ЛЕМОНИ СНИКЕТ

ЛИПОВЫЙ ЛИФТ

(Тридцать три несчастья - 6)

Lemony Snicket. The Ersatz Elevator (2001)

Сникет Л.

С 53 Липовый лифт: Повесть / Пер. с англ. А. Ставиской. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 320 с.

ISBN 5-352-00952-1

Новая перемена в судьбе Вайолет, Клауса и Солнышко Бодлер: они теперь будут жить в одном из самых фешенебельных районов города в огромной квартире на самом верху многоэтажного дома. Их новые опекуны - Джером и Эсме Скволор - люди вроде бы и неплохие, но и они, как и прежние опекуны, не в состоянии защитить сирот от коварных происков Олафа и его гнусных сообщников. И снова впереди у Бодлеров несчастья - железная клетка, где томятся их друзья, темные лестницы, статуя красной рыбы и бесконечные разочарования.

Дорогой читатель!

Если ты уже взял в Руки эту книгу, еще не поздно положить ее обратно. Сколько бы ты ни старался, на ее страницах, как и 6 первых книжках, ты не найдешь ничего, кроме горя, невзгод и отчаяния. Подумай, у тебя еще есть время выбрать себе другое чтение.

В главах этого тома Вайолет, Клаус и Солнышко встречают на своем пути темную лестницу, красную статую рыбы, друзей в бедственном положении, три таинственные заглавные буквы, лжеца с гнусными замыслами, потайной туннель и содовую с петрушкой.

Я дал себе клятву описать эти злоключения бодлеровских сирот, чтобы широкая общественность узнала все подробности об ужасах, выпавших на их долю. Но если ты Все же решишь читать что-то иное, ты избавить себя от страданий и нагромождения кошмарных историй.

С должным уважением,

Лемони Сникет

Посвящается Беатрис.

Моя жизнь началась, когда мы Встретились. Но скоро прервалась твоя.

Глава первая

Книга, которую вы держите в руках - если вы и вправду ее держите и руки у вас две, - одна из тех двух книг на всем земном шаре, которая разъяснит вам, чем слово "нервозный" отличается от слова "тревожный".

Вторая книга - это, конечно, же словарь, и читать я бы стал именно его, будь я на вашем месте.

Как и эта книга, словарь растолкует вам, что слово "нервозный" означает "чем-то сильно обеспокоенный". Если, например, на десерт вам предложат сливовое мороженое, вами непременно овладеет беспокойство, как бы мороженое не оказалось отвратительным на вкус. Тогда как слово "тревожный" означает "терзаемый гнетущей неизвестностью". Это мучительное чувство у вас непременно появится, если на десерт подадут живого аллигатора и вы не будете знать - успеете вы съесть свой десерт или же десерт съест вас. В отличие от этой книги словарь разъяснит вам смысл слов, смотреть на которые куда как приятней. В словаре встречаются такие слова, как "мыльный пузырь"" "павлин", "каникулы", а также слова "казнь", "автор", "отменяется". Соединенные вместе, они составят предложение, которое будет всем радостно услышать. Итак, если вместо этой книги вы выберете словарь, то сможете спокойно пропустить объяснение слов "нервозный" или "тревожный" и читать только то, что не заставит вас всю ночь напролет рыдать и рвать на себе волосы.

Однако эта книга не словарь, и если вы опустите, читая ее, все, что связано со словами "нервозный" и "тревожный", считайте, что вы опустили самую приятную ее часть. Здесь нигде вы не найдете таких слов, как "мыльный пузырь", "павлин", "каникулы" или же, к моему глубокому сожалению, фразу об отмене казни автора. Вместо этого вам постоянно будут встречаться слова "горе", "отчаяние", "темные туннели", "переодетый Граф Олаф", "бодлеровские сироты в ловушке" и плюс ко всему этому целый набор жалобных слов и фраз, которые я даже не решаюсь здесь перечислить. Иначе говоря, чтение словаря может вызвать нервозность от страха, что вдруг он окажется невыносимо скучным. При чтении же этой книги вас непременно охватит тревога перед гнетущей неизвестностью, в которой все время и пребывали сироты Бодлеры. На вашем месте я бы выпустил эту книгу из всех имеющихся рук и пристроился где-нибудь со словарем, потому что все жалобные слова, которые я вынужден здесь употребить для описания прискорбнейших событий, вот-вот попадутся вам на глаза.

