Чтение 12–й страницы книги ~Глубоководье~

К несчастью, мгла простиралась во всю ширину ущелья, убивая всякую надежду обойти препятствие стороной. Несколько минут герои потратили на спор о природе этого мрака, но наконец решили, что это либо результат какого-нибудь несработавшего заклинания, либо очередное проявление царившего в Королевствах хаоса. Но каково бы ни было происхождение этой тьмы, никто не горел желанием сделать хотя бы шаг внутрь нее. Адон подобрал с земли палку и сунул ее в черноту. Когда же он вытащил ее обратно, оказалось, что половина палки, побывавшая в черной мгле, попросту исчезла.

В конце концов герои решили не испытывать судьбу. Келемвар указал на узкую, недавно проторенную тропку, ведущую к южному склону каньона, и искатели приключений двинулись по ней, надеясь, что тот, кто проложил ее, знал путь через горы.

Тропинка стремительно взбиралась по крутому откосу и бежала по каменистым россыпям, и розоватой глине, превращаясь в серпантин, выжимая из путников последние силы. С каждым шагом нога Келемвара либо погружалась в песок, либо ступала на неустойчивый камень. Десятью-двенадцатью ярдами выше склон заканчивался седловиной меж двух острых пиков. За ней синело лишь чистое небо, но Келемвару не делалось от этого легче. Слишком часто доводилось ему взбираться на подобные седловины, чтобы отдохнуть немножко - и начать новое восхождение.

Сильный порыв ледяного ветра вырвался из-за горной гряды и ударил в лицо. Воин остановился, чтобы перевести дух, но вздох дался ему с трудом, и боль в голове стала еще сильнее. В двухстах шагах позади Келемвара по тропинке медленно взбирался Адон. Миднайт шла тысячью шагами ниже, там, где тропа резко сворачивала. Чтобы не сталкивать камни друг на друга, Келемвар предложил спутникам рассредоточиться. Миднайт приняла предложение, однако довела его до крайности.

Внизу, слева от Миднайт, все еще чернела мгла, заставившая героев свернуть в горы. А справа, извиваясь, полз назад к Танской равнине величественный каньон. Все расстояние составляло всего-навсего около тридцати миль по прямой, однако увеличивалось вдвое, если измерять его по дорожкам, бегущим по дну ущелья. Зеленый ковер из сосен простирался от равнины до подножия каменистого склона, где и заканчивался.

Келемвар не сомневался в том, что Кайрик и его зентилары идут сейчас по их следу. Но воин, безусловно, удивился бы, если бы увидел у входа в каньон отряд из сорока хафлингов. В шестидесяти милях от Темной Твердыни один из хафлингов наткнулся на след Кайрика, и мужчины из Черных Дубов повернули на север. Подойдя к каньону, они обнаружили тело Проныры и теперь точно знали, что идут по верному следу.

Келемвар оглядел то место, куда привела его горная тропинка. Повсюду крошечные белые цветочки выглядывали из лоскутков мелкой травки, напоминающей плесень. То тут, то там бледно-зеленые лишайники цеплялись к оранжево-ржавым камням. Никакая другая растительность не произрастала в этом суровом климате. Невзрачный пейзаж поверг воина в уныние, и внезапно он почувствовал себя крайне одиноким.

- Давай, Адон, поднимайся, - позвал Келемвар, стараясь подбодрить не столько священнослужителя, сколько себя самого. - Когда-нибудь мы все равно доберемся до вершины.

- Да, когда-нибудь... - хмуро ответил Адон.

Келемвар вздрогнул от холода и продолжил путь.

Во время восхождения воина бросило в пот, теперь же ледяной ветер неприятно холодил его кожу. Воин уже решил было надеть теплую одежду, полученную в Отрожье, но передумал. Ведь тогда он вспотеет еще больше.

