Чтение 13–й страницы книги ~Караван мертвецов~

Туда, где найти невозможно?

Украду, если кража тебе по душе.

Зря ли я столько сил разбазарил?

Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,

Если терем с дворцом кто-то занял.

Нет, не для них пел песню суровый Греб. Только для Мириам. И смотрел,
и видел лишь ее. И еще поняла Дора, что своя она в этом доме, и дом этот
- ее. Но в эту минуту, в этой комнате они с Крисом лишние. И Крис это
понял, тихонько, за руку увел на крыльцо. Они сидели на ступеньках, пили
вино из глиняных кружек, закусывали ржаными лепешками, макая их в острый
додот и смотрели на звезды.

- Наклони голову сюда. Видишь, звездочка над флюгером. Это Солнце.
Оттуда твои предки пришли.

- Предки пришли с Земли.

- Земля - это планета, которая вращается вокруг той звездочки.

Доре было не холодно, рабыни каравана привычны к холоду, но она
прижалась к теплому боку Криса. Так приятно было прижаться.

- А ты откуда?

- От Солнца вправо яркая звездочка, а рядом, чуть выше - слабая.
Там я родился. - На плечи Доры легла кожаная куртка Криса.

- Такая тусклая.

- Она просто далеко.

Крис начал собирать тарелки, кружки и бутылки, расставленные по
всему крыльцу.

- Крис... я боюсь с тобой в постель. Ты меня чуть не растерзал,
- пожаловалась Дора.

- Не бойся, звереныш, больше грубого слова не скажу.

- Что-то еще завтра скажешь... - пробормотала Дора и прикусила язык.
Но Крис воспринял ее фразу как риторическую.

Когда Крис уснул, Дора выскользнула из-под одеяла, собрала одежду,
прихватила и черную кожаную куртку Криса. В коридоре оделась. Стараясь
не шуметь, пробралась в кабинет Греба, достала список городов с датами,
стило, чистый лист бумаги и начала копировать при тусклом свете свечки.
Разыскала говорящую штучку, которую Норик прижимала к горлу, спрятала в
карман. Спохватившись, на чистом листе написала короткую записку, прижала
сверху медальоном. На цыпочках спустилась во двор, там уже одела сапоги
и поспешила на конюшню. Лошак обрадовался, ткнулся мордой в ее ладошку.
Дора торопливо заседлала его, в поводу повела к воротам.

У ворот стояла Мириам. В руках девушки поблескивал в лунном свете
меч в ножнах. Дора упала на колени.

- Госпожа, я вернусь, чем угодно клянусь. Убей меня, если хочешь, но
только не сейчас. Я все расскажу, когда вернусь. Пропусти меня пожалуйста.

- Тише говори, - зашипела на нее Мириам. - Мужчины спят. Какая же
ты... Крису не поверила, мне не доверилась. Эх ты, караванщица! Ночью в
город с одним ножиком. Или ошейник надоел? На, держи,- сунула в руки меч.

- Мири, ты не сердись на меня. Очень надо.

- Я бы тебе уши надрала. Ты медальон сняла. Погубить все дело хочешь?
Крис бы тебе этого не простил. Держи, одень немедленно.

- Это не мой.

- Правильно. Теперь - твой. Если захочешь что-то нам сказать, нажми
на эту загогулину и говори, поняла?

- Да. Я видела, как Крис так делал. Спасибо тебе, Мири. Я пойду...

- В город без денег? Вот кошель. А в этом - гранаты. Те самые, с
сонным газом. Не раздави ненароком. А здесь - таблетки, чтоб сама не уснула.
Съешь одну сейчас. Потом, может, некогда будет. Ее на пол дня хватит. Ешь
по две в день, одну утром, другую вечером. Здесь их дней на десять. С
мужчинами держись так, будто ты сама мужчина. И не проси, а приказывай.
С оружием у тебя не получается, поэтому ругайся больше. Они это любят.
Все, кажется. И последнее. Дрянь ты, Дора. Крису не сказала, но мне могла
бы сказать.

- Мири, ты святая. Я... Если я не вернусь, значит умерла.

- Перед тем, как умереть, вспомни о медальоне и мне сообщи. Двигай,
пока я тебе лишнего не наговорила.

Дора гнала лошака по пустым ночным улицам и молила Белую Птицу убрать
с пути патрули. Гнать лошака галопом имели право только курьеры. Громко
стучали копыта. Временами эхо возвращалось к ней, и казалось, что кто-то
гонится следом.

И все-таки патруль попался. Не снижая скорости, Дора вскинула руку
в воинском приветствии. Старший патрульный ответил тем же жестом. Видимо,
не разглядел в темноте, что перед ним женщина. Дора шумно выдохнула, помотала
головой и поблагодарила Белую Птицу.

