Чтение 3–й страницы книги ~Липовый лифт~

- Удивлюсь, если вы догадаетесь.

- Может быть, заставить Гюнтера снять сапоги и тогда все увидели бы татуировку? - предположила Вайолет.

- Или же заставить его вытащить из глаза монокль? - спросил Клаус, закатывая рукава пиджака. - Тогда мы бы получше разглядели, что там у него с бровями.

- Резика, - сказала Солнышко слово, означавшее что-то вроде: "Или просто попросить его уйти из пентхауса и никогда сюда не возвращаться".

- Ну хорошо, - заключил Джером. - Я, правда, не очень понимаю, что значит "резика", но мы не собираемся делать ничего из предложенного вами. Гюнтер наш гость, и мы не хотим быть с ним невежливыми.

А Бодлеры, наоборот, хотели бы вести себя с ним как можно невежливей, но они не решились сказать об этом Джерому.

- Ну что же это все-таки за способ, который должен нас успокоить? - снова задала вопрос Вайолет.

- Вместо того чтобы спускаться вниз по этой бесконечной лестнице, мы съедем с нее по перилам! - сказал Джером. - Когда я это делаю, мне всегда становится легче, какие бы неприятности мне ни угрожали.

Нельзя сказать, что перспектива проделать путь вниз по перилам подняла дух Бодлеров и отвлекла их от мысли, что злобный негодяй затаился в доме, но прежде, чем они высказали это вслух, Джером уже направился к выходу из пентхауса.

- Живей, живей, Бодлеры! - позвал он их, и дети двинулись за ним через пять гостиных, кухню, девять спален и наконец выбрались на лестницу. Джером провел детей мимо двух лифтов на лестничную площадку и, широко улыбнувшись, уселся на перила. - Я первый! А вы посмотрите, как это делается. Будьте особенно осторожны на поворотах и, если разгон будет очень большой, затормозите ногами. Не бойтесь.

Джером сделал рывок и через минуту исчез из виду, а смех его эхом отдавался по всей лестничной клетке, пока он несся вниз к вестибюлю. Дети смотрели в лестничный пролет, и сердца их сжимались от страха. И не то чтобы они боялись съехать по перилам. На счету у Бодлеров было много перил, и, хотя они никогда не съезжали с лестницы высотой в сорок восемь или восемьдесят четыре этажа, им не страшно было попробовать, особенно теперь, когда дневной свет был в моде и они видели, куда они движутся. Их гораздо больше страшило, что у Гюнтера в голове уже созрел хитроумный подлый план, как наложить лапу на наследство Бодлеров. Они боялись, что с тройняшками Квегмайрами случилось что-то ужасное, судя по тому что у Гюнтера нашлось время отыскать Бодлеров здесь, в их новом доме. Они также сомневались, что от Скволоров можно ждать помощи, если придется спасать их от когтистых лап Гюнтера.

Смех Джерома затихал по мере того, как он скользил все ниже и ниже, пока трое детей молча стояли и смотрели в пролет лестницы, которая вилась и вилась вниз, до бесконечности, и казалось, что она уходит под гору, в глубину, а дела их в будущем пойдут еще хуже, чем раньше.

Глава пятая

Кафе "Сальмонелла" находится в Рыбном районе, в той части города, где все вокруг - улицы, запахи, звуки - заставляет думать, что вы попали в некое рыбье царство. Ну а к тому же, если вы отважитесь, встав на колени, лизнуть тротуар, на языке у вас скорее всего останется даже вкус рыбы. Рыбный район насквозь пропах рыбой из-за того, что он расположен близ пристани, куда рыбаки привозят на продажу свой свежий утренний улов. А из-за того, что с моря вечно дует ветер, все тротуары мокрые, вода хлюпает и чмокает под ногами прохожих, и ее беспрестанное журчание напоминает звуки, издаваемые обитателями моря. Весь этот район похож на гигантскую рыбу из-за того, что дома там построены не из досок и кирпича, а из сверкающих серебристых рыбьих чешуек.

