Чтение 8–й страницы книги ~Космическая станция "Василиск"~

- Я понял, шкипер! - Кардонес снова улыбнулся, и Хонор похлопала его по плечу, прежде чем вернуться в командирское кресло.

Честно говоря, она прокручивала ту же задачу за другую сторону на своем командном пульте и сама точно так же прозевала залп. За последние несколько недель юноша сделал огромные успехи и по праву заслужил свою радость.

Нимиц сполз на любимое место у нее на коленях, а Хонор оглядела тактическую рубку. Лейтенант Пановский потел над собственными астронавигационными упражнениями, и, судя по взглядам, которыми обменивались лейтенант Брайэм и дублер Пановского, дела у него шли не очень хорошо. МакКеон не зря предупреждал, что свежеиспеченный старший астронавигатор склонен филонить. Услышав приказ капитана о продолжении тренировок в полном объеме, несмотря на нехватку личного состава, лейтенант выглядел так, словно его предали.

Главный маневровый дисплей показывал изображения судов, висящих на орбите Медузы. За почти целый мантикорский месяц их заметно поубавилось по сравнению с первыми днями пребывания "Бесстрашного" на своем посту. Пожалуй, сказывались результаты деятельности Тремэйна. Медуза перестала быть удобной гаванью для перегрузки запрещенных товаров. Хонор и не представляла, каким наказанием божьим станет энсин. Он, похоже, научился читать мысли контрабандистов. Стромболи орлиным глазом отслеживал любые перемещения между кораблями, а Тремэйн, пользуясь результатами его наблюдений, уже три недели летал в открытом космосе и выловил контрабанды более чем на полмиллиарда.

Оба получали от капитана официальные благодарности "за отличную работу". У лейтенанта Веницелоса их тоже набралось немало. Судя по ярости и количеству протестов, офицеры чинили достаточно ощутимые препятствия на пути чьих-то прибыльных махинаций.

И наконец, команда чувствовала одобрение не только со стороны Хонор, но и со стороны дамы Эстель, АЗА и АКС, - что коренным образом изменило положение вещей. Харрингтон больше не приходилось дразнить и пинать собственный экипаж. Сознание того, что они, в отличие от всех перебывавших на Василиске прежде, способны влиять на ситуацию, сплачивало их. Перегруженные, измотанные, люди прекрасно понимали: они добиваются успеха вопреки системе, а не благодаря ей - и это только заставляло их еще больше гордиться собой.

И премии этому ничуть не мешали. Традиционно приз экипажа составлял полпроцента от всей стоимости захваченной контрабанды. На слух вроде бы и немного, но они задержали товаров на полтора с лишним миллиарда долларов. Если, как и надеялась Хонор, Суд Адмиралтейства сочтет нужным конфисковать добычу и оштрафовать владельцев "Мондрагона", набежит более семи с половиной миллионов на всю команду. Ну, а коль скоро конфискуют и само судно, соответствующая доля его оценочной стоимости также пойдет в общий котел. Капитану полагалось шесть процентов от общей суммы. Получались славненькие, кругленькие полмиллиона, или восьмилетнее жалование коммандера КФМ. Офицерам причиталось еще двадцать четыре процента, а остальные семьдесят должны поделить между собой старшины и рядовые. Даже самый младший получит почти двенадцать тысяч, а по давней традиции - и несмотря на нападки Казначейства - премии налогом не облагаются. Неудивительно, что энсин Тремэйн и лейтенант Веницелос стали популярными у сослуживцев. Сами они отработали свои премии до последнего пенни, но гордость ценили гораздо выше. Призовые деньги были для них скорее доказательством собственной эффективности, показателем затраченных усилий, нежели материальной ценностью. Лейтенант-коммандер Сантос первая начала использовать при разговоре с капитаном термин "шкипер": почтительно-собственническое обращение, никак не прививавшееся после несчастных флотских учений.

Все больше и больше офицеров теперь следовали ее примеру.

Одна Луа Сушон по-прежнему излучала ауру негодования, и Хонор пришла к печальному выводу, что так будет всегда. Корабельный врач просто оказалась из тех, к счастью, редких людей, которые не способны осознать себя частью команды.

