Чтение 13–й страницы книги ~Год полнолуний~

- Чего смотришь? - внезапно насупилась она.

- Нравишься... - Он притянул ее к себе, впился в манящие губы, стал целовать лицо, шею, грудь. Рука скользнула вниз, на бедра, потом еще ниже. Пальцы ощутили влажность между ног, нежно коснулись нижних губ. Бог и земная девушка опустились на камень.

"Бедная... Спиной - на иней", - мимолетом подумал Олег и осторожно вошел в нее. На этот раз он не торопился, растягивая удовольствие сам и стремясь доставить наслаждение Наири. Он любовался мягкой красотой девушки, наслаждался близостью и сознанием того, что эта чудесная красотка находится в его объятиях.

Создатель тянул, сколько мог, то замедляя движения, то сбивая ритм, то останавливаясь, перенося всю страсть в поцелуи, но в конце концов вечная, доисторическая страсть, таящаяся в мужчинах, вырвалась из темных глубин и задавила ласковые расчеты разума. Он взорвался, насмерть зажав зубами кожаный ремешок на ее шее, и бессильно уткнулся лицом в ее грудь.

Наири обняла Олега, прижала к себе. А солнца уже испарили иней, согрели камни, припекли спину. Он откинулся, слабо простонал: "Хорошо..." Наири села. Маленький мешочек, который висел на ремешке, оказался между маленьких упругих грудей.

- Что это? - лениво спросил Создатель.

- Прах хранителя, - так же утомленно ответила она.

- Что? - не понял Олег.

- Прах моего духа-хранителя, - повторила девушка и, видя непонимание на его лице, уточнила:

- Прах духа, владельца имени. Ухо и палец.

- Зачем?

- Ну как это зачем? - настал черед удивляться девушке. - Раз имя взято, то дух мертвеца будет охранять нового владельца. Чтобы он не ошибся, прах всегда должен быть с человеком.

- Какого владельца? Какого мертвеца? - замотал головой Олег и сел рядом с Наири.

- Как ты можешь этого не знать? - Девушка прикрыла мешочек левой ладонью. - Когда рождается ребенок, то ему нужно дать имя, так? Ну вот... А где его взять, имя? Не из воздуха же!

- А откуда?

- Ну как откуда? Когда рождается ребенок, его отец спускается к низким людям... Узнает чье-нибудь имя и забирает его.

- Забирает имя или убивает? - Олег внезапно вспомнил селянина, у которого остался только один сын.

- Забирает имя... - Наири замялась. - Но ведь человек без имени все равно жить не сможет?! А дух его после смерти будет охранять от бед того, кто получил его имя. Нужно только забрать ухо и палец с руки... И всегда носить с собой.

- Так у тебя там... - Олега передернуло. - Так у тебя там кусочки трупа?

- Прах хранителя, - поправила Наири.

Олег вспомнил, как сжимал ремешок зубами, и ему стало совсем нехорошо.

- А снимать его нельзя? Хотя бы на время.

- Да ты что? - испугалась Наири, опять схватившись за мешочек. - А если злые духи? Или сглаз? Или беда?

- А моего покровительства тебе недостаточно? - деланно обиделся Олег. - Как-никак, я - Создатель.

- Ты? Ты? - задыхаясь от восторга, вскочила на ноги Наири. - Ты готов дать мне свое имя? Свое покровительство?

- Ну, - пожал плечами Олег, - если ты не будешь отрезать мне ухо...

- Правда? Это правда? - Наири опустилась перед ним на колени, судорожно сжимая свой "прах хранителя". - Ты не обманываешь?

- Нет.

Девушка неуверенно сняла ремешок с шеи, испуганно заглянула в кулак, вскинула глаза на Олега:

- Ты действительно дашь мне свое покровительство?

- Дам, - кивнул Создатель, радуясь, что так быстро и просто избавился от трупного мешка на шее любовницы. - Клянусь.

- А имя? Какое у меня будет имя?

- Ну, Олег тебе не подойдет... Значит... Ольга! Ольга, Оля, Оленька. Нравится?

- Оль-га, - нараспев произнесла Наири, медленно поднялась, подошла к краю уступа, замерла; колеблясь, раскрыла кулак, последний раз взглянула на "прах хранителя", глубоко вздохнула, словно перед прыжком в глубокий омут, резко взмахнула рукой и бросила мешочек в пропасть.

- Ольга!!! - закричала она изо всех сил. - Меня зовут Ольга! - Потом она вернулась к Олегу, встала на колени, склонила голову: - Вот и все... Теперь я - твоя.

