Чтение 30–й страницы книги ~Испытание Адом~

Однако само обилие такого рода доказательств затрудняло рассмотрение дел, по которым подобных улик не обнаруживалось. Именно к таким относился и данный случай. Ни сам эпизод убийства, ни даже факт пребывания Мангрема на месте преступления нигде зафиксированы не были. Более того, имелась запись в рабочем журнале, согласно которой в наиболее вероятное время совершения преступления подозреваемый производил обычные профилактические работы на складе силовой брони базы. Только вот пленку, которая могла бы подтвердить запись в журнале, тоже обнаружить не удалось.

- Конечно, - пробормотал МакКеон, - если почитать журнал, так получится, будто он не покидал "Морга" весь день. Но пленка почему-то исчезла, а в табель обвиняемый мог вписать что угодно. Наверняка он поступал так не один раз.

- Не отрицаю, - кивнула Лонгмон. - А тот факт, что согласно журналу им за весь день не было произведено ни одной замены неисправных компонентов, только усиливает мои подозрения. Он утверждает, - гражданка адмирал сверилась с планшетом, - что проверил четырнадцать комплектов брони и не нашел ни одной дефектной детали. Это мало похоже на правду, но тем не менее я не вижу здесь доказательств его причастности к убийству.

- Он знал о камерах слежения, находившихся и на месте его работы, и дома, - указал Хёрстон. - Нам известно, что минимум четыре раза он намеренно выводил их из строя или стирал записи. То же самое было сделано и в день убийства Вейлер. Разве мы не вправе предположить, что и к этому случаю приложил руку Мангрем?

- Предположить-то вправе, но предположение не есть доказательство, - возразил Симмонс - Да, он знал, где находятся камеры и как их отключать, из чего следует, что у него имелась возможность это сделать. Каждый из упомянутых четырех случаев был связан с эпизодом, когда подсудимый доставлял пострадавшую к себе и вступал с ней в связь...

- Насиловал ее, сэр, - мрачно поправила его Гонсальвес.

Симмонс помолчал, потом кивнул:

- Да, насиловал.

- Именно так, - с ледяной улыбкой подтвердила Лонгмон. - Ни коммодор Симмонс, ни я вовсе не собирались убеждать суд, будто этот мерзавец не принадлежит к худшим человеческим отбросам. Речь о другом: о том, что заявление Хеджес и Устермана, касающееся убийства, не подкреплено более вескими уликами. Подсудимый не отключал камеры в течение более чем трех недель, предшествовавших смерти Вейлер, и мы можем предположить, что в день ее убийства он сделал это именно для того, чтобы скрыть улики, опровергающие его "алиби". В таком случае убийство не результат спонтанной вспышки ярости, но было совершено с заранее обдуманным намерением. Другое дело, что все наши предположения так предположениями и остаются. Непонятно, с чего бы он вообще стал заботиться об алиби: гражданин Трека не раз заверял своих подчиненных в том, что такие мелочи, как расправа с "врагами народа", никогда не будут ставиться им в вину.

В голосе гражданки адмирала прозвучало тщательно сдерживаемое презрение. Но то что, несмотря на отвращение к Мангрему, она все же поддерживала аргументы защиты, лишь делало ее позицию еще более взвешенной и обоснованной.

- Тут она права, Синтия, - вынужден был признать Хёрстон, и капитан Гонсальвес печально кивнула.

- Знаю, - сказала она. - Именно это я и имела в виду, когда говорила, что "в документах много пробелов". Просто мне противно даже думать, что придется оставить этого гнусного мерзавца в живых. Убил он Вейлер сам или нет, но после того, что он с ней сделал, виновным в ее смерти все равно следует считать его.

Я тоже не в восторге от перспективы оставить негодяя в живых, - сказала Лонгмон. - Более того, с моей точки зрения любая форма изнасилования должна караться смертью. Но мы не издаем законы и не имеем права вносить в них изменения. Если наш суд намерен действовать в соответствии с Денебскими соглашениями...

Она пожала плечами, и МакКеон с тяжелым вздохом кивнул.

- По моему, все высказались и пришли к консенсусу, - сказал он. - Предлагаю приступить к вынесению вердикта. Прошу высказаться по процедуре: будем проводить тайное голосование или открытое?

Он оглядел стол и остановил взгляд на Лонгмон, являвшейся старшей по чину.