Улица Седельщиков. Знакомые ворота. Не слезая с лошака, Дора принялась
стучать в ворота рукояткой меча. За воротами по-прежнему тишина. Зато
в других домах захлопали ставни. Это было нехорошо. За шум в ночную пору
полагалось наказание. Нужно было или уносить ноги, или запугать всех,
пока не послали за патрулем. Дора закричала грубым голосом:

- Хозяин, открывай! Не узнал что-ли? Я была здесь вчера с отрядом
патруля. Мне нужен кэптэн Телим. Открывай, или тебе тоже яйца отрезать?

Дора даже не подозревала, каким авторитетом пользуется на этой улице.
Услышав последнюю угрозу, хозяин выскочил из дома в одном исподнем, а окна
начали захлопываться одно за другим. Но кэптэна Телима в доме не было. Не
было его и в городе. Резонно опасаясь мести, кэптэн Телим увел свой караван
в Сэт. Дора готова была кусать локти.

- Прости меня, Мири, прости Крис, - шептала она, гоня лошака галопом
по ночным улицам. Показались городские ворота.

Семь бед, один ответ, - решила Дора и закричала еще издали:

- Срочное сообщение кэптэну Телиму!

- Ну что ты орешь? Сержанта разбудишь, - беззлобно обругал ее стражник.
- Тум, гляди, никак баба!

- Баба, баба, копыто тебе в брюхо, - подтвердила Дора. - Давно караван
прошел?

Из будки вышел заспанный сержант. Дора отдала ему честь, он машинально
ответил, зевнул, да так и замер с открытым ртом.

- Ты что, уснул, змеиный выкормыш? Я спрашиваю, давно караван прошел,
- наседала Дора на стражника, гарцуя перед ним на горячем лошаке.

- Дык я в ночь дежурю, когда ворота закрыты.

- Что за караван? - пришел в себя сержант.

- Совсем небольшой. Десятка два лошаков, восемь рабынь, гибель
болотная!

Сержант удалился в будку, зашуршал страницами журнала.

- Кто кэптэн?

- Телим, завры караваном!

- Был такой. Сразу после обеда, - отозвался сержант. Дора принялась
ругаться. Ни на кого, просто так, припоминая самые страшные и грязные слова,
собранные за десять лет кочевой жизни. Стражники и сержант с интересом
слушали.

- Красиво, ох красиво поешь, если кто понимает, - оценил Тум.
- Повтори, как там про коленку?

- Я те повторю, а ты на обратном пути меня же и пригреешь теплым
словом, - грустно отозвалась Дора. Ну что замерли? Открывайте ворота.

Стажники вытаращили на нее глаза.

- С тебя же первый встречный ошейник снимет.

- Обосрется, - Дора выдвинула наполовину меч из ножен и со стуком
задвинула обратно. - Надо, мужики, надо. Вы на службе, я на службе. Надо.

- У кого ты на службе? - заинтересовался сержант. Дора погрустнела.
Похоже, крепко влипла. На что надеялась? Чтоб ворота ночью открыть, наверняка
бумага нужна. Как же быть-то? Что сказать?

- Прости, сержант, забудь, что я сболтнула. Ни от кого я. Сама по
себе.

- По-о-нятно... - протянул сержант. - Тум, открой ей калитку.

Дора не поверила своему счастью. Никогда ей не понять, как у мужчин
голова работает.

Тум отодвинул тяжелый брус, открыл маленькую дверь в створке ворот.
Дора спешилась, повела лошака в поводу в темном туннеле между внешними и
внутренними воротами.

- Тебя как в журнал записать?

- Кэптэн Дора с посланием кэптэну Телиму. А лучше никак.

- Никак нельзя. Служба. Послание секретное?

- Никакого секрета. В Ашене степняки собираются его в нуль отправить.
Вместе со всем караваном.

- Обнаглели, сволочи, - рассердился сержант и поковырял пальцем
в ухе.

Во внешних воротах калитки не было. Стражники приоткрыли левую створку,
Дора взлетела в седло, помахала на прощание рукой и пустила лошака быстрой
рысью. Тут ее и прихватило. Застучали зубы, затрясло всю крупной дрожью.
Дора вспомнила о черных шариках с сонным мхом и начала безудержно истерично
хихикать. Лошак удивленно скосил на нее глаз.

- Ну не коси на меня так, я тебе не воин, чтоб в день по три раза под
смертью ходить, - нервно хихикая, объясняла ему Дора. Лошак ей не поверил
и сам начал нервничать. Чтоб вышибить из его головы нелепые страхи, Дора
погнала его галопом километра два, а потом пустила шагом. Белая Птица
явно простерла над ней крыло. Не может просто так человеку везти во всех