Создатель не выдержал той неуверенной безысходности, что прозвучала в ее голосе, рванулся вперед, привлек ее к себе, крепко обнял. Она никак не отреагировала - только слабо улыбнулась.

- Моя, и только моя. Мы всегда будем вместе.

Девушка внезапно заплакала.

- Да что с тобой? - испугался Олег. - Что лось?

Но она уже смеялась, утирая шальные слезы.

- Я твоя, Создатель, твоя.

И опять внезапно, без всякого перехода, отстранилась, вскочила на ноги.

- Мне нужно сходить... Сказать отцу. Матери. - Она опять упала на колени: - Разреши мне сходить... Спуститься вниз. Я быстро.

- Да, конечно, милая. - Он погладил ее ладонью по щеке.

- Я сейчас, я быстро.

- Не забудь одеться, - остановил Олег девушку, которая, похоже, совершенно потеряла разум.

- Да, да, конечно. - Девушка в который раз за последние минуты вскочила на ноги, метнулась к дому. Застыла в дверях, оглянулась, судорожно шаря левой рукой по груди, повторила, как заклинание, глядя прямо в глаза Создателя:

- Ольга. Меня зовут Ольга!

После ухода девушки Олег еще долго любовался чудесным видом с уступа и грелся на солнышках Потом ушел в дом, неторопливо оделся. Опять вышел на воздух. Творение собственного разума манило его, он мог любоваться им бесконечно.

- Создатель, - услышал Олег голос девушки, - пришли посланцы из берегового поселка. Они хотят посмотреть на тебя.

- Да? - Олег вздохнул. Теперь будут являться "ходоки" со всех близлежащих деревень, а ему придется выступать, как клоуну в цирке. - И сколько тут селений в округе?

- Не знаю, - задумалась девушка. - Никогда не считала. Наверное, двадцать. Может, чуть больше.

- Не самая приятная перспектива...

- Так ты спустишься к ним, Создатель?

- Скажи... - Олег запнулся, - Ольга, дорога, по которой я пришел... Она заканчивается здесь? Это тупик?

- Нет, почему? От нас идет дорога на Дикий берег, вдоль Озера. Потом еще дорога к морю, через Гремящий каньон. Ты спустишься?

- Подожди. Почему берег называется Диким?

- Это лес вдоль реки. Из Дикого леса туда часто переплывают разные звери. Иногда даже вампиры. Наши мужчины ходят к реке на охоту. Но в одиночку туда лучше никому не попадать. Даже тебе: вампир перед нападением парализует жертву страхом. Человек ничего не успевает сделать, его поедают живьем...

- Тогда кто это мог рассказать? - с нескрываемым сарказмом поинтересовался Создатель.

- Когда охотников трое-четверо, - не поняла ехидства девушка, - то неудачника могут спасти остальные. Если заметят нападение.

- Если заметят?

- Да. Говорят, вампира в засаде увидеть невозможно. Если друзья заметят, как тебя схватили, - выручат. Не заметят, значит, сгинул бесследно.

- Понятно... - Создатель вспомнил, как в свое время внизу, в поселке, Дьявол испугался нападения вампиров, и отбросил этот вариант:

- Ты права. На Диком берегу нам делать нечего.

- Ты спустишься к посланцам? - немедленно вернулась к своему вопросу девушка.

- Ладно, - Олег поднялся на ноги, - пойдем.

Толпа хабреков собралась у подножия горы, на которой стоял дом Создателя, и просто пожирала глазами спускавшегося Бога. Олег, естественно, не различал, кто местный, а кто гость, но понимал, что посланцы здесь. Поэтому, заметив шагах в пяти, рядом с толпой, подходящий камень, он неторопливо вытянул меч, поиграл им в солнечных лучах и внезапно, с показной легкостью, рубанул красноватый гранит. Драккар прошел сквозь валун почти без сопротивления, оставив узкую темную щель. Несколько секунд казалось, что больше ничего не произойдет, но неожиданно послышался тихий хруст, и крупный кусок камня сполз вниз, обнажив глянцевый срез.

- Это я оставляю вам, - великодушно сообщил Создатель и обернулся к девушке: - Оля, ты проводишь меня к морю?

Весна наступила внезапно. Еще пару дней назад над мокрыми черными газонами с остатками грязного снега свисали тонкие сухие ветви, а сегодня, словно спохватившись, рванулась в рост молодая трава, выплеснулись из почек липкие зеленые листья, ожили ровно остриженные кусты. А еще в город пришло тепло.

Чистенькая, аккуратная, бело-розовая Чесменская часовня тоже казалась новорожденной, весенней.

- Красивая, правда? - спросил Саша.

- Красивая, - согласилась Синичка, однако часовню обошла далеко стороной.

