Чтение 5–й страницы книги ~Креститель~

- А стрельнуть ее можно? - простонала Пребрана. - Из лука?

- Без серебряного наконечника не убьешь, - не снижая шага, ответил через плечо ведун. - Лишь время потеряешь. Надеюсь, у тебя нет желания ночевать прямо здесь? Ей только того и хочется.

- Дурак! Дурак! Дурак! Дурак! Дурак! - подскочила к самой гати крикса и заскакала, как мартышка, на пеньке.

- Не дождешься, - спокойно сообщил ей Середин и прошел мимо.

- Умный! Умный! Умный! Умный! Умный! Умный! - взвыла нежить.

- Мама!!! - зажала уши девушка. - Макошь и Дидилия, сжальтесь над дщерью своей! Лучше б мы пошли округ!

- Не зарекайся, - покачал головой Олег. - Никогда не догадаешься, что является для тебя спасением, а что наказанием. Откуда ты знаешь, может, на дороге нас ждала бы какая-нибудь беда или княжеский гнев? Может, твои богини направили тебя сюда именно для того, чтобы спасти от еще большего несчастья? Жалеть о несделанном бесполезно. Беспокоиться нужно о том, что делаешь. Вот, кстати, еще какой-то встречный. Хромает. Первый признак нежити, между прочим.

Навстречу прихрамывал дровосек вполне мирного вида - с топором за поясом, в куртке из грубо скатанного войлока, в высоких поршнях, небрежно подвязанных у щиколотки.

- И чего ему тут нужно без котомки, без тележки или хотя бы вязанки хвороста? - вслух подумал Середин. - И вообще: откуда взялся лесоруб там, где нет леса?

А еще - крест на руке ведуна запульсировал огнем. Но про этот свой талисман Олег предпочитал не распространяться. Он просто вдел руку в петлю кистеня, уронил грузик из кармана вниз - и нежить, не дожидаясь продолжения, заскакала прочь:

- Дурак! Дурак! Дурак! Дурак! Умный! Умный! Умный! - доносилось с разных сторон.

Ведун увидел, как лицо богатыря пошло пятнами, и криво усмехнулся:

- Зато не кусаются. И несколько дней пути сэкономим.

- Лучше бы они кусались... - скрипнул зубами боярин.

Криксы отстали, только когда впереди нарисовались кроны деревьев. От наступившей тишины в ушах зазвенело, и боярская девка, избавляясь от новой напасти, затянута длинную заунывную песню про ушедшего в зимний поход любимого. Разумеется, где-то там его сердцем завладела иноземная красавица, и любимый вернулся с молодой женой. Продолжение оказалось для Середина совершенно неожиданным: певунье пришлось стать не старшей, а второй женой. Потом муж снова ушел в поход, и несчастная траванула злую "разлучницу" настойкой из белены. Чем кончилось дело после похода, Олег так и не узнал: гать наконец уткнулась в твердую землю, повозки выкатились под высокие осины, проламывая молодой подлесок, и остановились.

- Привал, - запоздало скомандовал ведун, оглянулся иа боярыню: - Куда дальше поворачивать?

- Не знаю, бояре, - пожала плечами девушка. - Я тут не ездила, токмо слышала.

- Понятно, - кивнул Середин. - Островок-то здешний не в пример предыдущему, за минуту не обойдешь... Ладно, будем искать. Значит, сейчас наскоро перекусим, потом я, Базан и боярин Радул идем осматриваться, а остальные расчищают место для ночлега. Топоры у вас есть, дрова тут наверняка тоже найдутся, заросли вокруг немалые. Запомните три правила: ни к кому незнакомому не подходить, к себе не подпускать, все заманчивые места какими-нибудь палками прощупывать. И тогда ничего страшного с вами не случится.

Крупинский остров раскинулся на несколько километров, а потому искать выход наугад можно было не один день. Однако Середин прикинул, что дальнейший путь лежать должен как продолжение дороги, и для начала двинулся через остров в том направлении, куда указывала первая гать. Увы, пробив тропу через кусты и высокую, по пояс, траву до самого берега, разведчики уткнулись в оконце с чистой водой.

- Ничего, - покрутил головой ведун. - С первой попытки ожидать успеха и не стоило. Давайте попробуем направо вдоль берега пройти.

- С топорами сюда хаживать следовало, а не с мечами булатными, - проворчал богатырь, взмахами клинка расчищая себе путь.

Они обогнули небольшую заводь, перебрались через россыпь валунов.

