Чтение 20–й страницы книги ~Повелители тьмы~

Неожиданно один из боболоков оторвался от кровавого пира, взглянул на Пьера и одним прыжком подскочил к нему. Я ожидал самого худшего, но нелюдь пристально посмотрел на варркана, и что-то блеснуло в его глазах. В следующее мгновение он закричал, и крик этот был человеческим криком боли. Он обернулся и, вскинув лапы, бросился на Шимес. Казалось, еще чуть-чуть, и его острые зубы вопьются в нежную кожу, но это только казалось. Прежде, чем он успел добежать до ведьмы, его тело было встречено мечами, разорвано и съедено. Самое ужасное, что это сделали те, кто только что были людьми.

Страшная музыка замолкла, и я посмел посмотреть на зал. О том, что. здесь произошло, говорило только красное пятно на серых плитах, да, пожалуй, боболоки, которые не успели еще напялить свои шаровары. Шимес сидела на троне, прямая и безразличная ко всему происходящему. Какая же злость должна скопиться в женском сердце, чтобы вот так поступить с людьми. Зверская злость. Непрощаемая.

- Церемония окончена. Уведите подданных.

Новоиспеченных боболоков увели. Теперь это были нелюди, которым, может быть, известны все человеческие чувства. Может быть, кто знает?

Шимес встала и, покачиваясь, подошла ко мне. Она не выдержала моего взгляда и опустила свои глаза. Она знала, что я не прощу ее.

- Что ты думаешь об этом?

- Ты такая же, как и они.

- Ты ошибаешься, варркан. Я лишь хочу власти. Власти и любви.

Меня передернуло от одного этого слова.

- Неужели ты думаешь, что после всего этого я смогу согласиться?

- Ты согласишься, варркан. Еще как согласишься. Если не захочешь, чтобы с твоей невестой, этой девчонкой, и твоим другом произошло то же самое. Не говори ничего. Подумай.

Чуть позже мы вернемся к этому разговору. А пока мне надо немного отдохнуть и распорядиться насчет нашей свадьбы.

- Свадьбы? Но разговор шел только о помолвке!

- Будем считать, что она только что произошла. Подумай и не забывай моих слов о девушке и варркане.

Шимес удалилась, чуть слышно шурша прозрачным покрывалом, которое не скрывало ее звериного облика. Следом за ней черным ручьем вытекли все нелюди, оставив нас е Пьером одних.

- Что ты обо всем этом думаешь? - Пьер угрюмо смотрел на меня из-под сдвинутых бровей.

- А разве не понятно? - огрызнулся я. Можно подумать, что он думает как-то иначе.

- Не кипятись. Давай все обдумаем.

В самом деле, чего это я? Какая-то злость.

Неужели я так огрубел от этой работы. Смерть, кругом только смерть. Но это не повод, чтобы посылать друга ко всем чертям.

- Извини, Пьер, я, кажется, немного сорвался. Что ты хочешь обдумывать? Ты слышал, что сказала Шимес?

- Именно это я и собираюсь обсудить.

В голосе друга и варркана я услышал какую-то надежду.

- Что ты предлагаешь?

- Файон, сейчас я скажу тебе то, что думаю. Но не говори ничего, пока я не закончу.

Обещаешь?

- Хорошо.

- Ты знаешь меня уже достаточно долго, чтобы знать, что я отношусь к тебе едва ли не с большей любовью, чем ты к Илонее. Ты также знаешь, что Кодекс Варркана запрещает какие бы то ни было уступки темным силам. И то, что я хочу предложить тебе, является прямым нарушением нашего Кодекса. Но ты не просто варркан, ты человек из другого мира и можешь справиться с противоречиями в своем сердце. И ты, и я, оба мы хотим жить. И хотим, чтобы была жива Илонея. А для этого ты должен жениться на Шимес. Я просил тебя выслушать до конца!

Я закрыл рот и остановил готовую вылететь фразу, далеко не лестную.

- Итак, Файон. Ты должен поступиться всеми своими принципами и согласиться на этот брак. Ты должен быть ласковым женихом и старательным мужем. Хотя, надеюсь, что до этого дело не дойдет. И вот, когда ты станешь всем этим, у тебя появится возможность завладеть кольцом Предвечного.

Кажется, я понял мысль Пьера. Он предлагал мне сделку с совестью, сделку с сердцем и со своим человеческим достоинством.

- Рано или поздно, но Шимес в чем-то ошибется, и кольцо будет в твоих руках. И вот тогда, когда она лишится своей силы, каждый получит по заслугам. Почему ты молчишь, Файон?