- Могу представить себе, как вы нервничаете, - сказал мистер По. Мистер По служил в банке, и под его попечительство попали бодлеровские сироты после гибели их родителей во время страшного пожара. Не без горечи я должен признать, что мистер По оказался не самым надежным попечителем. Бодлеры очень скоро поняли, что постоянным у мистера По был только кашель. Едва договорив фразу, он лез в карман за носовым платком и долго в него кашлял. Бесконечно мелькал белый платок мистера По - все, что видели Бодлеры, Вайолет, Клаус и Солнышко, когда стояли рядом с ним перед огромным многоквартирным зданием на Мрачном Проспекте в одном из самых фешенебельных районов города. Всего в нескольких кварталах отсюда прежде стоял их дом, большой особняк, но никто из троих Бодлеров раньше не бывал в этих местах. Они думали, что Мрачный Проспект всего лишь название улицы, не более того, как, например, улица Джорджа Вашингтона. Наименование улицы совсем не означает, что на ней жил Джордж Вашингтон. Но в тот предвечерний час дети вдруг поняли, что Мрачный Проспект вовсе не случайное, а очень точное описание этой улицы. Вместо привычных уличных фонарей, поставленных вдоль тротуара на одинаковом расстоянии, здесь росли гигантские деревья, каких дети никогда не видели, да и сейчас едва могли их разглядеть. Над толстыми колючими стволами нависали ветки, будто развешенное на просушку белье. Широкие, размашистые листья торчали во все стороны, а густая крона образовала над головами Бодлеров плотный лиственный потолок, не пропускающий света. После полудня прошло всего лишь несколько часов, а на улице была тьма, как вечером, разве что более зеленая. Вряд ли такой мрачный пейзаж мог поднять настроение бодлеровских сирот, когда они подошли к своему новому дому.

- Нет никакой причины нервничать, - сказал мистер По, засовывая носовой платок в карман брюк. - Допускаю, что некоторые из ваших прежних опекунов причинили вам мелкие неприятности, но я уверен, что мистер и миссис Скволор позаботятся о том, чтобы у вас был хороший, настоящий дом.

- Мы нисколько не нервничаем, - ответила ему Вайолет. - Нам не до нервов. Мы слишком встревожены.

- Нервничать или тревожиться - это одно и то же. А что, собственно, вас так тревожит?

- Естественно, Граф Олаф.

Вайолет уже исполнилось четырнадцать, и поэтому она, на правах старшей сестры, обычно вела переговоры со взрослыми. К тому же Вайолет была выдающимся изобретателем. У меня нет ни малейшего сомнения: не будь Вайолет в такой тревоге, она подвязала бы лентой волосы, чтобы они не лезли ей в глаза, пока она думает, и изобрела что-нибудь, отчего вокруг стало бы сразу светлее и веселее.

- Граф Олаф?! - Мистер По даже растерялся от неожиданности. - Выкиньте его из головы. Он никогда не отыщет вас здесь.

Дети поглядели друг на друга и вздохнули. Граф Олаф был первый опекун, какого нашел им мистер По, а душа у него была такая же темная, как Мрачный Проспект. У Олафа была всего одна бровь, необычно длинная, татуировка в виде глаза на лодыжке и две грязные руки. С помощью этих рук он надеялся прикарманить состояние Бодлеров, которое они должны были унаследовать, как только Вайолет достигнет совершеннолетия. Дети убедили мистера По забрать их из-под опеки Олафа. Граф тем не менее с каким-то бульдожьим упорством продолжал преследовать сирот, что означает в этой ситуации: "где бы дети ни были, он стремился найти и обмануть их, прибегая для этого к самым гнусным уловкам и без конца меняя свой облик".