А еще оставался МакКеон. Он выполнял свою работу. Невозможно не оценить усилия, потраченные им на Кардонеса или Пановского, искусство, с которым он распределил ограниченные людские ресурсы, ухитрившись прикрыть все позиции. Но барьеры так и остались. Компетентность старпома иногда вызывала зависть, и старательно выдерживаемая им дистанция только подчеркивала его возможности. Он, похоже, никак не мог сделать последний шаг к установлению партнерства, и, судя по всему, данное обстоятельство печалило МакКеона не меньше, чем саму Хонор. Харрингтон очень хотелось выяснить причину его отчужденности, но она никак не могла решить, с какой стороны подступиться. Одно не вызывало сомнения: проблема была гораздо глубже, нежели недовольство, охватившее остальной экипаж во время учений и после ссылки на Василиск.

Раздался негромкий звонок. Вебстер подтвердил входящий сигнал, что-то произнес в ком и доложил:

- У меня для вас передача с поверхности, мэм. Из офиса комиссар-резидента.

- Переключите на мой экран, - сказала Хонор, но офицер связи покачал головой.

- Дама Эстель просит поговорить с вами наедине, мэм.

Харрингтон удивилась, подняла Нимица на спинку кресла и встала.

- Тогда я перейду в центральный пост, Сэмюэль. Переключите разговор туда.

- Есть, мэм.

Капитан кивнула и вышла из отсека.

Утонув в капитанском кресле во главе совещательного стола, она нажала клавишу компьютера и приветственно улыбнулась появившейся на экране даме Эстель.

- Здравствуйте, коммандер.

- Приятный сюрприз, комиссар-резидент. Что я могу для вас сделать?

- Боюсь, Хонор, на самом деле я позвонила, чтобы поплакаться вам в жилетку, - иронично ответила Мацуко.

- Весь Флот к вашим услугам, мэм.

Комиссар фыркнула. Харрингтон давно заметила ее особое отношение к себе. Дама Эстель, похоже, не воспринимала капитана Харрингтон как представителя КФМ и, как правило, обращалась к ней только по имени. Видимо, "настоящие" флотские офицеры жестко ассоциировались в понимании Мацуко с бездарными неучами.

- Да, так вот, - начала она, - кажется, у меня здесь внизу проблемы серьезнее, чем я думала.

- А именно?

- С тех пор как вы прислали лейтенанта Стромболи и его команду для создания вашего центра космического контроля, часть моих людей высвободилась для других дел. Они зарегистрировали несколько полетов в зонах, запрещенных для посещения.

- Да? И что за полеты? - Хонор выпрямилась в кресле.

- Мы не можем сказать. Их передатчики не отвечают на запросы, и в полетных ведомостях они, ясное дело, не отмечаются. Со всей очевидностью нарушители заняты чем-то для нас не приемлемым. Я пробовала перехваты, но катера АЗА крепкие и живучие, а вот скорость у них подкачала, и нарушители удирают у нас из-под носа. Не проделай вы такую брешь в сообщениях между планетой и орбитой, я бы решила, что они встречают контрабандистов.

- Почему бы нет? - предположила Хонор. - Мы работаем всего месяц. Они могут все еще перевозить оставшийся внизу товар.

- Мне вначале так и показалось, но покинуть планету без вашего ведома невозможно. Кроме того, неизвестные забрались слишком далеко в дикие земли.

- Гм. - Харрингтон задумалась. Транспортные средства АЗА по большей части работали поблизости от анклавов. - А не могут они просто встречаться для перегрузки за пределами района перехвата?

- Сомневаюсь. Выглядит похоже, но парни, кажется, оперируют единичными предметами или очень небольшими партиями. Разве что у них где-то спрятана собственная база с погрузочно-разгрузочным оборудованием. Или, допустим, их грузы достаточно малы, легки и пригодны для погрузки вручную. В любом случае, контрабандисты все равно должны попасть под наш радар как на взлете, так и на посадке. А вот если им надо всего лишь встретить другое воздушное судно, то одна из бесчисленных долин подходит как нельзя лучше. Нам никогда не засечь их, разве что пролетим прямо над ними. У меня появились мрачные подозрения относительно этих незаконных полетов.

- Например, мэм?