Когда сироты Бодлеры добрались наконец до Рыбного района, им то и дело приходилось глядеть на небо, чтобы вспомнить, что они на суше, а не на морском дне. Кафе "Сальмонелла" не просто обычный ресторан, это ресторан тематический, поскольку там вся сервировка и убранство подчинены одной-единственной идее и, как вы уже, наверное, догадались по названию, идея эта - лосось. Повсюду на стенах развешаны картины с изображением лосося, меню украшено рисунками лосося, и даже официанты и официантки облачены в костюмы лосося - обстоятельство, весьма затруднявшее их передвижение по залу с полными тарелками и подносами. На столиках стоят декоративные вазы, набитые вместо цветов лососями. Во все блюда, что готовятся в "Сальмонелле", в том или ином виде входит лосось. По правде говоря, ничего особенно худого в лососе нет. Это как карамельки, или земляничный йогурт, или даже жидкость для чистки ковров - а значит, переешь, перенасытишься, а потом уже ни на какую еду смотреть неохота. Именно так все и случилось с Бодлерами. В тот вечер их костюмированный официант сначала поставил на стол глубокие дымящиеся чаши с протертым лососевым супом-пюре со сливками, потом охлажденный салат с лососем, а на второе жареную лососину с гарниром из равиоли на лососевом жире. А когда официант внес пирог с лососем, украшенный шариками лососевого мороженого, дети уже не могли проглотить ни кусочка. Но даже если бы еда была разнообразная и приготовлена самым утонченным образом и принес бы ее официант в простой удобной униформе, Бодлеры все равно не могли бы насладиться обедом, потому что мысль о том, что Гюнтер проводит вечер с их опекуншей, лишила бы их аппетита даже быстрее,

чем неумеренное количество розовой ароматной лососины. Джером не желал обсуждать эту тему с детьми. Он так и сказал им:

- Я не хочу об этом говорить! - Он отпил глоток из бокала, где вместо кубиков льда плавали куски замороженной лососины. - Мне кажется, вы должны немного стыдиться своей подозрительности. Вы знаете, что означает слово "ксенофоб"?

Вайолет и Солнышко покачали головой и поглядели на брата, который усиленно пытался вспомнить, встречал ли он это слово где-нибудь в книгах.

- Когда слово кончается на "фоб",- сказал он, вытирая рот салфеткой в виде лосося, - обычно это означает, что кто-то чего-то боится. Скажите, Джером, слово "ксено" случайно не означает "Олаф"?

- Нет. Оно означает "незнакомец" или "чужак". Ксенофоб - это тот, кто опасается людей только потому, что они приехали из другой страны, и это очень глупая причина для страха. Мне кажется, у вас троих достаточно здравого смысла, чтобы не быть ксенофобами. Кстати, Вайолет, Галилей был родом из европейской страны, и он изобрел телескоп. Как ты думаешь, ты бы его боялась?

- Нет. Для меня была бы большая честь познакомиться с ним, но...

- Ну а ты, Клаус, - перебил ее Джером, - ты наверняка слышал о писателе Дзюнъитиро Танидзаки, который родом из Азии? Ты бы его боялся?

- Конечно же нет,- сказал Клаус,- но...

- А теперь Солнышко, - продолжал Джером.- Острозубый горный лев водится в ряде стран Северной Америки. Ты бы испугалась, если бы встретилась с горным львом?

- Нетеш,- ответила Солнышко, что означало что-то вроде: "Конечно же испугалась. Ведь горные львы - дикие животные".

Но Джером продолжал говорить, будто и не слышал ее слов.

- Я не собираюсь бранить вас, - сказал он. - Я знаю, сколько вы пережили после смерти родителей, но мы с Эсме хотим сделать все, что в наших силах, чтобы у вас был уютный, защищенный дом. Я не думаю, что Граф Олаф посмел бы прийти в наш дорогой, престижный район. Но если бы даже он решился на это, консьерж тотчас бы его опознал и немедленно поднял на ноги соответствующие власти.

- Но консьерж мог не опознать его, - не сдавалась Вайолет. - Он наверняка был переодет.

- Олафа ничто не остановит. Он куда угодно пойдет, чтобы найти нас, - добавил Клаус. - Его не остановят никакие престижные районы.

Джером явно был огорчен.