- Нам трудно выкинуть из головы Олафа, - сказал Клаус. Он снял очки, чтобы проверить, не лучше ли видно в темноте без очков. - Трудно еще и потому, что Олаф держит в когтях наших компатриотов (соотечественников).

Хотя Клаусу было всего двенадцать лет, он успел прочитать очень много книг и поэтому вставлял в свою речь такие ученые слова, как "компатриоты", заменяющее слово "друзья". Клаус имел в виду тройняшек Квегмайров, с которыми Бодлеры подружились, когда жили в школе-интернате. Дункан Квегмайр был школьный репортер и каждый раз записывал в особую записную книжку все интересные и полезные сведения. Айседора Квегмайр была поэтессой, и в свою записную книжку она записывала стихи. Третий тройняшка, Куигли, погиб во время пожара, еще до того, как Бодлеры могли бы с ним познакомиться. Они, однако, не сомневались, что он был бы им не менее верным другом, чем его брат и сестра. Как и Бодлеры, Квегмайры были сироты. Родители их погибли во время того же пожара, который унес жизнь их брата. Подобно Бодлерам, они тоже были наследниками огромного состояния в виде редчайших драгоценных камней - квегмайровских сапфиров. Но в отличие от Бодлеров они не сумели избежать графских когтей. Как только им стала известна жуткая тайна, которую Олаф хранил в секрете от всех, он сразу же схватил их и увез неизвестно куда.

С тех пор сироты Бодлеры потеряли покой и по ночам почти не смыкали глаз. Стоило им закрыть глаза, как перед ними снова и снова возникал длинный черный автомобиль, увозящий Квегмайров. Они слышали голоса своих друзей, которые в последнюю минуту пытались сказать им что-то, очевидно имеющее отношение к страшной раскрытой ими тайне Олафа. "Г.П.В." - все, что успел крикнуть Дункан прежде, чем его умчал черный автомобиль.

В полусне дети метались, не зная, как помочь друзьям. Они никогда не переставали беспокоиться о них и все гадали, что же означают эти три таинственные буквы - "Г.П.В.".

- Вам не следует так уж сильно беспокоиться о Квегмайрах, сейчас во всяком случае, - сказал мистер По и добавил: - Да и в ближайшем будущем тоже.

Детей удивила уверенность, прозвучавшая в его голосе.

- Не знаю, случалось ли вам читать информационный бюллетень Управления Денежных Штрафов, но у меня есть хорошие вести о ваших друзьях.

- Гаву? - спросила Солнышко. Солнышко была самой младшей из бодлеровских сирот и самой маленькой по росту, едва ли выше палочки твердокопченой колбасы салями, что, вообще-то, нормально для ее возраста. Но вот таких четырех крупных и острых зубов, как у нее, я не видел ни у одного малыша. Однако, несмотря на рано окрепшие зубы, Солнышко часто разговаривала на своем особом языке, малопонятном большинству людей. Например, под словом "гаву?" она разумела что-то вроде "А вы уверены, что Квегмайры нашлись и спасены?". Вайолет сразу же поспешила перевести мистеру По вопрос, заданный младшей сестрой.