- Деревня! - с удивлением воскликнул Базан. - Вы гляньте, дома!

Увы, домами всё это можно было назвать с сильной натяжкой: провалившиеся крыши, покосившиеся стены, сложившийся колодезный сруб и лежащий рядом журавль. Больше всего это походило на брошенный поселок рудокопов, о котором упоминала Пребрана.

- Посмотрим, может, там чего ладного найдем? - Не дожидаясь ответа, холоп запрыгал по камням вниз. - Опять же, и ночевать спокойнее. Хоть без крыши, да за стенами. Колодец расчистить быстро. Водицы чистой, не болотной, испить можно.

Олег, вздохнув, пошел следом. Крестик пока "молчал", никак не намекая на магию, а потому ведун был относительно спокоен.

- Ну, от хозяев ничего не осталось, - доносился голос Базана из ближнего дома. - И стол ужо покривился, свечи не удержит. Печь держится! Хотя чего топить? И так жарко...

Отряхиваясь, парень вышел из дома, тут же завернул в другой, и говор оборвался вмиг, как отрезало.

- Что там?! - выдернув кистень, метнулся следом ведун и тоже замер, переступив порог дома.

За столом сидели шестеро. Кожаные поддоспешники, добротные сапоги. У двоих на широких поясах из воловьей кожи висели мечи, у остальных - ножи и боевые топорики. Головы, словно от усталости, лежали на столешнице. И только пустые глазницы и коричневые лохмотья полусгнившей кожи с остатками волос показывали, что пиршество путников закончилось уже давно. Очень давно...

- Этого нам только не хватает... - попятился Середин.

- Веду-ун!

- Что?!

Олег кинулся Радулу на помощь - но тот спокойно стоял у берега, опершись на мелко дрожащую березу.

- Что случилось?

- Вот же она, гать, - спокойно указал богатырь на коричневую полосу, уходящую к торчащим над горизонтом зеленым кронам. - А у вас что случилось?

- Шестеро мертвых. Без тризны, без поминания, жертвы и прощальных молитв. Теперь понятно, почему про эти места так мало дурных слухов. Те, кому есть что рассказать, отсюда не возвращаются.

- Что же делать, ведун?

- А ничего не сделаешь... - Середин посмотрел на небо, на гать. - До темноты всё едино к соседнему острову не успеем. Придется ночевать здесь. Пошли на стоянку.

На биваке все шло правильным путем: лошади стояли с торбами на мордах, возле сдвинутых одна к другой телег колыхался полог, издалека ощущался запах мясной наваристой каши. Вот только... У костра, прижавшись к одному из холопов, сидела девушка в красной юбке и рубахе с вышитыми у плеч рукавами, с длинной косой, в которой красовалась атласная синяя ленточка, с пунцовыми губами и пронзительно-голубыми глазками. Она что-то говорила юноше, теребя в руках ветку шиповника.

- Это еще кто?

- Да вот, заблудилась, сказывает, девица, - остановился и отер лоб Третьяк, рубивший хворост для костра. - Шла в соседнюю деревню, а попала сюда. Голодная. Покормим, да и пусть идет себе во имя Похвиста, коли не боится. - Холоп усмехнулся и повторил наказ ведуна: - Не хромает, никуда не заманивает.

- А я предупреждал, близко не подходить? - Юноша изменился в лице, оглянулся на костер.

- Не подходили мы... Но ведь не хромает?

- А в воде отражается? - громко спросил ведун. Услышав вопрос, девушка-краса вскочила, отпрыгнула к воде, оскалилась, зло зашипев, снова отпрыгнула - прямо на осину, и исчезла.

- Вы советы слушать когда-нибудь научитесь, олухи?! - не выдержал Середин. - Вам жить вообше охота или нет? Тебя как звать?

- Тихон... - поднялся с бревна холоп.

- Как чувствуешь себя?

- Да... Нормально, вроде...

- Значит, повезло. Крупная мавка человека в мертвеца за полчаса превращает. Обычная, вроде этой, за ночь. Мелкая, что ребенком прикидывается, месяц может следом бегать, пока не высосет. Ты сколько с ней рядом просидел? Чем она тебя подманила? Хотя, - махнул ведун рукой, - какая теперь разница? Всё, вечереет. Делайте быстро дела, какие кому нужно, и собирайтесь в лагерь. Пора защитную линию наговаривать. И чтобы до рассвета никто шагу наружу не ступил, даже если мать родную увидит! Не я убью - болото. Причем всех. Ясно?