- Помните, в ваш первый визит я упоминала о мекохе? - Хонор кивнула. - Медузиане - на удивление хорошие алхимики, но получение мекохе при их уровне технологии - очень трудоемкий процесс. Соединение представляет собой сложный и мощный алкалоид, напоминающий по действию эндорфины. Мы только-только начинаем разбираться в медузианской биохимии, так что можем и ошибаться. Как бы то ни было, процесс его изготовления долгий, сложный и на последней стадии опасный. Раньше регулярное употребление мекохе могли себе позволить только обеспеченные слои населения. Наркотик имеет неприятные побочные эффекты. Он вызывает крайне быстрое привыкание, и, при здешнем невысоком качестве очистки, курильщики нередко гибнут от случайной передозировки. Мекохе дает кратковременное ощущение эйфории и веселья и, как правило, мягкие галлюцинации. При долговременном применении начинаются тяжелые нарушения дыхания и моторики, постепенно атрофируются рецепторы, заметно снижаются внимание и интеллект. Все это уже плохо, но если наркотик достаточно чистый, он вызывает сильную реакцию по типу выброса адреналина, и глушит боль. Моментальная эйфория может мгновенно и без видимых причин перейти в буйный психоз, вероятно, вследствие галлюциногенной составляющей. Нормальные медузиане не склонны к массовому насилию. Они столь же вздорны, как любая другая кучка аборигенов, и некоторые кочевники - прирожденные разбойники, но беспорядочное истерическое буйство толпы, наблюдаемое в неправильно функционирующих социумах, им не свойственно. Появляется мекохе - и все летит к черту.

- Вы пытались запрещать или контролировать его?

- И да, и нет. Он уже объявлен вне закона в большинстве городов-государств Дельты, а в некоторых ограничен. С другой стороны, именно в городах издавна изготавливались большие партии наркотика, и даже городские советы опасаются вставать наркоторговцам поперек дороги. Те не особенно разборчивы в средствах защиты своего бизнеса. Еще одна проблема: вещество традиционно используется в некоторых медузианских религиях.

- О боже! - вздохнула Хонор, и дама Эстель поморщилась.

- Правильно. АЗА не может вмешиваться в религию, поскольку, во-первых, у нас имеется специальный запрет, а во-вторых, нет лучшего способа разрушить добрые отношения с аборигенами. И без того некоторые священники Дельты заодно с шаманами диких земель убеждают своих соотечественников, что влияние пришельцев тлетворно. Отобрав священный наркотик, мы только подтвердим их правоту. Приходится ограничиваться проведением разъяснительной работы - не самый эффективный способ воздействовать на сознание детей бронзового века.

Мысли Хонор понеслись вскачь. Комиссар не случайно, упомянув нелегальные полеты, пустилась в лекцию по медузианской фармакологии, она явно уверена в связи между ними, и это означает...

- Дама Эстелъ, вы полагаете, этот мекохе поставляет медузианам кто-то из людей?

Мацуко мрачно кивнула.

- Именно так я и думаю, Хонор. По нашим сведениям, потребление растет даже в контролируемых районах. С тех пор как вы высвободили моих людей, я смогла продвинуть обычные патрули глубже в дикие земли, и там потребление оказалось даже выше. Более того, нам удалось заполучить пробы мекохе из Моховых Увалов. Зелье изготавливается не в Дельте. Пропорции несколько иные, и содержание примесей ниже. Специалисты предполагают новый состав - вероятно, более сильнодействующий.

- И вы думаете, его изготовили не на планете, - мрачно подытожила Хонор.

- Этого я и опасаюсь, но у нас нет доказательств. В медузианских условиях наркотик приносит огромную прибыль. В отличие от ходульников, люди могут с легкостью производить мекохе в любой полупрофессиональной лаборатории, нужен только доступ к сырому мху мек.

- Но сначала им надо вывезти мох с Медузы, - принялась рассуждать вслух Хонор. - А когда они изготовят наркотик, его еще надо переправить обратно на планету.

- Ни то, ни другое не являлось проблемой, пока не появились вы с "Бесстрашным".

- Не знаю... мне почему-то подобная торговля не кажется выгодной. Сколько этого мха требуется для изготовления, скажем, одного грамма чистого наркотика?

- Много. Секундочку. - Мацуко защелкала клавишами. - Для получения килограмма сырой пасты мекохе требуется сорок килограммов сырого мха, и около десяти килограммов пасты дают один килограмм конечного продукта. Итого, выход - один к сорока.

- А обычная дозировка?

- Боже, я не знаю, - вздохнула Мацуко. - Думаю, тридцать граммов для новичка, но по мере привыкания она возрастает. Конечно, с учетом чистоты нового вещества начальные дозировки могут снизиться, но я подозреваю, что медузиане просто сохраняют прежние дозы и наслаждаются более сильным действием.

- Получается, на каждую проданную дозу им приходится перевозить на орбиту... сколько? - Хонор, как всегда с трудом, подсчитала в уме и нахмурилась. - Больше тринадцати килограммов мха или около полутора килограммов пасты. - Дама Эстель проделала те же самые вычисления. - Невыгодно. Кроме того, если имели место сколько-нибудь значительные орбитально-планетные перевозки, мы бы обнаружили хоть какие-то признаки наркоторговли еще в самом начале наших таможенных проверок. Если не сам наркотик, то уж мох или пасту спрятать трудно, а энсин Тремэйн очень внимательно следит как за входящим, так и за исходящим транспортом, уверяю вас.