- Все обстоит даже лучше, чем вы думаете, - сказал мистер По. - Я получил повышение по службе. Теперь я вице-президент банка. Я распоряжаюсь всеми финансовыми и наследственными делами сирот, это означает, что нынче в моем ведении не только ваше дело, но также и дело Квегмайров. Я обещаю вам направить все силы на то, чтоб найти Квегмайров и позаботиться об их безопасности, иначе какой же из меня попечитель? - Тут он снова раскашлялся и вытащил носовой платок, а сироты Бодлеры терпеливо ждали, пока у него пройдет приступ. - После того как мы с вами здесь расстанемся, я отправляюсь в трехнедельное путёшествие на вертолете к одному из горных пиков. Не исключено, что Квегмайры спрятаны именно там - объявил мистер По, когда кашель наконец утих. - Связаться со мной все это время будет очень сложно - на вертолете нет телефона, но я вам позвоню, как только вернусь обратно с вашими юными друзьями. Кстати, какой это номер дома? В такой темноте мне трудно разглядеть, где мы сейчас находимся.

Клаус, прищурившись, взглянул на номер, еле видимый в тусклом зеленоватом свете.

- По-моему, это дом 667,- сказал он.

- Значит все верно, мы на месте. Квартира мистера и миссис Скволор находится в пентхаусе, Мрачный Проспект, дом 667. Думаю, дверь здесь.

- Ошибаетесь, она вон там, - раздался из темноты высокий скрипучий голос. Бодлеры даже слегка подпрыгнули от неожиданности. Обернувшись, они увидели человека в широкополой шляпе и мешковатом пальто, которое было слишком велико для него. Рукава висели, полностью скрывая руки, а широкие поля шляпы скрывали большую часть лица. Разглядеть кого-либо в темноте было не просто, и поэтому неудивительно, что дети не заметили его раньше.

- Большинство посетителей с трудом находят дверь,- сказал странный человек.- Для этого и был нанят консьерж.

- Я это приветствую, - любезно ответил мистер По.- Моя фамилия По, и у меня есть договоренность с мистером и миссис Скволор, что я оставлю им их новых детей.

- Да, да. Они мне сказали, что вы придете. Проходите, пожалуйста.

Консьерж открыл дверь и провел их в комнату, где было так же темно, как и на улице. Вместо ламп на полу стояло несколько свечей, и дети так и не поняли, большой или маленькой была комната, где они очутились.

- Боже, какой мрак! - воскликнул мистер По.- Почему вы не попросите своих нанимателей вкрутить здесь хорошую яркую лампу?

- Не положено. Сейчас темнота в моде.

- В чем? - спросила, не поняв, Вайолет.

- Просто в моде, - пояснил консьерж. - Здешние жители сами решают, что модно, то есть стильно и броско, или же не модно. Мода меняется беспрестанно. Каких-нибудь две недели назад темнота была не в моде, а в моде, наоборот, считался свет. Вы бы видели всю эту округу! Ни на минуту нельзя было снять темные очки - так слепило глаза.

- Надо же, темнота в моде, - ухмыльнулся По. - Не забыть бы рассказать об этом жене. А сейчас покажите нам, где у вас лифт. Мистер и миссис Скволор живут в пентхаусе, и мне бы не хотелось пешком подниматься на верхний этаж.

- Боюсь, вам ничего другого не остается, - сказал консьерж. - Две двери лифта прямо здесь, но вам от них никакой пользы.

- А что, лифт не в порядке? - спросила Вайолет. - Я хорошо разбираюсь в разных механизмах и с радостью погляжу, в чем там дело.

- Это очень любезное и необычное предложение, - сказал консьерж. - Но лифт сейчас не в моде. Это постановила вся округа, и он был отключен. Лестницы, впрочем, остались в моде, так что в пентхаус все-таки попасть можно.

Консьерж провел всю компанию через вестибюль, и Бодлеры с удивлением увидели очень длинную петляющую деревянную лестницу с металлическими перилами. Через каждые несколько ступенек кто-то поставил свечи, и лестница теперь превратилась в петли мерцающих огоньков, которые тускнели по мере того, как она уходила все дальше вверх, пока совсем не пропадала из виду.

- Я ничего подобного нигде не видел,- сказал Клаус.

- Она больше похожа на пещеру, чем на лестницу, - добавила Вайолет.