Едва светило ушло за горизонт, как мавка вернулась, остановилась у самой линии и принялась звать Тихона к себе, жалуясь, что ей холодно одной. Прибрели две болотницы, молча уставились на недоступных жертв, захлопали крыльями анчутки. Олег расстелил шкуру, расстегнул ремень, молнию косухи, покачал головой:

- Ложились бы вы все, дорога долгая. Нежити через линию не перейти, а недобрых людей к лагерю сама нежить не пустит. Ложитесь, в кои веки поспать без всякой опаски можно.

Болотницы одновременно всхрапнули, словно кобылы, которым с силой натянули поводья, но ведун только хмыкнул и накинул на себя край шкуры.

На сей раз до утра его никто не будил, и Середин смог наконец-то выспаться за беспокойную прошлую ночь. Открыл глаза он только от запаха горячего кулеша, пробравшегося в ноздри, и тихо-заунывного: "Вставай, вставай", что доносилось немного со стороны.

- Что там случилось? - поинтересовался, поднимаясь, ведун.

- Тихон не просыпается никак... - обернулся к Середину Базан.

Олег подошел ближе, присел, прижал большой палец к запястью, ощутив тонкое подрагивание пульса.

- Дешево отделался мальчишка. Это мавка его обожрала. Но раз жив, за неделю отлежится, будет как новенький. На телегу его какую-нибудь уложи.

Ведун выпрямился, оглядываясь. Никаких признаков нежити, все лошади на месте. Служанка расчесывает волосы Пребране, Вавила помешивает воду в медном котелке, Третьяк пучком травы оглаживает коней, боярин Радул мажет салом меч. Никаких неприятностей - хотя ночевали в довольно гнилом месте. Всегда бы так!

Богатырь, жирно намазав салом самый кончик, несколько раз вогнал в ножны клинок и выдернул обратно. Середин с интересом подошел ближе:

- Чего ты не все лезвие мажешь, боярин, а только острие?

- Дык, само дальше намажется, о мех.

- Какой мех? - не понял ведун.

- Бараний... - Богатырь опять обнажил оружие и протянул ножны Олегу. Тот впервые заглянул внутрь и обнаружил, что сделаны они из коротко стриженной овчины, сложенной шерстью внутрь. Попадая в ножны, прочный булат не просто хранился в безопасности, а еще и смазывался равномерно по всей поверхности. Пожалуй, если такой даже в сырую землю закопать - пролежит не одну тысячу лет, как новенький. Ворон ничего подобного своим ученикам не рассказывал. Вот так - век живи, век учись.

- Пожалуй, готово, - решил Вавила, снимая котелок с огня. - Идите утрешнять, у кого брюхо еды просит...

Кулеш - размазня из гречишной крупки, обильно сдобренная салом, - особыми вкусовыми достоинствами не отличался, зато был сытным, да и варился быстро. Все, кроме боярской дочки и беспамятного Тихона, собрались вокруг котелка, вскоре вычерпали его до дна, и, облизав ложки, кто аккуратно замотал свою в тряпицу, а кто, как боярин Радул, спрятал в кожаный, украшенный серебряными накладками, чехольчик на поясе.

Холопы пошли запрягать коней, и через четверть часа телеги, позади которых были привязаны три лошади с израненными спинами, покатились по острову, подминая молодую поросль.

- Пройдем мимо деревни, возле березы гать начинается, - указал боярин, шагая рядом с первой телегой, как вдруг крестик на запястье Середина начал стремительно наливаться огнем.

- Радул, берегись! - рванул саблю ведун, еще не понимая, что происходит.

Богатырь тоже обнажил булат, непонимающе оглядываясь по сторонам, и в этот миг, раскидав прошлогоднюю листву, прямо из-под земли на него кинулся упырь.

- Ага! - радостно взвыл боярин, опуская на него меч. Нежить попыталась прикрыться своим, но тонкая стальная полоска остановить пудовый булатный клинок не смогла, и могучий удар развалил кровососа до пояса. Сбоку на воина прыгнул кто-то еще, но тут ведун краем глаза заметил шевеление справа- взмахнул саблей, отбрасывая в сторону топорище, и обратным движением снес оскалившуюся безгубым ртом голову. С облегчением выдохнул: чтобы там про топорики ни говорили, но это дешевое оружие для боя слабовато. Слишком инерционное. Как бойца ни готовь - а против физики не попрешь.

Олег отступил на шаг, встречая нового врага, увернулся от удара в голову и тут же сделал выпад, пробивая противнику грудь:

- Х-ха!