- То есть инопланетники не замешаны?

- Я этого не говорила. Просто мне кажется, что сырье слишком громоздко для вывоза с планеты. Может, люди Барни Изваряна и не являются опытными таможенниками, но такое количество мха не заметить невозможно. Но, - темные глаза Хонор сузились, - это вовсе не значит, что никто не мог доставить на планету лабораторное оборудование и начать производство мекохе на месте. Потребовалось бы только одноразовое проникновение сквозь таможенные патрули Изваряна, или даже наши.

- Да, - задумчиво произнесла дама Эстель. - Да, вы правы. В этом случае воздушная доставка не понадобится, и то, что вы перекрыли контрабандные каналы, на производство никак не повлияет.

- Боюсь, именно так и вышло, - ответила Хонор. - Я не пытаюсь снять с себя ответственность, но вероятнее всего наркотик имеет вовсе не инопланетное происхождение.

- В таком случае ответственность несет АЗА, - согласилась Мацуко. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. - Хотелось бы мне, чтобы вы ошибались.

- Возможно. И возможно, это действительно сфера ответственности АЗА. Но моя обязанность - по мере сил помогать Агентству. - Хонор снова потерла кончик носа. - Какого рода энергия необходима лаборатории по производству мекохе?

- Не знаю, - Мацуко в раздумье нахмурилась. - Полагаю, зависит от уровня производительности. Процесс весьма сложен. Общие энергозатраты мне представляются весьма высокими. Медузиане в энергетике обходятся водой, мускулами и солнцем, но их производительность невысока. Сомневаюсь, что наши инопланетники для своего массового производства используют те же методы. А что?

- Поговорите с Барни Изваряном, - предложила Хонор. - Если прикинуть параметры производства, он может понаблюдать за центральной электросетью и вычислить потребителей подозрительно большого количества энергии. Я знаю, у многих анклавов имеются собственные генераторы или орбитальные энергоколлекторы, но, во всяком случае, круг подозреваемых значительно сузится.

- Дельная мысль. - Дама Эстель внесла заметки себе в компьютер.

- Хм. А пока вы заняты этим, посмотрите, не смогут ли ваши техники дать оценку разумного потребления энергии для анклавов, не входящих в центральную сеть. С наземными генераторами мы мало что можем сделать, но на орбитальные электростанции стоит попробовать установить жучки.

- Даже если вы установите факт высокого потребления, это не послужит доказательством, - заметила Мацуко.

- Не послужит. Но, как я уже сказала, мы сможем исключить невиновных и уточнить направление поисков. Тем временем энсин Тремэйн прогуляется по орбите и поищет источники энергии за пределами анклавов. - Хонор неожиданно ухмыльнулась. - Он и его люди заскучали. Контрабандистов стало так мало.

- Вы страшный человек, коммандер Харрингтон, - ухмыльнулась в ответ дама Эстель.

- Вы и не представляете, насколько страшный, - жизнерадостно согласилась Хонор. Потом слегка посерьезнела. - Лучшего я все равно предложить не могу, и, если вам придет в голову еще что-нибудь, пожалуйста, дайте мне знать. Сделаем все возможное.

- Спасибо. Приятная перемена в.. - Комиссар осеклась на полуслове и снова улыбнулась.

- Всего хорошего, мэм. - Капитан Харрингтон выключила ком.

Глава 14

У двери кабинета женщина, словно перед прыжком в колодную воду, на секунду задержала дыхание. Денвер Саммерваль поднял голову от монитора и спросил с аристократической надменностью:

- Что?

- Вам звонок, - сообщила вошедшая и поспешно добавила. - От босса.

Коротко кивнув, Саммерваль поднялся и, подчеркнуто вежливо извинившись, проскользнул мимо женщины.

Ощущая знакомую дрожь, она проводила его взглядом до узла связи. Денвер, со своими великосветскими манерами и неизменной учтивостью, напоминал ей холоднокровную рептилию или старинный меч. Изящный, утонченный, смертельно опасный. Ни один из ее знакомых не вызывал такого страха.

Дверь узла связи закрылась, и женщина, поправив респиратор, вернулась в лабораторию к своим собственным обязанностям.