- Пинс! - выпалила Солнышко, что означало: "Или же на космос".

- А мне все это напоминает какую-то бесконечную длинную дорогу, - буркнул мрачно мистер По и, обернувшись к консьержу, спросил: - До какого этажа доходит лестница?

Консьерж пожал плечами под своим непомерно огромным пальто:

- Не помню точно. Кажется до сорок восьмого, а может быть, и до восемьдесят четвертого.

- Никогда не представлял себе, что бывают такие высокие дома, - сказал Клаус.

- Сколько бы их ни было, сорок восемь или восемьдесят четыре, у меня не хватит времени проводить вас, дети, до самого верха, - сказал мистер По. - Я пропущу вертолет. Вам придется добираться самостоятельно. Кланяйтесь от меня мистеру и миссис Скволор.

- Неужели нам идти одним? - спросила Вайолет.

- Радуйтесь, что у вас с собой нет вещей, - ответил мистер По. - Миссис Скволор сказала, что нет смысла брать с собой старую одежду. Теперь я понимаю, она хотела избавить вас от необходимости тащить вверх по лестнице чемоданы.

- Так, значит, вы не пойдете с нами? - спросил Клаус.

- У меня просто не хватит времени проводить вас. В этом все дело.

Бодлеры переглянулись. Они знали, как, не сомневаюсь, знаете и вы, что темноты, в общем-то, бояться не надо. Но даже если вы не особенно чего-то боитесь, вам все равно не хочется лишний раз сталкиваться с неприятной для вас ситуацией. Сироты слегка нервничали при мысли о том, что им придется одним взбираться по лестнице в пентхаус, а рядом не будет никого из взрослых.

- Если вы боитесь темноты, - сказал мистер По, - я, наверное, мог бы отложить поиски Квегмайров и проводить вас к вашим новым опекунам.

- Нет, нет, - поспешил заверить мистера По Клаус. - Мы не боимся темноты. Для нас самое важное - спасти Квегмайров.

- Обог, - неуверенно произнесла Солнышко.

- Проползи сколько сможешь, а потом мы с Клаусом будем нести тебя по очереди, - ответила ей Вайолет. - До свидания, мистер По.

- До свидания, дети. Если у вас возникнут какие-нибудь проблемы, помните, вы всегда можете связаться со мной или с любым из моих помощников в Управлении Денежных Штрафов, и уж во всяком случае после моего возвращения из путешествия на вертолете.

- Что касается лестницы, одно хорошо - она уводит отсюда наверх в гору, - пошутил консьерж, провожая мистера По обратно к наружной двери.

Бодлеры, которые уже успели подняться на несколько ступенек, слышали, как внизу в темноте консьерж хихикает над своей шуткой. Выражение "уводит наверх в гору" не имеет ничего общего с подъемом по лестнице. Оно лишь означает, что дела у вас пойдут лучше в будущем. Дети поняли шутку, но даже не рассмеялись - настолько тревожно было у них на душе. Тревожил их Граф Олаф, который мог появиться с минуты на минуту. Тревожили тройняшки Квегмайры, которых они могли больше никогда не увидеть. А в данный момент, когда они начали взбираться по лестнице, их тревожила встреча с новыми опекунами. Они пытались представить себе, какие же люди живут на такой темной улице и в таком темном доме, да и к тому же еще на самом верхнем этаже, куда добраться можно, лишь одолев не то сорок восемь, не то восемьдесят четыре марша темной лестницы. Им было трудно поверить, что в будущем что-то переменится к лучшему, когда они поселятся в этом мрачном и плохо освещенном месте. И хотя они только начали в темноте карабкаться по лестнице и впереди их ждал еще долгий подъем, они были полны тревоги, которая мешала им верить, что высоко наверху им наконец улыбнется удача.