- Меня устраивает открытое, - сказала гражданка адмирал.

- И меня, - заявил Симмонс.

Все высказывались устно, а не письменно, поскольку каждое произнесенное в совещательной комнате слово записывалось.

- Согласна на открытое, - со вздохом сказала Гонсальвес.

- И я, - с еще меньшей охотой произнес Хёрстон.

- Итак, мы единогласно пришли к решению об открытом голосовании. Прошу высказываться по пунктам обвинения. Первое: изнасилование второй степени. Коммандер Хёрстон?

МакКеон, по старинному флотскому обычаю, начал опрос с младшего по званию.

- Виновен, - невыразительным голосом ответил Хёрстон.

- Пункт второй: похищение человека.

- Виновен.

- Пункт третий: превышение должностных полномочий в личных целях.

- Виновен.

- Пункт четвертый: убийство.

- Виновен.

- Теперь вы, капитан Гонсальвес. Пункт первый: изнасилование второй степени.

- Виновен, - откликнулась Синтия с холодной уверенностью.

- Пункт второй: похищение человека.

- Виновен.

- Пункт третий: превышение должностных полномочий в личных целях.

- Виновен.

- Пункт четвертый: убийство.

- Воздерживаюсь, - буркнула Гонсальвес с гримасой отвращения.

МакКеон повернулся к Симмонсу.

- Коммодор, ваше слово. Пункт первый: изнасилование второй степени.

- Виновен.

- Пункт второй: похищение человека.

- Виновен.

Пункт третий: превышение должностных полномочий 1 личных целях.

- Виновен.

- Пункт четвертый: убийство.

Симмонс замешкался. Несколько секунд он сидел потупясь, а потом, взглянув на МакКеона чуть ли не с вызовом, ледяным тоном проронил:

- Виновен.

МакКеон, вопреки состоявшемуся обсуждению, был не слишком удивлен таким решением. Он кивнул и повернулся к Лонгмон.

- Гражданка адмирал, прошу высказываться. Пункт первый: изнасилование второй степени.

- Виновен.

- Пункт второй: похищение человека.

- Виновен.

- Пункт третий: превышение должностных полномочий в личных целях.

- Виновен.

- Пункт четвертый: убийство.

- Признать невиновным за недостатком улик, - грустно сказала гражданка адмирал.

МакКеон снова кивнул.

- Результаты голосования, - произнес он для записи. - По пунктам первому, второму и третьему подсудимый признан виновным единогласно. По пункту четвертому мнения разошлись, в связи с чем, на основании регламента данного суда, обвинение снимается. Следующей задачей нашего трибунала станет определение меры наказания, каковую мы будем рекомендовать для утверждения адмиралу Харрингтон. Кодекс поведения военнослужащих предусматривает за изнасилование второй степени лишение свободы до двадцати пяти лет, за похищение человека до пятидесяти и за превышение должностных полномочий два года. Таким образом, по совокупности совершенных преступлений, гражданин лейтенант Мангрем должен быть приговорен к семидесяти семи годам заключения. Однако для исполнения приговора мы должны будем, когда покинем эту планету, вывезти его с собой в зону юрисдикции Альянса.

Он не сказал "если покинем эту планету", но многие поняли его именно так, и он криво усмехнулся.

- Прошу высказываться. Коммандер Хёрстон.

- Я за максимальный срок. И без права досрочного освобождения.

- Капитан Гонсальвес.

- Максимальный срок, - сказала она с мрачной решительностью. - Хотелось бы только, чтобы негодяй отбыл весь срок здесь, в Аду!

Заявление было не вполне протокольным, но МакКеон воздержался от замечаний и повернулся к Гастону Симмонсу.

- Коммодор Симмонс.

- Присоединяюсь, - ответил тот еще более холодно, чем Гонсальвес.

- Гражданка адмирал Лонгмон.

- Я согласна с рекомендациями коллег, - спокойно произнесла она.

- Председатель присоединяется к общему мнению, - провозгласил МакКеон. - Таким образом, настоящий трибунал, рассмотрев дело гражданина лейтенанта Мангрема, рекомендует адмиралу Харрингтон содержать его под стражей до нашего отлета с Аида, а затем доставить в зону юрисдикции Альянса для отбывания наказания в полном объеме. Имеет ли кто-либо из присутствующих замечания или возражения, как по процедуре, так и по существу принятых решений?