Саммерваль бросил взгляд на экран кома, кивнул дежурному оператору, вышедшему без единого слова, и опустился в освободившееся кресло. Долгая привычка заставила его дважды проверить шифровальные схемы.

- Итак? - спросил он без предисловий.

- Похоже, у нас проблема, - донесся осторожный ответ.

Собеседник имел выраженный сфинксианский акцент. Даже слишком выраженный, почти театральный. Если ему охота сохранять дополнительный уровень безопасности, пусть потешится. Хозяин хорошо платил Саммервалю за услуги.

- Какая?

- АЗА засекло новый мекохе.

- Как?

- Мы точно не знаем - наш информатор не смог сказать, - но я полагаю, это побочный эффект действий Харрингтон. Она высвободила много людей АЗА, и они расширили патрулирование.

При имени Харрингтон глаза Саммерваля вспыхнули, плотно сжатые губы скривились. Он никогда не встречался с коммандером, но ненавидел ее от всей души. Она олицетворяла слишком многое из его собственного прошлого, и Денвер ощутил знакомую дрожь в нервах. Однако профессионализм взял верх, и опасные примитивные реакции отошли на второй план.

- Что им известно? - спросил он.

- Мы опять-таки не можем сказать точно, но они проводили анализы добытого вещества. Разница слишком велика, чтобы они не сообразили. Наверное, они уже догадались обо всем. Другой источник сообщил мне, что Харрингтон отозвала с таможни один из своих ботов.

- Для прочесывания орбиты, - бесстрастно прокомментировал Саммерваль.

- Вероятно.

- Не "вероятно" - точно. Я ведь говорил вам, что рискованно производить столь чистое вещество.

- Ходульники предпочитают его в таком виде.

- К черту ходульников! - Саммерваль говорил почти мягко, но взгляд его оставался жестким. - Вы платите за фрахт, и решение за вами, но стоит какому-нибудь из трехногих уродов выкурить трубочку нашего зелья, он тут же становится опаснее ядерной бомбы.

- Разве вас это должно волновать? - поинтересовался наниматель.

- Нет, просто я уверен, что именно качество мекохе привлекло внимание АЗА. Ладно, извините, это ваша операция. Каких действий вы ждете с моей стороны?

- Последите за безопасностью, особенно за воздушным сообщением. Если они совершают облеты, мы не можем позволить им отыскать нас.

- Я могу сократить грузовые рейсы. Могу даже свести к минимуму пешее передвижение вокруг комплекса, - ответил Саммерваль. - Но мне не укрыться от флотских сенсоров. Наш энергомост торчит, как перст, и как только они его заметят, тут же все поймут, несмотря на любую защиту. И вы это знаете.

Он предпочел не напоминать, как возражал против передачи энергии по лучу. Затраты на подземный кабель ничтожны по сравнению со средствами, вложенными работодателями в операцию, зато обнаружение базы сделалось бы гораздо более затруднительным. Предложение отвергли в самом начале.

- Знаю, - согласился человек на экране. - Просто никто никогда не рассчитывал столкнуться с флотскими сенсорами. - В устах босса подобное высказывание практически равнялось извинениям. - Но коль скоро пришлось, мы не ждем от вас чудес. С другой стороны, их и не надо. Помните, у нас есть люди в том лагере. Может, не настолько высокопоставленные, чтобы влезть в кабинет Мацуко или подключиться к ее переговорам, но вполне способные дать нам знать, если АЗА зашевелится еще более активно. Мы попытаемся подключиться к информационным каналам Харрингтон и последить за ее разведывательными отчетами. Не получится - по крайней мере предупредим вас за шесть-семь часов как минимум, прежде чем что-либо местное двинется в вашу сторону.

Саммерваль прикинул в уме. Шести часов более чем достаточно для вывода людей. Для эвакуации хотя бы десятой доли оборудования необходимо не меньше суток.

- Что будем делать с железом?

- Если хватит времени, возьмите с собой. Если же нет, - хозяин пожал плечами, - это всего лишь оборудование. Мы можем заменить его.

- Понятно. - Саммерваль побарабанил пальцами по краю пульта. - Что-нибудь еще?

- Если что-нибудь стрясется, я снова свяжусь с вами.

- Понятно, - повторил Саммерваль и отключил связь.

Несколько минут он в раздумье сидел перед молчащим экраном, затем поднялся и принялся мерить шагами маленький переговорный пункт. Во всей этой операции всегда были не устраивающие его детали. Полная же беззаботность работодателя относительно потери целого лабораторного комплекса вообще представляла загадку. Сами приборы не так уж дороги, но их скрытная доставка и тайное размещение на планете стоили немало. Утрата производственной базы потребует организации новой, следовательно, снова появится угроза обнаружения.