Глава вторая

Для того чтобы яснее представить себе, что чувствовали бодлеровские сироты, когда начали изнурительный подъем вверх по лестнице к пентхаусу мистера и миссис Скволор, полезно было бы на время чтения этой главы зажмурить глаза. Свет от стоящих на полу вдоль лестницы свечей был очень тусклым, и казалось, будто дети идут в темноте с зажмуренными глазами. За каждым поворотом лестницы была дверь, ведущая в квартиру, и тут же рядом на всех этажах еще две двери раздвижных лифтов. Из-за этих дверей, естественно, не доносилось ни звука, потому что лифт был отключен, тогда как в квартирах слышались голоса живущих там людей. Когда сироты добрались до седьмого этажа, они услыхали, как за дверью заливисто хохочут двое мужчин, будто их рассмешили какой-то удачной шуткой. На двенадцатом этаже они слышали плеск воды и решили, что там кто-то принимает ванну, а на девятнадцатом странный женский голос с незнакомым акцентом произнес: "Да пусть они едят пирожные".

- Любопытно, что услышат люди, если пройдут мимо квартиры в пентхаусе, когда там будем жить мы, - неожиданно сказала Вайолет.

- Может быть, у мистера и миссис Скволор найдутся интересные книги, и тогда, надеюсь, они услышат, как я перелистываю книжные страницы, - ответил Клаус.

- Или же услышат стук, когда я буду работать гаечным ключом, - подхватила Вайолет. - Думаю, у Скволоров есть набор инструментов и они разрешат мне пользоваться ими для моих изобретений.

- Крайф! - крикнула Солнышко. Она осторожно проползала мимо стоящей на полу свечи.

Вайолет посмотрела на нее и улыбнулась:

- Уж об этом-то, Солнышко, можешь не беспокоиться. Ты ведь всегда находишь не одно, так другое, что можно покусать. Скажи, когда взять тебя на руки, не стесняйся.

- Меня бы кто взял на руки, - вздохнул Клаус. Он судорожно цеплялся за перила, чтобы не упасть. - Я начинаю уставать.

- И я, - призналась Вайолет. - После пробежек, какие нам устраивал Граф Олаф, когда изображал учителя гимнастики, казалось, мы без труда сумеем одолеть любую лестницу. Но на деле выходит все не так. Кстати, какой это этаж?

- Не знаю. На дверях нет номеров, и я сбился со счета. - Пентхаус мы в любом случае не пропустим. Он на самом верху. Просто надо идти, пока ступеньки не кончатся.

- Хорошо, если бы ты изобрела какой-нибудь механизм, который поднял бы нас наверх, - сказал Клаус.

Вайолет улыбнулась, хотя улыбку ее в темноте никто не увидел.

- Такой механизм изобретен давным-давно, - сказала она, - и называется он лифт. Но вы забыли, что лифт нынче не в моде?

- Зато усталые ноги в моде, - съязвил Клаус и тоже улыбнулся.

- А ты помнишь, Клаус, как наши родители принимали участие в Шестнадцатом Ежегодном Кроссе? Домой они вернулись без ног. Папа готовил обед сидя на полу - он не в силах был стоять.

- Конечно помню. У нас тогда на обед был только салат, потому что папа с мамой не могли стоять у плиты.

- Идеальное блюдо для тети Жозефины! - воскликнула Вайолет, вспомнив одну из прежних бодлеровских опекунов. -

Тетя Жозефина не желала пользоваться плитой, боялась, что плита взорвется.

- Помрис, - грустно пробормотала Солнышко. В переводе с ее языка это означало: "Плита была наименьшей из проблем тети Жозефины ", что, увы, оказалось чистой правдой.

Кто-то чихнул за дверью квартиры.

- Я все пытаюсь представить себе, какие они, эти Скволоры, - продолжала вслух думать Вайолет.

- Акрофил, - тут же откликнулась Солнышко, что значит: "Какими бы они не оказались, ясно одно - высоты они не боятся!"

Клаус улыбнулся и поглядел сверху вниз на сестру.