- Прошу вас, дети, не спорьте со мной, - сказал он. - Я не выношу споров.

- Но иногда спорить полезно и даже необходимо, - заявила Вайолет.

- Я не вижу ни одного довода, который был бы полезным или необходимым, - возразил ей Джером. - Эсме заказала нам столик здесь, в кафе "Сальмонелла ", я терпеть не могу лососину. Я, конечно, мог бы вступить с Эсме в спор, но какая в этом польза и какая необходимость?

- Да, но вы могли бы съесть обед, который вам по вкусу, - сказала Вайолет. Джером покачал головой.

- Станете старше, сами все поймете, - сказал он. - Кстати, кто-нибудь из вас помнит, который из лососей наш официант? Вам скоро пора ложиться спать, и я бы хотел расплатиться и отвезти вас домой.

Сироты Бодлеры с грустным чувством безысходности поглядели друг на друга. Безысходной казалась им в который раз возникшая ситуация, когда Олаф вновь выдавал себя за другого человека, а грустно им было, так как все попытки убедить их опекуна, что Гюнтер вовсе не Гюнтер, ни к чему не приводили. Они не сказали почти ни слова, когда Джером вывел их из "Сальмонеллы" и они сели в такси, которое и довезло их от Рыбного района до дома 667 на Мрачном Проспекте. По дороге они проехали мимо пляжа, где дети впервые услыхали ужасное известие о пожаре, и у них было чувство, что все случилось очень давно, хотя прошло совсем не так много времени. Дети глядели из окна машины на волны океана, набегавшие на уже совсем темный пляж, и им не хватало болыпе, чем когда-либо, их родителей. Будь родители живы, они бы прислушались к тому, что говорят дети, они бы поверили их словам о том, кто на самом деле был Гюнтер. Но еще горше для Бодлеров было думать о том, что, будь живы их родители, трое сирот вряд ли бы вообще знали, кто такой Граф Олаф, не говоря уж обо всех его предательских и жадных помыслах. Вайолет, Клаус и Солнышко сидели в такси и печально глядели в окошко, и им болыпе всего на свете хотелось вернуть времена, когда жизнь их была счастливой и беззаботной.

- Как, вы уже вернулись? - спросил консьерж, открывая дверцу такси рукой, по-прежнему спрятанной в рукаве пиджака.- Миссис Скволор сказала, что вас не ждать раньше, чем покинет пентхаус ее гость, но он еще не спускался.

Джером поглядел на часы и нахмурился:

- Детям пора спать. Если мы пройдем тихо, то никого не побеспокоим.

- Я получил строгий наказ, - сказал Консьерж. - Никто не должен появляться в пентхаусе, пока гость не покинет дом.

- Не хочу с вами спорить, - сказал Джером. - Но, может быть, именно сейчас он спускается вниз. Для того, чтобы спуститься по этой лестнице, нужно много времени, если только не съехать по перилам. Думаю, самое правильное для нас - Начать медленно подниматься.

- Мне это не приходило в голову, - Произнес консьерж, почесав рукавом подбородок. - Ну хорошо, думаю, вы можете двинуться наверх. Не исключено, что вы встретите его на лестнице.

Дети переглянулись. Они не совсем понимали, что заставляет их так нервничать: Мысль о том, что Гюнтер провел много часов в пентхаусе Скволоров, или же перспектива столкнуться с ним на лестнице.

- Может быть, нам все-таки следует подождать, пока спустится Гюнтер, - сказала Вайолет. - Не хотелось бы, чтобы у консьержа были неприятности.

- Нет-нет, - не согласился Джером. - Нам лучше двинуться прямо сейчас, а иначе мы так устанем, что не дойдем до верха. Солнышко, скажи, когда ты захочешь, чтобы я взял тебя на руки.

Они вошли в вестибюль и с удивлением увидели, что, пока они обедали, в нем произошла смена интерьера. Все стены теперь были выкрашены в голубой цвет, а на полу, посыпанном песком, по углам были разбросаны морские раковины.

- В моде морской стиль,- сказал консьерж. - Я получил телефонограмму. К завтрашнему дню вестибюль превратится в подводное царство.

