продажу. Я предложил им продать мне двадцать голов, так они с радостью - что им
лишние дни ноги себе топтать. У них и седлами и сбруей разжился. Еще я успел
поговорить со здешними ребятами. Трое хотят вступить в твой отряд на общих
условиях. Они поехали со мной, но я их предупредил, что решать будет Ваша
колдовская сила. Кстати, они мне рассказали, что в деревне за рекой, - он
махнул рукой в сторону старого брода, - живет отличный кузнец! - Жан понизил
голос и, оглянувшись, продолжил: - В ту деревню ни бароны, ни герцогские люди
не заглядывают, уж больно не по пути. А кузнец - большой мастак по части
оружия. У него наверняка запасец есть! Маша понимающе наклонила голову.
продолжил он доклад. - Но на такую ораву одинаковую одежу и обувку можно купить
только в столице...
ветерок несколько разогнал туман, и четверка негодяев стала хорошо видна. Жан
несколько секунд разглядывал их, а потом поднял взгляд на Машу и спросил
дрогнувшим голосом:
свои прежние намерения относительно меня. А себе на подмогу он навербовал вот
этих. - Она презрительно кивнула в сторону лежащих. - Теперь вот думаю, что с
ними делать...
писклявый стоял на стреме,
а потом, вновь обращаясь к Машеньке, спросил: - И что же ты, Ваша колдовская
милость собираешься с ними делать?
значит, что они принесли тебе присягу. Посягнув на твою жизнь, они эту присягу
нарушили. Более того, они стали клятвопреступниками. За это полагается только
смерть. Причем их можно просто удушить обрывком веревки. И это будет законно...
и справедливо.
Последние слова, видимо, проникли в затуманенное сознание тонкоголосого,
который, несмотря на опутывающие его веревки, мог в какой-то мере шевелиться, и
его тело не затекло совершенно, как это случилось с его полностью
обездвиженными поделыциками. Он дернулся, услышав жесткое предложение Жана, и
захрипел из последних сил.
Тебе наши законы не подходят... Сама решай...
встретил его взгляд, презрительно сплюнув себе под ноги. Тонкоголосый закрыл
глаза и опять замер. Остальные трое не могли сделать даже этого. Белки их
помутневших глаз налились кровью и потеряли осмысленное выражение.
четверку.
прежней бодрости:
спросила: - Ты вина привез? Тот утвердительно кивнул.
телеге. Маша в это время, сложив пальцы щепотью, незаметно трижды перекрестила
лежащих и как-то странно каркнула. Три тела скованных заклятием сразу
расслабились. Их глаза закатились и веки опустились на истерзанные глазные
яблоки. Тело Трота, лежавшее слегка на боку, откатилось в сторону и
перевернулось на спину, демонстрируя его голый живот. Маша брезгливо сморщилась
и коротко бросила подбежавшим гвардейцам:
Жану: - Дай им по паре глотков... А то они замерзли на открытом воздухе да с
голыми задницами.
возможность своим людям заняться пленниками.
прием спиртного внутрь и усиленный массаж физиономий, четверо ренегатов были
приведены в относительно вменяемое состояние. Они были поставлены в центре
поляны и, опираясь друг о друга, ожидали решения баронессы. Не менее
заинтересованно ждали вынесения вердикта столпившиеся вокруг них их бывшие
товарищи. Хотя все прекрасно понимали, каким будет это решение, и
сообразительный Сяма уже скомандовал приготовить четыре прочные веревки.
объезжала четверку по кругу. Она не замечала почтительно отступающих перед ее
конем гвардейцев, растерянных, лихорадочно блестящих глаз обреченных
преступников, она снова и снова взвешивала решение, принятое ею еще ночью.
поляной повисла гнетущая тишина. И словно последние, тяжелые капли красного
вина, падающие из опрокинутой бутылки в переполненный бокал, в эту вязкую
тишину рухнули слова, сказанные звонким девичьим голосом:
какими-либо вопросами. Но сегодня я, так и быть, объясню... Во-первых, я не
желаю, чтобы мои люди становились палачами. Или среди вас есть желающие?..
попятились.
своего достоинства. И в-третьих, вчера они меня... повеселили и поэтому
заслуживают награды. Пусть она будет такой!..
искренне и открыто заулыбалась. Только четверо неожиданно обретших жизнь никак
не могли осознать услышанное. Они смотрели шальными глазами на ухмыляющиеся
физиономии бывших своих товарищей и ничего не понимали.
вдруг, медленно опустившись на колени, горько зарыдал. Его голова уткнулась в
седую клочковатую граву, зад жалко отклячился, и все тело содрогалось от
истеричных рыданий. Пузан сначала уставился на малыша, а потом принялся шарить
ладонями по своему телу, начиная от горла и кончая своим необъятным брюхом.
Тонкоголосый вдруг часто-часто заморгал, потом поднял лицо к небу и забормотал
своим писклявым голосом:
исподлобья. Наконец он шагнул в ее сторону. но перед ним мгновенно вырос Жан, а
по обеим сторонам от него тут же встали, сжав кулаки, Стоп и Ржавый Гвоздь.
Трот сразу понял, что подойти к баронессе ему не дадут - хотя что он мог ей
сделать, поэтому он заорал своим хриплым голосом:
спокойный, но на этот раз мужской голос:
кольце гвардейцев.
свесив голову, медленно пошел прочь. Никто его не тронул. А вот его
"соратников" выпроводили с поляны пинками. И Пузан даже нашел в себе силы
огрызаться на каждый пинок. В общем, проводы несостоявшихся убийц вылились во
всеобщее народное гулянье, которое прервал властный окрик Ее колдовской силы.
очереди!..
"одеже" это отношения не имеет. Так что через полчаса колонна во главе с
лейтенантом была готова к выходу. Но Машенька, сурово оглядев свое воинство,
неожиданно улыбнулась и спросила:
разобравшись в существе вопроса, разом шагнули вперед. Остальные, не желая ни в
чем уступать "молокососам", протопали за ними.
кавалеристами были далеко не все. Поэтому колонна сначала двинулась неспешным
шагом, давая возможность новичкам приноровиться к своему "верховому" положению.
дорогу к ставке герцога. Вопреки мнению лейтенанта Сямы никто не возражал
против такого маршрута, видимо, понятие "дисциплина" начало доходить до
понимания ватажников. Причем не дисциплина кулака, а дисциплина авторитета.
ночные и утренние события, стремительно разворачивавшиеся и так неожиданно
закончившиеся, требовали обсуждения. Так что уже через полчаса после начала
движения гвардия сбилась в отдельные кучки, каждая из которых бурно обсуждала
окончательное решение баронессы.
Андреев Николай
Русанов Владислав
Прозоров Александр
Лукьяненко Сергей
Херберт Фрэнк