- У тебя усталый голос, Солнышко, - сказал он. - Мы с Вайолет будем нести тебя по очереди и меняться через каждые три этажа.

Они снова двинулись вверх по лестнице, и, должен с грустью признаться, передавать из рук в руки Солнышко им пришлось бесчисленное количество раз. Будь лестница нормальной высоты, я бы написал: "Они поднимались все выше и выше", а тут правильнее было бы сказать: "Они поднимались все выше, выше, выше и выше..." Однако прежде, чем закончить предложение, добравшись наконец до слова "поднялись", понадобилось бы исписать сорок восемь или же восемьдесят четыре страницы, так как лестница была невероятно длинная. Время от времени мимо них скользили какие-то смутные тени людей, идущих вниз, но дети настолько устали, что были даже не в состоянии пожелать доброго дня, а позже и доброй ночи жильцам дома 667. Они проголодались, ноги ныли, а глаза устали смотреть на нескончаемые одинаковые свечи, ступеньки, двери.

Когда идти вверх стало совсем невмоготу, сделав усилие, они добрались до следующей лестничной площадки и тут вдруг обнаружили, что лестница скоро кончается. Поднявшись примерно еще на пять маршей, они оказались в небольшой комнате, посреди которой на ковре стояла свеча. При ее тусклом свете дети все же разглядели дверь, ведущую в их новый дом, а сбоку от нее - две двери раздвижных лифтов с кнопкой и стрелкой, направленной вниз.

- Подумать только, если бы лифт был в моде, попасть сюда хватило бы нескольких минут, - сказала Вайолет. Она с трудом переводила дыхание после долгого подъема.

- Может быть, он снова войдет в моду, - предположил Клаус. - Я очень на это надеюсь. А эта дверь, наверное, в квартиру Скволоров. Давайте постучим.

Они постучались, и дверь тотчас же распахнулась. Их взорам предстал крупный высокий мужчина, на нем был костюм в узкую полоску. Такие костюмы обычно носят кинозвезды и гангстеры.

- Я слышал ваши шаги за дверью, - сказал он и улыбнулся детям так широко, что улыбка видна была даже в темной комнате. - Входите, пожалуйста. Меня зовут Джером Скволор. Я просто счастлив, что вы будете с нами жить.

- Я очень рада с вами познакомиться, мистер Скволор,- сказала Вайолет, все еще не отдышавшись, когда вся троица вошла в прихожую, почти такую же темную, как и лестница.

- Я Вайолет Бодлер, а это мой брат Клаус, а это наша сестра Солнышко.

- Господи, да вы совсем запыхались! - поглядев на детей, воскликнул мистер Скволор. - Есть только два способа помочь вам. Первый - больше не называть меня мистер Скволор. Зовите меня просто Джером. Вас я тоже буду звать по именам. Таким образом мы сбережем дыхание. Второй способ - приготовить для вас вкусный холодный мартини.

- Мартини? - переспросил Клаус. - Это ведь алкогольный напиток?

- Вообще-то, да, - согласился Джером. - Но в данный момент алкогольный мартини не в моде. В моде водный мартини. Это холодная вода в красивом бокале с одной оливкой. Одинаково дозволено и взрослым, и детям.

- Я никогда не пила водный мартини, но с удовольствием попробую, - сказала Вайолет.

- Смотри-ка, ты отважная девочка. - Мистер Скволор взглянул на нее с явным одобрением. - Мне это нравится. Твоя мама тоже была отважная. В то, теперь уже давнее, время мы с твоей мамой были большими друзьями. И как-то раз с компанией наших приятелей мы поднялись на Коварную гору. Двадцать лет прошло с той поры, даже не верится! На Коварной горе, по слухам, обитали дикие опасные животные. Но у твоей мамы не было никакого страха. И вдруг прямо с неба на нас ринулся...

