эта истина была, разумеется, бесспорной. И в
соответствии с ней Саймон решил, что встретится с донами в тот момент, когда не
будет сомнений в его превосходстве и силе. Он должен переиграть их - тут, на
Земле, власть над которой принадлежала им; он должен внушить им ужас - в лесах
войны, где они считались кайманами и ягуарами, хоть были всего лишь стаей крыс.
впрочем, и о тайных дорогах. Куда они вели? В Форт и древний Архив, о котором
рассказывал Гилмор? В резиденции власть имущих? К "торпедам", имевшим какую-то
связь с заокеанскими странами? На улицы Рио, в таверны и кабаки? В гавань, к
пирсам и кораблям? В другие города? В Разлом? В Чилийский и Аргентинский
протектораты?
Но начинать, пожалуй, надо с Архива... Или с какой-нибудь крупномасштабной
операции по истреблению крыс".
позванивало, но не шуршало - бумажные банкноты тут доверием не пользовались. По
двум причинам, о коих Саймон уже знал, и обе были довольно вескими. Во-первых,
НДБ скомпрометировало идею бумажных денег; во времена домушников их выпускали
километрами для пополнения казны, пока не случился Большой Передел. Домушников
побросали кайманам, и в целях оздоровления экономики сменили печатный станок на
штамповочный пресс. Серебра в ФРБ хватало; его добывали в неистощимых
аргентинских рудниках, и это явилось второй причиной, чтоб отказаться от
ненадежных клочков разрисованной бумаги. Монеты чеканили разных достоинств, от
десяти до четверти песо, но все кроме медных гривен, именовались песюками.
сиденье лимузина рядом с Филином и Проказой, любовно перебирал блестящее
серебро.
изобразилось одобрение. Пако поскреб лысину.
есть. И делиться ни с кем не надо... Ну, и куда такие деньги пустим, дон Кулак?
дело. На трапезу, скажем, на вилки всякие, сковородки, ложки-ножики и на ручки,
чтоб за ножики держались... Так, э? А кушать-то с кого начнем? С самых
крутоватых или с тех, кто помягше будет?
намеченных к трапезе слишком мягких не водилось. Не дождавшись ответа, Саймон
обернулся, посмотрел на его задумчивое лицо и промолвил:
- Теперь все пути-дорожки мне отрезаны. И мне, и моим отморозкам. Теперь от
дерибасовских да синезадых пощады не жди - либо нас стрескают, либо мы их
схаваем. Но я не жалею. Не стоит в "шестерках" бегать, если выпал шанс
повластвовать! Пусть даже не одному, а на пару с тобой. Так что нынче ты - наш
дон, я - твой пахан, и все мы, - тут Гробовщик покосился на Пашку и Филина, -
все мы, сколько нас есть, "железные кулаки". Новое, значит, бандеро. Стоит
отметить, э?
Гробовщик. Приду, и потолкуем, с кого начинать. С мягких или с жестких.
заглушив конец фразы.
устроившись на хлипкой табуретке. Подвал использовался как холодильник и
помещение для доверительных бесед - иными словами, как пыточная. Пако Гробовщик
хоть и сотрудничал с "плащами", был предводителем шайки вольных, каких в
бразильянских городах насчитывалось немало. Этот статус являлся промежуточным
между бандеросами и дикими изгоями; вольные относились к той необходимой
прослойке, откуда крупные кланы черпали "шестерок", отстрельщиков и топтунов и
куда временами спихивали грязную работу - а заодно и ответственность. В силу
этих причин вольные были столь же полезны, как гаучо, и даже еще полезней, ибо
не рассматривались как структура организованная и не числились внешними либо
внутренними врагами. Им можно было поручать самые разнообразные дела: отлов
невольников и беглых отморозков, торговлю девушками и спиртным, экзекуции,
экспроприации и ликвидации, а также разборки с несогласными и недовольными.
Само собой, такие рандеву являлись крайне деликатными и требовали уединения,
интимности и кое-каких приспособлений.
которой свисали кольца ошейников с веревками и цепями; прямо темнел распахнутый
Орлов Алекс
Прозоров Александр
Лукьяненко Сергей
Панов Вадим
Афанасьев Роман