Горный склон был местом глухим и холодным - воин даже пожалел о том, что пошел на такой риск. В начале путешествия в Глубоководье миссия героев казалась такой возвышенной. Теперь же, со смертью Проныры и холодком, возникшим между воином и чародейкой, Келемвар вновь ощутил себя обыкновенным наемником.

Ссора с Миднайт портила ему настроение, и воин понимал это. Дважды Кайрик оказывался в его руках, и дважды чародейка спасала вору жизнь. Воин никак не мог понять, почему она так слепа, неужели она не видит предательство Кайрика.

Любовь Келемвара к Миднайт лишь осложняла и без того тяжелое положение. Когда чародейка спасла вора, воин почувствовал себя так, будто она изменила ему. Келемвар был уверен в том, что причин для ревности нет, но это не утешало его.

Десятки раз воин пытался подыскать оправдание своему гневу. Миднайт не видела Кайрика в деле Найтсбриджа, она не видела, как вор, добывая сведения, метался меж двух лагерей, не знала, каким вероломным он может быть. Простодушная девушка действительно верила в то, что Кайрик хочет помочь, старым друзьям.

- Хоть бы это была вершина, - крикнул Адон. - А то я уже надорвался.

- Может, ты хочешь сунуться в эту черноту? - предложил Келемвар, взмахом руки указывая на черную стену, перегородившую долину.

Адон остановился и взглянул вниз, словно обдумывая предложение воина.

- Нет, спасибо, - ответил наконец священнослужитель.

Келемвар усмехнулся и сделал еще один шаг. На этот раз нога его ступила на твердую почву. Яростный, не стихающий ветер ударил в грудь с такой силой, что воин едва устоял. Подняв глаза, он понял, что стоит на гребне невысокой горной гряды. Впереди начинался склон. Вершина достигнута!

Тропинка бежала вниз к другой горной гряде. Этот зубчатый хребет, подобно корешку некоей гигантской книги, на целых пятнадцать миль протянулся прямо на юго-запад и там, вдали, упирался в короткую цепь игольчатых гор. У гребня гряды тропинка разветвлялась. Одна хорошо утоптанная тропа сворачивала влево и бежала вниз, к морю буйной зеленой травы и терялась в поросшем густым лесом каньоне, зеленой рекой изгибающемся в западном направлении.

Другая же тропка спускалась по правому склону хребта и выходила на берег маленького горного озерца. Оттуда она бежала вдоль кромки фиолетово-синей воды, добиралась до речки, вытекавшей из озера, и далее следовала вдоль реки, исчезая вместе с ней в узком ущелье на северо-западе.

Оглядевшись вокруг, Келемвар повернулся и замахал Адону. Воин, казалось, сбросил с плеч тяжелый груз, дурное настроение испарилось, словно Келемвар хлебнул хмельного отрожского эля.

- Вершина! - заорал воин.

Адон посмотрел вверх и пожал плечами, прикладывая к уху ладонь. Келемвар не мог перекричать бушующий ветер, поэтому воин руками изобразил склон, указал на другую часть перевала, после чего поднял руки вверх, изображая победу.

Адон тотчас приободрился и с силой потянул за поводья своего пони, пытаясь ускорить подъем. Келемвар хотел обрадовать Миднайт, но чародейка сильно отстала и вряд ли услышала бы его.

Спустя несколько минут Адон, карабкаясь на четвереньках, добрался-таки до вершины.

- Ну что, мы наконец наверху? - задыхаясь, спросил священнослужитель. Из-за ветра он даже не мог поднять головы.

- Сам посмотри, - ответил Келемвар.

Отдышавшись, Адон взглянул вниз. Вид озера изрядно поднял ему настроение, и священнослужитель заорал:

- Мы наверху! Теперь осталось лишь спуститься!

Келемвар посмотрел на Миднайт.

- Как она? - осведомился он.

Адон повернулся, лицо его снова стало грустным.

- Она до сих пор скорбит о Проныре.