- Джером, кто там пришел? - раздался раздраженный голос из соседней комнаты, и затем на пороге появилась высокая стройная дама в полосатом костюме. Ее длинные полированные ногти сияли даже в плохо освещенной комнате.

- Само собой, Бодлеры, - сказал Джером.

- Но ведь мы их сегодня не ждали.

- Еще как ждали! - Он повернулся к детям: - Как только я услышал о пожаре, я сразу же решил вас усыновить, но, к сожалению, тогда это было невозможно.

- На сирот тогда не было моды, - пояснила вошедшая в комнату женщина. - Ну а сейчас на них большой спрос.

- Моя жена очень следит за модой, всегда знает, что модно, что не модно, - поспешил объяснить Джером. - Сам-то я модой не слишком интересуюсь, но у Эсме свое мнение на этот счет. Она одна из тех, кто настаивал на отключении лифта. Эсме, - обратился он к жене, - я как раз собирался приготовить детям водный мартини, не хочешь ли ты тоже?

-- Конечно хочу! Водный мартини сейчас самый модный. - Она подбежала к детям и, быстро оглядев их, провозгласила: - Я - Эсме Скволор, шестой по важности городской финансовый советник. Хотя я неописуемо богата, вы можете называть меня просто Эсме, ваши имена я запомню позже, я рада видеть вас здесь у себя потому, что сироты нынче в большой моде; когда друзья узнают, что мне удалось заполучить сразу трех живых сирот, они лопнут от зависти.

- Надеюсь все же, что нет, - сказал Джером. - Даже слышать не хочу ни о чьих страданиях.

Через длинный коридор он провел детей в огромную полутемную комнату, всю заставленную дорогой вычурной мебелью - диванами, стульями, столами. В дальнем конце комнаты шторы на окнах были плотно задернуты, так чтобы не пробился ни один лучик.

- Дёти, проходите, пожалуйста, - сказал Джером. - Рассаживайтесь поудобнее, и мы немного расскажем вам о вашем новом доме. Бодлеры расположились в трех больших креслах, радуясь возможности дать отдых усталым ногам. Джером подошел к одному из столов, где стоял кувшин с водой, а рядом чаша с оливками и несколько граненых бокалов. Он быстро приготовил мартини и протянул первый бокал жене, а потом по очереди налил детям.

- Ну а теперь послушайте, - начал он. - Если вы вдруг заблудитесь, запомните свой новый адрес: Мрачный Проспект, дом 667, квартира в пентхаусе.

- Прекрати пороть чушь, - оборвала его Эсме. Она возмущенно махнула рукой с длинными ногтями, словно отмахнулась от внезапно налетевшей моли.

- Дети, - сказала она, - вам необходимо запомнить следующее: темнота в моде. Лифт не в моде. Полосатые костюмы в моде. Кошмарная одежда, что на вас, не в моде.

- Эсме хочет сказать, - сразу же попытался смягчить ее резкий тон Джером, - что наше единственное желание сделать все, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома.

Вайолет отпила глоток водного мартини. Это действительно была простая вода с легким привкусом оливок. Мартини не то чтобы ей понравился, но он утолил жажду, мучившую ее после бесконечного подъема по лестнице.

- Приятное питье, большое спасибо, - поблагодарила она хозяев.

- Мне мистер По кое-что рассказал о ваших прежних опекунах,- сказал Джером, скорбно покачав головой. - Ужас охватывает, как подумаешь, какой кошмар довелось вам пережить. А ведь все это время вы могли бы жить без забот здесь с нами.

- Ничего не поделаешь, - заявила Эсме. - Если что-то или кто-то не в моде, то тут уж ничего не поделаешь, а сироты, как правило, не в моде.

- Я столько наслышан об этом гнусном типе Олафе, - прервал ее Джером. - Я велел консьержу не пускать никого, кто хотя бы отдаленно напоминает этого негодяя. Так что здесь вы в безопасности.

- Можно будет хотя бы дух перевести,- сказал Клаус.