- Жаль, что я не знал об этом раньше, - сказал Джером. - Мы принесли бы что-нибудь из Рыбного района.

- Да, это было бы кстати. Все сейчас бросились покупать морские украшения. Их уже нелегко достать.

- Я уверен, на Модном Аукционе будут выставлены на продажу океанические диковины, - сказал Джером, когда он и Бодлеры подошли к лестнице. - Вы могли бы заглянуть туда по дороге и купить что-нибудь для вестибюля.

- Наверное, я так и сделаю, - сказал консьерж, глядя на детей с какой-то странной усмешкой. - Желаю вам хорошо провести вечер, друзья, - добавил он на прощание.

Бодлеры тоже пожелали ему доброй ночи и стали взбираться вверх по лестнице. Навстречу им попадались люди, спускавшиеся вниз. И хотя на всех были полосатые костюмы, никто из них на Гюнтера не походил. Судя по разговорам, доносившимся из квартир, их обитатели готовились ко сну. На семнадцатом этаже ребенок спрашивал у матери, в которую из ванн уже налили шампунь с пузырьками. А на тридцать восьмом этаже кто-то чистил зубы. Поднявшись еще выше, Бодлеры снова потеряли счет этажам, но все же, очевидно, это была самая верхотура, так как Джером уже нес Солнышко на руках. Низким грудным голосом кто-то вслух читал детям книжку. Все эти звуки постепенно убаюкивали Бодлеров, и к тому моменту, когда они добрались до верхнего этажа, они так устали, что двигались, как сомнамбулы, а Солнышко крепко спала на руках у Джерома. Они настолько устали, что заснули, прислонившись к двум дверям лифтов, пока Джером отпирал дверь, и им стало казаться, что Гюнтер им только приснился. И потом, когда они спросили про него у Эсме, она сказала, что он давным-давно ушел.

- Как, Гюнтер ушел? - переспросила удивленная Вайолет. - Но консьерж сказал, что он все еще здесь.

- Ничего подобного. Он оставил каталог всех вещей, которые будут выставлены на аукционе. Каталог в библиотеке, если захотите взглянуть на него. Мы уточнили

кое-какие детали, связанные с аукционом, и затем Гюнтер отправился домой.

- Быть этого не может,- сказал Джером.

- Конечно, может, - ответила Эсме. - Он вышел через входную дверь.

Бодлеры переглянулись в растерянности. Они не понимали, каким образом Гюнтер ухитрился покинуть пентхаус незамеченным.

- Он спустился на лифте? - спросил Клаус.

Глаза Эсме широко раскрылись. Она молча открыла рот и снова закрыла, как будто она испытывала элемент "изумление".

- Нет,- вымолвила она наконец.- Лифт не работает, вы же это знаете.

- Но консьерж сказал, что он все еще здесь, - упрямо повторила Вайолет. - Мы его не встретили, когда поднимались.

- Значит, консьерж ошибся,- ответила Эсме.- Давайте кончим этот разговор, нагоняющий сон. Джером, поскорее отправь их в постель.

Бодлеры переглянулись. Их удивило, что этот важный разговор может вызвать только скуку и нагнать сон. Несмотря на изнурительный подъем, их усталость как рукой сняло, когда речь зашла о местонахождении Гюнтера. Мысль о том, что он сумел исчезнуть так же таинственно, как появился, взволновала их, и сон мгновенно пропал. Однако трое сирот хорошо знали, что и на этот раз им не удастся убедить Скволоров, как не удалось убедить их, что Гюнтер был никакой не аукционер, а Граф Олаф. Поэтому они пожелали доброй ночи Эсме и пошли за Джеромом через три танцевальных зала, мимо столовой для завтраков, потом через две гостиные и наконец добрались до собственных спален.

- Спокойной ночи, дети, - сказал Джером и улыбнулся. - После такого подъема все вы трое, очевидно, свалитесь, как чурбаны. Конечно, речь здесь не идет о древесных отходах. Я хочу только сказать, что, как только вы доберетесь до постелей, вас уже будет не растолкать.

- Мы поняли, что вы имеете в виду, Джером, - ответил Клаус. - И надеюсь, что вы правы. Спокойной ночи.