Келемвар передал Адону поводья своего пони и хотел было шагнуть вниз по тропинке, но священнослужитель быстро положил руку ему на плечо.

- Не стоит, - произнес Адон.

- Но она устала! - возразил Келемвар, поворачиваясь к священнику. - А у меня еще хватит сил помочь ей подняться сюда.

- Она не примет помощи, - покачал головой Адон. Два часа назад он предложил чародейке передать ему поводья ее коня, но женщина-маг лишь пригрозила превратить жреца в ворону.

Келемвар взглянул на медленно ползущую по склону фигурку Миднайт.

- Надо нам с ней поговорить.

- Согласен! - воскликнул Адон, чувствуя, что воин наконец подавил собственное упрямство. - Но позволь ей самой дойти до вершины. Не стоит сейчас напоминать Миднайт о ее слабости.

Но Келемвар не согласился.

- Пять минут назад я отдал бы свой меч любому, кто перенес бы меня сюда. Не думаю, что она станет возражать.

Священнослужитель лишь помотал головой:

- Поверь мне. Подъем дает время подумать. Несмотря на судороги в ногах, невзирая на шум в ушах и туман в голове, восхождение рождает в тебе новые мысли.

- Да? - с сомнением спросил Келемвар. Лично в нем за время подъема не родилось ничего, кроме головной боли.

- Да, - твердо ответил Адон, убирая руку с плеча воина. - Пока я поднимался сюда, я выстроил логическую цепочку. Миднайт спасла Кайрика, а затем Кайрик убил Проныру. Будь ты на ее месте, разве ты не чувствовал бы себя ответственным за его смерть?

- Разумеется, - кивнул Келемвар. - А я еще сказал ей...

Он запнулся, припомнив жаркий спор, разгоревшийся после смерти Проныры.

- Точно! - подбодрил Адон. - И что же она тебе ответила?

- Бессмыслицу какую-то, - защищаясь, промолвил воин. - Сказала, что Проныра погиб по нашей вине. Что Кайрик пришел поговорить, а мы напали на него. - Воин помрачнел. - Не хочешь ли ты сказать, что она была права?

Лицо священника сделалось серьезным.

- Но ведь мы действительно нанесли удар первыми.

- Неправда, - возразил Келемвар, поднимая руку, словно отбиваясь от нападения. - Я не убиваю бездумно, и даже раньше у меня на душе было тяжело, до того как...

- До того как Бэйн избавил тебя от проклятия? - закончил Адон. - Ты, видимо, считаешь, что проклятие ушло, но зверь внутри тебя остался?

Келемвар отвел взгляд.

- Мы все сомневаемся в себе, - продолжил Адон, считая, что теперь самое время излить душу воину. - Вот я, например, все время задаюсь вопросом о том, правильно ли я поступил, отвернувшись от Сьюн.

- Каждый человек должен следовать зову своего сердца, - сказал воин, дружески сжав плечо священнослужителя. - У тебя не было выхода. - Келемвар снова вспомнил то, что говорила Миднайт о нападении на Кайрика. - Может, мы и впрямь ошибались насчет вора?

Адон пожал плечами.

- Миднайт, конечно, считает именно так, - сказал он, и Келемвар вздохнул. - Но лично я убежден, что мы правы, - быстро добавил священнослужитель. - Люди Кайрика окружали наш лагерь, и потому я сомневаюсь в том, что он приходил только для разговора. Нет ничего плохого в том, чтобы первым нанести удар, если твой противник замышляет недоброе.

Адон сделал многозначительную паузу, чтобы дать словам произвести должный эффект.

- Но это неважно, - продолжил он, переходя к главному. - Важно то, каким образом я и ты будем разговаривать с Миднайт.

- Что ты хочешь этим сказать? - удивился Келемвар, снова взглянув на чародейку, которая медленно, но верно взбиралась по откосу.