Высказаться никто не пожелал. Алистер в последний раз кивнул, расслабился и уже менее формальным тоном сказал:

- Одним меньше. Господи, до чего же я буду рад, когда все это кончится!

- Как и все мы, коммодор, - сказала Лонгмон и, обведя взглядом присутствующих, со вздохом добавила: - Мне искренне жаль, что мы не смогли найти доказательства, которые позволили бы мне с чистой совестью отправить этого мерзавца на виселицу, но...

- Да не извиняйтесь вы, Сабрина, - неожиданно подал голос Симмонс. - Я уверен в его виновности. Синтия, Альберт, Алистер - все согласны со мной, да и вы тоже. Но правда все равно ваша. Доказательная база слаба, а если мы станем штамповать смертные приговоры, не толкуя все сомнения в пользу обвиняемых, то станем такими же палачами и убийцами, как здешние костоломы.

Лонгмон подняла бровь, и он виновато улыбнулся.

- Знаю, я высказался за виновность. Более того, согласись вы все со мной, я с чистой совестью отправил бы его в петлю и нынешней ночью заснул сном праведника. Но как раз по этой причине никто не оставляет принятие такого рода решений на усмотрение одного человека. На прошлой неделе из всех нас я один не высказался за повешение гражданина майора Янга. Пока каждый из нас голосует по совести, мы вправе считать, что сделали все от нас зависящее, пусть и меньше, чем хотелось.

- Знаете, - сказала, поразмыслив, Лонгмон, - чертовски жаль, что мы с вами находимся по разные стороны. Если бы политики - особенно наши - провалились к чертям и предоставили улаживать разногласия нам пятерым, мы, думаю, сумели бы утрясти все спорные вопросы и положить конец этой проклятой войне за неделю...

- Вот в этом, адмирал, у меня столь твердой уверенности нет, - отозвался с кривой усмешкой МакКеон. - По сравнению с войной у нас тут все просто и ясно: мы по крайней мере договорились, какие законы принимаем за основу для вынесения приговоров. Но когда дело дойдет до выяснения, у кого на какие планеты больше прав... ну...

Он пожал плечами, и Лонгмон хмыкнула - не без горечи, но и не без юмора.

- Коммодор, разве это вежливо - рушить мечты леди?

- Как офицер я по определению являюсь джентльменом, мэм, но устав вовсе не предписывает мне быть еще и вежливым джентльменом.

Лонгмон прыснула, и МакКеон улыбнулся.

- А вообще-то, хотя мне и представляется маловероятным, чтобы мы могли так запросто покончить с войной, я тоже считаю, что слова всегда предпочтительнее боеголовок.

- Аминь! - объявил коммодор Симмонс и резко отодвинул назад свое кресло. - Так или иначе, с судебным разбирательством на сегодня покончено. Поэтому я предлагаю довести наше решение до сведения леди Харрингтон, а самим подумать о толстенном бифштексе и хорошем пиве. Кто за?

- Я, - тут же поддержала его Лонгмон. - Если, конечно, вы примете в свою монархическую компанию нераскаявшуюся революционерку.

- Для нас эта неисправимая революционерка всегда будет желанным гостем, - любезно ответил Симмонс - Конечно, при том условии, что она не откажется сыграть с нами в дартс.

- Отчего бы и не сыграть? - рассмеялась Лонгмон. - Раз |мне подворачивается случай проявить себя неисправимой хевениткой, прислужницей лживого - по вашим словам - и насквозь прогнившего диктаторского режима...

- Как?! - с деланным ужасом воскликнул Симмонс - Вы собираетесь нас надуть?

- Стоило бы, - лукаво ответила гражданка адмирал. - После того как коммодор МакКеон столь бесцеремонно посмеялся над моими надеждами, я просто обязана показать вам, на что способна настоящая хевенитка. Поэтому выдвигаю условие: пиво за счет проигравшего. Ну как, коммодор, идет?