Джером улыбнулся детям, и дети улыбнулись ему в ответ, а затем снова переглянулись, прежде чем разойтись по своим спальням и закрыть за собой дверь. Дети знали, что они не свалятся, как чурбаны, а будут всю ночь беспокойно ворочаться с боку на бок от одолевающих их мыслей. Сироты гадали о том, где мог прятаться Гюнтер и как ему удалось их найти, и о том, какую новую гнусность он затевает. Они думали о том, где могли быть сейчас тройняшки Квегмайры сейчас, когда Гюнтер затеял охоту на них, Бодлеров. Еще гадали они о том, что означают три буквы "Г. П. В." и могли бы они помочь им бороться с Гюнтером, узнай они это. Бодлеры метались и ворочались, их не оставляли тревожные мысли, и они все меньше походили на неподвижные деревяшки, а все больше на живых детей, попавших в сети зловещего и таинственного заговора. Такой бессонной ночи в их юной жизни им еще не выпадало.

Глава шестая

Утро - лучшее время для размышлений. Когда ты только проснулся, но еще не встал с постели, самый подходящий момент взглянуть на потолок и задуматься о жизни, о том, что тебя ждет впереди. Утром, когда я пишу эту главу, я пытаюсь разгадать, есть ли хоть что-то в моем будущем, что поможет мнё распилить наручники и через окно с двойными запорами выбраться наружу. Что касается бодлеровских сирот, в то утро, когда солнце светило сквозь восемьсот сорок девять окон скволоровского пентхауса, бедные дети тоже гадали, принесет ли им будущее беду, которая, они чувствовали, подбирается к ним все ближе. Вайолет следила, как солнечные лучи озарили крепкий верстак без единого инструмента, стараясь представить себе, какой новый подлый план в это время зреет в голове у Гюнтера. Клаус, лежа в постели, тоже следил, как утренние лучи чертят узоры на стене, отделяющей его комнату от библиотеки, и тоже ломал голову над загадкой, каким образом Гюнтер так внезапно исчез, словно растворился в воздухе. И к Солнышку в спальню заглянул утренний луч и осветил мягкие игрушки, которые ей так и не пришлось покусать. Она внимательно следила за лучиком и думала, успеют ли они собраться втроем и обсудить свои непростые дела до того, как Скволоры придут их будить. Но эту проблему решить было проще всего. Самая младшая из Бодлеров первой выползла из спальни, подняла брата и открыла дверь в комнату Вайолет. Вайолет уже успела встать и теперь сидела за своим верстаком, подвязав волосы лентой, чтобы они не лезли ей на глаза.

- Тагеб,- приветствовала ее Солнышко.

- Доброе утро, - ответила Вайолет. - Я решила, если подобрать волосы, мне легче будет думать. И поэтому устроилась за этим верстаком как будто я что-то изобретаю, но пока ничего не приходит в голову.

- Это просто ужасно, что снова объявился Олаф, - сказал Клаус. - И теперь еще мы должны называть его "Гюнтер". Только этого нам не хватало. Но у нас нет никакого ключа к его гнусным планам.

- По-моему, он хочет наложить лапу на наше наследство, - ответила Вайолет.

- Клофи? - спросила Солнышко, что означало: "Это ясно, но каким образом?".

- Может быть, его замысел как-то связан с Модным Аукционом, - предположил Клаус. - Иначе для чего он стал бы представляться аукционером?

Солнышко зевнула, и Вайолет наклонилась, взяла ее на руки и посадила к себе на колени.

- Ты думаешь, он попытается выставить нас на аукцион? - спросила она Солнышко, когда та в задумчивости потянулась вперед погрызть верстак. - Он может договориться с кем-нибудь из своих жутких сообщников, они станут поднимать ставки все выше и выше и в конце концов выиграют. А мы окажемся у него в когтях, как бедные Квегмайры.

- Но ведь Эсме сказала, что выставлять детей на аукцион противозаконно, - напомнил Клаус.

Солнышко перестала грызть верстак и поглядела на брата и сестру.

- Нолано? - спросила она. Это примерно означало: "Вы думаете, что Скволоры заодно с Гюнтером?".