- Когда я предположил, что мы были не правы, напав на Кайрика, ты сразу почувствовал себя обороняющейся стороной, так?

Келемвар кивнул.

- А как ты думаешь, что чувствует Миднайт? После того как погиб Проныра, ты почти не говорил с ней. Я всю дорогу читал ей лекции о Кайрике. Ты не допускаешь, что ей сейчас приходится еще хуже, чем нам?

- Может быть, - промямлил Келемвар, уставившись на землю под ногами.

Миднайт всегда казалась такой уравновешенной и спокойной - воину никогда не приходила в голову мысль о том, что чародейка тоже может страдать.

Посмотрев на поникшего Келемвара, Адон продолжил:

- Обвиненная нами в смерти Проныры, Миднайт, как бы она ни возражала, также винит во всем себя.

- Ладно, - ответил воин, повернувшись к западному склону горной гряды, чтобы не видеть ни Адона, ни Миднайт. - Я тебя понял. Миднайт и без того тяжело, чтобы еще напоминать ей об этом.

Келемвар ощутил стыд за свое поведение.

- Жизнь была намного проще, когда проклятие мешало мне думать о ком-то еще, - сказал он. - По крайней мере, мой эгоизм находил себе оправдание. - Воин сердито покачал головой. - Я совсем не изменился! Я все еще проклят.

- Разумеется, - согласился Адон. - Но не больше и не меньше, чем любой другой человек.

Келемвар повернулся и снова посмотрел на Миднайт.

- У меня тем более достаточно оснований, чтобы перенести ее сюда на руках. Я смогу извиниться за грубость.

"Похоже, воин так и не понял, что я ему пытаюсь втолковать", - подумал Адон и сказал:

- Еще не время. Миднайт уже начала считать себя обузой, и предложение твоей помощи лишь убедит ее в этом. Садись и жди, пока она сама не заберется сюда.

Несмотря на то, что дул жуткий ветер и на небе собирались облака, Келемвар сделал так, как просил священнослужитель. Горная седловина была неподходящим местом, чтобы пережидать бурю, и все же слова Адона казались разумными. Кроме того, даже в случае непогоды спуск по западному склону хребта займет значительно меньше времени, чем потребовало восхождение по восточному.

Адон подошел к своему пони и начал перекладывать припасы и снаряжение, полученные в Отрожье.

Затем он вытащил пергаментную карту и принялся изучать ее, закрыв спиной от сильного ветра.

Адон тоже изменился, и Келемвар не мог не заметить этого. К священнослужителю вернулась его прежняя самоуверенность, однако теперь ее смягчало сострадание, которого так не хватало ему прежде. Откуда пришла эта перемена, воин не знал. Но ему все же нравился новый характер жреца - пусть даже Адону по-прежнему требовалась тысяча слов, чтобы высказать то, на что вполне хватило бы и десяти.

- Ты меня удивляешь, Адон, - наконец сказал Келемвар, наблюдая за тем, с каким усердием его товарищ изучает карту. - Никак не думал, что ты так опытен в сердечных делах.

- Я удивлен не меньше твоего, - ответил Адон, отрываясь от пергамента.

- Может, Сьюн гораздо ближе, чем тебе кажется, - предположил воин, припомнив то, что говорил священнослужитель относительно своего разрыва с богиней.

Адон угрюмо улыбнулся, задумавшись о том, как далек он теперь от своей прежней богини.

- Сомневаюсь, - пожал он плечами. - Но в любом случае, спасибо.

Непривычный к подобным сантиментам, Келемвар перевел взгляд на Миднайт, упрямо продолжавшую восхождение. Лошадь чародейки двигалась медленно, останавливаясь на каждом шагу. Миднайт упорно смотрела в землю перед собой. Воин еще раз подивился изяществу и грациозности движений, выражавших внутреннюю силу женщины.

Волна какого-то заботливого участия к судьбе чародейки захлестнула Келемвара.

- Сможет ли Миднайт пережить все это? - спросил он как бы про себя.