- Тебе что, к церквам даже близко нельзя подходить?

- Подходить, наверное, можно, - пожала плечами девушка, - но лучше не рисковать.

Она оперлась на металлическую оградку, с тоской посмотрела на длинные ровные ряды одинаковых надгробных раковин:

- Они все, все убиты... - Синичка отвернулась. - У вас странный мир, Сашенька, у вас никто не умирает сам. Все гибнут в муках. От голода, от болезней, от враждебных рук. Почему вы так любите убивать друг друга?

- Это воинское кладбище, Синичка. Они погибли, защищая Родину.

- От кого? - Девушка повернула к нему полные слез глаза. - От потаенных чудовищ? От диких зверей?

- Это была война с немцами. Они хотели захватить наши земли.

- Как это? Они приехали к вам и стали селиться здесь, на свободных землях?

- Нет. - Трофимов стиснул зубы. - Они пришли с оружием в руках и стали убивать наших сограждан. На этой войне погиб мой дед.

- А если бы они пришли просто так, вы бы пустили их жить рядом?

- Не знаю... - покачал головой Саша. - Лет двести назад императрица Екатерина заманивала к нам в страну переселенцев за немалые деньги. Сейчас их потомки косяками уезжают назад в Германию.

- Тогда ради чего вы сражались?

- Они хотели истребить нас. Весь народ.

- Почему? В вашем мире не хватает невозделанных земель?

- Земли в нашем мире хватает. Говорят, даже перепроизводство продуктов наблюдается. Понимаешь, у них был строй такой: фашистское государство.

- А разве государство - это не люди?

- Люди.

- Но тогда почему вы так стремились убивать друг друга?!

На этот раз Трофимов предпочел смолчать. Он не мог внятно объяснить, как могут воевать между собой враждебные государства, если конкретные люди, живущие в этих странах, не хотят друг друга убивать.

- Пойдем дальше, - предложила девушка, - тут еще одно кладбище рядом.

- Нет, поблизости больше ни одного.

- Есть, - Синичка потянула его за собой, - я же чувствую.

По улице Ленсовета колдунья довела его почти до самого Парка Победы, но в последний момент резко свернула.

- Ты чего? - не понял Трофимов.

- Не могу... - замотала головой девушка. - Там тоже боль. Страшная боль. Вы живете и умираете в бесконечном море боли. Не могу.

- Перестань. - Саша повернул ее к себе, крепко обнял.

Синичка зарылась носом в его воротник, сложив сжатые в кулачки руки на груди, словно хотела целиком спрятаться в душе молодого человека. Скоро дыхание ее стало ровнее, а холодный поначалу кончик носа согрелся.

- Слушай, Синичка, а зачем тебе все эти кладбища?

- Зачем? - Она поежилась, выбралась из объятий, взяла Трофимова под руку, и они медленно пошли по улице Фрунзе к Московскому проспекту. - Понимаешь, проход, который есть между нашими мирами, а точнее, только собирается открыться, слишком мал. Это скорее лаз, а не проход.

- Если он только собирается открыться, - сразу решил уточнить Трофимов, - то как ты сюда попала?

- Ты не поверишь, Сашенька, но меня здесь нет. Я растянута между мирами и нахожусь рядом только благодаря твоему желанию. А контакт с миром Тысячи Солнц мы можем установить только в часы полнолуния. Пройдет много десятков дней, прежде чем я настолько "пропитаюсь" этой вселенной, чтобы постоянно поддерживать контакт. Причем очень слабый. Человек десять, двадцать протащить можно, не больше.

- А ты хочешь открыть широкий, просторный проход? Как бы тоннель между мирами?

- В общем, да.

- Только при чем тут кладбища?

- Все очень просто. Для открытия большого прохода нужно приложить много сил. Столько энергии не наберется ни у меня, ни у тебя.

- Понятно. - Воображение Трофимова тут же нарисовало оживших мертвецов, этаких зомби из голливудского "ужастика", бодро орудующих кайлами.

- Фу - передернуло Синичку, - как ты мог подумать такое?

- А как ты собираешься сделать это на самом деле?

- В двух словах объяснить сложно, - задумчиво ответила девушка.

- А если не в двух словах?

- Сейчас попробую. Дай собраться с мыслями.

- Хотя бы в принципе?

- Ну в принципе это выглядит примерно так, - начала колдунья. - Когда олень поедает траву, он получает накопленную листьями силу. Пантера, сожрав оленя, поглощает его жизненную энергию. Если пантера утонет в болоте, ее силы достанутся рыбам. В общем, происходит постоянная циркуляция силы в природе.