- Не думаю,- сказала Вайолет.- Они были к нам так добры. Про Джерома, по крайней мере, я так не думаю. Кроме того, они не нуждаются в бодлеровском наследстве. У них и без того полно денег.

- Но вот здравого смысла совсем не полно, - сказал грустным голосом Клаус. - Гюнтер ловко обвел их вокруг пальца: всего-то ему понадобилось для этого пара черных сапог, полосатый костюм и монокль.

- Плюс ко всему этому он одурачил Скволоров, заставив их думать, что покинул дом, - добавила Вайолет. - Но консьерж был уверен, что Гюнтер не уходил.

- Гюнтер и меня одурачил, - сказал Клаус. - Как он мог уйти так, чтобы не заметил консьерж?

- Не знаю. - Голос у Вайолет был совсем несчастный. - Это какая-то картинка-загадка, но ее невозможно решить, так как недостает очень многих частей.

- Я слышал, кто-то сказал "загадка"? - раздался голос Джерома. - Если вы ищете головоломки, то я точно видел несколько коробок в шкафчике в одной из комнат, а может быть, в какой-то из гостиных, не могу вспомнить.

Обернувшись, Бодлеры увидели своего опекуна. Улыбаясь, он стоял в дверях спальни Вайолет, а в руках держал серебряный поднос.

- Доброе утро, Джером! - сказал Клаус. - Спасибо вам, но мы не ищем головоломки. Вайолет просто употребила это образное выражение. Мы бьемся над решением совсем другой задачи.

- Но вы никогда ничего не решите на пустой желудок, - ответил Джером. - Здесь у меня для вас завтрак: три яйца всмятку и вкусные тосты из пшеничных отрубей.

- Спасибо, Джером, так мило с вашей стороны позаботиться о нашем завтраке, - сказала Вайолет,

- Ну что вы, что вы, нё стоит благодарности, - ответил Джером. - У Эсме сегодня важное свидание с королем Аризоны, и поэтому целый день в нашем распоряжении. Думаю, мы погуляем по городу и пешком дойдем до Швейного района. Я хочу отдать ваши полосатые костюмы хорошему портному. Какой смысл в костюме, если он плохо сидит?

- Книллиу! - радостно взвизгнула Солнышко, что означало: "Это очень любезно с вашей стороны".

- Я не знаю, что значит "книллиу", - сказала вошедшая в спальню Эсме. - Меня это мало волнует. Но сейчас вы будете потрясены. Сногсшибательная новость! Мне только что сообщили по телефону. Водный мартини болыпе не в моде. В моде сегодня содовая с петрушкой.

- Содовая с петрушкой? - переспросил, нахмурившись, Джером. - Звучит чудовищно. Я все же сохраню приверженность к водному мартини.

- Ты меня не слушаешь, Джером, - недовольно сказала Эсме. - Сейчас в моде содовая с петрушкой. Тебе придется прямо сейчас пойти и купить несколько ящиков с содовой.

- Но как раз сегодня я собирался отвезти костюмы детей к портному, - ответил Джером.

- Значит, тебе придется изменить свои планы. - Эсме явно была раздражена. - У детей одежда уже есть, а вот у нас содовой с петрушкой нет.

- Ну хорошо, я не хочу с тобой спорить, - сказал Джером.

- Тогда не спорь. И не бери с собой детей. Пивной район не место для молодых людей. А теперь идем, Джером. Я не хочу опаздывать на свидание с его Аризонским Высочеством.

- А не хочешь ли ты немного побыть с детьми, пока не начнется твой рабочий день? - спросил Джером.

- Не жажду. - Эсме взглянула на часы. - Я пожелаю им доброго утра. Доброе утро, дети. А теперь нам пора, Джером.

Джером открыл рот, будто намеревался что-то возразить, но Эсме уже выходила из спальни, и он, пожав плечами, сказал только:

- Желаю вам хорошо провести день. Еда в кухне. Сделайте себе ланч. Мне жаль, что нашим планам не удалось осуществиться.