- Ты же сам просил меня помолчать!

- Я не думал, что ты настолько выдержан.

Ну так что? Ты согласен?

- А подумать можно?

- Кто я такой, чтобы запрещать думать великому Файону?

Я погрузился в мир своих мыслей. Я тщательно закрылся от сознания, которое держала под контролем Шимес, и теперь предоставил право решать своему земному разуму. Доверял ему, как самому себе. Странная мысль, но некоторые люди не могут похвастаться тем, что доверяют самому себе.

Итак, что мы имеем? А имеем мы вот что.

Красивая и чертовски привлекательная ведьма воспылала ко мне страстью. И желает разделить со мной брачное ложе. Если я не соглашусь, то мою любимую и моего друга ожидает безусловная смерть. Если же соглашусь, то это будет выглядеть как предательство. Я предам Илонею, предам людей и предам самого себя. Кодекс Чести не в счет. Я и в более лучшие времена нарушал его. Лучшие времена. Когда-то я полюбил зеленоволосую Ило, и ее любовь помогла мне спасти Иннею. Может, все не так плохо? Может быть, заставив полюбить Шимес, я спасу эту женщину от беса, вселившегося в нее. И тогда она сама поймет, что все, что случилось в ее никчемной жизни, лишь прах, такой же, как и прах этого старого города. Но если этого не произойдет, то я смогу получить кольцо Предвечного. Но смогу ли я? Что? Полюбить Шимес и заставить ее полюбить меня? Кажется, нет.

Слишком тяжело мне будет, невозможно. Мысли о томящейся где-то Илонее будут мешать мне.

Ах, если бы только Шимес выбрала Пьера. У него бы все получилось. Я же видел, как он смотрит на нее. Он влюблен, как мальчишка. И ему не повезло с предметом любви. Все-таки он прав.

Мне надо попробовать. Но как это трудно!

- Я все решил, Пьер.

- Каково твое решение?

- Я попробую.

Может быть, я и ошибся, но мне показалось, что этот мужественный человек вздохнул. Облегченно и в то же время с горечью. Ведь он предлагал за жизнь Илонеи, моей Илонеи свою любовь. Ничего, Пьер, может быть, все обернется к лучшему.

- Как ты собираешься завоевать ее доверие? теперь варркан мог говорить только о деле, все эмоции были оставлены где-то далеко.

- Это можно сделать двумя способами, но оба они мне не нравятся и совершенно не подходят. Шимес может потребовать подтверждения в преданности.

- Конкретно, Файон. Не думаю, чтобы у нас было много времен и на разговоры. Давай без всяких загадок, напрямую. Не стоит жалеть меня, если ты понимаешь, что я хочу этим сказать.

- Конкретно, это может выглядеть следующим образом. Шимес захочет, чтобы я убил одного из вас, скорее всего Илонею, но, не исключено, что и тебя. В любом случае, этот способ неприемлем.

- А второй?

- А второй, лечь с ней в кровать и показать все, на что я способен.

- Ну, и?

- Что "ну, и"?

- Я не понимаю, почему это тебя смущает?

Разве ты никогда не делал это с другими женщинами? Кодекс Чести не запрещает этого. Просто забудь, что Шимес относится к силам Зла, и все.

Пьер буквально выдавливал из себя слова.

Он действительно был сражен наповал.

- Боюсь, что Шимес разгадает мою игру и поймет, что все это для того, чтобы оставить в живых вас. А как только это произойдет, то она, как женщина умная, потребует вашей смерти.

- И причем обоих сразу, - вставил варркан.

- Да, все может быть.

- Тогда полюби ее по-настоящему.

- Как ты?

Пьер, наверняка, догадывался, что я знаю о его страсти, но никогда бы не подумал, что я способен сказать об этом вслух. Я видел, что он напрягся и замкнулся в себе. Тогда мне пришлось немного разозлиться:

- Ты что, думаешь, я совсем слепой? Да ты втрескался в нее в первый же миг, как увидел ее. И не стоит обижаться на меня. Я сказал чистую правду и в первый раз вижу варркана, который обижается на правду. Или ты действительно хочешь, чтобы я влюбился по-настоящему? Что тогда можно сказать о тебе?

Моя пламенная речь дошла до ушей варркана, и он усмехнулся. Мир был восстановлен.

- И ты все это время знал, что я люблю ее?

- Этого не заметил бы. только пень.

- И ты решился идти со мной? Ведь я мог предать тебя.

- Из-за женщины?

- Да!

- Но ведь я не предал всех нас из-за своей любви к Илонее.