- Сможет, - промолвил Адон, даже не взглянув в сторону чародейки. - Она вынослива так же, как ты или я.

Келемвар продолжал любоваться женщиной-магом.

- Я имел в виду другое. Мы с тобой - просто два солдата, случайно оказавшиеся в неподходящем месте в неподходящее время. Но для нее это нечто большее.

Воин вспомнил об амулете Мистры, носимом чародейкой.

- Она вся поглощена происходящим. Может быть, магия - не знаю, как выразиться, - может, магия как-то переделала ее?

Адон задумался и опустил карту.

- Я не знаком с магией, - сказал он наконец. - А если бы и был, что толку? Силы Миднайт возрастают - в этом нет сомнений. Но по этому поводу каждый вправе думать, что хочет. Лично я считаю, что магия изменяет ее.

Миднайт, будто почувствовав, что стала предметом обсуждения, подняла голову. Ее глаза встретились с глазами Келемвара, и воин ощутил прилив страстного желания.

- Я не могу потерять ее, ведь я только-только обрел ее вновь, - прошептал он.

- Будь осторожен, мой друг, - предупредил Адон. - Миднайт сама должна все решить.

Внезапно ветер стих. Со всех сторон серые облака навалились на горы. Всего лишь пятьсот шагов отделяли теперь Миднайт и ее коня от вершины, и все же Келемвар сопротивлялся соблазну подойти к чародейке. Воин решил не расстраивать Миднайт предложением помощи.

Не замечая изменений погоды, Адон передал карту Келемвару.

- Посмотри-ка сюда, - ткнул пальцем священнослужитель. - Кратчайший путь в Захолмье лежит через западное ущелье. Но если построить небольшую лодку, мы могли бы спуститься по Дальней, что гораздо быстрее. - И Адон указал на реку, вытекающую из маленького озера. - Что скажешь?

Келемвар не стал утруждать себя изучением карты.

- Мне казалось, что после Ашабы ты по горло сыт всякими лодками, - хмыкнул воин, поглядев на речку.

Припомнив подробности непростого путешествия из Долины Теней к мосту Черных Перьев, Адон скривился, но без доли сомнений и страха продолжил:

- Мы можем сэкономить целую неделю.

Келемвар покачал головой. Возможно, Адон и разбирался в людях, но, когда дело касалось выбора маршрута, священнослужителю все же не хватало здравого смысла.

- Ни один плот, который мы построим, не устоит перед бурными водами, - сказал воин, указывая на узкое ущелье, лежащее за озером. - Даже если он не развалится на части сразу и не утопит нас, мы погибнем на первом же пороге.

Адон внимательно изучил ущелье.

- Да, конечно. Я понял, - наконец согласился он.

Пролетели еще пять минут, и небо затянуло зловещим мраком. Миднайт оставалось пройти с десяток шагов до вершины, и Келемвар едва мог дождаться, когда чародейка закончит свое восхождение. Воин припомнил восторг, какой он испытал, взойдя на вершину, вспомнил, как воспрянул духом, и решил воспользоваться удобным моментом и принести извинения. После этого путешествие пойдет более гладко.

Медленно преодолев оставшееся расстояние, Миднайт ступила на вершину и с облегчением вздохнула, когда поняла, что долгому восхождению пришел конец.

Келемвар не смог удержаться.

- Ну вот и ты! - радостно промолвил он.

Миднайт огляделась по сторонам.

- Ага, то, что от меня осталось, - спокойно кивнула она. Чародейка, конечно, уловила приподнятый тон Келемвара, однако его восторга не разделила.

Она по-прежнему сердилась, хотя сейчас сама не понимала почему. Вначале чародейка считала, что в смерти Проныры виноваты Келемвар с Адоном, ведь они первыми напали на Кайрика, не имея на то веских причин, - и случилось то, что случилось. Но вскоре Миднайт начала подозревать, что их старый приятель, возможно, просто обманывает ее. Как чародейке хотелось увидеть то, что произошло между Кайриком и хафлингом, как хотелось ей узнать, действовал ли Кайрик защищаясь, или хладнокровно расправился с маленьким человечком.

Хлынул проливной дождь. Капли черной воды, настолько холодные, что было удивительно, как они не превращались в лед, оставляли зудящие красные пятнышки на коже лица и рук.

С окружающих вершин эхо принесло тихий, заунывный вой, доносившийся совсем не оттуда, откуда его мог бы доставить ветер. Да и ветра не было - ни одна травинка не шевелилась. В другое время и в другом месте герои, несомненно, заинтересовались бы и черным дождем, и странным воем, но сейчас эти потусторонние вещи лишь раздражали их.

- Теперь только вниз! - воскликнул Келемвар, поежившись от дождя.

- Тогда лучше начать спуск немедленно, пока проклятый дождь не сжег нас совсем, - сказала Миднайт и, дернув своего скакуна за поводья, двинулась вниз по тропинке.

Сухой тон чародейки омрачил настроение Келемвара и Адона.

- Сколько еще ждать, когда она позволит нам простить ее? - шепнул воин священнослужителю.

- Думаю, долго, - ответил Адон.

На подъем по восточному склону герои затратили почти два дня, на спуск же потребовалась лишь четверть этого времени.

К началу сумерек замерзшие герои добрались до горного хребта, отделявшего озеро от лесистого каньона. Там Келемвар заметил небольшую скалу.

В пещерке у ее основания герои устроили постель из мягкой травы и укрылись от ненастья. Распределив ночное дежурство и проглотив скудный ужин, они легли спать - их ждала еще одна тоскливая ночь.

Два первых ночных дежурства прошли без происшествий, если не считать того, что во время второй вахты дождь закончился. Миднайт - она должна была дежурить третьей - спала совсем немного и, проснувшись посреди ночи, поняла, что заснуть снова ей не удастся. Она попробовала занять мысли размышлениями о том, почему ее заклинание, направленное против людей Кайрика, дало осечку. Женщина-маг никак не могла понять, как вместо огня появились струйки желтого дыма. Ведь все пассы и слова в точности соответствовали тем, что явились в ее сознании.

Любое другое заклинание могло привести к столь же неожиданному результату. Может, пассы и слова были неверными? А может, преждевременно бросив крупицы фосфора, она изменила магическую формулу? Однако было похоже на то, что магия просто в очередной раз подвела, как это частенько случалось с тех пор, как боги сошли на землю.

Из всего происшествия Миднайт смогла заключить лишь то, что характер ее взаимоотношений с магической тканью, окутывающей Королевства, определенно отличался от подобных связей обычного чародея или мага.

И все же большую часть ночи мысли Миднайт то и дело возвращались к бою на вершине утеса. Снова и снова чародейка слышала, как Келемвар просит ее задержать зентиларов, чтобы он мог расправиться с вором; снова и снова звучал ее решительный отказ. Затем Проныра спускался по веревке, и вскоре его фигурка летела на землю. После этого Келемвар обвинял чародейку в смерти хафлинга.

Подошла очередь Миднайт заступать на дежурство. К этому времени она приняла твердое решение - покинуть своих спутников. В Вечерней Звезде Кайрик сказал чародейке, что она подвергает жизни Келемвара и Адона серьезной опасности. Тогда вор попытался уговорить Миднайт бросить друзей и присоединиться к нему. Но только смерть хафлинга убедила ее в том, что Кайрик был прав. Пока чародейка оставалась вместе с воином и жрецом, последним грозила опасность - от Кайрика, зентиларов, Ваала.

Когда вот-вот должен был забрезжить рассвет, Миднайт решила, что пора уходить. Ночь прошла без происшествий, и пещерка в скале стала хорошим укрытием для друзей. Чародейка оседлала всех пони, аккуратно переложила каменную табличку из сумки Адона в свою и привязала ее к седлу своего скакуна.