- Оригинальная формулировка закона сохранения энергии, - хмыкнул Трофимов.

- Ты знаешь и это? - удивилась Синичка. - Ну тогда все просто: единственное существо, не передающее после смерти энергию другим, - это человек. По общепринятому обычаю, человека кремируют или просто хоронят. Поэтому кладбища - огромный источник силы.

- Ты хочешь сказать, - переспросил Трофимов, поворачивая в. сторону метро, - что вы используете кладбища, как мы - нефтяные месторождения?

- Не совсем. Человеческая энергия имеет эмоциональную окраску. Если взять силу ваших кладбищ, то получится не тоннель спасения, а пещера ужасов... Что с тобой?

Синичка проследила Сашин взгляд и мгновенно все поняла. Отражение в витрине дрогнуло, и рядом с Трофимовым проявилась девушка в расстегнутой песцовой шубе.

- Ты... Ты не отражаешься в зеркале... - прошептал Саша и указал на большие зеркальные буквы на витрине. В них он по-прежнему оставался один.

- Ну и что?

Отражения исправились. Трофимов оглянулся и уставился в стекла запаркованного рядом "Москвича".

- Перестань, - попросила девушка. - Я не могу уследить за всеми отражениями сразу.

- Но почему ты не отражаешься в зеркалах?

- Потому, что меня здесь нет! - напомнила Синичка.

- Но ты же здесь...

- Саша, милый, - она взяла его за руки, - но ведь тебя не пугало, когда на мне менялись платья? Когда из ничего возникал праздничный стол? Почему ты так испугался сейчас?

- Испугался? - Саша задумчиво потер лоб. - Да нет, я не испугался. Просто это оказалась несколько... неожиданно. Кстати, по нашим поверьям, в зеркале не отражаются вампиры и вурдалаки.

- Это правда, - кивнула Синичка. - В зеркалах не отражается никто из тех, кто создает свой облик с помощью колдовства. Я могу позаботиться о том, как выгляжу в твоих глазах, в глазах встречных прохожих. Но ни один колдун не в силах уследить за бесчисленными отражениями. Разве это так важно?

- Нет, конечно. - Саша привлек Синичку к себе. - Извини.

- Кстати, - звонко хлопнула себя по лбу девушка, - о памяти. Боюсь, я скоро запутаюсь во всех тех местах, где мы побывали. Ты не мог бы купить мне клубок ниток?

- Зачем? - не понял связи Трофимов.

- Увязать все, что видела. Кстати, хочешь, я научу тебя писать?

Придя домой, Саша в первую очередь слазил в тумбочку к матери, достал клубок акриловой пряжи и протянул Синичке:

- Такая подойдет?

- Вполне.

Они ушли в Сашину комнату, уселись на тахту, и девушка принялась учить Сашу "писать":

- Вот смотри. Вот так, еще с незапамятных времен, создается дорожная лента. Купец берет путеводную нить и начинает делать узелки на память. - Пальцы девушки быстро мелькали, нанизывая на нитку узелки разного размера, с выступающими или нет петельками, стоящими где-то совсем рядом, а где-то довольно далеко друг от друга, и сматывая их на клубок. - В конце путешествия получается клубочек. Когда нужно возвращаться назад, достаточно потянуть за "нить повествования" и по памятным узелкам определить обратную дорогу, как бы запутанна она ни была.

- А если дорога слишком длинная? Это какой клубок должен быть!

- Ну, сколько веревочке ни виться, а конец-то будет.

- В этом способе есть один большой недостаток: если захочешь взглянуть на середину пути, надо перематывать половину клубка.

- Тут ты прав, - согласилась Синичка, не переставая "увязывать слова", - но для путников это не важно. Заглядывать в середину необходимо в научных трактатах и художественных книгах. Но в таких случаях "плетут сюжет" другим способом. Создается "ткань повествования", похожая на обычную ткань для одежды.

- То есть, - рассмеялся Саша, - в "длинное повествование" при заморозках и одеться можно?

- Одеться нельзя, - улыбнулась девушка, не переставая работать, - а укрыться можно.

- И спросонок "запутаться во вранье"?

- Нет, - поправила его Синичка, - во вранье путаются, когда хотят внести исправления: "рвут нить повествования", пытаются "увязать концы", а "концы с концами не сходятся".

- Тьфу ты, - закрутил головой Трофимов, - никогда не думал, что в просторечии так часто говорят о нашей письменности как об узелковой.

Он встал, достал из стола блокнот, взял ручку:

- Ты, наверное, думаешь, что я "двух слов связать не могу"? Смотри... - И он крупными буквами написал: "СИНИЧКА"