- Ну что ж, если это будет необходимо для дела, полюби ее по-настоящему. Но только потом так же по-настоящему разлюби. Тебе достаточно Ило и Иннеи. Оставь мне хоть Шимес.

- Пьер, дружище, тебе не кажется, что мы начинаем делиться женщинами, так же, как на земле делят шкуру неубитого медведя?

Смысл сказанного быстро дошел до сметливых мозгов варркана Пьера Абана, и он засмеялся на две секунды позже меня. Это не говорило об его тугодумии. Просто варрканы не шутят, да и шуток не понимают. Не то, что мы, простые люди с Земли.

Через два часа после нашего разговора, когда мы с Пьером успели и переговорить, и немного отдохнуть, хотя отдыхом это назвать было трудно, в зал вошли несколько нелюдей. Их приход отвлек меня от грустных мыслей и заставил внимательно следить за происходящим.

Половина пришедших подошла к моему распятию и стала снимать меня с цепей. Руки и ноги так долго находились без движения, что были похож на ватные культи. Стоять я не мог, и поэтому позволил мохнатым лапам боболоков некоторое время поддерживать меня. Пьер тоже качался как пьяный, но выглядел немного лучше. Наверное, на мне сказывались побои Милаха, попадись он мне когда-нибудь.

Боболоки любезно подождали, пока мы сможем стоять на ногах достаточно прочно, затем взялись за концы цепей и повели нас, непонятно только, куда.

Мы шли недолго, всего несколько поворотов по серому темному коридору, позвякивая цепями, как каторжники. Дойдя до громадных дверей, мы остановились. В отличие ото всех дверей в этом замке, эти были целыми и неповрежденными. Словно их только что повесили.

Двери распахнулись, и мы попали в совершенно иной мир. Не было больше серых стен и пыльных полов. Всюду сияла чистота, стены были украшены коврами. Мебель, вазочки, цветочки, в общем, все, как и положено.

Шимес постаралась устроить свое жилище на славу.

- Что передать нашей госпоже? - спросил один из боболоков.

- Я бы хотел, чтобы она сама выслушала то, что я скажу ей.

Боболок совсем по-человечески пожал плечами и скрылся в соседней комнатке. Через минуту он появился.

- Наша госпожа сейчас появится, чтобы узнать твое решение, варркан Файон.

- А ты не можешь называть меня господином? - Пьер за моей спиной усмехнулся. Мне это не понравилось. Слишком уж он становится смешливым. Того гляди и забудет, что мы варрканы.

- Если вы примете предложение нашей госпожи, то все будут называть вас только господином, - сказал боболок бесстрастным голосом.

Я и не знал, что нелюди могут быть бесстрастными.

- И вы будете выполнять все мои распоряжения? А?

Боболок не ответил на мой вопрос. Он просто ловко ушел от ответа, сославшись на Шимес.

- Наша госпожа, Шимес! - и низенько поклонился.

Шимес вышла из комнаты, вся задрапированная в черное. Длинное черное платье, черная вуаль и, конечно же, черные волосы, рассыпавшиеся по плечам.

Я услышал, как сзади тяжело задышал Пьер.

Ну, что любовь делает даже с варрканами?!

Шимес остановилась прямо передо мной.

- Что ты решил, варркан? - даже сквозь густую вуаль я почувствовал напряженные глаза ведьмы.

- То, что ты и хотела услышать.

- Ты согласен добровольно? - а теперь уже удивление, смешанное с недоверием.

- А почему бы и нет? Я тоже хочу жить и не быть подлецом.

- О чем ты? - к удивлению и неверию примешалось непонимание.

- Ты красива, прекрасно сложена, почему бы мне не жениться на тебе?

- Ты хотел сказать не это! - подозрительность! Надо срочно оправдываться.

- Я просто подумал, что, возможно, ты отпустишь моих друзей, если я буду твоим мужем.

Шимес успокоилась, откинула вуаль, и передо мной предстали ясные глаза влюбленной женщины. И за что меня бабы любят?

- Значит, ты все окончательно решил, да, Файон?

- Да, Шимес.

- Называй меня милая Шимес.

Дыхание Пьера исчезло, и я, ощущая на спине его взгляд решился:

- Да, милая Шимес, я хочу, чтобы ты была моей!

Просто удивительно, почему все женщины так быстро падают в обморок?