ГЛАВА 40

Разбуженная резким звуком зуммера, Хонор села в постели. Нимиц, в праведном негодовании, сонно мяукнул. Спать они улеглись совсем недавно, и Хонор спросонья в очередной раз забыла, что у нее только одна рука. В результате, попытавшись сесть, она оперлась на культю, потеряла равновесие и запуталась в простынях, перевернув кота на спину. Она ощутила его недовольство, заметила приоткрывшийся глаз, который блеснул в тусклом свете панели коммуникатора, и послала коту мысленное извинение. Кот, открыв второй глаз, дал ей понять, что не обижается. Хонор нашарила клавишу аудиоприема - но все равно непроизвольно провела ладонью по взъерошенным волосам.

- Да? - сонно произнесла она и прокашлялась.

- Простите за беспокойство, адмирал. Это коммандер Филипс, - послышался женский голос.

Хонор почувствовала, как участился ее пульс. Филипс была вахтенным офицером Гарриет Бенсон, хотя Харрингтон, слишком занятая текущими, в первую очередь судебными делами, не помнила, на каком именно посту несет вахту эта женщина.

- Капитан Бенсон велела докладывать вам немедленно.

- О чем докладывать, коммандер?

- Прошу прощения, мэм, я не хотела показаться небрежной. Я старший помощник капитана Бенсон. Согласно приказу капитана сообщаю: сенсорная сеть засекла след гиперперехода на расстоянии примерно в двадцать одну световую минуту.

Хонор застыла. Нимиц перекатился на спутанных простынях и, встревоженный неожиданной напряженностью, потянулся, чтобы коснуться человека.

- Понятно, - сказала Харрингтон спустя мгновение, и голос ее уже звучал совершенно спокойно. - Как давно обнаружен след? И послан ли запрос?

- След был засечен пять минут назад, мэм. Датчики его пока не обнаружили, но согласно показаниям гравитационных антенн ближнего радиуса это единичный импеллерный источник. Масса определению пока не поддается, но ускорение триста девяносто g, так что компенсатор у него явно не гражданского образца. А приказ о направлении стандартного запроса капитан Бенсон отдала мне три минуты назад.

- Понятно, - повторила Хонор, жалея, что Гарриет не связалась с ней раньше.

Впрочем, причиной легкого недовольства была лишь привычка все делать самой. Бенсон поступила совершенно правильно. Она послала прибывшему кораблю запрос, какой был бы послан, окажись на дежурстве настоящий "черноногий", а вздумай она заручиться одобрением Хонор, потребовалось бы лишнее время. Учитывая, что запрос передавался со скоростью света, то есть мог достичь чужака не раньше чем через двадцать одну минуту, сообщать что-то Хонор до уточнения первоначальных данных попросту не имело смысла.

- Текущее расстояние до Ада? - спросила Харрингтон.

- Четырнадцать-точка-шесть световой минуты от точки рандеву с планетой, мэм, - сообщила Филипс - Переход был произведен на низкой скорости, около восьмисот километров в секунду, и их нынешняя скорость едва превышает тысячу девятьсот. Таким образом, они находятся в ста двадцати девяти минутах от точки разворота. Сто тридцать восемь минут потребуется на сброс ускорения, так что их прибытия следует ждать через четыре с половиной часа.

- Спасибо.

Несколько мгновений Хонор обдумывала цифры, потом энергично кивнула себе в полумраке спальни и сказала:

- Очень хорошо, коммандер. Передайте капитану Бенсон, что я направляюсь к ней. А она пока пусть подумает о том, как поддерживать дальнейшую связь. Коммандер Тремэйн там?

- Так точно, мэм. А главстаршина Харкнесс уже идет к нам. Мы ждем его с минуты на минуту.

Здоровый уголок рта Хонор дернулся, когда она услышала в голосе Филипс нотку неодобрения. Теперь она вспомнила вахтенную: коммандер Сьюзен Филипс являлась спецалистом-копьютерщиком Саравакского флота, но за сорок ее пребывания на Аиде ее познания устарели даже по меркам хевов. Оказавшись на Стиксе, она прошла организованные Хонор курсы ускоренной переподготовки, но до сих пор не могла соперничать со специалистами "Принца Адриана" и другими офицерами Альянса, попавшими в плен в ходе последней войны.

