"Под виселицей". Это в одном квартале от площади, где гаучо висят. Вид обычный:
рожа толстая, зубы выбиты через один и нос набок. Примет особых нет, кроме
серьги в ухе. Здоровая такая серьга, колечком, палец просунуть можно.
Хвастал, что с Карлой Клыком знается. Карла, дескать, грудастых любит,
заглядывает "Под виселицу". Как вздернет кого, так и зайдет, и шутит - гуляю,
мол, от виселицы к виселице.
может, при его племянничках. Хотя вряд ли, не был бы он тогда паханом - у
Грегорио с племянниками согласия нет. Прыщ толковал, что дочку он за "штыка"
отдает, за Алекса Анаконду, чтоб, значит, внуков дождаться. Может, и дождется -
внуков или Передела. Племяннички-то ждать не станут.
сколько в ней правды, а сколько выдумки.
заказали. Чтоб все было чинно-благородно, без мук и зверств, и чтоб покойничек
в гробу смотрелся как жених на свадьбе. Горло, значит, не резать, в лоб не
палить, ножиком в брюхо не тыкать и не накачивать керосином - от него по коже
синий цвет разливается. Словом, работа для мастера, на пару тысяч песюков!
Сказал он про песюки, и ждет, смотрит. После подмигивать начал и намекать: не
найдешь ли умельца за тысячу? Вторую, мол, разделим. А еще, говорит, - полная
амнистия тебе выйдет, от прежних грехов и Пустоши. Только чтоб умелец был не из
наших, не из Рио, вольный или там отморозок, и половчее. Ежели справится, будет
при новых заказах. Есть, мол, кого заказать! Трясунчик вроде бы так, для
разминки. - Кобелино промокнул виски рукавом и закончил: - Я, хозяин, понимаю:
пара тысяч после вчерашнего - плюнуть и растереть. Несерьезные деньги.
Однако...
.
речах Кобелино. Какие-то люди, желавшие нанять отстрельщика - умелого,
опытного, но не известного никому. И эти люди полагали, что такой человек
найдется, - вернее, что Кобелино его найдет. Странная уверенность! Или не
очень? Ведь Кобелино и Гилмор некогда жили в этом городе, и через любого из них
можно было добраться до Ричарда Саймона. Правда, до разных Саймонов: до брата
Рикардо, убийцы и главаря разбойничьей шайки, или до Тени Ветра, эмиссара
Разъединенных Миров.
желавшие купить его, не знали, кто виноват во вчерашнем. Тут Кобелино прав;
если б знали, цена на его услуги была бы повыше. Или не было б никаких
предложений... Скорее последнее; тому, кто обчистил банк, не предлагают за пару
тысяч отстреливать донов. Такой человек сам по себе - мишень.
его возглавит не живодер Грегорио, а дон Хосе Трясунчик. Возможно, и к лучшему;
расставаясь с миром скорбей и печалей, Трясунчик мог исповедаться в грехах и
поделиться чем-нибудь интересным. Например, о том же доне Грегорио.
Невысокие здания по ее сторонам будто подрагивали в жарком мареве; временами,
натужно ревя, проносился автомобиль или пылила телега, а прохожие, редкие в
этот час, стремились укрыться под тенью домов и деревьев. Саймон шел по самому
солнцепеку, лишь этим отличаясь от обитателей Рио. Выгоревшая шевелюра,
сандалии , рубаха из некрашеного полотна, холщовые штаны. Белесая зыбкая тень
на фоне белесых фасадов и раскаленной мостовой.
на Южмерику. В Рио жили бразильцы, не бразильяне; там звучал иной язык, там
улицы были полны машин и глайдеров, там ночь озарялась неоновыми огнями, там
стоэтажные небоскребы подпирали небо, соперничая с горным хребтом, что
протянулся на севере, там, под резными кронами пальм и яркими тентами,
слышалась музыка - сотни мелодий, знакомых и незнакомых, сливающихся в
разноголосый хор.
стены и невысокие дома; пролетки, фаэтоны и допотопные автомобили; значки
кланов на вывесках торговых заведений, окна-амбразуры, двери-щели, лавки,
кабаки и длинные унылые фабричные корпуса. Консервная фабрика, бумажная
фабрика, ткацкая фабрика, лесопилка и угольный склад, кладбище и церковь при
нем, рынок, почти пустой во время сиесты. Еще один рынок находился в гавани;
там торговали рыбой, моллюсками и крокодильей кожей, а кроме того, не слишком
таясь, девушками и детьми. Их поставляли многие кланы, снимая дань с неимущих
самым простым и эффективным способом - натурой.