Глава 8

ЛЮБОВЬ

И НЕНАВИСТЬ

В своей жизни мне приходилось испытывать многое. Я умирал несчетное количество раз и столько же раз возрождался снова. Я знал многих женщин, и ни одной по тем или иным причинам не удалось довести меня до венца. И вот теперь, похоже, я влипал окончательно. У Шимес были далеко идущие планы, и в этой игре королевских особ мне, варркану и мужчине, отводилось довольно незавидное место рядом с постелью или в ней самой.

Споря сам с собой, я молча наблюдал за приготовлениями к свадьбе. Нелюди носились, словно угорелые. Что они делали, я так и не понял до самого начала ритуала. Шимес скрылась, а мы с Пьером были предоставлены сами себе.

Но это была относительная свобода муравьев в стакане, накрытом блюдцем. Не знаю, как варркан, но я постоянно чувствовал внутренний контроль со стороны Шимес. Тоненькие нити, словно паутина, опутывали мое сознание, и мне приходилось довольно тщательно контролировать мысли, стараясь, чтобы они не шли вразрез с моими словами. Хотя, если сказать откровенно, думать о Шимес с отвращением я просто не мог.

То, что она была самой ужасной женщиной в этом мире ведьм и колдунов, как-то отошло на второй план. Была очень привлекательная, весьма молодая и соблазнительная девушка, которая, как и все, хотела любви. Разве можно за это винить человека? Другое дело, все остальное. Но, памятуя о том, что в любую минуту Шимес может контролировать мои мысли, я старательно избегал этих тем.

Мой мозг, казалось, понял, что от него требуется, все мысли были профильтрованы и разукрашены, так что если бы ведьма вздумала меня сейчас проверить на предмет лояльности, то весьма удивилась бы, узнав, что моя страсть достигла своего апогея.

Пьер стоял у окна, молчаливо наблюдал за снующими туда-сюда нелюдями. Цепи с него, в отличие от меня, не сняли, но его это не сильно тяготило. Изредка я ловил его ободряющий взгляд, в котором мелькала искра заговора, но она моментально исчезала, уступая место послушанию и покорности.

У Шимес были немного странные вкусы. Вообще-то я не знаю, как проходит венчание и свадебный обряд, но, судя по тому, какой кровавой была помолвка, сама свадьба могла показаться просто райской жизнью. В зале были накрыты столы, хотя я не знал, что будет служить угощением, в одной из многочисленных комнат соорудили алтарь, на котором не было никакого упоминания о Боге или заменяющих его символов.

Обо мне тоже позаботились с некоторым своеобразием. Я не сказал бы, что со мной плохо обращались, хотя со стороны нелюдей трудно ожидать элегантности и утонченности.

Я уже успел побывать во внутреннем бассейне, наполненном довольно тухлой водой, где смыл с себя липкий пот. Меня даже одели соответствующим образом. Почти строгий костюм, не хватало только смокинга и бабочки.

Пьер, когда увидел меня в этой одежде, несмотря на ситуацию, чуть не рассмеялся. Ну что ж. Если я и смешон, то меня никто не видит.

Ко мне подошел один из боболоков и, обращаясь ко мне, чуть не склонил голову. Но господином, видимо, не посчитал нужным называть, по той причине, что пока я таковым не являлся.

- Наша госпожа просит вас пройти за мной в зал, где произойдет обручение.

- А он? - я кивнул на стоящего у окна Пьера, который наблюдал за нами.

- Он тоже будет приглашен, но немного позднее.

Я бросил взгляд на варркана и заметил едва заметный кивок. Ну что ж. Если просят меня одного, так или иначе, придется повиноваться.

Будем только надеяться, что мое расставание с Пьером будет носить временный характер. Я только хотел подойти к Пьеру и попрощаться.

Но едва я сделал шаг ему навстречу, как паутинки в моем сознании натянулись и заставили делать совсем не то, чего я хотел.

Мое тело развернулось, а ноги сами пошли за удаляющимся боболоком. Должен заметить, что весьма неприятное ощущение, что твоим телом вертят, как игрушкой, быстро прошло, и уже через несколько секунд мне казалось, что все, что я делаю, я делаю сам. Только мой слабый земной разум понимал, что с такими силами, какими обладает Шимес, я не только могу быстренько оказаться в одной с ней постели, но и при известном старании и изобретательности способен выполнить любую задачу.

Если Шимес будет и дальше управлять мной, то я даже буду способен пустить кровь и Пьеру, и Илонее. Понимание этого тяжелым гнетом лежало на моем сердце, и я был рад, что Шимес оставила в покое хотя бы мой земной разум, впрочем, от него было мало пользы. Он был слаб и беспомощен в этом мире.

Подданные Шимес постарались на славу.