Разумом Филипс все это понимала, но сердцем с трудом мирилась с тем, что Тремэйн, младший по званию, а по возрасту и вовсе годившийся ей в сыновья, оказался ее куратором. Ситуация усугублялась и тем, что Скотти получил пролонг третьего поколения. Наверное, коммандеру Филипс было бы легче попасть под начало Энсона Летриджа, который, хотя и был старше Тремэйна всего на два года, получил, как и сама Филипс, лишь второе поколение и потому выглядел значительно старше. Но, увы, Энсон был нужен Хонор на другой вахте. Тремэйн раздражал Филипс, но еще труднее ей было смириться с ведущей ролью главстаршины Харкнесса.

Хонор сочувствовала ей, однако убежденность Филипс в том, что офицеры непременно и во всех отношениях превосходят старшин, честно говоря, мешала делу. Разумеется, это заблуждение возникло не на пустом месте, оно объяснялось военной традицией, существенно расходившейся с мантикорской. Республика Саравак, близкая по своему политическому устройству к Народной Республике, а потому ставшая одной из первых жертв экспансии Хевена, провозглашала защиту отечества священным долгом всех граждан и, в отличие от аристократического Звездного Королевства, комплектовала вооруженные силы на основе всеобщей воинской обязанности. Офицерский корпус, разумеется, был профессиональным, но рядовые и старшины проходили службу по призыву - и, как и на Народном флоте, увольнялись в запас, едва успев приобрести начальные навыки, не говоря уж о серьезной подготовке. Таким образом, уверенность Филипс в том, что старшина не может знать и уметь больше офицера, основывалась не на слепом предубеждении, а на личном опыте. К чести ее, она была предубеждена против того же Харкнесса в меньшей степени, чем многие другие немантикорские офицеры, и даже старалась изжить в себе глубоко укоренившиеся предрассудки. Другое дело, что давалось ей это не так-то просто.

"А жаль, - подумала Хонор с кривой усмешкой, - поскольку должность главного кибернетика останется за Харкнессом". Пусть он не офицер, но зато своим делом он занимался дольше, чем Хонор своим. А после семи месяцев раскурочивания компьютерной сети Аида он знал ее лучше кого бы то ни было, включая обслуживавших ее техников БГБ. Харрингтон хотела, чтобы в экстренной ситуации сеть контролировал лучший имеющийся в ее распоряжении специалист - им, безусловно, являлся Харкнесс.

- Понятно, коммандер, - сказала она, мысленно выругав себя за то, что судит Филипс слишком строго. В конце концов, они с ней офицеры разных флотов, и нелепо винить Филипс в том, что она привержена своим традициям так же, как Хонор - своим. - Ждите, я скоро буду. Харрингтон, конец связи.

Она отключила коммуникатор и, сгорая от нетерпения, зажгла в спальне свет.

Торопливо одеваясь, Хонор сильнее, чем обычно, пожалела о том, что рядом с ней нет Джеймса МакГиннеса. Даже в обычных обстоятельствах обслуживать себя одной рукой не слишком-то удобно, а спешка, естественно, это неудобство усугубляла. Хуже того, она прекрасно понимала, что, торопясь, лишь создает себе лишние затруднения, но все равно старалась сделать все поскорее.

Нимиц, ощутив ее эмоции, чирикнул, и Хонор, хотя и погрозила ему пальцем, взяла себя в руки и постаралась умерить спешку. Лафолле не раз указывал ей, что в ее положении было бы разумно завести себе временного стюарда, и она не сомневалась, что некоторые из ее старших офицеров с ним вполне солидарны. Например, МакКеон - хотя Хонор пребывала в убеждении, что уж он-то точно перегибал палку в своем стремлении избавить ее от "излишнего напряжения". И ведь она знала, что многие - не все, конечно, но многие - рядовые и старшины с радостью взяли бы на себя такие обязанности.

Однако, невзирая на то, что застегивать старомодные пуговицы на архаичной грейсонской форменной блузе (Лафолле буквально заставил Анри Десуи сшить адмиральский мундир "подлинного" покроя) одной рукой было занятием не для слабонервных, она просто не могла заставить себя взять стюарда. Понимая глупость своего поведения, Хонор злилась на себя еще больше, но все равно - не могла.

Во многом (при одной этой мысли она скорчила гримасу), из-за контр-адмирала Стайлза, по-прежнему убежденного в том, что Хонор узурпировала власть, по праву старшинства принадлежавшую ему. Будучи никудышным, мягко говоря, стратегом и тактиком, Стайлз оказался выдающимся мастером бюрократической интриги. В этом отношении он напоминал Хонор сорное вьющееся растение, называемое "кудзу", невесть по каким причинам в незапамятные времена завезенное на Грейсон со Старой Земли. Этот неприхотливый сорняк мог укорениться где угодно, заплести своими побегами что угодно - и очень быстро и безжалостно вытеснял всех соперничающих представителей флоры.