Внезапно упырь резко повернулся боком, вырывая застрявшее в своем теле оружие из рук ведуна. Середин качнулся вперед, увидел основание топорища, стремительно приближающееся ко лбу, и перед глазами поплыли розовые круги.

Он потерял сознание всего на миг - но когда пришел в себя, то уже лежал на земле, глядя в радостно-синее небо, а над ним с топором в руках возвышался упырь.

"Вот и всё..." - пробило сознание тоскливым предсмертным предчувствием.

К счастью, упырю была нужна не жизнь человека - ему требовалась кровь. Он резко наклонился вперед - ведун вскинул руки, отпихивая зловонное лицо, рывком согнул ноги и тут же распрямил, упершись нежити в живот. Кровосос перелетел ему через голову. Оба разом вскочили - но Олег уже успел рвануть из кармана кистень, махнул им справа. Враг попытался парировать удар, однако грузик просто захлестнул за топорище и все равно ударил упыря в ребра, ломая сухие кости. На миг тот потерял равновесие - ведун дернул кистень вниз, коротко взмахнул, и серебряный многогранник разнес нежити череп. Всё!

Мир вокруг мгновенно наполнился звуками: звоном железа, криками, пронзительным женским визгом. Середин обернулся - боярская холопка лежала на спине, пытаясь удержать тянущегося к горлу упыря. Тот рвал ее руки в стороны, жадно щелкая челюстями. Ведун взмахнул кистенем, кидая его в цель. Убить нежить двухсоттраммовый серебряный слиток не смог, но ушиб существенно, заставив поднять голову. Олег наклонился, выдернул из мертвого тела саблю, двинулся к упырю. Тот распрямился, поднимая меч, и сделал шаг навстречу, издав непонятный утробный хрип.

- Ты часом не простудился, родной? - усмехнулся Середин, стреляя взглядом по сторонам.

Щитов нигде не валялось, к своему бежать было далеко. "Ладно, обойдемся..." Олег повернулся правым боком вперед, выставил клинок, повернутый выгнутой стороной вверх. Снова услышал хрип, но на этот раз уже довольный - один из упырей, забравшись на телегу, раздирал горло беспамятному Тихону. Хотя теперь уже мертвому.

Упырь рванулся вперед, разрезая воздух мечом сверху вниз. Ведун поймал его клинок на середину сабли, отпихнул в сторону, делая шаг к нежити, и обратным ходом попытался снести ей голову - та ловко пригнулась, развернулась... И оказалось, что они всего лишь поменялись местами.

- Ладно, - кивнул Середин и, пользуясь преимуществом более длинного и легкого клинка, сделал прямой выпад. В середине броска он чуть "уронил" кончик сабли и снова поднял, когда парирующий удар меча проскочил над лезвием.

Остановить и двинуть обратно свое тяжелое оружие нежить не успела, но вовремя отклонилась назад, спасая горло от убийственного прикосновения. Тут же махнула клинком слева - и теперь настала очередь отпрыгивать ведуну. Упырь ударил с другой стороны - но на этот раз Олег сделал шаг навстречу, принял меч у основания рукояти, сдерживая смертоносную инерцию, и рубанул перед собой. На расстоянии в полтора шага нежить увернуться не успела, и сабля, прорезав шлем почти до середины, глубоко вошла в череп. Упырь попятился, мотая головой, однако теперь ведун сабли не упустил, а потянул ее вниз, заставляя врага смотреть только в землю и одновременно толкая назад. Корня за своей спиной упырь не заметил, споткнулся. Сабля вырвалась из раны, и ведун, нагоняя падающее тело, резанул его по горлу.

Что-то по-кошачьи вякнуло, прошелестело в воздухе и, звучно шмякнувшись об осину на высоте в два роста, упало вниз. Упырь с окровавленным лицом попытался встать на четвереньки. От телеги за ним, размахивая булатом, поспешал богатырь - но Олегу было ближе. Сверкающий взмах - и голова откатилась в сторону. Тело поползло на карачках назад, но уже через несколько шагов замерло и растянулось в рыхлой листве.

- Ну-у, кто еще остался? - с надеждой вопросил Радул, оглядывая остров, но схватка была окончена.

- Единственное, что в этом хорошо, - перевел дух ведун, - так это то, что осины вокруг навалом. Надо бы этим архаровцам по колышку в сердце вогнать. И прикопать в тихом месте, дабы некромант какой-нибудь не нашел.