Замок был украшен как новогодняя елка. Очевидно, в этот старый город, полный руин и праха, стекались богатства, которые награбили боболоки еще в прошлое свое объединение. Ковры, драгоценности, посуда. Но все это было повешено и расставлено неумелой рукой.

- Вам сюда! - сопровождающий меня боболок указал на дверь, ведущую в небольшую комнатку. В ней не было ничего примечательного, если говорить об обстановке, все было просто и даже красиво. Но в целом, участки неприкрытых коврами серых стен, черные драпировки и некоторые предметы, предназначенные явно для черной магии, произвели на меня немного гнетущее впечатление.

Трудно объяснить даже самому себе, что творилось в душе, пока я ждал Шимес. С одной стороны, я понимал, что это необходимо для спасения жизней Пьера и Илонеи. Да и моей, наверное. Но с другой стороны, я ощущал в душе неимоверную тягость предательства.

Двери открылись, и в комнату вошла Шимес в белом платье. Я смотрел, как она приближается ко мне, и думал о том, что земные люди говорят истинную правду о том, что подвенечный наряд красит любую женщину. А если учесть, что Шимес была далеко не простой женщиной, а очень и очень привлекательной, то можно догадаться, почему мое сердце застучало неровно и слишком громко.

Она была действительно прекрасна, эта ведьма с душою разбуженного зверя. Белое одеяние старательно скрывало ее формы, но мозг любого мужчины устроен таким образом, что способен дорисовать картину только по крохотному обнаженному участку тела.

В данном случае это оказались руки. Белые пальцы с длинными ногтями, накрашенными синим лаком, скромно сцепились впереди. И только по ним я мог догадываться, что скрывается под белыми кружевами платья.

Шимес подошла к алтарю с изображением Предвечного и опустилась на колени. Вообще-то я не знал, что делают в подобных случаях, и только толкнувшая меня сзади лапа боболока дала понять, что мою персону желают видеть рядом с Шимес. Толчок был достаточно сильным, чтобы я опустился на колени. Шимес чуть повернула голову, но за белой фатой я не смог увидеть ее глаз. Я только почувствовал, как она коснулась своим разумом моих мыслей. Благодарение Господу, что именно в этот момент мое мужское начало возобладало над всеми эмоциями! Шимес чуть заметно кивнула головой, видимо, вполне удовлетворенная увиденным.

- Начинайте!

Ее голос не был похож на все, что мне приходилось слышать до этого. Кротость и послушание, вот что было в нем. Хотя о послушании мог говорить как раз я. Шимес была инициатором, а я всего лишь жертвой.

Обойдя нас, к алтарю подошел крупный бобок, которых я, как ни странно, еще не встречал в старом дворце. Очевидно, эти сильные нелюди выполняли какие-то особенные поручения Шимес, как, например, сейчас. Или просто их было очень мало, что меня ничуть не удивило.

На своем веку я их покосил достаточно. На бобоке был просторный черный плащ с капюшоном. Со спины могло показаться, что это взаправдашний поп, но спереди, из-под капюшона, на меня смотрели маленькие красные глазки, в которых горела ненависть, и я даже порадовался, что в эту минуту рядом со мной Шимес.

Вообще-то хорошего здесь мало - если ведьма так бесцеремонно обходится с нелюдью, то что говорить обо мне? Похоже, я буду самым порабощенным мужем во всем мире. Ладно, это все ерунда, надеюсь, на рыбалку она меня отпускать будет, Какая к черту рыбалка! Я обругал себя всем своим черным запасом. Похоже, меня здорово окрутили, если я начинаю думать не о деле, а о простых мужских радостях.

Бобок тем временем повернулся к алтарю и стал монотонно говорить что-то на непонятном языке. У меня создалось впечатление, что это простой набор случайных фраз, произносимый только для того, чтобы создать видимость производимой церемонии.

Рука Шимес соскользнула со своего места и накрыла мою ладонь. Вообще-то - довольно приятное чувство! Рука была теплой и напомнила мне молодые годы, когда одно вот такое прикосновение могло привести меня в неописуемый восторг.

Но сейчас я немного постарел, если можно назвать двадцать семь с хвостиком старостью, и волнение первых свиданий стало привычным. Но тогда непонятно, почему сердце колотится в груди, а рука отвечает на ласки Шимес. И в самом деле, моя ладонь действовала как бы независимо от меня. Она выскользнула из-под руки Шимес, накрыла ее и сжала. Я только почувствовал, как дыхание женщины сбилось.

Бобок продолжал что-то бубнить, когда Шимес тихим голосом сказала: