Чтение 14–й страницы книги ~Караван мертвецов~

делах подряд. Несколько дней, раз за разом. Над этим стоило подумать, но
думать было страшно, и Дора стала вспоминать вечеринку. Ту песню, что пел
Греб. "Живешь в заколдованном диком лесу, откуда уйти невозможно" - как
это было неправильно, что Греб пел песню для Мириам. Ведь песня была про
нее, каждое слово, каждая буква. И петь ее должен был Крис, в том что ее
пел Греб, было нарушение гармонии. Чтоб его исправить, Дора сама запела
вполголоса. То, что запомнила. Где не помнила, мурлыкала без слов. Лошаку
песенка понравилась. "Украду, если кража тебе по душе" - сколько теплоты
и бережной нежности было в этих словах. Как счастлива, наверно, девушка
этого воина с непроизносимым именем Влади-Мир-Высоцкий. Дора готова была
поклясться, что не было между ними Ритуала, что первую ночь с мужчиной
провела она несвязанной. А если и связал он ей руки, то по ее же просьбе,
не заламывая, мягкой веревкой и совсем несильно, для вида. И руки у него
были нежные. Как у Криса... Но только не как сегодня днем!

И кто говорил, что ночью на дороге страшно? Ночью никто не ездит,
и лихие люди не ждут никого. Завры тоже ночью спят. Они тепло любят. А дикие
кошки на всадников не бросаются. Вот вечером...

Где-то недалеко заухала филна. Дора поежилась и потеплее завернулась
в куртку Криса. До сих пор она чаще передвигалась пешком или бегом, держась
за луку седла. Это было теплее, чем сидеть в седле. И не так скучно. От
нечего делать, она обшарила карманы куртки. Карманов оказалось много, но
все пустые. Только в одном нашелся какой-то непонятный предмет. Дора долго
осматривала и ощупывала его, пока не нажала на кнопочку. Выскочило лезвие.
Предмет оказался замысловато сделанным ножом. Но, кроме обычного лезвия, в
нем нашлось еще три. Изогнутые, непонятные. И ножницы. Совсем как настоящие,
только малюсенькие. Дора задумалась, что можно резать такими ножницами.
Нитки обрезать, когда шьешь?

Лошак, не хуже ее знавший караванные пути, принюхался и заржал. Где-то
справа послышалось ответное ржание. Дора спрыгнул на землю и повела лошака
по чуть заметной тропе. Вскоре открылась стоянка каравана. Син-Син,
изображавшая часового, мирно дремала стоя, обняв ствол дерева. По тому,
что рабыни сами охраняли караван, Дора поняла, что дела Телима совсем
плохи. Не успел, или не смог нанять охранников. Дора тихонько потрепала
девушку по плечу. Син-Син вздрогнула и чуть не вскрикнула от испуга.

- Это я, Дора. Разбуди Телима, - приказала она, прикрыв девушке рот.
Син-Син запрыгала от восторга, поцеловала ее в щеку и убежала в кусты.
Через секунду оттуда появился Телим с мечом в руке.

- Здравствуй, Телим. Опять я, и опять с нехорошими известиями,
- приветствовала его Дора.

- ... сожгут столько городов. Но ведь у Ашена толстые, высокие стены.

- На этот раз и стены не помогут. Не потеряй список. Там города и
даты, когда к ним степняки подступят. Не попадись как в мышеловку. И не
показывай никому. Это такая страшная тайна, что я даже слов не знаю, как
объяснить.

- Но невозможно ведь знать заранее, как на войне дела сложатся.

- Телим, ты так и не понял, каким силам они служат. Тут и Белая
Птица, и Черная Птица. Я по три раза в день тень Черной Птицы над собой
вижу. Скоро привыкну, наверное, под смертью ходить. А пока очень страшно.

- Кто же они, твои хозяева? Какой Птице служат?

- Тут так сложно все перепутано. Они сами - очень хорошие, лучше
просто не бывает. И они думают, что служат Белой Птице. Но на самом деле
- Черной. А меня Белая Птица оберегает, вразумение дает, смерть отводит.

- Почему ты решила, что они Черной Птице служат?

- Им добро делать запрещено.

- Ашен сожгут... Сэт разрушат. Такой красивый город. Море голубое,
корабли с белыми парусами...

- В Ашене страшная резня будет. А всем, кто уцелеет, пальцы отрубят.
Мужчинам - большие, а женщинам и детям - мизинцы. Этими пальцами три
огромных котла наполнят. А бухта Сэта будет забита раздувшимися трупами.
Но это через год. А Ашен - совсем скоро. Потом - Бахан. И так и пойдет.
Один город за другим.

- Неужели ничего нельзя сделать? Ведь мир рушится. Кому нужно города
сжигать? За что люди будут гибнуть? Зачем степнякам города? Объясни мне.

- Телим, не спрашивай. Я знаю, что будет, но не знаю, почему. У
степняков появился вождь. Ну просто живой бог. Чем-то ему города помешали.

- А что потом, Дора.

- Все вернется на круги своя. Пройдет двадцать лет, и города отстроятся
заново. Не думай об этом... Телим! Как я могла забыть! Ты почему девушкам
кольца не вынул?

- Ты не поверишь, но они сами не захотели.

- Не поверю.

- Норик! подойди сюда! - девушка подбежала. - Дора не верит, что
вы не захотели вынимать кольца.

Норик закивала головой, замахала руками, пытаясь что-то объяснить.
Дора взяла ее за руку, отвела подальше в лес, достала из кармана говорилку.
Норик прижала цилиндрик к горлу.

- Не сердись на Телима. Он прочитал нам твое письмо вслух. Но мы
решили, пусть сначала в дырках кожа нарастет, тогда кольца вынем. Если в
бараки попадем, снова кольца продевать будут, а нам груди прокалывать не
надо. Старые дырки есть. Правда, хорошо придумали?

- Норик, никогда я вас в бараки не продам.

- Нападут опять, и тебя не спросят. Караван-то маленький.

Дора вспомнила про нашествие степняков и прикусила язык.

Говорилку пришлось отбирать чуть ли не силой. Норик упала на колени,
умоляла, целовала руки, просила оставить цилиндрик девушкам. Дора сама
заплакала.

- Что с тобой? - изумился Телим.

- Черная Птица. Не дает добро делать. Проклята я, как и мои хозяева.

- Ну что ты, прелесть моя. Ты уже второй раз мой караван спасаешь.

- Я не могу девочкам голос вернуть. Могу, но права не имею.

- Вернуть голос? - поразился Телим и посмотрел на Норика. Норик
закивала головой. - Ты стала могучей, Дора. Больше я не удивляюсь, что
для тебя открыли ночью городские ворота.

- Телим, караван совсем без охраны. Раздай девочкам оружие. Мечей нет,
но хоть луки. Луки даже лучше. Девку с мечом ни один мужик не испугается,
а из лука стрелу пустить и ребенок может.

- Рабыням оружие?

- Как ты не поймешь, это не только твой, это и их караван. Когда
на нас напали, матка двоих в нуль отправила, я двоих порешила. А если бы
у каждой нож был, мы бы половину сволочей перебили. А помнишь, еще при
старом кэптэне, когда нас засада ждала, нам кэптэн разрешил луки взять.
И, без всякой стрельбы, все миром кончилось.

- Это же ты подбила его девкам луки раздать.

- Ага, - улыбнулась Дора. - Я думала, он мне ошейник оденет. А он
умер через три дня.

- И ты досталась мне. Знаешь, почему я тебя маткой не сделал? Как
раз из-за этих луков. - Телим глубоко задумался. - Я дам твоим рабыням
оружие. Пусть узнают, как голова болит за караван. Сейчас они как бы между
небом и землей. В моем караване, но не мои. Продать я их не могу, а плетки
они не боятся.

- Боимся, Телим. Любая рабыня боится плетки. Но только дура это
показывает.

Некоторое время они разговаривали о делах каравана. Дора клевала
носом. А потом вдруг обнаружила, что лежит на подстилке, укрытая одеялом.
Норик, улыбаясь во сне, посапывает ей в подмышку. Как раньше.

П Р О В О Д Н И К

- Итак, сегодня выходить, а что мы имеем? Проводника нет, а вся
планета скоро будет говорить только о нас! - Греб ударил по столу ладонью.

- Вся планета скоро будет говорить только о степняках, - возразил
Крис. - А проводник скоро будет.

- Ты веришь этому? - Греб ткнул пальцем в лист бумаги, на котором
корявыми буквами было выведено: "Я ВЕРНУС".

- Да, верю!

- Погодите! - вмешалась Мириам. - О чем спор? У нее медальон.

- Вот ее медальон!

- Я дала другой, полнофункциональный. Меч, медальон, гранаты, деньги.

- Надо засечь пеленг.

- Я засекла. Дорога на Сэт. Пятьдесят шесть с половиной километров
от нас. Судя по пульсу, два часа назад спала. Сейчас работает.

- Прикажи ей немедленно возвращаться. Или я ликвидатором медальона
воспользуюсь.

- Греб, ты не сделаешь этого! - возмутился Крис. - Это убийство!

- А ты не понял, для чего она удрала? Своих предупредить! Сколько ты
ей наболтал? Скоро о нашествии все караваны знать будут.

- Греб, ты уверен, что этого уже нет в ткани истории? - вмешалась
Мириам. - Города ведь знали о нашествии и готовились к обороне.

- Я ни в чем не уверен. Я только знаю, что наше влияние должно быть
минимальным. Прикажи ей возвращаться.

- Зачем? Нам в ту же сторону. Подберем по пути.

- Бардак! Стоит появиться женщине, и все летит к чертовой матери!
Дурдом!