- Кто? - не понял боярин.

- А, неважно, - отмахнулся Середин, загоняя саблю в ножны. - Пойду, кистень поищу.

На телеге тоскливо и протяжно, на одной ноте, завыла Пребранина девка. Вероятно, обнаружила Тихона.

- И костер нужно сложить, - добавил Олег. - Хоть одного проводим по-человечески...

На все ушло около часа. Пройдя по ближним зарослям, холопы наломали сушняка, сложили на центральной, пока еще не заросшей, площади деревни поленницу, водрузили на нее завернутого в рогожу Тихона.

Олег тем временем свалил молодое деревце, нарубил колышков. В полусгнившие тела они входили без особого труда. Всех шестерых упырей кинули в наполовину засыпанный, уже никому не нужный колодец, после чего забросали остатками сруба и землей.

Вавила Черный запалил пучок мелкого хвороста, сунул его в угол поленницы, и вскоре поминальный костер с ревом взметнулся ввысь. Следя за небом, люди расселись неподалеку, доедая последние пироги и запивая их шипучим, чуть кисловатым медом.

- Хорошим был человеком Тихон, - первой вспомнила Пребрана. - Отзывчивый, веселый.

- Да, славный молодец, - кивнул Вавила. - Работящий, честный.

- Друг хороший, во всем на него положиться можно, - добавил Базан.

- Руки умелые, - сказал Третьяк.

- Жаворонки! - с облегчением вскочил на ноги Олег. - Жаворонки за его душой прилетели. Стало быть, не пропадет. Покажут ему дорогу к Калинову мосту.

- Жаворонки, - подтвердил боярин. - Прилетели. - Бурдюк с хмельным медом опять пошел по кругу.

- Одного понять не могу, - передавая питье Вавиле, вслух подумал Середин. - Почему упыри на нас днем накинулись? И почему на нас? Обычно эти твари при свете бродить не любят. И жрут чаще всего родственников, а не кого попало. Да и вообще... Мы ведь вчера тут бродили, но мертвецы даже не шелохнулись. А вот к обозу мавка притащилась... Не то тут что-то, не то...

Ведун поднялся, с интересом обозрел спутников:

- Так, мы с Радулом и Базаном им вчера были неинтересны. Вавила, у тебя родичи в здешних местах не пропадали?

- Упаси меня Хоре, боярин, - отмахнулся холоп. - Откуда?

- Третьяк?

- Да кто же из родичей моих в сию дыру гиблую сунется? Не, боярин, мы ближе к дому...

- А ты что скажешь, боярыня?

- Я свой род весь наперечет знаю, - вскинула подбородок Пребрана. - Никто у нас неведомым не пропадал.

- Ты чего скажешь, Рада?

- Спаси тебя боги, боярин, - упала перед ним на колени девка, схватила за руку и принялась ее яростно целовать. - Спаси тебя боги, живот ты мой ныне уберег. За то вечно молить за тебя стану. А родичей не знаю своих. В усадьбе родилась, а от кого - не ведаю.

- На телегу, Рада, ступай! - грозно прикрикнула на нее, поднимаясь, Пребрана. - Иди, иди, рогожи натяни, добро проверь.

Боярышня подошла к ведуну.

- Не серчай, боярин, - положила она ладонь ему на запястье. - Родичей своих она и впрямь не знает, однако же не из дальних они краев, а наши, местные. А коли так, сюда попасть не могли.

- Отчего сердиться? Это как раз хорошо. Но если не люди - тогда что нечисть к обозу так манит, что она и ночью лезет, и днем покоя не дает? Может, везем чего не то?

Потирая запястье, которое с момента гибели последнего упыря перестало ощущать крест, ведун направился к телегам. Миновал одну, пронеся над ней ладонь с растопыренными пальцами, подступил к следующей. Кожа почувствовала привычное тепло от близкого колдовства. Середин остановился, поводил рукой еще. Холодно, горячо. Опять холодно... Он решительно рванул рогожу и замер, увидев воткнутую изнутри в боковину повозки иглу с тремя разноцветными ниточками, спутанными в общий узел.

- Ква... - Ведун покачал головой, выдернул иголку и повернулся к попутчикам: - Чье?

Люди переглянулись, недоуменно пожимая плечами. Впрочем, действительно глупый вопрос. Кто же сам на себя беду накликать станет?

- Поклад это, - покрутил перед собой странное изделие Олег.