был берег, не походивший на прежние берега, на узкую полоску меж морем и
горами, где высились некогда башни Рио. Тот Рио отправился к звездам, оставив
на память Земле гигантский овальный кратер; море затопило его, ближние горы
обрушились в воду, со склонов дальних сползли селевые потоки, прикрыв следы
катаклизма; и теперь лишь Хаос да каменный пень утеса с Фортом напоминали о
минувшем бедствии. Однако в определенном смысле оно являлось перманентным:
природа достигла равновесия, чего нельзя было сказать о людях.
крепостной стене. Ее сложили из рваных каменных глыб самой различной величины и
формы - вероятно, в прежние времена берег был завален этими камнями, пошедшими
на строительство укреплений. В стене не имелось ворот, только широкий проем
между двух неуклюжих пилонов, от которого начиналась Легионная улица. Тут тоже
было тихо, но эта тишина казалась не пыльной и жаркой, а благостной. Фасады
уютных домов увивали лианы, в палисадниках рос кустарник с сиреневыми цветами,
над плоскими кровлями возносились затейливые башенки, а на перекрестках кое-где
журчали фонтаны - и около них воздух был свежим, насыщенным влагой и запахом
воды.
семинария, та самая, в которой учился покойный брат Рикардо, а дальше -
пятиглавый собор с посеребренными куполами. В нем уже Саймон побывал, подбросил
к алтарю крест отца Домингеса с запиской и мешочком песюков, с просьбой, чтоб
передали семье погибшего. Он надеялся, что крест и монеты не пропадут, не
осядут в чьих-то карманах; все-таки Домингес пострадал за веру, пав от рук
безбожников-убийц.
густо обсаженную апельсиновыми деревьями; дома сменились особняками, башенки -
башнями, палисадники - парками, и в каждом за чугунной решеткой бил фонтан и
блистала на солнце поверхность бассейна. Он приближался к берегу и Синей скале;
ее тень накрывала дома и деревья, а в разрывах между зелеными кронами мелькали
башни оседлавшего утес Форта. Саймон остановился, задрал голову и минут пять
разглядывал древнюю цитадель. Над южной башней торчали три антенны: две -
обычные, а третья - в форме параболоида, нацеленного в зенит. Отсюда, снизу,
она казалась ажурным металлическим цветком, что распустился на камнях и смотрит
в небо, раскрыв свою чашечку в безмолвном и безнадежном призыве.
траекторий плюс ближняя космическая связь. Откуда сняли? С "Полтавы"? И зачем?
штурмовать скалу, то ли взламывать ворота. Оба решения казались ему слишком
грубыми, примитивными и ненадежными; утес был на редкость крут и обрывался в
море, а дорога, ведущая к воротам, просматривалась с наблюдательных вышек. Дав
себе слово поразмыслить над этой проблемой, Саймон миновал довольно высокое
здание - как оказалось, еще одну церковь - и очутился на проспекте Первой
Высадки.
довольно широкая, но короткая, шла на восток и упиралась в подножие Синей
скалы. Домов - точнее, дворцов, или фазенд, по выражению Пако, - было на ней с
десяток, не больше. Шесть или семь, насколько мог разглядеть Саймон, стояли в
ряд за церковью, разделенные деревьями и стенами; на противоположной стороне
находились еще три, все - за высокой оградой, к которой подступала буйная
зелень. Крайний из этих дворцов, принадлежавший дону Эйсебио Пименталю, был
тих, молчалив и безлюден; дальше стояло массивное здание в форме куба с
восьмиугольной башней, похожей на маяк, - обитель дона Хосе, судя по описанию
Гробовщика. Задний ее фасад выходил к морю, и это являлось весьма полезным
обстоятельством.
постарше, клали поклоны, другие, тихо переговариваясь между собой, дожидались
начала службы. Саймон приблизился к ним, перекрестился и поник головой, словно
в мыслях обращался к Господу; он простоял так с четверть часа, молясь за
грешную душу Хосе Трясунчика, которой пришел срок расстаться с телом. Заметив,
что остальные прихожане не обращают на него внимания, он отвесил поясной
поклон, неторопливо пересек улицу, обогнул валуны, напоминавшие стадо
окаменевших китов, и прыгнул в воду.
глубину. Он поплыл вдоль берега, временами поднимаясь к поверхности и
осматривая камни, песок, деревья и маячившую за ними крышу Пименталевой
фазенды. Затем начались владения дона Хосе: длинный, сложенный из гранита пирс,
у которого покачивался катер, и тщательно подстриженные кусты за ним. Эта живая
изгородь двухметровой высоты подступала к самому пирсу, на котором дежурили
трое охранников - при пулемете и с карабинами. Заметив направление, Саймон
снова нырнул, и вскоре перед ним выросло каменное основание причала, покрытое
густыми бурыми водорослями. Он поднес к глазам браслет, коснулся пластины,
Трубников Александр
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Ларссон Стиг
Посняков Андрей
Шилова Юлия