Или нет?

Он перестал вышагивать. Предположим, у них уже есть запасная лаборатория. Да, это возможно, и это дает ответы на некоторые вопросы, для которых иначе не нашлось бы осмысленных объяснений. В первую очередь, например, почему Контора пошла на такие расходы? Продавать наркотики кучке примитивных аборигенов - не самый верный способ обогатиться. Любой местный товар можно получить гораздо менее затратным и вполне законным способом - но если медузиане тайно расплачиваются за зелье никому не известными сокровищами? Саммерваль только производил мекохе, и лишь небольшую часть расходовал на разведчиков и часовых из числа ходульников. Остальное уходило для продажи куда-то еще.

И уж если работодатели собрались стать наркоторговцами, почему их выбор пал на мекохе? Контора могла выбирать еще из полудюжины других местных наркотиков и интоксикантов. Может, не столь дорогих, но более простых в производстве - и без побочных эффектов, непременно привлекающих внимание АЗА. Только сумасшедшего не озаботит массовое распространение средства, способного превратить самого мирного туземца в разъяренного маньяка.

Но проблемы Конторы и есть проблемы Конторы, а вот доставить неприятности комиссар-резиденту, АЗА и Королевскому Флоту Мантикоры - замечательно само по себе.

Саммерваль снова принялся вышагивать. Взгляд его потемнел и потяжелел от воспоминаний. В иные времена его благородие капитан Королевского Корпуса морской пехоты Мантикоры Денвер Саммерваль мог запросто оказаться по другую сторону баррикады. Но Корпус посчитал, что совершил ошибку, приняв его в свои ряды, и исправил ее, устроив торжественный спектакль под названием "Военный трибунал".

...Звенящая тишина повисла над зрителями. Его парадный меч лежит на столе острием к нему. Перед столом выстроились старшие офицеры, а председатель суда зачитывает официальный приговор. Барабанная дробь. И вот капитан Денвер Саммерваль, промаршировав, предстает перед своим полком. Самый младший по званию солдат под медленный барабанный бой срывает с него погоны и знаки отличия, а полковой командир попирает их кованым каблуком. Раздается сухой металлический звон - и парадный меч ломается в затянутых в перчатки руках полковника...

О да, он помнит. И, несмотря на свою ненависть, он знает, что они были правы. Они овцы, а Саммерваль - волк. И даже тогда, давно, он прокладывал себе путь по-волчьи - зубами.

Денвер рухнул в кресло перед терминалом, ухмыльнувшись в слепой экран.

...Его отец тоже был там. Его добродетельный, благородный папочка, вопреки их бедности, цепляющийся за остатки славы Саммервалей. Что дали им некогда высокопоставленные и могущественные предки, чтобы они могли подражать их манерам и прославлять их имя? Саммервальской ветви не досталось ничего из богатства и власти, принадлежавшей прямой линии герцогов Кромарти!

Он стиснул руки на коленях и закрыл глаза. Его родич нынче сидел в кресле премьер-министра. И даже в те времена драгоценный герцог Кромарти занимал место Лорда-казначея, второго по старшинству человека в Правительстве Ее Величества. Шевельнул ли он хоть пальцем, чтобы помочь дальнему родственнику? Только не он, благородный, достойный, лицемерный ублюдок!

Но это тоже правильно. Саммерваль заставил руки расслабиться. Мысль о вызванных его позором сплетнях и косых взглядах в адрес благородного герцога доставила ему удовольствие. А выражение отцовского лица, когда ломали меч! Всю жизнь папаша долдонил о долге и ответственности, о славной роли их семьи в истории Королевства. Но долг и ответственность не покрыли его долгов, а фамильная история не принесла ему страха и уважения окружающих.

Денвер все заработал сам, презрев семейную спесь.

Он снова открыл глаза, уставившись на отражение в экране кома.

Вспомнились тишина после рассвета и тяжесть кобуры. Секунданты и распорядитель дуэли замерли с суровыми лицами, а в тридцати метрах над скошенной травой возвышается побледневший Баллард... нет, первым был Скотт. Потом ладонь ощутила отдачу, белая рубаха Скотта расцвела багровым, и он упал.

Деловая операция, ничего больше, сказал себе Саммерваль, зная, что лжет. О да, действительно, денег хватило, чтобы на некоторое время покрыть все долги. Но настоящей наградой было ликование - когда пуля разорвала на части аристократическое сердце мишени. И ради этого ликования он с легкостью принял новое предложение.