- Кто-то очень не хотел, чтобы обоз до Полоцка

- Доехал, боярыня. Порчу крепкую на вещицу эту навел, да в возок подбросил. Кто же это тебя так не любит, красавица?

- Не знаю... - сглотнула девушка. - А снять ее можно?

- Зачем снимать? - криво усмехнулся ведун. - Я ее обратно отошлю. Вавила, ну-ка, сооруди мне отдельно еще маленький костерок. Да и поезжайте отсюда, я после догоню.

Кривобокий холоп, молча кивнув, прошелся вокруг, ломая засохшие побеги и нижние ветки деревьев, свалил в кучку. Сбегал к телеге, взял котелок, зачерпнул им из костра изрядно углей, высыпал на хворост:

- Пойдет, боярин?

- Пойдет. Теперь езжайте.

Упрашивать никого не понадобилось, и через минуту телеги зашуршали по гати.

Олег подождал, пока они откатятся метров на сто, присел, собрал в кучку черную прошлогоднюю листву, сунул зажатую меж палочками иглу в пляшущее пламя и зашептал:

- Листва старая, листва мертвая, листва черная. Ищи друга давнего, друга старого, друга черного. Глаза у него черные, думы черные, слова черные. На вас глядят, молчать велят, но вы скажите мне... - Он вынул раскалившуюся иглу и ткнул ею в траву. - Имя!

Послышалось шипение, над листьями заструился дымок. Середин поймал его в ладонь, крепко сжал в кулаке и кинул поклад вместе с ветками в костер:

- Кто наслал, будет наказан, кто желал, желанное и получит. Кто навевал, к тому и вернется. Старость и боль, тоска и кручина, худая дума. Всё дымом выпущу, всё назад пошлю: на пуск, на лес, на буйный ветер. Дым серый с огня горючего, через тридцать три двора, через тридцать три порога в обход луны, минуя солнце, лети к... - Ведун разжал кулак и вдул имя в огонь. - На него сядь, к нему прилипни, на нем и живи.

Середин попятился от костра, готовый отстраниться от дымка, если вдруг промчится порыв ветра, но через несколько шагов развернулся, выскочил на гать и потрусил вслед за обозом.

Рада опять сидела на задней телеге, покачивая ногами. Увидев, что Олег совсем близко, она спрыгнула, дождалась его, схватила за руку, несколько раз поцеловала, прижала к себе:

- Благодарствую тебе, боярин. Коли не ты, гореть мне на костре погребальном рядом с Тихоном. Век за тебя молить буду...

- Моли, - не стал отказываться Середин. - При моем ремесле лишняя молитва завсегда на пользу.

Девушка отпустила руку и пошла рядом:

- Отвел порчу-то?

- Думаю, отвел, - пожал плечами Олег. - Коли сегодня нас никто более тревожить не станет - значит, получилось.

Пребрана, оглянувшись, тоже остановилась, дождалась ведуна и его спутницу:

- Что ты все мешаешься, Рада? Ступай на телегу, неча боярина отвлекать.

Холопка понурилась, но перечить не посмела и побежала вперед.

- Отвел порчу-то? - поинтересовалась Пребрана.

- Наверное, да, - и громко, для всех, добавил: - Коли ночью кто на помощь станет звать и не дергайтесь! Пусть каждый получит то, чего достоин...

НАСЛЕДНИК

- Господь всемогущий, вседержитель наш, судья и отец наш небесный, сущее и вечное наше. Прости раба своего за грехи, что собирается он свершить во имя твое, дай ему силы и разум, дай ему волю и знание для дела сего. И будь милостив к деяниям его. Будь милостив, будь милостив, будь милостив...

Ираклий отбил семь земных поклонов, перекрестился, поднялся на ноги, перекрестился еще раз и задернул сатиновую занавеску перед походным складнем, что всегда сопровождал его в дороге. Достал из сундука туго скрученный свиток и, присев возле окна, принялся просматривать его, изучая написанные мелким почерком строки. Время от времени монах закрывал глаза и откидывал назад голову, что-то бесшумно бормоча, потом снова возвращался к тексту. Дойдя примерно до середины, он наконец удовлетворенно кивнул, бросил свиток в сундук, вместо него взял распятие длиной почти в локоть, опять размашисто перекрестился:

- Прости меня, Господи, и дай силы для вразумления дикарей...

После чего вышел из своей комнаты. Слуги, что раскладывали во дворе его отсыревшие в дороге вещи, немедленно согнулись в глубоком поклоне, но монах отмахнулся:

- Работайте. Сегодня я обойдусь без вас.