Чтение 53–й страницы книги ~Магистр~

взял кусок хлеба с ломтем ветчины и подошел к приспешнику барона Кузела.

Едва я остановился над его неловко лежащим телом, как он прекратил
храпеть, открыл глаза и уставился на меня непонимающим взглядом. Потом до него
дошло, что перед ним стоит его ночной насмешник, и он неловко, но достаточно
быстро поднялся на свои прилипшие к земле ноги. И первое, что он сделал,
утвердившись в вертикальном положении, это схватил меня за рукав и злорадно
заорал:

- Попался, господин насмешник!..

- Осторожно, а то я тебе на голые ноги могу кипятком плеснуть... -
добродушно предупредил я рьяного служаку. С утра он был догадлив и тут же
отпустил мой рукав. В благодарность за это я сунул ему в руки кружку с чаем и
краюху хлеба с мясом.

- Подкрепись, а то не сможешь службу исполнять... - Я похлопал его по
косматому плечу. Он в ответ похлопал еще заспанными глазами и тут же впился
зубами в бутерброд.

Мы с Пропатом быстро прикончили свой завтрак и свернули лагерь.

Когда мы были готовы к выходу, я подошел к молчавшему башибузуку.

- Мы сейчас уйдем, а ты часика через два кричи громче. вои товарищ
бродит где-то здесь неподалеку, он сможет тебе Оомочь. Раньше кричать не стоит,
он все равно тебя не услышит... - Я внимательно взглянул ему в глаза, стараясь,
чтобы он вполне усвоил мои наставления. - Да, вот еще что. Откапывать тебя не
надо, ноги твои постепенно сами собой отклеятся...

- Ты откуда знаешь?.. - неожиданно поинтересовался он.

- Так я ж их сам приклеил, - пожав плечами, ответил я и, не обращая
внимания на дальнейшие его вопросы, вернулся к Пропату, стоявшему рядом с
лошадью.

Мы двинулись к болоту как раз в тот момент, когда из-за горизонта
показался краешек огненно-красного солнца. Окружавшая нас крошечная рощица
сразу стала веселой и приветливой, а темневшее впереди болото еще больше
помрачнело. Мы приблизились вплотную к черной стоячей воде границы и
остановились.

- Значит, так, - обратился я к своему спутнику. - Если я разгоню этот
ядовитый туман, ты сможешь перелететь через болото?

- Конечно, - тут же ответил он. - Только ты-то сам как будешь
перебираться?

- Это вопрос другой, - медленно проговорил я, оглядывая болото
внимательным взглядом. - Главное, тебя переправить...

Посчитав кое-что в уме, я взглянул на Пропата и сказал не терпящим
возражения тоном:

- Ты летишь точно на запад и ждешь меня на той стороне болота. Я пойду
напрямую и выйду к тебе. Это займет определенное время, но ты ни в коем случае
не суйся в болото, даже если тебе покажется, что я тебя зову на помощь!

- Почему? - удивился он.

- Потому что это не простое болото, и оно может выкинуть самый
неожиданный фокус... Ты все понял? - Я впился в лицо своего товарища своим
самым строгим взглядом. Тот судорожно сглотнул и молча кивнул мне.

- Тогда начнем... - задумчиво проговорил я. Привязав уздечку коня к
торчавшему из травы тонкому стволику обломанного деревца, я плеснул в ладонь
немного воды из своей фляжки и принялся читать старое шаманское заклинание
воздушного вихря. При этом я, по всем правилам науки Крайнего Севера своей
Родины, кропил воду с ладони, очерчивая каплями круг.

Уже через несколько секунд в нескольких метрах передо мной стлавшийся
над болотом туман начал закручиваться гигантской спиралью, постепенно убыстряя
скорость своего вращения. Огромная воронка повисла над мертвой поверхностью
болота, втягивая в себя клочья тумана, космы гниющей травы, покрывая рябью
черное стекло болотных окон. А потом эта воздушная юла двинулась к западу,
прочерчивая своим острым концом ясно видный след на неподвижной поверхности
болота.

- Давай! - скомандовал я, не оборачиваясь. В тот же момент позади меня
раздался слабый хлопок и из-за моего плеча, тяжело взмахивая крыльями, вылетел
большой черный грач. Птица, без раздумий и сомнений, направила свой полет
следом за уходящим смерчем, постепенно превращаясь в черную уменьшающуюся
точку. Когда она исчезла вдалеке, я взял узду своего коня и повел слегка
упирающееся животное к границе болота. А сзади меня раздавались какие-то
невнятные крики, видимо, боец барона Козела пытался меня о чем-то предупредить.
Через мгновение я вступил в полосу черной воды, очерчивающей границу болотной
магии.

Едва я пересек границу, как мир вокруг меня мгновенно изменился.

Небо стало светло-серым, а солнце, едва показывавшееся из-за горизонта
позади меня, прыгнуло вверх по небосводу на половину своего пути к полудню и
превратилось в черный Диск. Все вокруг залил пронзительно-белый свет, так что
поверхность болота превратилась в белоснежную равнину, из которой торчали
тонкие угольно-черные стволы наклонившихся сломанных деревьев, редкие голые
черные штрихи камышинок и высокой болотной травы. Эти черные мертвые oстатки
растительного мира отбрасывали на белоснежную поверхность болота странно
изломанные белые тени. Я не мо понять, как можно видеть белые тени на еще более
белом, тем не менее ясно видел их.