Однако в конце концов все равно победили те, кого Денвер ненавидел всей душой. "Профессиональный дуэлянт" - объявили про него громогласно, "наемный убийца" - подразумевали они на самом деле. Так оно и было. Здесь, в тихой пустой комнате, не имело смысла таиться от самого себя. Только он убивал, даже если нанимателей устраивало и ранение. Вкус крови оказался слишком сладок, аура страха слишком опьяняюща, и, в конце концов, Корпус решил, что с него достаточно.

Он убил "собрата офицера" - как будто форма имела значение! Дуэли в армии Ее Величества разрешались, и семьи убитых не могли привлечь его к уголовной ответственности. Саммерваль сам стоял под огнем противника. Доказательства оплаты отсутствовали. Но правду знали все. Не представляло особого труда составить список азартных игр, женщин, адюльтеров, послуживших провокацией. Не было секретом и высокомерие по отношению к старшим по званию, возрастающее одновременно с его репутацией. Для командования всего этого оказалось достаточно, чтобы признать капитана Денвера Саммерваля "недостойным носить мундир офицера Ее Величества" и устроить ему спектакль в то яркое, жаркое утро.

И привести сюда...

Ноздри Саммерваля раздулись, и он вытолкнул себя из кресла.

Ладно. Операция под угрозой, а его безопасность - его забота. Да будет так. Слишком много записей, слишком много улик, но, как сказал работодатель, лаборатория - это только оборудование.

Есть очень разные пути эвакуации, подумал он с медленной хищной улыбкой. Если уж приходится бросать аппаратуру, то можно оставить ее так, чтобы это доставило ему личное удовольствие.

Денвер открыл дверь переговорного пункта и быстро прошел через зал. Предстояло сделать кое-какие приготовления.

Глава 15

Неброско одетый человек смотрелся в удобном мягком кресле роскошного офиса несколько неуместно. Смуглое и худое лицо посетителя выражало только те эмоции, какие он сам считал нужными демонстрировать. В данный момент взгляд его был тяжел. Мужчина отпил из предложенного бокала и поставил его на стол. Перезвон льдинок напомнил какую-то хрупкую мелодию. Хозяин кабинета, занимавший кресло напротив, силился скрыть тревогу.

- Мне грустно слышать о ваших... непредвиденных трудностях, мистер Каннинг, - почти ласково произнес посетитель глубоким, хорошо поставленным голосом. - Надеюсь, они не нарушат наш график.

Уоллес Каннинг, консул Народной Республики Хевен на планете Медуза, почувствовал, что его лоб покрылся бусинами пота. Его гость мог носить и дорогой гражданский костюм, но, глядя на него, Каннинг всегда видел подобающую ему серо-зеленую униформу контр-адмирала Народного Флота Республики Хевен, украшенную эмблемой Разведывательного Управления в виде песочных часов и меча.

- Не могу сказать с уверенностью, - произнес он, тщательно подбирая слова. - Все слишком зыбко и неустойчиво. Пока мы не будем знать о действиях Харрингтон на шаг вперед, нам ничего не остается, кроме как строить прогнозы да перепроверять наши уязвимые места.

- Понимаю. - Адмирал поджал губы и откинулся на спинку своего кресла, вертя в руках стакан и слушая звяканье льдинок.

Каннинг старался не ежиться под его ровным взглядом.

- Мне кажется, - резюмировал гость, - здесь имела место некоторая халатность, мистер консул. Нас заверяли, что ситуация под контролем. В самом деле, я ожидал рутинного визита, надеялся получить ваш рапорт об окончательной готовности, а теперь слышу, что вы можете только "строить прогнозы" последующих действий противника. - Он покачал головой. - Любая тайная операция включает неотъемлемый фактор риска. На эту мы извели слишком много сил и времени. Операция "Одиссей" слишком важна для нас и не может строиться на догадках и полевой работе, которая может быть полностью сведена на нет одним-единственным непредвиденным фактором.

- Ничего не поделаешь. В сложившемся положении нет ничьей персональной вины. Ни здесь, ни в поле. - Консул решил сыграть роль человека, пекущегося о своих подчиненных, а не только о себе. - И "единственный фактор", упомянутый вами, не был предусмотрен ни здесь, ни в Республике. Мы исходили из многолетнего опыта, адм.. сэр. На станцию "Василиск" еще никогда не присылали никого вроде этой сумасшедшей.