Хонор не раз приходилось ставить Стайлза на место, но он с изощренной ловкостью каждый раз предпринимал что-то новое и, соответственно, не мог быть обвинен в нарушении прежнего указания или запрета. Это доводило Хонор до белого каления.

Стыдно признаться, но интриги Стайлза оказались чуть ли не решающим фактором, определившим ее отказ взять себе стюарда. Стайлз явно мечтал даже на Аиде обеспечить себе привычный образ жизни королевского флаг-офицера, со всеми удобствами и привилегиями. Тот факт, что он пальцем о палец не ударил, чтобы эти привилегии заслужить, ничуть его не смущал: они полагались ему по званию. Однако, коль скоро Хонор имела большие права - и как командир, и как инвалид, - но отказывалась от услуг стюарда, Стайлз не мог потребовать этой привилегии для себя. Не давая ему возможности обзавестись прислугой, Хонор, не признаваясь в этом себе самой, испытывала мелочное злорадство.

"Пусть скажет спасибо, что это - единственное удовольствие, которое я себе позволила, - мрачно подумала Хонор, ухитрившись-таки застегнуть пуговицы на воротнике. - Если бы я сделала с ним то, что мне действительно хочется, его труп никто бы уже не нашел!"

Нимиц зевнул, обнажив в ленивой усмешке острые клыки: судя по всему, последняя мысль Хонор встретила в нем живейший отклик и полное одобрение. Потом кот сосредоточился, и Хонор прыснула, уловив мысленную картинку: улепетывающий в страхе сфинксианский бурундук, морда которого представляла собой забавную карикатуру на физиономию Стайлза. В следующее мгновение она в изумлении вытаращила на Нимица глаза: картинки он показывал ей и раньше, но впервые передал не то, что видел, а плод своего воображения. А следующая картина окончательно вышибла Хонор из равновесия: кареглазая древесная кошка в мундире и берете Королевского флота с ало-золотыми командорскими погонами вприпрыжку гналась за бурундуком, угрожающе выпустив острые когти.

Чтобы не свалиться от хохота, ей пришлось присесть на краешек кровати. Нимиц вторил ее смеху веселым писком.

- Таких, как ты, и близко нельзя подпускать к флоту, - заявила она коту с деланной строгостью. - Никакого уважения к чину, рангу и званию. Разве не так?

Нимиц привстал, распушил вибриссы и картинно склонил голову. Снова прыснув, Хонор погладила его и наклонилась, чтобы надеть ботинки. Кот развеселил ее, но в глубине души она знала, что Стайлз - далеко не беззащитный бурундук: он гораздо опаснее, чем может показаться. По той простой причине, что, как ни крути, является вторым по старшинству офицером на этой планете. И, соответственно, имеет полное право на ответственную должность. Чтобы отстранить его от командования, требовался серьезный повод, а пока, несмотря на все свое раздражение, она вынуждена была терпеть этого мерзавца.

Однако, кроме желания уколоть Стайлза, у нее имелись и другие причины обходиться без стюарда. Для большинства освобожденных военнопленных ее право на личного стюарда представлялось неоспоримым, но не для всех, а ей вовсе не хотелось возводить между собой и подчиненными лишние преграды. Хватит и того, что из-за чертова Стайлза ей пришлось воспользоваться грейсонским званием и надеть адмиральский мундир: в противном случае хитрый интриган отнял бы у нее командование и - что гораздо важнее - все погубил. Ну и наконец, настоящим ее стюардом являлся Джеймс МакГиннес. Заменить его, пусть на время, кем-то другим казалось ей предательством.

Нимиц за ее спиной весело и одобрительно чирикнул. Мак был его другом. Кот скучал по стюарду не меньше самой Хонор. Вдобавок Мак точно знал, как именно следует жарить кроликов.

С ухмылкой оглянувшись на Нимица, Хонор подошла к двери спальни и локтем нажала кнопку. Дверь плавно скользнула в сторону: как и следовало ожидать, за ней стоял наготове облаченный в безупречный мундир гвардейца Эндрю Лафолле.