- Поторопись! - снова раздался нетерпеливый голос Эсме уже из коридора, и Джером бегом бросился из комнаты. Дети слышали, как постепенно затихают шаги их опекунов, пока те шли к входной двери.

- Вот и прекрасно! - обрадовался Клаус, когда шаги совсем стихли.- Что мы сегодня будем делать?

- Винфри! - объявила Солнышко.

- Солнышко права, - сказала Вайолет. - За сегодняшний день мы должны узнать, что же все-таки замышляет Гюнтер.

- А как мы это узнаем, если нам даже неизвестно, где он находится? - спросил Клаус.

- Именно это и надо выяснить. Один раз он уже бессовестно воспользовался преимуществом, которое дает элемент "изумление". А теперь мы должны помешать ему воспользоваться преимуществом надежного укрытия.

- В пентхаусе полно места, где можно надежно укрыться, - заметил Клаус. - Одних комнат тут без счета.

- Кундикс, - объявила Солнышко, что примерно означало: "Но ведь его нет в пентхаусе. Эсме видела, как он уходил!".

- Он мог незаметно прокрасться обратно в дом и сейчас притаился где-то поблизости, - сказала Вайолет.

Бодлеры, невольно поежившись, поглядели друг на друга, а потом перевели взгляд на дверь - их не удивило бы, если бы в дверном проеме стоял Гюнтер и смотрел на них своими неестественно блестящими глазами.

- Если бы он где-то здесь затаился, он заграбастал бы нас в ту же минуту, как только ушли Скволоры, - сказал Клаус, на что Вайолет ответила:

- Вполне возможно, если это входит в его планы.

Дети снова с опаской поглядели на пустой проем двери.

- Мне жутко, - сказал Клаус.

- Экриф! - добавила Солнышко.

- И мне жутко, - призналась Вайолет. - Но если он здесь, в пентхаусе, тем более нужно найти его. Давайте обыщем всю квартиру, и тогда станет ясно.

- Я не хочу его искать, - сказал Клаус. - Лучше спустимся вниз и позвоним мистеру По.

- Мистер По сейчас на вертолете ищет тройняшек Квегмайров, - напомнила брату Вайолет. - К тому времени, когда он вернется, будет слишком поздно. Мы за сегодняшний день обязаны дознаться, что замышляет Гюнтер, даже не столько ради нас самих, сколько ради Айседоры и Дункана.

При упоминании Квегмайров вся троица Бодлеров почувствовала, как растет их решимость. Эта фраза в данном случае означает: "они осознали, что должны обыскать весь пентхаус и найти Гюнтера, как бы жутко им ни было".

Они помнили, сколько сделали для них Квегмайры, стараясь спасти их от когтей Олафа, еще когда они все учились в Пруфрокской подготовительной школе. Подвергая себя смертельной опасности, Дункан и Айседора, переодетые, подменили их ночью, для того чтобы ввести в заблуждение Олафа. Кроме того, Квегмайры проделали большую исследовательскую работу и раскрыли секрет "Г. П. В.". Они не успели сообщить его Бодлерам, так как были схвачены Олафом. Вайолет, Клаус и Солнышко думали о том, какими бесстрашными и верными были двое тройняшек Квегмайров, и им хотелось быть такими же храбрыми и преданными теперь, когда появилась возможность спасти друзей.

- Ты права, - сказал Клаус сестре, а Солнышко кивнула в знак одобрения. - Мы должны обыскать весь пентхаус. Но это такое непростое место. Я заблудился ночью, когда искал ванную. Как бы нам обшарить весь дом и не заблудиться?

- Ганс! - воскликнула Солнышко.

Двое старших Бодлеров в растерянности поглядели друг на друга. Солнышко очень редко произносила слова, которые не могли бы понять ее сестра и брат. И это, очевидно, был именно такой случай.

- Ты считаешь, что надо нарисовать карту? - спросила ее Вайолет.

Солнышко отрицательно помотала головой.

- Гретель! - выкрикнула она.

- Солнышко, второй раз мы с тобой не понимаем друг друга, - сказал Клаус. - Какие еще Ганс и Гретель? Что это значит? - Ганс и Гретель - это просто Ганс и Гретель, - неожиданно заявила Вайолет. - Ты разве не помнишь этих двух недоумков из волшебной сказки?