При каждом шаге мои ноги до половины голени легко по гружались в
холодную белую твердь, не вызывая никакого вол нения на поверхности, как будто
я протыкал ногами матово стекло и оно глотало мою плоть, не испытывая при этом
какoго-либо беспокойства. Именно это безразличие окружения позволяло мне
ускорить шаг. Оно требовало неспешности и я подчинился этому требованию.

Конь мой брел за мной, безразлично переставляя ноги, я неожиданно
заметил, что ни его, ни мое тело теней не отбрасывают, словно мы были абсолютно
прозрачными для лучей этого черного светила... И еще... В этом странном мире,
казалось, полностью отсутствует Время. Мы шли и шли, размеренно переставляя
ноги, а черное солнце все так же неподвижно висело у меня за спиной, как будто
секунды, минуты, часы не хотели протекать через этот, залитый пронзительным
светом мир. Вокруг нас царили безмолвие и неподвижность.

Чтобы хоть как-то разбить этот стасис, я попытался считать свои шаги,
но через минуту понял, что как в вальсе отсчитываю "раз, два, три", "раз, два,
три", "раз, два...".

Я не знаю, как долго пришлось нам шагать, но наконец на линии горизонта
возник некий странный излом. Досе ровная черта между светло-серым и белым вдруг
образова пик, словно белизна подпрыгнула в одном месте. И этот пик начал
медленно расти, показывая, что все-таки к чему-то приближаемся.

Еще через некоторое количество шагов я понял, что направляюсь к некоему
холму, самым постыдным образом нарушившему изысканное однообразие абсолютно
плоской равнины. Мы отшагали еще несколько тысяч шагов и вплотную приблизились
к белоснежной возвышенности. И тут понял, что не смогу подняться на нее. Мои
ноги все такжe ступали по плоской равнине, а мое тело начало постепенно
погружаться в белоснежную, медленно поднимающуюся пoверхность. Вот ее обрез
поднялся до середины бедер... до пояса... до груди... Когда белый холм накрыл
меня с головой, я закрыл глаза, продолжая свое почти автоматическое движение на
запад.

"Я всегда умел держать направление без всяких ориентиров..." -
мелькнула в моем сознании какая-то посторонняя мысль. Ноги мои все так же
переступали, высоко поднимая колени и неся мое тело вперед, а мысли замерли.
Все, кроме одной - "раз, два, три", "раз, два, три", "раз, два...".

И в этот момент чья-то тяжелая рука ударила меня по лицу.

Я открыл глаза и обнаружил, что стою на узкой, не более пары десятков
метров, полоске зеленой травы.

Судя по высоте солнца, я был в пути не более двух-трех часов. Позади
меня чернела знакомая полоса темной воды, ограничивающая территорию болота,
впереди, насколько это ни покажется поразительным, начиналась песчаная пустыня,
а прямо передо мной стоял... встревоженный Пропат.

Едва поняв, что я воспринимаю окружающее, он зачастил басом:

- Ты вышел из болота и, не останавливаясь, продолжал идти вперед с
закрытыми глазами. Я тебя звал, пытался остановить, но все было бесполезно! И
тогда я тебя ударил... слегка... - Он был очень смущен и встревожен. И я
улыбнулся ему.

- Огромное тебе спасибо!.. Если бы не ты, я так и шагал бы до самого
края мира... Или до тех пор, пока не свалился бы от усталости...

Пропат облегченно вздохнул и смущенно забормотал;

- Да чего там... Я, если что, всегда пожалуйста...

Наконец, усилием воли стряхнув с себя смущение, он резко повернулся в
сторону пустыни и сказал своим обычным баском:

- Вот она, Граница...

Я тоже посмотрел на желтеющие барханы. Они казались кими-то
неестественными в такой близи от зелени травы и темной воды болота.

- Значит, ты уверен, что это Граница? - задумчиво переспросил я.

- Конечно, уверен!.. - твердо ответил он. - Я же не первый раз ее
вижу!..

- Ну что ж, - я улыбнулся, не ожидая от Границы больших неожиданностей
и впечатлений, чем от болота, - пошли...

Я сел в седло, а Пропат снова перекинулся волком, и мы двинулись к
расстилавшимся впереди пескам. На самом краю зеленеющей травы я на несколько
секунд задержался, чтобы внимательно рассмотреть предстоящую нам дорогу и
мысленно наметить трассу движения. Неподвижные желтые пески лежали чуть
поднимающейся к горизонту равниной. Однако ясно разглядеть эту равнину можно
было всего метров на двести с небольшим вперед. Дальше все затягивалось чуть
струящейся в горячем воздухе желтоватой дымкой. Казалось, там, под совсем не
осенним тяжелым солнечным зноем, пески плавятся, выдавливая из себя желтоватый
колышущийся пар.

Как раз почти на границе видимости из желтого песка торчал обломок
какой-то буроватой скалы. Именно на него я решил и ориентироваться.

Я толкнул каблуками сапог лошадиные бока, и копыта моего коня ступили
на песок пустыни, сразу утонув в нем до половины. Сопровождавший меня волк на
секунду замер на последней зеленой траве, словно принюхиваясь к чему-то чужому,
и тоже сделал первый нерешительный шаг.