"Держу пари, - подумала Хонор, - вот она, причина, по которой Филипс связалась со мной на пять минут позже. Держу пари, что Гарриет велела ей - или кому-то еще - сначала известить Эндрю".

Раньше она об этом как-то не задумывалась, а сейчас сообразила, что Эндрю, конечно, доверял нести ночной караул у дверей землевладельца морским пехотинцам из числа освобожденных военнопленных, но всякий раз, когда что-то будило ее посреди ночи, он оказывался за дверью - и вид имел такой, будто вовсе не ложился спать. Но даже такой человек не может вовсе не спать. Следовательно, оставалось предположить одно: люди, будившие ее, сначала поднимали с постели телохранителя. Если только он сам не перехватывал адресованные ей звонки, чтобы ее не будили по пустяковым поводам.

Эти догадки, промелькнувшие в голове Хонор прежде, чем за спиной затворилась дверь, никак не отразились на ее лице. Прежде чем делать окончательные выводы, следовало задать несколько тактичных вопросов. Но если выяснится, что он и вправду взял на себя смелость решать, по каким поводам ее можно беспокоить, а по каким нет, пришло время провести очередную разъяснительную беседу.

Другое дело, что толку от этой беседы не будет. Во всяком случае, от всех предыдущих не было.

"А будь здесь Мак или Миранда, они наверняка похвалили бы его за то, как он надо мной кудахчет", - с кривой усмешкой подумала она и протянула ему галстук.

- Помоги.

Больше она не сказала ни звука - просто подняла подбородок, чтобы Лафолле мог вывязать вокруг ее шеи положенный замысловатый узел. "Надо было заставить Анри сделать эту штуку на кнопках, как бы ни возмущались Эндрю и Соломон", - мрачно размышляла она, пока телохранитель возился с чертовой удавкой. Эндрю подтянул узел, поправил воротник и застегнул его.

- Порядок, миледи.

- Спасибо, - сказала она и вернулась в спальню за кителем.

Вообще-то причин одеваться посреди ночи по полной форме не было, но ей не хотелось предстать перед подчиненными запыхавшейся и полуодетой. Командир всегда должен выглядеть достойно: только тогда он вправе требовать этого от подчиненных. Не говоря уж о том, что аккуратность свидетельствует о внутренней собранности и самоконтроле. Правда, мысленно признала она с легкой улыбкой, в этом присутствует и доля тщеславия.

Достав из комода грейсонскую фуражку с золотым плетеным шнуром, Хонор надела ее на голову - и протянула руку Нимицу. Кот еще не мог запрыгнуть ей на плечо, как раньше, и она подставила ему локоть.

- Готов, паршивец?

Нимиц снова кивнул и шевельнул ушами.

- Вот и хорошо, - сказала она и направилась к двери, за которой дожидался гвардеец.

* * *

- Доброе утро, адмирал, - приветствовала ее Гарриет Бенсон в помещении командного пункта Стикса.

- Да, пожалуй, самое что ни на есть утро, - буркнула в ответ Хонор, выразительно посмотрев на хронометр дисплея, и Бенсон прыснула.

С тех пор как они захватили Стикс, русоволосая Гарриет стала часто смеяться - что порой вызывало у Хонор досаду. Ведь Бенсон не участвовала в работе трибуналов, и ей не приходилось ни выносить смертные приговоры, ни скреплять их своей подписью. С точки зрения закона, Хонор тоже могла от этого уклониться, однако перекладывать ответственность на других было не в ее правилах. Эта ответственность легла на нее тяжким бременем, заставляя чувствовать себя чуть ли не Ангелом Смерти. Бывало, мысли о казненных преследовали ее в снах, но она знала, что последствия отказа от этих казней были бы еще более тяжкими. Существовал и иной аспект проблемы: независимо от ее мнений и желаний, самой судьбой ей было предначертано сеять смерть. Таков был ее дар: дальновидность тактика, мудрость стратега и еще один, особый, не поддающийся определению талант. Реализовать этот дар она могла, лишь убивая. Во имя долга, чести, верности, родины - называть можно как угодно, но в глубине души Хонор понимала, что стала тем, чем стала, не потому, что кто-то должен делать и эту работу, а потому, что именно эта работа получается у нее лучше, чем у кого бы то ни было.