- Ну конечно же помню. Брат и сестра, которые требуют, чтобы им разрешили в одиночку бродить по лесам.

- Оставляя за собой след из хлебных крошек, - продолжила Вайолет. Она взяла кусочек поджаренного хлеба с подноса, который оставил Джером. - Поэтому они не заблудились. Мы раскрошим этот тост и во всех комнатах оставим немного крошек, чтобы знать, что мы там уже побывали. - Молодец Солнышко! - похвалила она сестру. - Отлично придумано!

- Блайзид, - скромно ответила Солнышко, что означало: "Все это ерунда". К сожалению, я должен признаться, что Солнышко оказалась права и вся их идея ерундой и оказалась: сколько бы ни переходили дети из комнаты в комнату, из бесконечных спален в бесконечные столовые, через залы для приемов сидячих и приемов стоячих в танцевальные залы, затем в ванные комнаты, в кухни и еще в какие-то комнаты, непонятно кому и для чего нужные, оставляй повсюду следы хлебных крошек, Гюнтера, однако, нигде не было. Они заглянули в платяные шкафы во всех спальнях, в стенные шкафы на кухнях и даже отдернули занавески в душевых, чтобы убедиться, что за ними не прячется Гюнтер. В платяных шкафах они видели только ряды вешалок с висящей на них одеждой, в кухонных шкафах - запасы банок с продуктами, а в душевой - бутылочки с шампунем для душа. Но когда кончилось утро и след из крошек привел их обратно в спальню Вайолет, им волей-неволей пришлось признать, что их поиски потерпели неудачу.

- Где же все-таки прячется этот негодяй Гюнтер?! - в сердцах воскликнул Клаус. - Мы как будто все обыскали.

- Может, он ходит где-то вокруг, - сказала Вайолет.- Он даже мог притаиться в какой-нибудь комнате, а потом быстро выскочить из нее и спрятаться там, где мы уже все проверили.

- Не думаю. Мы не могли не услышать его, когда он цокает своими дурацкими сапогами. Не уверен, что он остался здесь, в пентхаусе, со вчерашнего дня. Эсме настаивала на том, что он покинул квартиру, а консьерж утверждает, что Гюнтер ее не покидал. Одно с другим не сходится.

- Я как раз об этом сейчас думаю, - ответила Вайолет. - По-моему, все прекрасно сходится. Эсме настаивает на том, что Гюнтер покинул пентхаус, а консьерж утверждает, что он не покидал здания. Это говорит о том, что Гюнтер в данный момент может находиться в одной из квартир дома 667 по Мрачному Проспекту.

- Похоже на правду, - сказал Клаус. - Не исключено, что он снял одну из квартир на другом этаже, как бы штаб-квартиру для своих новых происков.

- Вполне возможно, что одна из квартир принадлежит его театральной труппе. - Загибая пальцы на руках, Вайолет стала считать участников страшной банды. - Во-первых, Крюкастый, а еще этот лысый с очень длинным носом, а еще тот непонятный тип, то ли мужчина, то ли женщина.

- А может, в этом доме снимают квартиру на двоих две жуткие тетки с напудренными лицами, те, что помогли похитить Квегмайров,- высказал предположение Клаус.

- Ко! - крикнула Солнышко, что означало что-то вроде: "А может быть, Гюнтер каким-то образом ухитрился обмануть одного из постоянных жильцов дома 667 и уговорил пустить его в квартиру, а потом там всех связал и сейчас прячется в кухне".

- Если мы обнаружим Гюнтера в этом здании, тогда Скволоры по крайней мере поймут, что он лжец, - сказала Вайолет. - И даже если они не верят, что он на самом деле Граф Олаф, а никакой не Гюнтер, у них возникнет подозрение, как только они узнают, что его поймали, когда он прятался в чужой квартире.

- А как его найти? - спросил Клаус. - Не можем же мы стучаться в каждую дверь и просить, чтобы нам разрешили осмотреть квартиру.

- Нам не нужно видеть каждую квартиру. Нам достаточно подслушивать под дверью, - сказала Вайолет.