Наконец Миднайт молчаливо попрощалась со спящими друзьями и двинулась в путь, уводя лошадей. Чтобы Адон и Келемвар не бросились в погоню, Миднайт решила отпустить пони только после того, как окажется на значительном расстоянии от бывших спутников.

ОПАСНАЯ ПЕРЕПРАВА

Миднайт стояла на коленях за изогнутым стволом гикори. За спиной чародейки простирались луга, а за ними вздымались скалистые хребты Закатных гор, где четыре дня назад Миднайт оставила Келемвара и Адона. И хотя солнце из-за горных вершин уже поджигало облака ярко-белым огнем, утро было унылым и серым.

Тщедушный гикори рос на краю поймы реки Дальней. И пологий склон, и речная долина поросли высоким редким кустарником. Протоптанная широкая тропа спускалась с холма и вела к постоялому двору и конюшне, расположенным на небольшой прибрежной поляне.

Сложенный из речных валунов дом имел всего лишь один этаж, а конюшня была построена из кривых досок, вырубленных из узловатых деревьев гикори. В настоящий момент в загоне находилось более тридцати пони и лошадей. Одной стороной конюшня открывалась к реке, и животные, таким образом, всегда могли напиться.

Двое мертвых зентильских часовых с короткими копьями в груди лежали у входа в дом. Еще двое зентиларов перевалились через порог двери. Тела тридцати хафлингов, пораженных черными стрелами, были разбросаны вокруг. Но горстка маленьких воинов добралась-таки до постоялого двора. Восемь оконных ставень были вышиблены, и под тремя из них стену запятнала кровь. Под окнами лежали тела еще двух хафлингов.

С печалью в сердце Миднайт поняла, что перед ней мужчины из Черных Дубов, родного селения Проныры.

Хафлинги преодолели перевал Желтого Змея, практически не тратя времени на сон. Две ночи назад они проскользнули мимо Адона и Келемвара и прошлым вечером наконец настигли тех, за кем гнались. Чуть забрезжил рассвет - и они атаковали противника; вумеры хафлингов ошеломили часовых зентиларов дождем из дротиков.

Остановившись на этом, хафлинги, глядишь, и сберегли бы себе жизни и, отомстив, вернулись бы домой, в Черные Дубы. Но они ввязались в глупое и бессмысленное сражение, штурмуя каменное здание. Зентилары, находившиеся внутри дома, проснулись от криков часовых. Хорошо обученные и подчиненные дисциплине солдаты тотчас схватились за луки - и меткие стрелы полетели из окон. Тогда-то и полегло большинство маленьких воинов.

Странно, но Миднайт сейчас злилась на глупость хафлингов. Более тридцати из них положили жизни совершенно напрасно. Глупое нападение на постоялый двор погубило отряд, а у оставшихся в живых недостало бы сил, чтобы в бою один на один совладать с рослыми зентиларами.

При всей очевидности поражения хафлингов Миднайт все же надеялась на то, что кто-то из них уцелел. А если так, то чародейка должна была им помочь. Это убеждение отчасти происходило из чувства вины, ведь Проныра погиб именно из-за Миднайт, но, кроме того, чародейка была женщиной, не лишенной сострадания. Самая мысль о том, чтобы оставить кого-то из хафлингов в лапах жестоких зентиларов, была невыносима.

Однако Миднайт хотела пробраться на постоялый двор еще по одной причине. Чародейка давно уже подозревала, что - именно зентилары Кайрика разрушили деревню Проныры, а безрассудное нападение хафлинга на вора с опозданием, но подтвердило подозрения Миднайт. А раз так, то Кайрик должен быть там, на постоялом дворе, то есть нарушил свое обещание и по-прежнему преследовал чародейку. Теперь она хотела проверить свои догадки.