- Понимаю. Вообще-то, мистер Каннинг, я один из тех, кто назначал исходные сроки для приведения в действие операции "Одиссей", и мы принимали в расчет Павла Юнга.

- Да. И все шло точно по плану, пока не появилась она. С тех пор... - Каннинг развел руками.

- Я принимаю во внимание изменения в обстоятельствах, мистер Каннинг.

Адмирал произносил слова тоном человека, разговаривающего с очень маленьким ребенком. Консул внутренне сжался, но предпочел не возражать.

- Более того, в отличие от вас, у меня имеется досье коммандера Харрингтон, - продолжал разведчик. - Должен с сожалением заметить, что оно не настолько обширно, как мне бы хотелось. Вы, должно быть, знаете, РУФ [Разведывательное Управление Флота] редко глубоко копает под тех, кто еще не вошел в Реестр, разве что они происходят из очень выдающихся семей. Все, что у нас есть по ней, это стандартные выписки и архивные справки, но даже их достаточно, чтобы понять: она - полная противоположность этому высокородному кретину Юнгу. И в конечном счете я вынужден признать: появление коммандера Харрингтон действительно является полной неожиданностью, поскольку этот олух Яначек давно превратил станцию "Василиск" в помойку, и стоящих офицеров сюда назначать не должны. Тем не менее, - гость улыбнулся расслабившемуся было консулу, - мистер Каннинг, я не могу отделаться от ощущения, что вы слишком беспечно относитесь к своей безопасности. С самого начала вы, похоже, полагались не на собственные меры предосторожности, а почти исключительно на безалаберность КФМ. Изначально, - он изящно повел рукой, - это бездействие составляло часть нашего оригинального плана, но вам все-таки не следовало рассчитывать на бесконечное сохранение беспорядка. Безусловно, ваши приготовления потребовали полного пересмотра, как только Харрингтон принялась все здесь перетряхивать.

- Я... - Каннинг резко поднялся и прошел к бару. Слегка трясущимися руками налил себе мартини, сделал глоток, затем вернулся обратно к адмиралу. - Я предпринял некоторые меры предосторожности, сэр, что бы вы ни думали. Признаю, меры стандартные, да и я проявил некоторую медлительность, пока не осознал происходящее и не приспособился к присутствию Харрингтон. Но поймите, я проработал здесь более шести местных лет, и в первый раз за все время мантикорский офицер почесался сверить декларации с номерами на контейнерах.

- Будь сверка деклараций или даже аресты контрабандистов единственными нашими неприятностями, я бы так не беспокоился, мистер Каннинг, - произнес гость с убийственной четкостью. - Но ведь это не единственные наши неприятности, не так ли? Коммандер активно поддерживает Мацуко и АЗА. Одни только местные силы, освобожденные от таможенных обязанностей и контроля за перелетами, представляют крупную угрозу безопасности всей операции. Добавьте сюда сообщения информантов о регулярных облетах... - Он печально покачал головой.

- Я бы не стал утверждать, будто мы совершенно голые, сэр. - Каннинг сделал еще один глоток из бокала. - Согласен, выход ее воздушных разведчиков на точку - это только вопрос времени. Но, как я уже говорил - причем без малейшей самоуверенности с моей стороны, - у нас имеется надежное многоуровневое прикрытие специально для такого случая. При всей своей активности Харрингтон и близко не подобралась к капитану Коглину. Что до остальных ее действий, - консул перешел к более жесткой обороне, - я делаю все возможное для отзыва коммандера. Нами послано более двадцати личных протестов. Также мы ведем работу с представителями других инопланетных баз и надеемся послать еще больше. Мантикорское Адмиралтейство должно почуять запах жареного, особенно в свете собственных политических разногласий.

- Я знаю о протестах, мистер Каннинг. Вы, несомненно, правы относительно давления, оказываемого ими на Адмиралтейство. Но не приходило ли вам в голову, что ее начальство теперь имеет все основания поинтересоваться, на какую такую мозоль наступила нам Харрингтон?

Консул вспыхнул, и сквозь его тревогу проступили первые проблески гнева. Хорошо адмиралу постфактум выкобениваться и критиковать, но чего еще он ожидал от Каннинга? У дипломата нет иного наступательного оружия, кроме протестов. И вообще, не отправь он их, представитель Флота наверняка пообрывал бы ему уши уже за это!

- Ладно, довольно о пролитом молоке... - Адмирал вздохнул, поставил стакан на маленький столик и поднялся. - Почему бы вам не рассказать мне о чем-нибудь хорошем?